Книга о моем материнстве

Мария Гусева

Путешественница, писатель, практикующий психолог, автор женской гимнастики и обучающего курса и… счастливая мама трех здоровых и радостных детишек! Кажется, что такое невозможно в современной суете? Мария Гусева своим примером опровергает эту мысль, а в книге делится секретами: материнство – это основа женской реализации, а важный шаг на этом пути – роды. Что может сделать женщина, чтобы они стали не тяжким воспоминанием, а благословенной путевкой в жизнь для мамы и малыша?

Глава 1. Андрей

«Первые роды, скажу я вам, не шутка» (с)

«У меня же будет ребенок!»

Когда-то, когда я забеременела в первый раз, я, радостная — хотя беременность, как и обе последующие, была неожиданной, — понеслась в женскую консультацию. Я сказала: «Срочно-срочно ставьте меня на учет! У меня же будет ребенок!». И встала на учет. И начала задавать вопросы. И получала на них… ответы. Очень смешные, по моим нынешним представлениям. Но тогда все было очень серьезно.

Потом, уже в двенадцать недель, я «загремела» на сохранение. Не помню, почему, но вылилось оно в уколы но-шпы. И мое пребывание в горизонтальном положении некоторое время. Посохраняли меня недельку — и отпустили.

Потом, где-то недель в восемнадцать, я пошла на свои первые в жизни «беременные» курсы. В известный в Минске «мамин клуб». У его хозяйки тогда было, кажется, трое детей — сейчас уже шестеро. И там, на курсах, мы делали какую-то «гимнастику для беременных» — очень абсурдную, на мой теперешний взгляд — и нам читали какие-то лекции. Все, что помню — про ГВ. Запало, что нельзя соску и бутылку ни в коем случае, грудь нужно давать по первому требованию малыша и у груди его держать, пока сам не отпустит. До скольки лет кормить, мне не отложилось, но часто в таких случаях рекомендуют до двух-трех. До «естественной инволюции», то есть когда якобы молоко само закончится. ГВ — это отдельная тема моей книги.

Данными курсами я не ограничилась и пошла еще на курсы в «продвинутый» минский областной роддом. Там было пять лекций, нам снова что-то рассказывали. На последнем занятии показали австрийский фильм про роды, где все очень натурально и, так сказать, в полный рост: как ребенок рождается и тому подобное. И как происходит это в современном австрийском родильном доме, где все — для мамы и дитяти. Из всех этих курсов мне запомнилась одна фраза из просмотренного фильма. О том, что если женщине позволить самой выбирать позу, в которой она хочет рожать, то только три процента выберут позу «лежа на спине». Все остальные предпочтут рожать как угодно, только вертикально. Фильм закончился, и нам сказали, что, к сожалению, хоть роддом продвинутый, но рожать там можно только на спине либо в ванне (а потом на ушко сказали, что в ванне они роды не принимают, потому что ее поставить — поставили, а обучить персонал — не обучили). Роды — это еще одна отдельная тема, которой я посвятила целый раздел в этой книге.

«Лежа я рожать не буду!»,

или как я оказалась в Кырпыре

Я была ошарашена. Я была в шоке! Я была напугана. Я была в отчаянии… Я пришла домой и сказала мужу, что я точно не могу пойти одна рожать в роддом, что он непременно должен идти со мной. Он — обычный парень, бизнесмен, никуда на тот момент не продвинутый — сказал, что он никак не может пойти со мной рожать. Мы поругались и… тему замяли.

А потом я поехала в Крым. Беременным же полезно море. Вот я поехала в Курортное — так называемый Кырпыр, — то самое, что рядом с Лисьей бухтой. В этой бухте отдыхала моя сестра с семьей. И я была отправлена с ними. Только они жили в палатке, а я — в Кырпыре. Вот сестре и ее мужу мое первое спасибо — за матчасть. Они, что могли, мне рассказали про своих детей, и они — самое главное — свели меня с потрясающей женщиной Аней Князевой и ее мужем Андреем Князевым.

С них я и начну, ведь без них этой книги вообще не было бы, как не было бы, возможно, и моих последующих детей… Хотя тут, конечно, их заслуга очень опосредованная: дети, может, и были бы, но точно не такие довольные.

Итак, Аня и Андрей Князевы. Лето 2003 года.

Я, беременная на сроке около двадцати недель, приехала в Крым на месяц, живу отважно одна в некоем снятом жилище. Хожу на море, загораю. Кажется, не особо купаюсь, потому что было какое-то холодное течение. В общем, провожу время.

В Лисью бухту решилась пойти не сразу: все-таки километра два идти вдоль берега, иными словами, идти минут тридцать. На тот момент мне это было «сложно». Но вот, пришла, и познакомили меня с той самой домашней акушеркой. Роковая встреча состоялась!

По порядку. У Ани с Андреем на тот момент было пять детей. С тех пор добавилось еще двое, и всего в семье детей семь. Жили они со всей этой бригадой в палатках и чувствовали себя вполне довольно. Чего я, живя в непонятном жилище, но хоть с водой и туалетом, никак понять тогда не могла.

В итоге Аня с Андреем стали приходить ко мне в Кырпыр и начитывать «беременные» лекции. Аня ведет такие курсы в Дубне и Москве, регулярно пишет статьи в журналы наподобие «Лиза» и «Мой ребенок». Но вот тогда, в 2003 году, они ходили ко мне со своим младшим на тот момент сыном и рассказывали… Про Станислава Грофа, про отношения, про ГВ, про роды. Больше всего меня, пожалуй, впечатлило про Грофа и про его матрицы. И мне стало понятно, что рожать в роддоме одна я просто не смогу. Вот не смогу, и все тут! Мне было важно найти выход, найти решение: как сделать так, чтобы рожать не по классическому сценарию. Без прививок, без доказывания, без обмеров ребенка сразу после родов и так далее. А как это сделать? Если в роддоме, то только по очень четкой предварительной договоренности и с кем-то, кто способен будет эти договоренности в ходе родов отслеживать, либо просто не в роддоме. Я озадачилась, озадачилась очень сильно.

Дальше я наблюдала за Аней и за малышом. Которому было месяцев шесть. По моим тогдашним представлениям, такой маленький ребенок — это сплошное занимание мамы и папы и вообще перетягивание внимания всех на себя. Дитя либо спит (в лучшем случае), либо вопит, либо — на маминых руках. В данном же случае дитя было, действительно, или на маминых, или на папиных руках, иногда выползало, но в целом вело себя скромно и никак не отвлекало ни лекторов, ни студентку. Что дало мне возможность увидеть, что бывает по-другому. В общем, много мне тогда рассказали и показали.

Надо, наверное, несколько слов сказать о моем (на тот момент жизни) эзотерическом опыте. Я, как многие мои ровесники и вообще знакомые, в Бога как бы верила, в церковь — как бы не очень, обращалась иногда к гадалкам, какое-то время ходила к тетеньке, которая лечила руками и молитвой по поводу яичника, и самый, пожалуй, плотный опыт общения с «паранормальными явлениями» на тот момент был через космоэнергетику.

Как-то я судилась с государством по поводу квартиры моего дедушки. Государство хотело ее отобрать, адвокаты находили массу резонов, почему она должна остаться мне, но судились год, и похоже было на то, что квартиру таки заберут. Я обратилась к дяденьке-космоэнергету — и все, как по маслу, сложилось в мою сторону. Тетя из исполкома сама подошла и сказала, что готова идти на мировую. Чем она это объяснила, я не помню. Но факт: я сильно поверила в космоэнергетику и пошла сама получать «каналы».

А тут — Аня: с Грофом, холотропом, переживаниями себя в родах, а также рассказом о том, как она увидела своих еще будущих родителей на холотропной сессии. Все это было очень ново и очень манило, но мне, беременной, не полагалось.

И я вернулась в Минск, к мужу. Пыталась ему все это рассказывать, вникал он не особенно. Снова поднялась тема совместных родов. Я снова довольно ультимативно заявила, что одна рожать не пойду (а куда бы я делась?). И вот же муж, разумный человек — хотя я, надо заметить, так не считала на тот момент, — предложил мне поехать к Ане с Андреем в Москву и родить там. Для него это был оптимальный выход, чтобы не рожать со мной, а для меня… У меня аж дыхание перехватило! Я никак не могла себе представить такой подарок! Рожать не в роддоме! А у Ани с Андреем, дома, где люди — ТАКИЕ специалисты, и мое доверие к ним просто зашкаливало, я на них только что не молилась. Я быстро переварила информацию и радостно согласилась. Муж — разумный человек — никому говорить о моей затее не стал, мы придумали версию для родственников, что я еду в «хороший московский роддом». И я стала звонить Ане, и консультировалась с ней весь остаток беременности по всем вопросам.

Потом, где-то в тридцать две недели, меня снова положили на сохранение. Я предварительно позвонила Ане, она меня выслушала и сказала, что лучше полежать, а когда мне назначили какие-то таблетки от тонуса, то Аня сказала, что пить их надо не курсом, а именно тогда, когда тонус. А так как я все время лежала, то тонуса не было, и таблетки я выбрасывала.

В больнице я насмотрелась на разных больных беременных женщин, а также наслушалась историй крайне нездоровых беременностей. Кто-то там был и после чистки — это меня впечатлило больше всего. Я лежу, жду ребенка, а тут у кого-то недавно был выкидыш и не сильно приятная операция. В общем, лежать на сохранении в пост-советской больнице — то еще удовольствие.

В пятницу мне сказали, что в понедельник выпишут. И как-то так совпало, что кто-то из знакомых ехал в соседний Вильнюс, а я возьми да и прицепись за хвост. Все воскресенье я провела в Вильнюсе по магазинам: из больницы на выходные таких «больных» отпускают. А в понедельник отправилась на прием к врачу, за выпиской. Она меня смотрит и говорит: «Ну вот видишь, как хорошо, еще недельки две таблеточки попьешь — и доносишь». Я отвечаю: «Хорошо!».

Конец ознакомительного фрагмента.