Цветы нации

Мария Гурова, 2017

Сборник авторских стихотворений и эссе Марии Гуровой с иллюстрациями Кая Атара. О чем этот сборник? О героях, о войнах, об истории в стихих и эссе. Зачем? «Каждый раз мне было интересно читать, как женщины пишут о войне, но каждый раз у них получалось либо подражание мужчинам, либо сугубо женская кокетливо-чувственная поэзия про пуговицы на шинелях, запахи сигарет и пороха, въевшиеся в кожу, и в лучшем случае вечное ожидание «синих платочков» на крыльце… Но мне безмерно хотелось иметь пример женского образа на войне, и я выбрала в его качестве “Песнь Валькирий” из “Старшей Эдды”».

Пепел над Хиросимой

Посвящено офицеру японской армии Ли Ву, «последнему принцу Кореи», сражавшемуся всю Вторую Мировую войну в Маньчжурии. Он приехал вместе с медицинским корпусом в Хиросиму вечером 5 августа 1945 года. Через сутки он погиб в госпитале от тяжелого ранения, полученного во время взрыва атомной бомбы.

Алое солнце восходит над белым пеплом,

Словно стелет узор на замаранном хлопке.

Я вцепился в победу настолько крепко,

Что мог бы топить их флот на рыбацкой лодке.

Гончие Псы мчатся в немой простор —

Тихая, как ваш адъютант, смерть.

Если летать, сквозь солнце, как через костер,

Можно до конца Мировой не долететь.

Но мысли о доме месяцы душу не греют.

Желаете, лейтенант Ву, отправить письмо в Корею?

И если черпает Медведица небо ковшом,

Значит, у принца Кореи все сейчас хорошо.

Только линкоры разбиты, море заволокло,

О пороги истории споткнулся японский флот,

Запутавшись в шелке подола ее, будто ребенок.

Нас учили быть верными с отверженностью и с пеленок.

Маньчжурия — это история про подвиг и про мужчину,

Хиросима — про судьбы и только про

Хиросиму. Я бы в тот вечер вспорол свой живот у родной реки,

Но мне не хватило меча и всего-то одной руки,

Когда Штаты забросили бомбу в огромный земной горшок, —

Это “гуманное” семя, и город на нем взошел.

Смотрите, я в пепле, что скоро ляжет на землю,

И алмаз, преломляющий луч через призму своих карат.

Я мальчишка и — умер, а, кажется, будто дремлю.

Это Запад, Восток? Восход или наш закат?

Солнечный диск показался над городом наполовину,

И направил лучи, словно алые рупоры, в мир,

И кричал: “Старик, расскажи всем про

Хиросиму, Не давай залатать этим белым ни одну из народных дыр!”.

Всколыхнутся и лягут на волосы сединой

Семьдесят лет и пепел из

Хиросимы. И старик доживет свой день, изойдя слюной,

Оттого, что не умер в одной палате с тобой.

Только звезды с погон и кепи сияют, неугасимы,

На портретной фотографии не цветной.