Хроники загадочного Острова, или Файолеана

Мария Голикова, 2021

Говорят, во время сильного снегопада по небу на белом коне скачет Облачный всадник Каус в красном костюме и развевающемся плаще. Он служит королеве заколдованного острова Файолеана. В уютном и практичном городке Гайстуне никто не верит в эти истории. Почти никто: Эльта и её школьный товарищ Яник однажды видят Кауса, и в этот же день в лавку отца Эльты устраивается слугой загадочный юноша Эймер… На Файолеане каждый находит свою сказку и становится её героем – но прожить совсем не то же самое, что прочитать. И дело не только в испытаниях и опасностях, хотя живые тени и встреча с Беласко напугают любого; главное – суметь найти среди множества возможностей свою единственную дорогу. Ведь никто не знает заранее, чем закончится его сказка. «Файолеана» – это история в шести частях о верности себе, настоящей дружбе и о том, как мы выбираем свои сказки, а они выбирают нас. Книга увлечёт детей и не отпустит взрослых.

Путешествие на «Альбатросе»

Приглашение

Первый день после возвращения с Острова запомнился Эльте надолго. Ей стоило огромного труда не проговориться родителям о своих приключениях. Конечно, они всё равно бы не поверили, но рассказать хотелось нестерпимо. Впрочем, во время завтрака родители даже не заметили, что их дочь сидит за столом с необычно праздничным видом — они были ошарашены внезапным исчезновением Эймера и обсуждали только это.

— Не понимаю! — повторяла Северина. — В голове не укладывается! Я бы ещё поняла, если бы он что-нибудь украл, но он же ничего не украл, наоборот, навёл везде идеальный порядок! За это стоило бы поднять ему жалованье — а он взял и пропал! Что ему не понравилось?!

— Ну почему обязательно не понравилось, дорогая? — возражал Фредек. — Насколько я понял по его письму, у него была какая-то личная причина исчезнуть, и мы тут совершенно ни при чём. Может, он влюбился? Или у него какая-нибудь семейная тайна… Он ведь странный мальчик, этот Эймер. Такой воспитанный. И грамотный: ты смотри, в его письме нет ни одной ошибки! Он не похож на бестолковых бедняков из нижних кварталов, которые обычно нанимаются слугами… А тебе он ничего не говорил, Эльта?

Эльта очень вовремя откусила большой кусок булочки с корицей и теперь что-то неразборчиво промычала с набитым ртом, помотав головой.

— Да откуда Эльте знать об этом! Это её не касается, и детям не стоит лишний раз болтать с прислугой.

— Что правда, то правда, — согласился Фредек. — Надо решить, будем ли мы искать нового слугу. Как считаешь, дорогая?

— Мне кажется, не стоит, — ответила Северина после некоторой паузы. — Сами справимся. С Эймером всё равно никто не сравнится.

«Это точно», — подумала Эльта, с грустью осознавая, что уже никогда не увидит Эймера в лавке.

Фредек кивнул:

— Конечно, нам нелегко придётся. Но, пожалуй, это разумно. Второй раз вряд ли так повезёт со слугой. У нас несколько новых рецептов, не стоит рисковать — как бы их не украли… Ну ничего, обойдёмся. Эльта скоро снова будет разносить заказы, верно?

— С удовольствием, папа. И в лавке помогу чем смогу.

— Ах ты, радость моя, — улыбнулась Северина и поцеловала дочь в макушку.

После уроков прибежал Яник. Увидев Эльту, сразу спросил:

— Что это с тобой? Ты какая-то не такая. А где Эймер?

Рассказ Эльты занял добрых два часа. Закончив, она спросила:

— Ну что, теперь ты веришь мне?

— Конечно, верю, — вздохнул Яник. — Во-первых, такое невозможно придумать. А во-вторых, я просто тебе верю. Как бы я хотел тоже попасть на Остров…

Они долго разглядывали удивительный фиолетовый камень. На гайстунских пляжах, конечно, иногда попадались цветные камушки и красивые раковины, но ничего подобного не встречалось.

— Эльта, а можно я возьму его ненадолго? Ты теперь наверняка снова попадёшь на Остров, а я… Может, этот камень и меня туда приведёт?

Эльта согласилась без промедления:

— Конечно, возьми! Это же всё-таки кусочек Файолеаны.

— Спасибо! Я его скоро верну. Только желание загадаю.

— Желание? — Эльта встревожилась. — Учти, они исполняются в точности! Загадывай осторожнее.

Яник ушёл от неё, сжимая камень в руке и бормоча себе под нос:

— Осторожнее, как бы не так… Нет уж, загадывать так загадывать.

Когда Яник ушёл, Эльта решила немного прибраться на столе. Открыла шкаф, чтобы поставить туда книги, но испуганно попятилась: темнота, которой и полагается быть в закрытом шкафу, не исчезла, когда Эльта распахнула дверцы, а медленно, словно нехотя, уползла в дальние уголки. Эльта почувствовала, как мурашки побежали по телу, и обхватила себя за плечи. Постояла так немного, потом закрыла шкаф и снова открыла — теперь с ним всё было в порядке.

— Что это было? — тихо спросила она сама себя. — Может, показалось?

Впрочем, ей и самой ни капельки не верилось, что показалось, — слишком уж отчётливо она видела густую, медлительную тень, похожую на тёмное облако.

Весь этот вечер Эльта невольно обращала внимание на тени — на стенах, на полу, на столе. Очень хотелось поделиться с кем-нибудь, спросить совета, но Эймер теперь был далеко, а рассказать об увиденном родителям… Эльта представила, как это могло бы звучать: «Папа, мама, мне показалось, что в моём шкафу тень шевелится!» Чего доброго, родители решат, что у неё после болезни расстроились нервы, и позовут доктора… Но скрыть свою тревогу Эльта не смогла, за ужином Фредек спросил:

— Что с тобой, дочка? Устала? Или переживаешь, что Эймер исчез?

Эльта кивнула:

— Да, наверное…

— Возьми добавки, — велела Северина и тут же сама положила ей ещё тушёной капусты с мясом. — Тебе надо набираться сил.

— Да, дочка, в жизни всякое бывает, — продолжал Фредек. — Мы привыкли к покою и порядку, но и у нас, видишь, порой случаются неожиданности.

«Как бы не случилось чего-нибудь посерьёзнее», — мрачно думала Эльта, возвращаясь к себе. Ещё утром она была уверена, что после Острова её жизнь пойдёт как раньше и придётся опасаться разве что скуки, но, похоже, успокаиваться было рано. Перед тем как лечь спать, Эльта на всякий случай снова открыла книжный шкаф — там всё было как обычно. Она придирчиво обвела взглядом комнату и, только убедившись, что все тени лежат на своих местах, задула свечу. Но и при свете, и без света было одинаково жутко. Эльта долго крутилась с боку на бок, прежде чем заснула.

Над её кроватью проплыла тень, почти неразличимая в темноте зимней ночи, выскользнула в окно, стекла по стене, перебралась через покрытую снегом каменную ограду, протянулась поперёк улицы, сливаясь с тенью дерева под тусклым фонарём, и растворилась во мраке соседнего переулка. Из всех жителей Гайстуна её заметила только чья-то кошка, сладко дремавшая в кресле у полузамёрзшего окна. Когда тень проплывала мимо дома, кошка зашипела, поднимаясь, и ещё несколько минут тревожно вглядывалась в морозную темноту круглыми янтарными глазами, а потом снова улеглась и погрузилась в дремоту.

Тем временем Яник пожелал всем спокойной ночи и задул свечу, но не лёг, а достал камень, сжал в руке и горячо зашептал в кулак, словно камень мог его слышать:

— Приведи меня на Остров! И Эльту тоже… У неё пусть всё будет хорошо и спокойно, а я хочу на Остров не просто так. Хочу совершить на Файолеане что-нибудь необыкновенное, героическое! Подвиг, спасти всех или что-то в этом роде — ну, тебе виднее. Только не по-детски, а по-настоящему! — Яник помолчал и прибавил: — Пожалуйста…

В середине камня загорелся яркий тёплый свет. Яник просиял:

— Ты меня слышишь! Ты поможешь! — раскрыл ладонь и уставился на камень. Огонёк в нём из золотого плавно сделался лиловым, потом потускнел и погас. Яник спрятал камень под подушку и заснул совершенно счастливым, уверенный, что желание сбудется.

На следующей неделе Эльта вернулась в школу. После уроков они вместе с Яником пошли домой, и Эльта рассказала ему о странной тени.

— Ты ничего такого не замечал?

Яник пожал плечами:

— Нет. А тебе точно не показалось?

— Точно. Понимаешь, это была не просто игра света. Она как будто живая, эта тень… Гадость.

— Ладно, буду смотреть в оба. А ты не бойся никаких теней.

— Почему?

— Ну это же наверняка с Островом связано — значит, не случайно.

И всё-таки Эльта не могла забыть увиденное и ещё долго с опаской открывала шкафы и внимательнее смотрела по вечерам на причудливые тени от свечей на стенах, но больше ничего особенного не замечала. Яник, предвкушая приключения, тоже жадно высматривал что-нибудь необычное, но пока ничего не находил. А скучная долгая зима тянулась и тянулась.

Яник собирался отдать Эльте камень сразу, как только загадает желание, но всё медлил. Каждый вечер, оставшись один, он брал камень в руку и разглядывал — и на всякий случай повторял своё желание, иногда коротко, а иногда и с подробностями, придумывая их на ходу. Порой в глубине камня снова загорался огонёк, правда, уже не такой яркий, как в первый раз. Потом этот огонёк совсем перестал появляться, да и Яник уже затвердил своё желание наизусть и произносил его спокойно.

Однажды в начале февраля он пришёл в школу и на первой же перемене подошёл к Эльте:

— Слышала новость?

— Какую?

— Про Тимуша и Бетинку.

— Да, родители что-то говорили — только я не совсем поняла.

— У меня же день рождения через две недели. Они оба приедут, там прямо на празднике всем и объявят, а я уже сейчас знаю.

— О чём?

Тут школьный смотритель громко зазвонил в колокольчик — пора было идти на следующий урок. Эльта с досадой поспешила на своё место, впрочем, уже догадываясь, что за новость хотел сообщить Яник. Тимуш был его кузеном, он недавно окончил университет — это всё, что Эльта о нём знала. Она видела Тимуша всего пару раз, и он ничем не запомнился ей: полноватый, бесцветный, невозмутимый. А Бетинка, жизнерадостная блондинка, приходилась ей троюродной сестрой, но была ровесницей Тимушу и по возрасту скорее годилась Эльте в тёти. Бетинка и Тимуш жили далеко, причём в разных местах, а прошлым летом случайно встретились, познакомились и теперь, кажется, собирались пожениться.

На следующей перемене Яник подтвердил догадку Эльты и прибавил:

— Что-то ещё они хотели… предложить, кажется, — я не понял. Сказали, это нас касается.

— Кого это «нас»? — удивилась Эльта.

— Да нас с тобой.

— Ой, — только и ответила Эльта. — А что бы это могло быть?

— Ума не приложу. Ладно, дождёмся моего дня рождения — не так уж и долго осталось… Да, возьми свой камень. — И он протянул его Эльте.

Она взяла и почувствовала, что камень тёплый: Яник во время разговора всё время сжимал его в руке.

— Если хочешь, пусть ещё побудет у тебя.

— Нет, хватит. Желание я уже загадал.

— А какое?

Он помотал головой.

— Сбудется — скажу, — Но тут же мысленно представил, как это будет звучать, и поправился: — Хотя нет, и тогда не скажу. Секрет.

— Ну и пожалуйста.

— Да не обижайся ты. Это правда секрет.

— Я понимаю. Своё желание я бы тоже никому не рассказала.

После уроков они шли по улице, поглядывая на небо: оба знали, что Каус уехал далеко и вряд ли пока появится, но всё-таки надеялись его увидеть.

— Эльта, а ты ничего не будешь загадывать?

— Нет. Пусть всё само происходит. Знаешь, я столько натерпелась с этим своим желанием, думала, так и не смогу вернуться домой… А загадывать новое боюсь — на Острове же узнают. Я и так переживаю, что взяла оттуда этот камень…

— А чего тут переживать? Ты же не нарочно. Вернёшься туда — Эймер ведь сказал! Радоваться надо!

— Но Эймер не советовал так делать.

— Да брось! Всё равно Остров есть Остров. Там на месте разберёмся.

Когда Эльта получила свой камень назад, ей сразу стало как-то спокойнее. Мысли о тенях больше не тревожили — просто появилась уверенность, что всё будет хорошо. Правда, Эльта, в отличие от Яника, не носила камень с собой, а убрала в шкатулку, чтобы родители не наткнулись на него случайно.

Наконец настал долгожданный праздник — день рождения Яника. Ему исполнилось двенадцать зим. Должны были прийти двое его школьных приятелей, но один заболел, а другой что-то натворил, и его не отпустили, так что из ровесников Яника была одна Эльта. Её пригласили вместе с родителями.

Яника нарядили в серо-голубой бархатный костюм, который полагалось носить застёгнутым на все пуговицы, и посадили на почётное место. Эльта знала, что Яник терпеть не может тесные воротники и торжественную часть любых мероприятий, и видела, как ему надоело сидеть мучительно прямо, изображая пай-мальчика. Ей тоже хотелось, чтобы ужин закончился поскорее, но он, похоже, грозил затянуться: приехали Тимуш, ещё более округлившийся, одетый в свой лучший костюм, и сияющая радостью Бетинка с роскошными белокурыми локонами в платье с кружевным воротником и рисунком из роз. Розы сразу напомнили Эльте её путешествие на Остров. После намёков и долгих предисловий Тимуш и Бетинка объявили о своей помолвке, дате свадьбы и свадебном путешествии, которое должно было состояться в мае, а потом, выслушав поздравления и всесторонне обсудив эту тему, вдруг заговорили о лете. Тимуш сообщил, что купил дом на побережье.

— В Лакине, близ Менкеста. Всего в двух часах езды от порта.

— Чудесный дом! — восхитилась Бетинка. — А какой там сад! И горы!

— Горы невысокие, — рассудительно уточнил Тимуш. — Скорее, это возвышенности. Самая значительная из них не превышает…

Яник посмотрел на кузена, как на внезапно оживший учебник по математике. Математику Яник терпеть не мог, причём взаимно — она ему никогда не давалась. Чтобы не засмеяться, Эльта поспешила отвернуться от Яника и занялась десертом.

— Ах, милый Тимуш, не надо цифр, — защебетала Бетинка. — Там чудесно, просто чудесно, поверьте мне! И мы говорим о нашем доме вовсе не для того, чтобы похвастаться. Мы очень признательны вам… — И она произнесла целую речь о том, как благодарна родителям Эльты за то, что они косвенно способствовали её знакомству с Тимушем. Потом и Тимуш принялся обстоятельно благодарить и родителей Эльты, и родителей Яника.

Яник изнывал от скуки. Заметив, что на него наконец-то перестали обращать внимание, он попробовал расстегнуть верхнюю пуговицу костюма, но мать тут же что-то тихо ему сказала. Яник с тяжёлым вздохом оставил пуговицу в покое. Потом горничная, подкладывая пирожное, велела ему убрать руки со стола и сесть прямо, и он уныло выпрямился, бурча себе под нос:

— Не день рождения, а каторга какая-то.

— Итак, чтобы отблагодарить вас, мы приглашаем Яника и Эльту к нам в гости на всё лето! — торжественно объявила Бетинка.

— Надеемся, вы примете наше приглашение, — серьёзно прибавил Тимуш. — Детям полезен свежий воздух. У меня будет время, и я смогу заняться с ними математикой и физикой, а также другими науками.

Яник и Эльта мрачно переглянулись. Северина очень обрадовалась:

— Как хорошо! Мы с Фредеком не сможем уехать, потому что решили больше не нанимать прислугу, а Эльте необходимо отдохнуть!

Тут Эльта ощутила слабое, еле заметное прикосновение: как будто кошка прошла под столом, едва коснувшись её ноги. У Яника в самом деле жила белая кошечка с пушистым хвостом, но сейчас она сидела на другом конце комнаты, у дверей столовой, и старательно умывалась. Не понимая, в чём дело, Эльта взглянула на свои ноги и с ужасом ахнула: под столом скользила тень, похожая на тёмное облако.

— Что случилось, дорогая? — удивилась Северина. — Я тебя нечаянно задела?

— Может быть, — вымолвила Эльта и кинула на Яника многозначительный взгляд.

— Ах, верно, это кошка! — предположила Бетинка. — Такая шалунья! Сегодня она пыталась украсть мои перчатки!

Кошка вдруг развернулась боком, подняла шерсть дыбом, распушила хвост, зашипела и убежала. Все засмеялись. Яник заглянул под стол и переменился в лице.

— Не вертись и сиди как подобает, — велел ему отец.

— Впрочем, вы с Эльтой можете пока пойти поиграть, а мы обсудим детали вашего летнего путешествия, — добавила мать.

Яник увёл Эльту в дальнюю комнату-библиотеку. Туда не доносились голоса из столовой, и можно было спокойно всё обсудить. Эльта села в кресло, Яник плюхнулся в другое, наконец-то расстегнул воротник и взъерошил аккуратно причёсанные волосы.

— Видел? — тревожно спросила Эльта. — Что это? Мне страшно!

— Видел… Да, довольно противно. Я ведь тоже её почувствовал.

— По-моему, она нас подслушивала.

Эльта хотела сказать что-то ещё, но слова замерли на её губах: и она, и Яник одновременно ощутили, как что-то изменилось, и заметили тень, скользнувшую по книжным шкафам. Тень миновала книги и забралась за старую картину в позолоченной раме.

Эльта в ужасе вскочила и отошла от картины подальше, борясь с желанием убежать из комнаты, но сдержалась, не хотела показаться Янику такой трусихой. А Яник постоял немного, набрался смелости и шикнул на тень:

— А ну, брысь отсюда! Тебя сюда не звали, пошла вон!

Тень лениво выскользнула из своего укрытия, нарочито медленно проплыла обратно к двери и удалилась. Эльта опустилась в кресло, переводя дух.

— Как я испугалась…

— Не бойся. Видишь, я её прогнал!

— Спасибо… Мне кажется, я догадываюсь, что это, — сказала Эльта. — Наверно, эти тени и есть слуги Беласко. Ганнес и Катарина говорили о чём-то таком. Что я испугаюсь, если узнаю… Ну да, если ему подвластны тени — от него же нигде не скрыться! Он даже Кауса выследил!

— И что им надо, этим его слугам? Проверить, как мы учимся?

— Ох, не знаю… А вдруг это всё из-за камня?

У Яника решительно заблестели глаза.

— Я, конечно, этого Беласко не видел. Но по-моему, ты зря так его боишься. Он же просто трус!

— Я заметила, что на Острове его многие опасаются. И Эймер, и даже королева. У него в руках большая власть, и он владеет каким-то тёмным волшебством.

— Да пусть хоть чем владеет — трусом был, трусом и останется! Трус и подлец! Я и в лицо ему это скажу, если встречу его!

— Вот этого не надо! — тихо возразила Эльта. — Он такой противный! И очень жестокий.

— Да ну его… Ты лучше скажи, что думаешь про лето? Поедем в эту… как её… Лакину? Тимуш — зануда, каких свет не видывал. — Яник поморщился. — Хотя родители уже всё решили, теперь не отвертеться…

— Конечно, поедем! — улыбнулась Эльта. — Туда надо добираться морем, а я мечтаю поплавать на корабле.

Остров Трод

После дня рождения Яника Эльта ждала, что тени появятся снова, но больше их не видела — правда, в их чудесное исчезновение не верила и просто решила, что они или стали лучше прятаться, или ждут чего-то. Яник тоже ничего не замечал, но пришёл к выводу, что тени исчезли, потому что получили отпор, и успокоился на этот счёт.

В начале лета приехала Бетинка. Она собиралась уладить кое-какие дела в Гайстуне и через несколько дней вместе с Эльтой и Яником сесть на шхуну «Косатка» и отправиться в Менкест, до которого было три дня пути с остановкой на острове Трод. Билеты на «Косатку» были куплены заранее.

Сборы прошли в волнениях и суете. Северина сама уложила вещи, несколько раз проверив их по списку, и всё время добавляла в багаж Эльты что-нибудь ещё. Фредек тщетно пытался её остановить. Бетинка смеялась и успокаивала их, повторяя, что в доме найдётся всё необходимое. Эльта за дни сборов успела наизусть выучить советы родителей, как проводить время, как питаться, чего остерегаться и тому подобное.

— У меня то же самое, — сказал Яник. — Собирают, будто я на три года уезжаю.

Он потёр веснушчатый нос и спросил, понизив голос:

— Камень возьмёшь?

— Конечно!

— И правильно. А вот бы он привёл нас на Остров! Тогда не пришлось бы с кузеном математикой заниматься…

— Думаешь, и правда придётся заниматься? Мне показалось, Тимуш просто так это сказал.

Яник покачал головой:

— Не-ет, он действительно собрался нас учить. Наверняка и расписание уже составил. Он такой.

— Да не переживай, придумаем что-нибудь!

— А чего тут переживать? Не целыми же днями… Меня другое волнует. Мне казалось, что мы раньше, ещё весной на Остров попадём, а сейчас уже лето. Загадывал, загадывал желание — неужели не подействовало?

Настал день отъезда, жаркий, несмотря на ветер. «Косатка», трёхмачтовая шхуна, отчаливала в полдень, но пассажиры прибыли в порт заранее, ещё утром, чтобы погрузить вещи и спокойно разместиться в каютах. И Яника, и Эльту провожали родители.

Эльта во все глаза смотрела на «Косатку», стоявшую довольно далеко. Пока ждали баркас, который должен был доставить туда пассажиров и провожающих, Яник хмуро шепнул Эльте:

— Сегодня опять видел тень.

— Где?

— Дома, когда вещи выносили. Я-то думал, они исчезли.

Эльте стало не по себе. Она сунула руку в карман платья и сжала камень. Подошёл баркас, все стали усаживаться.

— Бетинка, милая, вы уж смотрите за Яником, — повторяла по дороге его мать. — Он такой сорванец! Не позволяйте ему лазить по скалам и заплывать далеко в море!

— Не беспокойтесь, мы с Тимушем за всем проследим.

— Да не собираюсь я никуда лазить и заплывать, — пробурчал Яник.

— Значит, выдумаешь что-нибудь другое, я тебя знаю! И ты, Эльта, смотри за ним!

— Ах, я уверена, что наши дети отлично отдохнут! — радовалась Северина. — Всё так удачно складывается!

— Постарайтесь провести время с пользой, — посоветовал Фредек.

Яник во все глаза глядел на суда, стоявшие в порту. Шхуна медленно приближалась. Наконец гребцы подняли вёсла, и все поднялись на залитую солнцем палубу. Эльта окинула взглядом величественные мачты со свёрнутыми парусами, и сразу захотелось уплыть на «Косатке» куда-нибудь далеко-далеко.

Каюты оказались небольшие, но уютные и удобные: двухместная, где разместились Эльта и Бетинка, и рядом — одноместная каюта для Яника. Прежде чем задвинуть чемоданы и узлы под кровать, Яник заглянул туда, но никаких подозрительных теней не обнаружил. В платяном шкафу тоже ничего не оказалось. И Эльта на всякий случай всё проверила.

Время до отплытия быстро пролетело за разговорами. Отец Яника что-то ему объяснял, а тот слушал со скучающим видом, когда пришёл вестовой и объявил, что провожающим пора на берег. Опять начались объятия, пожелания, а Северина даже прослезилась. Все вышли на палубу.

Ещё раз обнялись, попрощались, и родители покинули шхуну. Эльта махала им, глядя на отдалявшийся баркас со смешанным чувством: и расставаться было жаль, и хотелось поскорее отправиться в путь, и в душе темнела какая-то тревога. Счастливые родители отпускали их, ничего не зная ни о тенях, ни о Беласко, ни о Файолеане…

Раздалась команда:

— Все наверх! По местам стоять, с якоря сниматься!

Бетинка отвела детей в сторону, чтобы не мешать матросам. Всего пассажиров было человек двадцать, и многие из них сейчас тоже наблюдали за отплытием.

— Пошёл шпиль! Якорь выбирать!

Матросы изо всех сил навалились на вымбовки, шпиль заскрипел, поворачиваясь, и на него стала наматываться якорная цепь. Для Яника корабельные команды звучали волшебной музыкой, он стоял, точно околдованный, и не сводил с моряков восхищённых серых глаз.

— Паруса к постановке изготовить!

Вскоре «Косатка» оделась парусами и заскользила в открытое море.

— Как будто полетели, — сказал Яник.

— Замечательно! — улыбнулась Бетинка, глядя на Гайстун, и ещё раз помахала, хотя вряд ли кто-то с берега теперь мог её разглядеть. — Завтра будем на острове Трод, а потом ещё двое суток — и мы на месте. Ну что, я иду в каюту, а вы можете погулять по палубе до обеда. Осторожнее, не залезайте никуда! Назначаю вас ответственными друг за друга.

Эльта и Яник проводили Бетинку весёлыми взглядами. Обошли шхуну и остались от неё в восхищении. Эльта заметила, что Янику не терпится самому осмотреть всё ещё раз и поговорить с матросами, и спустилась в каюту.

Она оказалась права: Яник появился только к обеду, раскрасневшийся и взъерошенный, с горящими глазами.

— Сколько я всего узнал! Эх, как жалко, что это шхуна…

— Почему? — удивилась Бетинка.

— Здорово было бы поглядеть, как матросы взбираются по вантам на реи: знаете, туда, на самый верх. У шхуны-то парусами управляют с палубы.

— Вот и прекрасно, — кивнула Бетинка. — Ещё не хватало, чтобы ты сам полез наверх!

Яник усмехнулся:

— Я бы хотел.

— Не сомневаюсь. Ты смелый мальчик, а я трусиха, мне будет страшно смотреть, поэтому при мне не делай ничего такого, хорошо? Обещаешь?

К вечеру берег скрылся из виду, и теперь во все стороны, насколько хватало глаз, расстилалось море — это было удивительное ощущение. Закат оказался таким красивым, что даже слов не нашлось; Эльта и Яник просто любовались невероятными красками, которыми наполнилось небо, причудливым рисунком тонких облаков, их отражением в волнах, тёплым розовым светом заходящего солнца на тугих парусах… После заката стало быстро темнеть, море потускнело, потонуло в сумраке, а над парусами заблестели звёзды. Корабельные снасти, верёвки и канаты в темноте напоминали толстую паутину. Яник, набегавшийся за день, отчаянно зевал и наконец ушёл спать, а Эльта постояла ещё немного, глядя на запад, — где-то там была Файолеана…

Впрочем, вскоре, озябнув от ветра, Эльта тоже спустилась в каюту. Перед тем как лечь, она незаметно достала камень, чтобы положить его под подушку: с ним было как-то спокойнее и надёжнее. Бетинка задула свечу. Эльта повернулась лицом к стене, взяла камень и беззвучно ахнула — он светился в темноте! Только что на палубе Эльта видела похожий золотистый свет: так горел корабельный фонарь в синей летней ночи. Захотелось немедленно показать камень Янику, но тогда пришлось бы посвящать в их дела Бетинку, что было совсем ни к чему. Эльта сжала камень в руке, наблюдая, как свет пробивается сквозь пальцы. «Ты что-то пытаешься мне сказать? Но что? Хочешь предупредить о чём-то?» — наконец спросила Эльта мысленно. Камень, словно в подтверждение этих слов, погас, таинственный огонёк в нём из золотого сделался тёмно-розовым и пропал. Эльта засунула его под подушку и закрыла глаза, гадая, что бы это могло означать, и сама не заметила, как заснула.

На следующий день ещё до полудня «Косатка» стала на якорь в просторной бухте острова Трод. Эльта мало что знала об этом острове: только то, что здесь ведётся оживлённая торговля и в тродском порту останавливаются суда самых разных направлений. Пассажирам «Косатки» объявили, что шхуна отплывает в четыре часа, и многие поехали на берег, в том числе и Бетинка с Эльтой и Яником. Было очень жарко, и Яник хотел ехать в одной рубашке, но Бетинка настояла, чтобы он надел жилет.

— Ты же хорошо воспитан? Это должно быть заметно и по костюму. Смотри, как выглядит Эльта, — надо ей соответствовать!

Эльта и в самом деле выглядела замечательно в светлом серо-голубом платье и соломенной шляпке с голубой лентой. Бетинка посоветовала ей взять именно эту шляпку: «Она пойдёт к твоим русым волосам». Яник пробурчал что-то, и Бетинка отозвалась, не поворачивая головы:

— Не спорь и причешись, пожалуйста.

Яник небрежно пригладил рукой непослушные светлые вихры, но Бетинку это не устроило — она достала гребешок и причесала его сама.

— Ну вот, а ты боялся. Загляденье, а не мальчик! Давайте скорее, шлюпка ждать не будет. Надо кое-что купить. И вы смотрите, выбирайте, что понравится!

Оказавшись на берегу, все трое окунулись в пёструю шумную толпу. Выбрались из порта на длинную улицу, тянувшуюся вдоль берега и заполненную лавками и магазинами. Тут и там сновали уличные торговцы и наперебой предлагали свои товары. Было очень шумно и жарко.

— Не отходите от меня, а то потеряемся! — велела Бетинка. Но вместе гулять не получалось: всех интересовало разное. Яник и Эльта то немного отставали от Бетинки, то убегали вперёд и ждали, когда она закончит разглядывать и выбирать шляпки, шпильки, ленты, кружева, полезные мелочи для дома, сувениры, статуэтки, резные фигурки, а потом и лакомства, сладости, мешочки с душистыми травами и тому подобное. Яник не мог отвести глаз от моделей кораблей и наконец выбрал себе одну, небольшую, но очень красивую: старинный корабль с высокой кормой и поднятыми парусами. Он засмотрелся на самую большую модель в витрине, но её цена полностью соответствовала размерам. Эльта купила на память несколько безделушек.

Потом все трое отвлеклись на обезьянку, сидевшую на плече у парня в пиратском костюме. Она корчила потешные рожицы, а если получала медную монетку, вытаскивала из лиловой коробки бумажку с предсказанием. Бетинка достала мелочь и протянула монетку первой. Обезьяна сунула руку в коробку и королевским жестом подала ей крошечный свиток. Бетинка развернула и прочитала:

— «Ожидание вознаградится». И что это значит? Какое ожидание? Я вроде бы ничего не жду… Ну-ка, теперь вы попробуйте!

Обезьяна поглядела на Эльту, потешно наклонив голову набок, и протянула предсказание. Там оказалось нечто совсем странное: «Ты откроешь сокрытое, а оно сокроет тебя».

А взяв монетку Яника, обезьяна попробовала её на зуб, нехотя вытащила бумажку и подала, глядя на Яника исподлобья, словно извиняясь, — мол, прости, ничего другого предложить не могу. Там значилось: «Радуйся — твоё желание исполнится».

— Ты рад? — спросила Эльта.

— А как же, — ответил Яник, но вид у него был скорее озабоченный.

Бетинка прихватила для покупок большую корзину, которая пока была заполнена только наполовину.

— Я бы тоже хотела, чтобы мои желания исполнились. А одно исполню прямо сейчас. Мне нужно кое-что купить для Тимуша. Смотрите, какие хорошие картинки! — Она подвела детей к прилавку с морскими пейзажами: — Посмотрите их пока и решите, какая вам нравится больше всех, а я зайду сюда, — и направилась к магазину мужской одежды. Обернулась и повторила: — Никуда не уходите, я мигом!

Эльта стала послушно смотреть картины, но вдруг почувствовала тревогу. Что-то странно шевельнулось в кармане, или кто-то прошёл и задел её нечаянно, хотя рядом вроде бы никого не было. Эльта посмотрела в толпу — и в ужасе дёрнула Яника за рукав:

— Беласко!

Она не ошиблась, это и в самом деле был Беласко собственной персоной, в тёмном костюме и своём неизменном цилиндре. Он шёл не спеша, выискивая кого-то в толпе. Его взгляд не сулил ничего хорошего.

Яник шагнул вперёд, заслоняя собой Эльту. Тут же оба решили, что этого мало, и поспешно скрылись за ближайшей торговой палаткой. Осторожно выглянули из-за неё.

Бетинка ещё не успела войти в магазин, и, к ужасу Эльты и Яника, Беласко подошёл к ней и стал о чём-то спрашивать — очень спокойно и вежливо. Бетинка несколько раз кивнула, а он, похоже, заговорил о какой-то вещи — жестами показал что-то небольшое. Бетинка удивлённо пожала плечами, повернулась, ища глазами детей, но не обнаружила их и спустилась с крыльца, тревожно глядя по сторонам.

Яник и Эльта даже не сказали друг другу «Бежим!» или что-нибудь в этом роде — просто, не сговариваясь, помчались прочь. Проскользнули за следующую палатку, проскочили мимо прилавка, едва не уронив с него стеклянные фигурки и вызвав бурный гнев продавца, и стали пробираться через толпу, думая только о том, чтобы скрыться из виду.

— В порт или в город? — не сбавляя скорости, спросил Яник, бежавший первым. Ему приходилось постоянно нырять то вправо, то влево, огибая идущих и стоящих людей.

— Не знаю, — выдохнула Эльта. — Куда угодно, только подальше от него. Он ищет нас!

— А зачем мы ему?

— Он что-то показывал маленькое! Ой, а вдруг ему нужен камень?

— Я тоже заметил! — отозвался Яник. — Да, точно! Он Бетинке про камень говорил! Наверно, камень волшебный!

— Ясно, волшебный! Обычные камни не светятся!

— Он не должен его получить!

Прохожие шикали на них, но они бежали дальше не оборачиваясь. Торговые ряды закончились. Яник решительно протолкнулся через толпу матросов, держа Эльту за руку, хмуро глянул вправо, на открытый спуск к морю, и свернул налево, в узкий грязный переулок. Они проскочили через арку, поднялись по лесенке и пошли куда глаза глядят, в глубину квартала. Наконец очутились среди каких-то бочек и ящиков, видимо, на задворках магазина. Здесь было тихо и пусто. Сильно пахло рыбой и кошками.

— Что делать? Где теперь прятаться? — выговорила Эльта, кое-как отдышавшись. — Я боюсь возвращаться на «Косатку»!

— Об этом даже речи нет, — решил Яник и взъерошил и без того растрепавшиеся волосы. — Камень у тебя?

— Конечно. — Она достала его и сжала в руке. — Вот не зря он вчера светился — предупреждал! Что же теперь делать…

Яник о чём-то напряжённо размышлял, потом сказал:

— Нет, тут нам не спрятаться. Надо срочно бежать с этого острова.

— Но куда?

— Идём в порт. Только не так, как пришли, а через дальние кварталы.

— Это ещё что такое? — раздался сердитый голос, и во двор вышел высокий бородач в грязном фартуке. — Что вы тут шныряете? Воришки? А ну пошли отсюда!

Эльта потянула Яника за собой, ускоряя шаг. Но Яник всё-таки обернулся и крикнул:

— Мы ни за что не останемся у вас, даже не просите!

Бородач на мгновение застыл с озадаченным видом, потом разразился бранью:

— Ах ты, наглец! Вот я тебе задам! Да я тебе… Да ты у меня…

Эльта и Яник ещё некоторое время слышали его крики, а потом свернули, и слов стало не разобрать. Уставшие, запыхавшиеся и потные, они где-то через полчаса дворами и переулками добрались до порта. Яник крепко взял Эльту за руку и пошёл мимо матросов, грузчиков и оборванцев, вслушиваясь в их разговоры в надежде хоть на какую-то подсказку.

Солнце нещадно палило. Эльта с тревогой смотрела по сторонам — не появится ли где-нибудь силуэт Беласко или тени. К её удивлению, теней не было, и она их не чувствовала.

Они шли довольно долго. Наконец впереди показалась уже знакомая часть порта — там их ждали и наверняка уже искали. Яник и Эльта остановились, не зная, что делать. Яник заметил, что поодаль матросы садятся в шлюпку, и подошёл к ним:

— Вы с какого судна?

— Иди домой, пока не схлопотал, — беззлобно кинул пожилой матрос с серьгой. — Тебя, поди, уже мамка потеряла.

— С какого вы судна? — сердито повторил Яник.

— Тебе-то что за дело? Мы маленьких не берём, — сказал другой, долговязый и рыжий.

Подошла Эльта.

— А девчонок и подавно, — добавил третий.

— С «Альбатроса», — наконец ответил молодой матрос, такой же белокурый, как Яник, только кудрявый.

Эльта просияла.

— У нас срочное дело к вашему капитану, — продолжал Яник. — Надо отвезти на Файолеану одну вещь.

— За нами гонится Беласко, — прибавила Эльта и бросила тревожный взгляд на портовую толпу. Тут Беласко появился на лестнице, спускавшейся к причалу. Эльта побледнела и сжала руку Яника.

— Вы с Острова, что ли? — нахмурился пожилой.

— Я была на Острове в прошлом году, меня Каус туда привёз. Каус и Эймер.

— Слышал я, что Эймеру помогла вернуться какая-то девчонка. Это ты? — спросил рыжий.

Эльта кивнула.

— Не девчонка, а девочка! — поправил Яник. — Её зовут Эльта. А меня — Яник.

— Садитесь уже, — проворчал пожилой.

Они сели, шлюпка отчалила и направилась к бригу, стоявшему в южной стороне бухты, далеко, у самого выхода в море.

Письмо Олле Веруса

Пожилой, которого Яник и Эльта приняли за одного из матросов, оказался боцманом. Когда они поднялись на борт «Альбатроса», он велел им подождать, а сам ушёл к капитану. Матросы на палубе глядели на них с любопытством.

Вскоре за ними пришёл вестовой и повёл вниз по трапу, а потом через длинный коридор, отделанный тёмным деревом, в капитанскую каюту. Войдя, они остановились у дверей. Вестовой ушёл. Увидев капитана, Эльта сразу подумала: «Какой строгий!» То же самое подумал и Яник. Капитан «Альбатроса» был немолод, с заметной проседью в волосах и седыми усами, но при этом строен и подтянут. Весь его облик сразу наводил на мысли о порядке и дисциплине. Лицо его словно начертили по линейке: прямой нос, тонкие губы. Глаза смотрели твёрдо и требовательно.

— С кем имею честь? — спросил он, внимательно разглядывая их.

— Яник Стир. А это Эльта Подер.

— Олле Верус, капитан «Альбатроса», к вашим услугам. Что вам угодно?

Яник и Эльта переглянулись, и заговорила Эльта:

— Мы друзья Эймера. Зимой я побывала на Острове — Каус и Эймер привезли меня туда. Эймер предупреждал, что с Острова ничего нельзя брать. Но когда я уходила, совсем забыла, что нашла на берегу камень. Положила его в карман, забыла и забрала с собой… А он оказался волшебным.

— В Гайстуне мы заметили, что за нами следят какие-то тени, — прибавил Яник. — Беласко угрожал Эльте, и мы решили, что это он их подослал. А сегодня увидели, что он ищет нас, и убежали.

— Мы боимся, что это из-за камня…

— Так вот что ты прячешь в кармане, — сказал капитан, не сводя с Эльты глаз.

— Откуда вы узнали? — опешила она.

— С момента, как ты сюда вошла, ты поминутно опускаешь руку в карман платья, словно боишься, что он исчезнет.

Эльта протянула камень капитану. Его лицо стало заметно серьёзнее.

— Волшебный, говорите? А в чём это выражается? Сядьте и расскажите.

Они сели на стулья возле широкого стола, капитан расположился напротив. Яник и Эльта начали рассказ. Капитан внимательно выслушал, разглядывая камень, а потом спросил:

— Вспомните, вы хоть раз видели эти тени, когда камень был при вас?

Эльта и Яник подумали и одновременно ответили:

— Нет.

— Точно нет! — воскликнул Яник. — Ты впервые увидела тень после того, как я забрал у тебя камень! Потом я его тебе вернул, и на моём дне рождения камня не было. Ты же не брала его с собой?

— Нет, он оставался у меня дома, в шкатулке.

— Вот! И в день отплытия ты тоже не видела никаких теней, а я видел их дома, ведь камня у меня не было!

— А сегодня я ждала, что тени появятся, но ничего не заметила! И я их не чувствовала! Значит, камень их отгоняет?

— Как здорово! — восхитился Яник.

Капитан обдумывал что-то, нахмурив брови. Затем уточнил:

— Вы, конечно, обсуждали между собой этот камень, его цвет и свойства?

— Да, часто… Много раз.

— И камня при вас в это время не было?

— По-разному… Мы не раз говорили о камне и в школе, и по дороге из школы, — вспомнила Эльта. — Я не брала его с собой в школу… И в гостях у Яника говорили… Господин Верус, а что это значит? Что нам теперь делать?

— Это всё очень серьёзно, — ответил он. — Вам обоим необходимо как можно быстрее попасть на Остров, рассказать обо всём королеве и передать камень ей. Конечно, я могу сейчас забрать его и отпустить вас, но тогда вами займётся Беласко — по двум причинам: во-первых, Эльта нарушила закон Файолеаны, а во-вторых, Беласко очень нужен этот камень. Самое разумное для вас — остаться на «Альбатросе». Мы как раз идём на Остров.

Эльта всё время представляла, что сейчас творится с Бетинкой, как она в панике ищет их повсюду и плачет. Без них она, конечно, дальше не поедет, останется на острове Трод, будет искать их и ждать до последнего… Эльта вспомнила, как Бетинка старалась их порадовать, и сама начала плакать.

— Это что ещё за наводнение? — спросил капитан.

— Бетинка… Что делать с Бетинкой? Мы ведь не можем вот так исчезнуть, надо хотя бы подать ей весточку! Она там ищет нас, с ума сходит! Мы с ней ехали в Лакину… К ней в гости… Это моя кузина…

По лицу Яника Эльта поняла, что он думал о том же самом.

— Да, надо обязательно ей сообщить. — Яник вздохнул. — Бетинка хорошая…

Капитан покачал головой:

— Опасно. Беласко узнает.

— Ну и пусть узнает! — вспыхнул Яник. — Это всё из-за него! Хорошие люди страдают! И мне кажется, он всё равно узнает рано или поздно.

— Правильно кажется… Подождите, как вы сказали? Бетинка? А как её фамилия?

— Она недавно вышла замуж, — всхлипнула Эльта. — По мужу — Арлик, а девичья — Ветон.

— Выросла в Тейте?

— Да… Вы её знаете?!

Взгляд капитана потеплел. Он взял бумагу, быстро написал короткое письмо, позвал вестового и протянул ему конверт:

— Немедленно отвезти это письмо на «Косатку» и доставить лично в руки пассажирке Бетинке Арлик. Не исключено, что она съехала на берег, — разыскать её там во что бы то ни стало!

— Извиняюсь, а какова она из себя? — спросил матрос. — Если придётся на берегу искать?

— Светловолосая, — ответила Эльта. — Молодая, красивая… В светлом платье…

— Светло-голубом, с незабудками, — уточнил Яник.

— С радостью разыщем такую!

— Надо успеть за час. — Капитан взглянул на часы. — Час и десять минут.

— Будет сделано, господин капитан! — сказал матрос и исчез.

У Эльты и Яника отлегло от сердца.

— Вы знаете Бетинку? — повторила Эльта.

— Я дружил с её отцом… С тобой, Эльта, мне всё понятно. Эймер рассказывал о тебе, — заметил Олле Верус и посмотрел на Яника. — Мне интересно, как ты здесь оказался. На Остров ведь просто так не попадают, нужна веская причина.

— Я видел Кауса — тогда, вместе с Эльтой! — с вызовом ответил Яник. — И желание загадал! На этот камень.

— Час от часу не легче, — пробормотал капитан.

Яника такой ответ вполне удовлетворил, а Эльту встревожил.

— Скажите, а что это за камень? — спросил Яник.

— Только Эймер сможет ответить на этот вопрос. Я подозреваю, что это камень Меоллана… Неужели… — Он замолчал, задумавшись.

— Меоллана? — переспросила Эльта. — Учителя Эймера?

— Именно. Если это так, то история Меоллана куда печальнее, чем казалось всем нам…

Эльта и Яник смотрели на капитана с молчаливым недоумением. Он пояснил:

— Никаких особенных камней на Файолеане нет. Конечно, волшебник может сделать что-нибудь с любым камнем, но подобных свойств дать ему не сумеет. Теней заколдованным камням не отогнать… Уверен, что мы с вами знаем только о сотой части возможностей этого камня, если не меньше.

— А откуда он? — спросила Эльта и повторила: — Я просто нашла его на берегу.

— Это и есть самый главный вопрос. Никто не знает, откуда… Как вы, возможно, слышали, быть волшебником на Файолеане — это призвание, судьба, а не просто работа. Нельзя стать волшебником Острова, только если тебе этого захотелось. Нельзя устранить волшебника и занять его место. Даже если с волшебником что-то случится, Остров не даст его знаниям, умениям и воле пропасть просто так. Если волшебник умирает, когда срок его жизни полностью исчерпан и миссия выполнена, то ничего не происходит: он просто оставляет ученика, передав ему свои знания, и всё идёт своим чередом. А вот если волшебник был убит или погиб в результате подстроенного несчастья… В общем, если этого не должно было произойти, через некоторое время после его смерти на Острове появляется камень, в котором хранятся знания погибшего волшебника. Этот камень соответствует характеру волшебника, его натуре. Увидев ваш, я сразу, ещё ничего не зная, подумал о Меоллане: его любимым цветом был фиолетовый, он часто ходил в фиолетовой одежде. И свойства камня подтверждают это. Эймер скажет точно, но я почти уверен, что дело обстоит именно так.

— А зачем Беласко ищет этот камень? Наверняка это он погубил Меоллана, а теперь хочет замести следы! — возмутился Яник.

Олле Верус покачал головой.

— Да, такое возможно. Но совсем не обязательно. Делать выводы раньше времени, не зная фактов, — большая ошибка. Даже если Беласко не имеет никакого отношения к смерти Меоллана, ему всё равно хочется завладеть этим камнем. Ведь в нём таятся огромные силы.

— Но если Беласко нечего скрывать, почему нам нужно его бояться? — спросила Эльта. — Что будет, если мы оставим камень вам, а Беласко нас найдёт?

— Не забывай, Эльта: ты нарушила закон Файолеаны, пусть и не нарочно. Если об этом узнает королева, она только улыбнётся, но на доброту Беласко я бы не рассчитывал, особенно если из-за вас он навсегда лишится возможности получить этот камень.

Яник покосился на растерянную Эльту и спросил:

— А что полагается по закону за такое нарушение?

— Точно не помню. Да и закон можно трактовать по-разному, было бы желание… Насчёт теней вы догадались правильно: это слуги Беласко. Они давно следили за вами, и чаще всего вы их не замечали. А камень их отпугивает. Беласко в своё время пытался следить за Меолланом с помощью своих теней, но безуспешно — те не могли к нему приблизиться… Эймер всё прояснит. А нам надо опередить Беласко. Постараемся успеть.

— Долго плыть до Острова? — спросила Эльта.

— Когда как, — ответил капитан. — Отсюда — обычно два-три дня. Я рассчитываю прийти туда послезавтра вечером. Свободной каюты у нас нет, так что ты, Эльта, пока поживёшь в моей, а я переберусь в рубку.

— Большое спасибо, только мне неловко вас стеснять…

— Пустяки. Так всем будет удобнее: на судне никто и никогда не должен бездельничать. Даже кошка.

— На «Альбатросе» есть кошка? — обрадовался Яник.

— Кошки нет, но, если бы она была, для неё тоже нашлась бы работа. И для вас найдётся. Тебя, Эльта, я попрошу привести в порядок кое-какие бумаги и карты — вот они, в этом шкафу, покажу позже. Займёшься ими, времени как раз хватит. А ты, Яник, сейчас что-то думал о желании стать моряком, верно?

— Да, я ещё на «Косатке» думал об этом.

Яник изумился, что Олле Верус прочитал его мысли, но вспомнил рассказы Эльты об Острове и промолчал.

— Тогда попробуешь себя в качестве юнги, — решил капитан. — Жить будешь в матросском кубрике. Иди к боцману, он тебе всё объяснит.

— Ух, как здорово! Спасибо!

— Учти, это не так просто.

— Я знаю… Я буду стараться!

Яник собирался уйти, когда в дверь постучали. Заглянул вестовой:

— Разрешите, господин капитан… Всё в порядке, я нашёл госпожу Арлик, когда она с «Косатки» пыталась съехать. Как она обрадовалась! Красивая такая! Прочитала письмо — сразу передумала съезжать, вещи свои велела назад отнести, в каюту то есть. Всё допытывалась, что да как, а я ничего не знаю. Сказал, что дети живы-здоровы и что так надо, мол, — и всё. Она порывалась их вещи сюда передать, но я не взял, сказал, что лучше не стоит — всё необходимое у нас найдётся, так зачем лишнее внимание привлекать… Правильно я поступил? Или надо было взять?

— Нет-нет, всё правильно. Ступай.

Вестовой вышел, а капитан сказал задумчиво:

— Из-за этого письма Беласко теперь, конечно, узнает, где вы, и будет ждать нас на Острове. Ну ничего. Может, и повезёт.

— А если нет? — осторожно спросила Эльта.

— Если не сработает этот план, попробуем другой, — невозмутимо ответил капитан и больше ничего не объяснил. По его тону стало ясно, что дальше расспрашивать бесполезно.

Эльта и Яник поблагодарили его и поднялись на палубу. Не успели они толком осознать происходящее, как раздалась громкая команда капитана:

— Пошёл все наверх паруса ставить!

Они изумлённо повернулись — Олле Верус уже стоял на мостике с таким видом, словно давным-давно был там, и энергично распоряжался. Раздались пронзительные свистки боцманских дудок, и матросы и офицеры в мгновение ока оказались наверху.

— Здорово, да? — восхитился Яник. — Вот это моряки!

— Ты правда хочешь стать моряком? — спросила Эльта. — Ты никогда раньше не говорил.

— Правда. Я сам понял только вчера. Как поднялся на «Косатку», сразу понял, что это моё. Молчал просто — чего раньше времени языком болтать.

— Фок к постановке готов! Грот к постановке готов! — отрапортовали командиры мачт.

— Паруса к постановке изготовить! — приказал капитан.

— Марсовые к вантам! — скомандовали офицеры, и матросы выстроились у вант в нужном порядке. — По реям! Отдать сезни!

Яник мечтал посмотреть, как матросы взбегают на реи, и теперь глядел на них во все глаза, восхищаясь скоростью и слаженной работой: матросы поднялись по вантам так быстро, словно взбираться на эту головокружительную высоту для них было куда привычнее и проще, чем ходить по земле.

— Поднять паруса!

Ветер был попутный. Вскоре «Альбатрос» белоснежной птицей помчался на запад.

— Гляди, «Косатка»! — ахнул Яник, показывая рукой на север. Эльта вгляделась в морскую даль — там и в самом деле виднелась «Косатка», продолжавшая свой путь, уходившая прочь… У Эльты внутри всё сжалось при мысли о Бетинке. Что случится до того дня, когда они увидятся снова?

А Бетинка в это время стояла на палубе «Косатки» и смотрела назад, в сторону отдалявшегося острова Трод. Пыталась разглядеть «Альбатрос», но мешало слепящее солнце. Когда остров скрылся из виду, она спустилась в каюту, перечитала письмо Олле Веруса и со вздохом отложила его. Тут же взяла и снова перечитала. После пережитого ужаса слова капитана успокаивали и обнадёживали, хотя было ясно, что, пока «Альбатрос» не придёт в Лакину и она не увидит детей, ни о каком спокойствии не может быть и речи.

И перед тем как лечь спать, Бетинка читала не роман, начатый вчера, а это письмо:

Не беспокойся, девочка, дети у меня. Обстоятельства таковы, что им придётся прогуляться на Файолеану — такие уж у них сказки. Я о них позабочусь. Отправляйся в Лакину, я сам привезу их туда, но придётся немного подождать. Рад буду повидать тебя и вместе вспомнить твоего отца. Надеюсь, ты ещё не забыла страшного дядю Олле, который качал тебя на колене и звал на Остров?

Всегда твой

Олле Верус.

Бетинка с улыбкой вспомнила, как много лет назад Олле Верус несколько раз приезжал к её отцу и они вели долгие непонятные разговоры о морских делах, пока кто-нибудь из них не замечал, что маленькая Бетинка совсем заскучала. Она побаивалась Олле Веруса, порой даже пряталась от него, но он в два счёта находил её, брал на руки и вместо сказок рассказывал истории об удивительном острове Файолеана…

Бетинка положила письмо на столик у кровати и хотела погасить свет, но вместо этого вскрикнула и в ужасе отпрянула к стене: на её глазах из-под столика тёмным облаком выползла тень, едва не коснувшись её руки, и накрыла письмо. Задержавшись немного, тень проплыла к приоткрытому окну каюты, выскользнула в щель и скрылась в ночи.

Западный берег

Олле Верус положил на стол перед Эльтой большую кипу бумаг.

— Буду очень благодарен, если ты их разберёшь. Карты — к картам, письма — к письмам и так далее. Эти документы мне передали недавно в таком состоянии, а у меня всё руки не доходят ими заняться.

— Но если здесь письма, мне придётся в них заглядывать, а читать чужие письма…

— Заглядывай смело, я тебе разрешаю. В них нет никаких личных тайн. И людей, которые их писали, уже нет в живых.

Эльта стала раскладывать бумаги; думала, это будет очень скучно, но ошиблась: бумаги большей частью оказались старые, а то и вовсе старинные. У Эльты порой возникало ощущение, будто она в музее — если бы существовал музей, где можно трогать руками экспонаты.

В первый вечер Эльта только рассортировала их, а упорядочить каждую стопку решила назавтра. Утром начала с писем. Они были посвящены морским темам, многие состояли из нескольких листов, и приходилось искать недостающие части. Постепенно Эльте удалось собрать их и разложить по именам отправителей и датам. Один лист привлёк её внимание: он выпал из середины длинного письма, поэтому ни имени отправителя, ни даты Эльта узнать не смогла. Она даже заглянула в шкаф, предположив, что начало и конец письма завалились куда-нибудь, но ничего не нашла. Этот лист был исписан некрупным твёрдым почерком почти без наклона, и там говорилось об Острове, упоминался король Кин. Эльта обратила внимание на необычное начертание букв «а» и «д». Она положила находку в самый низ стопки писем.

После обеда добралась до карт. Морские разложила как сумела, но для этого пришлось постоянно заглядывать в огромный атлас, лежавший у капитана в шкафу. К удивлению Эльты, помимо морских карт, среди бумаг оказалось и несколько карт Файолеаны. Эльта сразу вспомнила зимний разговор с Эймером, его слова о том, что у Острова не существует карты. Посмотрела на карты повнимательнее и после некоторых раздумий решила, что это копии: было ощущение, что их перерисовали откуда-то, причём не очень умело. Вскоре Эльта обнаружила и оригинал, но более странной карты ей ещё не приходилось видеть.

Эльта неплохо помнила город, и по её ощущению, он был изображён абсолютно верно. Она мысленно прошла по знакомым улицам и не обнаружила ни одной неточности. Вдохновившись, решила удовлетворить своё давнее любопытство по поводу остальной части Острова, о которой спрашивала у королевы, но получила уклончивый ответ. Развернула карту и принялась рассматривать. Узнала, где находятся перевалы и что собой представляет лес за городом, но, когда перевела взгляд дальше к западу, пытаясь проследить направление лесной дороги, ей показалось, что у неё двоится в глазах или что рисунок смещается, словно бы дробится.

— Наверное, надо отдохнуть, — сказала Эльта сама себе, распрямилась, потянулась и стала бродить по каюте. Здесь было множество удивительных и красивых вещей: статуэтки, привезённые из дальних стран, навигационные приборы, которые Эльта видела на картинках, но не знала, как они называются, — ей удалось определить только секстант; на одном из шкафов стояла модель «Альбатроса» длиной в локоть, очень тонкой работы.

Эльта вернулась к карте, посмотрела на то же место снова — рисунок всё равно смещался, как плохо сложенная мозаика. Эльта вгляделась и поняла, что это не обман зрения и не волшебство, а замысел автора карты: она была прорисована очень тщательно, но изображение состояло из фрагментов неодинаковой величины и неправильной формы, которые почему-то плохо сочетались друг с другом. Между некоторыми светлели едва заметные пробелы — рисунок словно был разбит на мелкие кусочки. Так выглядели на карте центральная и западная части острова. Эльта в недоумении свернула карту, гадая, кому и зачем понадобилось рисовать её подобным образом.

А Яник в этот день встал ни свет ни заря, вместе с командой, и весь день носился по «Альбатросу», выполняя различные поручения. Он несколько раз видел Эльту, но не было времени поговорить с ней. Это удалось только вечером, когда Эльта вышла на палубу подышать свежим воздухом. Яник подошёл и встал рядом.

— Ой, что это у тебя? — спросила она, глядя на его руки, — все ладони у него были в ссадинах и свежих мозолях.

— Да это с непривычки. Помогал вытягивать снасти. Меня ещё обещали научить вязать морские узлы. Эх, как жалко, что мы уже завтра придём на Остров! Вот бы тут побыть подольше… Я только начал…

— Олле Верус сказал, что отвезёт нас в Лакину, когда мы отдадим камень.

Яник просиял:

— Ура! Это лучшее лето в моей жизни! А у тебя что нового? Разобрала эти бумаги?

— Да. И нашла кое-что интересное. — И она рассказала ему о странной карте.

— Ничего себе, — кивнул Яник, но было заметно, что он слушал невнимательно, думая о чём-то другом.

Некоторое время они молчали, глядя на неподвижные сиреневые облака над тускнеющим морем. Заходящее солнце скрылось за этими облаками, и ветер стал свежее. «Альбатрос» мчался на запад, чуть накренившись. Яник посмотрел на паруса, наполненные ветром, и зевнул.

— Ты ведь в кубрике живёшь? А где ты там спишь? — полюбопытствовала Эльта.

— В подвесной койке. Ну как в гамаке. Это очень здорово! Ладно, пойду спать. Сейчас уже все будут ложиться. Спокойной ночи!

— Как я рада, что завтра мы увидим Остров!

— Да, я тоже рад, — бесцветно ответил Яник.

— Спокойной ночи! — сказала Эльта, удивлённо глядя ему вслед.

Проснувшись наутро, она увидела в окне каюты серое пасмурное небо. «Альбатрос» покачивало. Стрелка барометра вчера показывала «Переменно», а теперь опустилась на «Ветер» и к вечеру, похоже, намеревалась достичь «Дождя».

Эльта разложила на столе стопки разобранных документов и хотела позвать капитана, но он сам зашёл в каюту. Оглядев результаты её работы, сказал:

— Отлично! Большое спасибо. Ты читала эти письма?

— Почти нет. Только чтобы определить порядок листов.

— Это архив моего друга, погибшего в стычке с пиратами.

— Здесь есть пираты?

— На этом маршруте — нет, а вот на юге их много… С этим архивом ещё разбираться и разбираться. Он неполон, возможно, ты заметила.

— Да.

— Неполон, и к нему очень много вопросов… Самый главный из них — куда пропали остальные бумаги. Я очень хотел бы это знать.

Эльта не поняла, зачем капитан сказал ей об этом, но спрашивать постеснялась. К тому же она с утра почему-то чувствовала себя разбитой, а теперь к этому прибавилась головная боль и тошнота. Олле Верус взглянул на неё:

— Ой, да тебя укачало! Свежеет, ночью надо ждать бури. Но ничего, к тому времени вы с Яником уже будете на берегу. Советую лечь, станет легче.

Так Эльта и поступила. Лежать в самом деле было приятно, она закрыла глаза и незаметно заснула. Ей приснился странный сон: как будто холодным и пасмурным вечером поздней осени она гуляет по дворцовому парку Файолеаны, но парк выглядит запущенным, словно уже много лет им никто не занимался: в чашах фонтанов — пыль и мох, кусты разрослись, дорожки покрыты бурьяном… Эльта смотрела, как ветер раскачивает высокие кроны, и вдруг поняла, что она здесь совершенно одна, на всём Острове нет никого, кроме неё, — и в ужасе проснулась. Ей захотелось на воздух. Она поспешила наверх и на трапе столкнулась с вестовым.

— А как раз я иду за тобой! — улыбнулся он. — Беги на палубу, капитан вас зовёт.

Олле Верус стоял у левого борта. Когда Эльта и Яник подошли, он показал рукой вперёд:

— Смотрите, скоро появится Остров.

Эльта однажды уже видела, как очертания Файолеаны неожиданно возникают в пространстве из пустоты, а Яника эта картина повергла в изумление: он смотрел очень внимательно и не поверил своим глазам, когда там, где было только море, стали проступать контуры берегов и скал, словно кто-то слой за слоем снимал с Острова незримую завесу. Через несколько минут Остров сделался таким же реальным, как Трод или гайстунское побережье.

— Как так может быть? — проговорил Яник. — Не понимаю. Остров заколдован? Но как остров может исчезнуть целиком? А как вы узнали, что Остров сейчас появится?

— Есть некоторые признаки, — ответил капитан.

— А если кто-то плывёт здесь и не собирается на Файолеану, ничего не знает про неё, Остров не появится?

— Нет.

— И корабль пройдёт прямо сквозь него?

— Легко.

— Ничего себе, — сказал Яник и озадаченно почесал затылок.

— Мы станем на якорь не в порту, а в укромной бухте на северо-востоке, — сообщил Олле Верус. — Уверен, что в городе нас уже ждут, — вот и пусть подождут, а мы спокойно высадимся на севере и отправимся во дворец. Там есть удобная тропинка через горы. Я пойду с вами.

Эльта и Яник обрадованно переглянулись. Капитан взбежал на мостик.

— Все наверх, по местам! Поворот через фордевинд!

«Альбатрос» лёг на другой галс и начал огибать остров. Эльта пыталась разглядеть порт, но он отсюда не был виден. Ей удалось различить только берег возле рыбацкой деревни, где она нашла камень. Она показывала этот берег Янику, когда до них донёсся голос Олле Веруса:

— Только этого не хватало!

Наперерез «Альбатросу» шло небольшое судно под всеми парусами. Вахтенный офицер доложил капитану:

— Шлюп береговой охраны. Передаёт приказ немедленно следовать в порт.

— Вот и желаю ему как можно быстрее оказаться в порту, — раздражённо отозвался Олле Верус.

Офицер улыбнулся и спросил:

— Что им ответить, господин капитан?

— Остановиться не можем, у нас срочное дело государственной важности.

— Есть!

— Пусть проваливают, они хуже пиратов! Те хотя бы не притворяются, что исполняют закон… Приготовиться к повороту! — приказал он и кивнул детям, чтобы поднялись на мостик. — Остановиться в северной бухте не получится. Этот шлюп выслали за нами. Беласко очень хочет нас видеть.

— И что теперь делать? — расстроилась Эльта.

Капитан отдал необходимые команды и ответил:

— Как что делать? Оторвёмся от него и пойдём к западному берегу. Там у нас будет время на остановку. Я высажу вас в пустынном месте, вы дойдёте до ближайшей деревни, в ней переночуете. Там живёт один мой старый знакомый, бывший моряк. Я напишу ему, он вас приютит и поможет. Даст вам в провожатые кого-нибудь из своих сыновей, и вас отведут в столицу. Я тем временем пущу Беласко по ложному следу, а как только окажусь в столице, поговорю с королевой, и всё уладится. С вами камень, так что тени вам не страшны.

Мимо проплывал скалистый, неприступный северный берег Острова, казавшийся ещё неприветливее из-за мрачной погоды. Олле Верус приказал поставить все паруса, и преследовавший их шлюп начал быстро отставать. Наконец он повернул назад.

— Ура! — обрадовался Яник. — Теперь бояться нечего!

Эльта ушла вниз, а капитан сказал Янику строго и недовольно, совсем не так, как говорил при ней:

— Теперь нас ведёт твоё желание. Ты это понимаешь? Уверен, что, если бы не оно, мы бы уже сошли на берег в порту. И бояться было бы действительно нечего.

— Да? Но ведь я…

— Я знаю, что ты загадал, — сказал капитан сердито. — Ты всю дорогу только об этом и думаешь. Я не первый день живу на свете и представляю себе, как складываются сюжеты здешних сказок. Желание было очень сильным, верно?

— Да.

— Ещё бы — если оно сломало все мои планы… И сломает новые, если я попробую вмешаться! Таким желаниям нельзя препятствовать, это плохо заканчивается, особенно на Файолеане. В другом месте я бы забрал у вас камень, сам отдал его королеве, и дело с концом. А здесь — даже если я это сделаю, вы оба всё равно окажетесь на Острове! Эльту сюда влечёт её неосторожность, а тебя — твоё желание. Но будь моя воля, ты даже не ступил бы на Остров, остался на «Альбатросе», уж будь уверен!

— Я… — начал Яник и замолк: Олле Верус озвучил его самые сокровенные мысли. Ещё несколько дней назад Яник даже не мог представить, что, когда они доберутся до Острова, ему вообще не захочется сходить на берег, но дело обстояло именно так. Желание совершить на Файолеане какой-нибудь подвиг, совсем недавно такое острое и манящее, вдруг потускнело и поблёкло — теперь Янику больше всего хотелось учиться морскому делу на «Альбатросе», знакомиться с матросами, слушать их рассказы…

— Может, всё-таки останетесь? — тихо спросил капитан. — И ты, и Эльта. А с камнем придумаем что-нибудь.

— Нет. — Яник помотал головой, хотя остаться ему хотелось больше всего. — Это будет неправильно. Нечестно. Если я струшу, какой из меня моряк?

«Альбатрос» обогнул Остров и пошёл на юг вдоль его западного побережья. Мимо тянулись однообразные скалы, а потом горы стали отступать. «Альбатрос» лёг в дрейф напротив отлогого берега. За полоской серого песка стеной стоял лес.

На воду спустили шлюпку. Когда Яник подошёл к трапу, капитан положил руку ему на плечо:

— Мы будем ждать тебя. Боцман хорошо отзывался о тебе.

— Спасибо, — ответил Яник. Хотел прибавить что-нибудь ещё, но все слова казались неподходящими, и он промолчал.

— Спасибо вам! — сказала Эльта.

— Камень и письмо у тебя?

— Да. — Она опустила руку в карман.

— Хорошо. Пройдёте немного на юг, деревня уже недалеко. Я бы высадил вас ближе, но там рифы, «Альбатросу» не подойти. Счастливого пути — и до встречи в столице!

Скалы и лес закрывали это место от ветра, волнение здесь было меньше, так что шлюпка в два счёта оказалась на берегу. Матросы пожелали Эльте и Янику удачи и поплыли назад.

А Эльта и Яник пошли на юг. Впереди виднелся скалистый мыс. Когда они обогнули его, «Альбатрос» уже поднял паруса и стал быстро отдаляться. Вскоре он превратился в светлую точку далеко-далеко в море. Без него оба сразу почувствовали себя неуютно и одиноко и невольно ускорили шаг.

— Остановитесь! — раздался холодный голос, от которого у Эльты душа ушла в пятки.

Они с Яником обернулись. Шагах в тридцати от них в сопровождении четырёх человек в тёмном стоял Беласко.

Осколок пространства

Беласко со своими помощниками неторопливо направился к ним. Эльта бросила отчаянный взгляд на «Альбатрос» — но он был уже слишком далеко.

— Беги в лес, спасай камень, — шепнул ей Яник. — Я их отвлеку.

— Бежим вместе!

— Нет, не выйдет. Да беги же!

Эльта никак не могла решиться. Яник крикнул:

— Отдай его мне! — Сделал вид, будто выхватил что-то у Эльты из рук, и во весь дух помчался по берегу. Тут Эльте ничего не оставалось, кроме как послушаться его и бежать в лес.

— Взять их! — приказал Беласко. — Схватить мальчишку!!!

Двое его помощников пустились в погоню за Эльтой, а двое — за Яником. Оказавшись в лесу, Эльта на мгновение замешкалась: справа виднелась поляна, там было проще пройти, но труднее спрятаться, а слева деревья росли очень густо. Она достала из кармана камень, сжала в руке — и кинулась влево, прямо в лесную чащу, слыша за спиной топот преследователей.

А Яник, который бегал быстрее всех в классе, теперь превзошёл все свои прежние рекорды: он не бежал, а почти летел по берегу прочь от Беласко. Почувствовал, что оторвался от погони, и хотел уже свернуть к лесу — как вдруг споткнулся о какое-то невидимое препятствие.

Когда он поднялся, морщась от боли, рядом уже стоял Беласко и два его помощника. Яник при падении сильно ободрал руки и щёку и расшиб колено.

— Обыскать его! — приказал Беласко.

Двое в тёмном обшарили карманы Яника и прощупали его одежду, но ничего не нашли.

— Где камень? У Эльты?

Яник промолчал. Беласко кивнул:

— Сейчас её приведут.

Беласко направился к груде валунов неподалёку, сел на один из них и указал Янику место напротив. Тот присел на краешек, потирая ушибленную ногу. Двое безмолвно встали по сторонам от него.

— Неужели ты надеялся сбежать от меня?

Яник не ответил и медленно посмотрел назад, боясь увидеть, как слуги Беласко ведут Эльту, но из леса никто не выходил, берег был пуст.

Беласко перехватил его взгляд и тоже повернулся туда. На его лице появилось недовольство, а когда из леса наконец вышли двое его помощников без Эльты, это недовольство сменилось яростью.

Помощники сочли за лучшее пуститься бегом и вскоре, запыхавшись, остановились перед Беласко.

— Где девчонка? Вы не смогли догнать девчонку?!

— Простите, господин, мы почти нагнали её, она была уже совсем рядом — и вдруг исчезла.

— Исчезла?

— Да, просто пропала на наших глазах, — прибавил другой. — Только что была тут — и вдруг… Мы всё обыскали… Она исчезла…

Яник торжествующе улыбнулся. Беласко опустил руку и сделал такое движение, точно поднимал что-то с земли. Под его рукой сгустилась тьма, задержалась на мгновение и быстро заскользила в сторону леса, по следам Эльты.

Яник презрительно посмотрел на тень. Беласко заметил это и спросил:

— Думаешь, раз у Эльты камень, то тень не сможет её выследить? Да, её саму найти не сможет — зато найдёт её следы.

Беласко молча ждал, когда тень вернётся. Она вернулась довольно быстро и сгустилась под его рукой, а потом втекла в его ладонь. Яник брезгливо поморщился. Беласко сказал зловещим тоном:

— Эльты здесь нет. Она попала в Осколок пространства. Ты понимаешь, что это значит?

— Нет.

— Видел разбитое зеркало? Даже если осколки совместить, отражение всё равно будет дробиться… Здесь есть места, попав в которые невозможно вернуться назад. — Он встал, навис над Яником и заглянул ему в лицо. — Девчонке никогда не выбраться из этого леса! Никогда! Только ты можешь её спасти.

Беласко опять сел на камень и добавил:

— Искать её должен друг и как можно скорее. Если прямо сейчас пойти вслед за ней, ещё можно совместить Осколки. А иначе она будет блуждать по тому участку леса, в который попала, не находя выхода, пока не погибнет… Ты же не хочешь такой судьбы для неё? Тогда давай договоримся: я помогу тебе найти Эльту, а вы с ней за это отдадите мне камень. Идём немедленно!

Яник остался сидеть.

— Я не пойду.

— Почему?

— Я вам не верю.

Яник видел, что исчезновение Эльты привело Беласко в ярость, и ждал, что тот выйдет из себя, но Беласко заговорил пугающе спокойно:

— Надеюсь, Яник, ты заметил, как тебе не везёт? Эльта уже несколько раз ускользала от меня, а у тебя другая сказка. Я ведь сегодня не собирался на этот берег, просто в последний момент решил его проверить на всякий случай. И Эльта опять ускользнула, а ты попался… Обидно, правда? Представляешь, каким будет продолжение твоей истории, если у неё такое начало? Ты избежишь этого, только если выполнишь мой приказ. Идём! Чего ты боишься? Это же не страшно и не больно.

Яник твердил про себя, что Беласко просто нужен камень, а Эльте ничего не угрожает, пока камень у неё, и повторил:

— Не пойду.

Беласко помолчал и сухо произнёс:

— Хорошо, поговорим по-другому. Кто пригласил тебя на Остров?

— Никто.

— Значит, ты проник сюда самовольно. Ты бродяга-беспризорник.

— Бродяга — тот, кому негде жить, а я живу в Гайстуне.

— Вот именно. Ты гражданин Гайстуна, а здесь — просто бродяга. По закону Файолеаны, тебя следует арестовать и отправить на юго-запад в угольные шахты — именно так поступают с бродягами. В шахтах всегда не хватает рабочих, потому что долго там никто не выдерживает. Принимают туда с одиннадцати зим. Тебе уже двенадцать, ты подходишь. Ну что? Всё ещё не передумал?

Яника мало волновали эти угрозы, но его не на шутку встревожили слова Беласко про Осколок пространства. Они казались правдой, и всё-таки что-то в них было не так, но что — Яник не мог понять. Он ответил:

— У вас не получится меня запугать! Олле Верус знает, что мы с Эльтой на Острове. Нас будут искать.

— Пусть ищут. Никто никогда не узнает, где вы. На заступничество Олле Веруса тебе надеяться не стоит: даже если он подтвердит, что привёз тебя сюда, то всё равно не сможет доказать законность твоего пребывания на Файолеане. Властью приглашать гостей на Остров обладают королева, Каус, Эймер и ещё несколько человек. У Веруса такой власти нет. Он знал, что нарушает закон, когда брал вас на «Альбатрос», потому и старался от меня скрыться. Он подставил вас с Эльтой, фактически предал. Вы доверяли ему, а он подверг вашу жизнь такой опасности…

— Это вы подвергаете нашу жизнь опасности! Вам нет никакого дела до нас, вы просто хотите получить камень!

— Правильно. А ты просто хочешь остаться в живых. Стоит ли этот камень ваших с Эльтой жизней? Как ты считаешь?

— Олле Верус расскажет обо всём Эймеру. А Эймер меня знает.

— Ну и что? Эймер справится о тебе у меня — больше ведь не у кого. А я скажу, что вы с Эльтой угодили в Осколок и пропали без вести. Вот и всё… Без твоей помощи Эльта рано или поздно погибнет. Ужасная, мучительная смерть в полном одиночестве — врагу не пожелаешь… А ты будешь сидеть под арестом как безвестный бродяга, пока не наберётся очередная партия для отправки в шахты. Из файолеанской тюрьмы невозможно сбежать, а из шахт — тем более. Никто о тебе ничего не узнает: ни Эймер, ни королева, ни Олле Верус. Никто не сможет тебе помочь. Вот цена твоего упрямства. Дальше решай сам.

— Какая подлость…

Беласко только усмехнулся:

— Твоё мнение меня не интересует. Мне нужен камень. Если ты поможешь мне его получить, я помогу вам с Эльтой. Если нет — не стану помогать, и вы оба получите то, что заслужили.

Яник с отвращением посмотрел на него.

— Вы сможете убить детей?

— Не существует никаких детей, — лениво пояснил Беласко. — Существуют только взрослые и будущие взрослые. Я не хочу вредить вам. Но если ты начнёшь мне мешать, поплатишься за это. Не забывай, что твоя сказка не обещает тебе ничего хорошего. Ты ведь и сам это понимаешь… Сейчас ещё можно что-то изменить, но скоро будет поздно. Последний раз спрашиваю: ты пойдёшь искать Эльту?

— Не буду я никого искать, неужели не понятно! — вспылил Яник. — Если бы вы хотели нам помочь, так и помогали бы без всяких условий! Когда вы получите камень, наверняка избавитесь от нас — зачем мы вам? А Эльте вы и раньше угрожали, она рассказывала!

— Тише, тише. Не надо кричать… Понимаю, тебе нужно время остыть и поразмыслить. — И без того тяжёлый взгляд Беласко потемнел. — Что ж, времени у тебя будет предостаточно.

Он встал, схватил Яника за плечо и рывком поставил на ноги. Яник попытался освободиться, но Беласко даже не подумал ослабить свою железную хватку.

— Ждите здесь, я скоро вернусь, — приказал он слугам и взмахнул свободной рукой.

Его и Яника окутала тень, похожая на густой дым. Всё скрылось из глаз. Потом что-то загудело, и Яник заметил, что сквозь этот тёмный клубящийся дым пробивается голубое пламя, охватывая их со всех сторон. Оно выглядело как обычный огонь, только совсем не обжигало. Тут Яник ощутил, что они с Беласко оторвались от земли и их куда-то уносит всё быстрее и быстрее. Через миг скорость показалась уже невозможной, немыслимой. Уши закладывало, а огонь гудел, языки пламени окружали их сплошной сияющей голубой стеной. Пальцы Беласко ещё сильнее впились в плечо Яника. Яник молчал, стиснув зубы, надеясь, что этот жуткий полёт скоро закончится, но он продолжался.

Наконец пламя погасло, дым рассеялся и всё стихло. Беласко выпустил Яника. Тот потёр плечо.

Место было незнакомое. Они стояли на пустынной дороге, которая вела к угрюмому зданию с зарешеченными окнами, одиноко стоявшему у подножия безлесных гор. Беласко кивнул на него:

— Вперёд.

— Я не пойду!

— Пойдёшь. — Беласко подтолкнул его.

— Не пойду я никуда! Как вы смеете! Вы…

Тут что-то больно хлестнуло Яника по спине и плечам. Как будто его ударили плетью — только никакой плети у Беласко в руках не было. Яник не понял, что произошло, и оглянулся в поисках предмета, который его ударил, но ничего не увидел.

— Молчать, — с угрозой приказал Беласко.

— Отпустите меня сейчас же, вы не имеете права!

Беласко сделал движение, как будто стряхивал с руки воду. Яника хлестнуло с такой силой, что он ничком упал на дорогу, задохнувшись от боли. На глазах сами собой выступили слёзы, Янику пришлось собрать всю волю, чтобы не заплакать. Беласко схватил побледневшего Яника за ворот, поставил на ноги и прошипел:

— Ни звука больше, если хочешь жить! Вперёд!

Яник понял, что сейчас спорить бесполезно, и пошёл, кипя от гнева. Беласко постучал, и им открылись тяжёлые двери. В сопровождении охранника они поднялись на второй этаж. Охранник остался в коридоре, а Беласко втолкнул Яника внутрь одной из камер и вошёл туда сам.

— Ты арестован за бродяжничество и будешь сидеть здесь, пока не наберётся очередная партия для отправки в угольные шахты. Последнюю отправили вчера… Из этой тюрьмы невозможно сбежать — думаю, ты уже слышал об этом. На днях я тебя навещу. Надумаешь выйти на свободу — отправишься вместе со мной на поиски Эльты и камня. Как видишь, я держу своё слово.

— Ваше слово! — выпалил Яник со всем презрением, на какое только был способен. — Ваше слово — пустой звук! А вы — трус и подлец, полное ничтожество!!!

Беласко швырнул его на каменный пол. Яника опять жестоко хлестнуло по спине чем-то невидимым, потом снова и снова, без передышки. Яник стиснул зубы, сжал рукой старую солому на полу — и в глазах у него потемнело.

Видимо, он ненадолго забылся: когда очнулся, услышал, что лязгнул засов. Поднял голову и сквозь боль разобрал, как Беласко сказал за дверью:

— Этот мальчишка — бродяга и вор. Пойдёт в угольную шахту, но только сначала он должен вернуть краденое. Не давать ему еды сегодня и завтра, пусть уймётся. А потом — хлеб и воду. Я допрошу его на днях. И пусть сидит один!

— Будет сделано.

Шаги Беласко и охранника стихли в коридоре. Боль постепенно отступила, в глазах прояснилось, и Яник смог сесть.

Он заметил, что его посадили не в главное здание, в котором было четыре этажа, а в двухэтажную пристройку со стороны гор. Камера находилась наверху, на втором этаже. Яник немедленно принялся исследовать все возможные пути для побега. Первым делом решил выглянуть в окно, но это оказалось не так-то просто: оно находилось высоко, роста не хватало. Яник попытался забраться по стене, но не вышло: ноги соскальзывали. Сбросил обувь, попробовал подняться босиком — и наконец у него кое-как получилось ухватиться за прут оконной решётки. Он подтянулся, упёрся пальцами ног в небольшие щели между камнями и выглянул наружу. Из окна открывался самый унылый вид, какой Янику только приходилось встречать: справа — однообразные склоны невысоких гор, голые, без единого деревца и травинки, а слева — открытое каменистое пространство, дорога и деревья, полностью скрывавшие из виду город. Яник посмотрел на окно и нахмурился: стены были толщиной не меньше двух локтей, а решётка двойная, причём оба ряда из толстых перекрещённых прутьев. Яник попробовал пошатать решётку, потом повис на ней — она даже не шелохнулась. Он спрыгнул на пол и поморщился от боли. Запустил руку за шиворот и осторожно потрогал спину — следы ударов Беласко отчаянно болели. Отняв руку, обнаружил на ладони кровь и заметил, что на рукавах тоже проступили красные полосы.

— А, не важно, — проворчал он. — Это ещё цветочки. Вот если я не сбегу, представляю, что он со мной сделает…

Шмыгнув носом, Яник натянул обувь и подошёл к двери. Оказалось, что через неё побег был ещё менее вероятен, чем через окно. Она была окована железом, посредине темнело крохотное зарешеченное окошечко, в которое Яник не сумел бы просунуть даже голову. А сама дверь была толщиной в широкую ладонь. Бросив мрачный взгляд на добротный каменный пол, Яник посмотрел вверх. Потолок оказался деревянным, на массивных балках лежали плотно пригнанные доски. Но о побеге через крышу и речи идти не могло: даже держась за оконную решётку, Яник не сумел бы дотянуться до потолка.

Походив взад-вперёд, Яник сел на гнилую солому. Стало холодно: в окне не было стекла, и в камеру задувал ветер с гор.

«Видимо, не зря говорят, что бежать отсюда невозможно. Ещё и какие-то заклятья на эту тюрьму наложены… — вспомнил он с тоской и тут же разозлился. — Ладно, им невозможно, а мне — возможно! И плевать на заклятья! Всё равно сбегу, не знаю как, но сбегу!!!»

Начало смеркаться. Всё сильнее хотелось есть, но Яник слышал, что приказал Беласко, и запретил себе думать о еде. «Он уверен, что я поголодаю и раскисну, соглашусь на всё. Трус! Мерзавец! Ещё посмотрим, кто кого!» Остаток вечера Яник кипел и ругал Беласко последними словами — то мысленно, то вслух. Потом совсем стемнело, и стало ещё холоднее. Как и предсказывал Олле Верус, погода испортилась: небо затянуло, свистел ветер и задувал в окно. Яник не находил себе места из-за мыслей об Эльте — каково ей сейчас, ночью, одной в огромном лесу? Что это за Осколок пространства, в который она попала? Где он находится, как теперь быть? Ей самой оттуда не выбраться, нужно скорее звать на помощь. О её беде знает только Яник — и ничего не может сделать… От бессилия захотелось плакать. Но тут Яник подумал, что Беласко способен подослать свои тени следить за ним и таким образом узнает, что он плакал, — и слёзы вмиг высохли. Он встал и принялся ходить из угла в угол, пытаясь согреться, пока усталость и боль не заставили его лечь.

Ненастная ночь

Он очнулся ранним утром — ещё только светало. Продрог так, что зубы стучали. Спина болела гораздо сильнее, чем вчера, и отчаянно хотелось пить. Услышав в коридоре шаги, Яник позвал охранника и попросил воды.

— Подождёшь до завтра, — буркнул тот и захлопнул окошечко.

Яника охватила холодная ярость. Он решил, что лучше умрёт, чем ещё раз что-нибудь попросит здесь.

К вечеру он мог уверенно сказать, что этот день был самым долгим, тяжёлым и тоскливым в его жизни. Силы убывали быстрее, чем он ожидал, у него всё болело, от голода кружилась голова и ныл живот. Но больше всего Яника расстроило не это, а то, что всё чаще и чаще ему становилось по-настоящему страшно. Когда Эльта рассказывала о Файолеане и он сам мечтал о ней, Остров казался ему совсем другим. Он привык думать, что Остров сказок — место, где случается всё, но как бы понарошку. И своё желание он загадывал с тем же чувством, ему представлялось что-то яркое, уверенное, красивое…

А теперь ощущение безопасности полностью исчезло. Как Яник ни уговаривал себя, ему пришлось признать, что он попал в очень серьёзную переделку. Похоже, Остров решил исполнить его желание подвигов буквально, без всяких оглядок на его возраст и на сказки — как Яник, собственно, и просил. Он понял, почему Олле Верус так тревожился за него.

— Да, глупо я поступил. Но ничего, может, поумнею, если жив останусь, — проворчал Яник, сидя на полу, и уронил голову на скрещённые руки.

Он удивился, что смеркаться начало раньше, чем он ждал. Выглянул в окно и обнаружил, что ещё не темнеет — просто начинается дождь. Через четверть часа дождь превратился в ливень. Яника озарила идея, и он решительно полез к окну. Не сразу ему удалось пристроиться так, чтобы дотянуться до дождевых струй. Наконец, уцепившись одной рукой за решётку, он вытянул другую в окно, набрал в ладонь воды и выпил, и так снова и снова. Немного утолив жажду, спустился вниз, отдохнул и опять залез на окно. Он был сосредоточен на воде и не заметил, что на горном склоне сидит какой-то человек в тёмной одежде с капюшоном и не отрываясь наблюдает за тюремными окнами, не обращая на дождь ни малейшего внимания. Увидев руку Яника, высунувшуюся из окна, этот человек сразу побежал в горы, словно получил какой-то знак.

Дождь лил весь вечер и, похоже, собирался идти всю ночь. Теперь жажда Янику не грозила, только он совсем продрог. Сгрёб солому в самый дальний от окна угол, но лежать на ней всё равно было слишком холодно. Он сел, прислонился плечом к стене и так заснул.

Проснулся от стука и шума, который спросонья показался ему шумом дождя. Была глухая ночь. Дождь не унимался, но, всмотревшись во мрак, Яник раскрыл глаза от изумления: в потолке камеры темнело отверстие — кто-то вынул пару досок, а из этого отверстия свисала крепкая верёвка с большой петлёй.

— Ну что ты копаешься? — раздался нетерпеливый голос.

Ничего не понимая, Яник тем не менее не стал медлить ни секунды: уселся в петлю, как на качели, и через считаные минуты его вытянули наверх. Там, под крышей, была непроглядная тьма. «Тихо», — строго шепнул его спаситель. Голос был Янику незнаком. Так же, с помощью верёвки, они выбрались наружу. Яник ничего не разглядел, просто догадался, что из-под крыши вёл какой-то лаз. Когда оба оказались внизу, незнакомец дёрнул за один конец верёвки, и она упала к его ногам. Торопливо смотав её, он посмотрел на Яника и переменился в лице:

— Ты кто такой? А где Арратс? Он что, остался в камере?

— Меня зовут Яник. Там больше нет никого. Я тут со вчерашнего дня. Слышал, что вчера кого-то отправили в угольную шахту.

— А зачем ты подал условный знак?

— Какой?

— Руку высунул в окно!

— Я просто пил. Беласко приказал не давать мне воды…

— Ладно, хватит тут торчать, пошли. Да поживее!

— Куда? Отпустите меня!

— Как бы не так! Ты пойдёшь со мной!

Незнакомец схватил Яника за плечо и нетерпеливо подтолкнул к горному склону. Они пошли прочь от тюрьмы. Янику стоило большого труда не отставать от своего провожатого. Если Яник запинался или мешкал, незнакомец хватал его за руку или за шиворот и грубо толкал или просто тащил за собой.

Когда тюрьма скрылась из виду, Яник опять остановился и сказал:

— Отпустите меня!

Незнакомец разозлился:

— Иди и молчи, или я тебя убью. Попытаешься сбежать — даже ахнуть не успеешь.

Именно сбежать Яник и собирался, но понял, что сейчас не время: незнакомец явно не шутил, а Янику было нехорошо. Больше всего ему сейчас хотелось попасть в тёплый дом, поесть, согреться и отдохнуть, унять боль в спине, но незнакомец повёл его прочь от города, в холод и дождь.

Они перебрались через перевал. Дождь поутих, а потом закончился, но это уже не имело значения: Яник давно вымок насквозь, а теперь они углубились в лес, где с каждого дерева капала вода.

— Куда вы меня ведёте?

— Куда надо, — сердито отозвался незнакомец и выругался. — Да побыстрей ты!

Яник думал было сказать, что с позавчерашнего дня ничего не ел, но не стал: незнакомец, высокий, очень загорелый, с суровым лицом, был не из тех, кого можно разжалобить, да и Янику как-то не хотелось, чтобы его жалели.

Они шли очень долго. Оба молчали. Наконец Яник споткнулся на скользкой тропе и упал ничком. Поднял голову — перед глазами всё плыло.

— Да что с тобой такое? Ты больной, что ли?

— Я голодный…

Незнакомец схватил его за шиворот и поставил на ноги.

— Скоро будем на месте, там посмотрим, что с тобой делать. Может, и накормим. А может, и нет.

Последний отрезок пути Яник проделал в каком-то беспамятстве. Наконец увидел впереди пещеру, из которой шёл свет — там горел большой костёр. Вокруг него сидели люди, при взгляде на которых Янику всё стало ясно: это были лесные разбойники.

— Кто это? А где Арратс? — посыпались вопросы.

Яник поискал глазами главаря и без труда нашёл его. Он казался пожилым, почти стариком, но его чёрные глаза блестели опасным блеском, а на поясе висел широкий кривой нож. В котелке что-то варилось, рядом на развёрнутой тряпице лежали хлеб, сыр и лук. Главарь заметил, как Яник посмотрел на еду, и спросил:

— Есть хочешь?

— Да.

— За разбойничий стол садится только тот, кого мы зовём нашим братом.

Главарь жестом подозвал смуглого человека, который привёл Яника:

— Зачем ты привёл чужака? Почему не избавился от него на месте?

— Сперва он подал условный знак. А потом я подумал, что он нам пригодится. Арратс был постарше, но этот вроде смышлёный.

— Где Арратс?

— Этот… эй, как тебя?

— Яник.

— Яник говорит, его отправили в шахты.

Какая-то женщина в углу пещеры заплакала.

— Это так? — спросил у Яника главарь.

— Я не знаю, кто такой Арратс, и никогда его не видел. Меня притащили в эту тюрьму позавчера, и я услышал из разговора, что утром того же дня кого-то отправили в шахты. Может, и вашего Арратса тоже.

— Тебя за что посадили?

— Да ни за что. Я вообще не с Файолеаны. Мы пришли на «Альбатросе». Меня Беласко поймал на берегу и привёл в тюрьму.

— Что он несёт? — вмешался молодой парень с чёрными кудрями. — Не отсюда, но пришёл на «Альбатросе», который никогда не берёт пассажиров… Откуда-то знает Беласко — и тот почему-то за ним охотился! Да его же подослали к нам! Нарочно подсунули вместо Арратса!

— Никто меня не подсылал! — рассердился Яник.

— Тогда говори, кто ты такой и что тебе надо! Почему ты попал в тюрьму?

— Потому что обманул Беласко. Больше ничего не могу сказать. Это не моя тайна.

— В этой камере сидел Арратс! Это ему мы готовили побег! Почему вместо него оказался ты? — спросил огромный разбойник с густой бородой.

— Понятия не имею. Я в эту камеру не просился.

Кудрявый парень наклонился к главарю и что-то зашептал. Тот приказал смуглому:

— Проследи, чтобы этот не сбежал.

Смуглый, разозлённый своей ошибкой, схватил Яника и, недолго думая, привязал к дереву возле пещеры. Яник попробовал пошевелиться, убедился, что привязан крепко, руки не высвободить, и тяжело вздохнул. Вчера он полагал, что его дела совсем плохи, а теперь вчерашние дела казались вполне обнадёживающими.

Ему почти не было слышно, о чём говорили разбойники, он видел только, что они о чём-то спорили. В основном это были мужчины, человек двадцать. Но Яник заметил и нескольких женщин. Одна из них, в грязных лохмотьях, сидела у самого входа в пещеру и смотрела на Яника странным, полубезумным взглядом. Яник старался не смотреть на неё. Его мутило.

Уже начинало светать. Наконец главарь встал и неторопливо подошёл к Янику. Остальные окружили их.

— Ты оказался на месте Арратса. Его уже не вернуть. Ты должен заменить нам Арратса.

— Мы научим тебя всему, — добавил другой.

— Да, бесшумно ходить по лесу и горным тропам, стрелять без промаха и бросать нож так, чтобы с одного удара убить человека, — продолжал главарь. Только теперь Яник разглядел его лицо — морщинистое, со впалыми щеками. Через правую щёку тянулся длинный шрам. — Мы назовём тебя братом. Судьба привела тебя. В городе называют такую судьбу сказкой. Ты должен остаться с нами. Если ты согласишься, мы сейчас же дадим тебе место у нашего котла.

Сначала Яник подумал, что проще всего будет согласиться, а потом как-нибудь улизнуть. Но вдруг представил, что сказал бы на это капитан Верус, и спросил, стараясь не показать своего страха:

— А если я откажусь?

— Тогда мы убьём тебя.

— За что? Только за то, что я не хочу быть убийцей и грабителем?

— Он хочет быть маменькиным сынком! — воскликнул кто-то и засмеялся, но этот смех никто не подхватил.

— Ты видел наше укрытие, — продолжал главарь. — Ты можешь привести сюда солдат.

— Да я ни за что не найду дорогу сюда — мы сколько времени шли по лесу в темноте! И никого я не собираюсь приводить! Я просто хочу уйти.

— Мы никогда никого не отпускаем, — сказал главарь всё так же медленно и спокойно. — Выбирай: или ты станешь нашим братом, или… — Он кивнул смуглому разбойнику.

Тот подошёл, обнажил длинный кинжал и встал возле Яника, угрожающе глядя на него. Яник почувствовал, что в нём вскипает та же злость, которая заставила его наговорить дерзостей Беласко. Он презрительно бросил смуглому:

— Трус.

Тот вспыхнул:

— Что ты сказал?!

— Трус! — повторил Яник, весь дрожа от гнева. — Ты, здоровый взрослый мужик, грозишься кинжалом мальчишке, ещё и связанному… И кто ты после этого?

Лезвие кинжала молниеносно взлетело в воздух, блеснув в утренних сумерках, — и метнулось к горлу Яника. Тот невольно зажмурился и отпрянул, прижавшись затылком к дереву, но ничего не почувствовал. Открыл глаза и увидел, что главарь крепко держит смуглого за руку.

— Отойди, — приказал он.

Тот нехотя отступил и сунул кинжал в ножны.

— Мальчишка прав. Чего ты хочешь, Яник? Чтобы мы дали тебе поединок?

— Нет, я его сразу проиграю… Я еле на ногах стою. Да и не умею я ничего такого. — Он кивнул на оружие на поясе главаря.

— Последний раз спрашиваю: ты согласен остаться с нами?

Яник подумал, что, если он теперь откажется, главарь может убить его сам — так же спокойно, как говорит. Его внутренности словно сжала холодная рука, во рту пересохло. Собственный голос показался ему чужим, когда он произнёс:

— Нет… Разбойником я не стану. Делайте со мной что хотите.

Главарь замолчал и молчал долго. Наконец приказал:

— Освободить его. Пусть уходит.

— Но он же донесёт на нас! — закричал кудрявый. Его поддержали несколько человек.

— Нет, — устало ответил главарь. — Если бы хотел донести — притворился бы, что остаётся… Жаль, что ты отказался, Яник. Ты мог бы заменить нам Арратса.

Кто-то развязал верёвку, она упала на землю. Яник пошатнулся, но всё-таки удержался на ногах и отошёл от дерева.

— Сейчас тебя уведут. Я не предлагаю тебе есть, потому что ты не стал нашим братом. Уходи.

Один из разбойников повёл Яника прочь. Когда они проходили мимо женщины в лохмотьях, она вдруг с криком метнулась к Янику и толкнула его, а он почувствовал, как она что-то сунула ему в карман. Потом Янику завязали глаза и вели так довольно долго. Вдруг провожатый остановил его и раскрутил за плечи так, что Яник полностью потерял направление, а потом и равновесие и упал на землю. Подняв голову, он почувствовал, что рядом с ним никого нет. Тишину нарушало только пение птиц.

Яник сдёрнул с глаз повязку и с трудом поднялся на ноги. Он стоял на лесной дороге, и вокруг не было видно ни души. Посмотрел на небо и пошёл в ту сторону, где было светлее, — ведь город остался на востоке. Сунул руку в карман — там лежал сухарь. Отойдя немного, сел на поваленное дерево, съел сухарь до последней крошки и двинулся дальше. Через час ходьбы встретил чистый ручей, напился и умылся.

— Хватит с меня подвигов, — ворчал он на ходу. — Всё, Файолеана, спасибо. Только бы разыскать Эймера раньше, чем меня найдёт Беласко. В тюрьме-то уже, наверно, заметили, что я сбежал, всю охрану подняли…

Сухарь немного прибавил ему сил, но всё равно казалось, что лес никогда не закончится. Яник не на шутку забеспокоился, не заблудился ли. Он еле держался на ногах, но заставлял себя торопиться дальше, повторяя:

— Надо спасти Эльту, кроме меня — некому…

Солнце поднялось уже высоко, когда впереди показалась стена невысоких гор. Можно было поискать перевал, но Яник побоялся рисковать: перевал находился слишком близко от тюрьмы. Так что Яник решил сделать крюк, пройти вдоль гор к югу и там как-нибудь спуститься на дорогу, ведущую в город.

Удобный спуск нашёлся не сразу — возможные пути упирались в глухие заросли или приводили к обрыву. Наконец Яник почти добрался до дороги. Притаился за зарослями боярышника, высматривая, не ищут ли его, но всё было спокойно. Спустился и, пошатываясь, пошёл. За спиной раздался скрип колёс. Яник обернулся и увидел какого-то человека на телеге. Тот спросил:

— Может, подвезти?

— Спасибо, — сказал Яник и забрался на телегу.

— Ты откуда такой?

— Разбойники… еле ноги унёс.

Возницу ничуть не удивил такой ответ.

— Да уж, опасный это лес. Мы туда лишний раз не ходим, тем более поодиночке. Куда тебе надо-то?

— К волшебнику… К Эймеру.

— Вот и хорошо, я мимо поеду.

Они въехали в город. Яник увидел стражника, и у него забилось сердце, но тот мельком взглянул на телегу и отвернулся. По пути встретилось ещё несколько солдат, но совсем не похоже было, чтобы они кого-то разыскивали. Яник давно мечтал увидеть Файолеану, но почти ничего не запомнил из этого пути: перед глазами всё плыло и кружилось.

— Вот дом волшебника, — сказал возница, не останавливаясь.

Яник соскочил с телеги, поблагодарил и пошёл к крыльцу. Поднялся и позвонил, с ужасом думая, что делать, если Эймера не окажется дома. Но дверь распахнулась. Эймер с изумлением уставился на гостя.

— Здравствуйте, я… — начал Яник, но Эймер сразу знаком пригласил его войти, окинул улицу внимательным взглядом и запер дверь. Повернулся — и увидел, что Яник без чувств лежит на полу.

Синица

Яник очнулся на диване. В окна светило солнце. Он не сразу сообразил, где находится и что случилось. Постепенно вспомнил, как шёл и ехал сюда, твердя себе: «Только бы добраться! Только добраться!» — а когда оказался в безопасности, силы вдруг оставили его.

— Так всегда и бывает, — вздохнул Эймер в ответ на его мысли. — Что произошло? Можешь не говорить, просто вспомни, я пойму.

Яник вспоминал, а Эймер внимательно слушал, и его лицо становилось всё более озабоченным.

Через четверть часа Яник уже сидел за столом и завтракал. У Эймера нашлось только молоко и свежий хлеб, но Янику казалось, что он в жизни не ел ничего вкуснее. Эймер тем временем рылся в книжном шкафу. Захлопнул очередную книгу и сказал:

— Нет. Это ничего не даст… Надо как можно скорее поговорить с королевой. Я напишу, чтобы она приняла нас.

Он взял лист, перо и быстро написал письмо. Запечатал его, положил на стол напротив Яника и легко, как бы в задумчивости, постучал по письму пальцами — и оно исчезло. От неожиданности Яник чуть не поперхнулся молоком. Эймер улыбнулся.

— Сейчас придёт ответ — не удивляйся.

— А в Гайстун отсюда можно так же письма посылать?

— Не знаю, я не пробовал. Но это хорошая идея!

Едва Яник закончил завтрак, пришёл ответ: свиток с королевской печатью возник прямо на столе возле пустой тарелки. Эймер поспешно развернул его.

— Нас будут ждать во дворце через час. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А вы сможете найти Эльту?

— Давай-ка на «ты».

— Ладно… А правда, что искать нужно на западном берегу, где Эльта пропала? Беласко так сказал… Если надо, я поеду туда хоть сегодня!

Эймер тепло посмотрел на него.

— Нет, Яник, никуда ехать не нужно. Да и Осколок этот может находиться где угодно. Мы начнём искать Эльту прямо сейчас.

Эймер распахнул окно, высунулся туда и музыкально свистнул. Подождал немного и протянул руку. На его раскрытую ладонь спорхнула синица и замерла. Эймер молчал, но у синицы был такой вид, будто она внимательно его слушала. Вдруг она звонко что-то пропела и улетела. Яник глядел на них во все глаза:

— Она что, полетела искать?!

— Да, — кивнул Эймер, закрывая окно. — Теперь остаётся только ждать. Сам лес поможет нам найти Эльту.

— А вдруг Беласко найдёт её раньше? — испугался Яник. — Если это так легко?

При упоминании Беласко Эймер нахмурился, словно хотел сказать что-то резкое, но сдержался.

— Нет, ему её не найти. С ней камень. Неужели это и правда камень Меоллана… Поверить не могу.

Эймер задумался о чём-то. Яник посмотрел на себя — его костюм после всех приключений пришёл в полную негодность. Нельзя было в таком виде появляться перед королевой.

— Эймер, у тебя нет чего-нибудь из одежды?

— Ах да! — спохватился тот. — Прости. Конечно есть. Пойдём поищем.

Яник быстро привёл себя в порядок и переоделся в старую рубашку Эймера, которая как раз подошла ему по размеру.

Эймер нанял открытый экипаж. Яник забрался на сиденье и почувствовал, что у него слипаются глаза. Мягкое покачивание убаюкивало. Он потряс головой и выпрямился. Справа за домами виднелся порт, и Яник стал высматривать среди кораблей «Альбатрос», но не увидел его. Вдруг заметил, как стражник на улице остановил какого-то мальчишку, спросил о чём-то, подозрительно оглядел и отпустил. С Яника сразу слетел сон.

— Похоже, это меня ищут!

— Да, скорее всего, — кивнул Эймер, тоже наблюдавший за этой сценой. — Как бы нас не схватили… Давай-ка подстрахуемся.

— Как?

Эймер приказал вознице остановиться. Достал из кармана бумагу и карандаш, написал что-то, притронулся к записке — и она исчезла.

— Трогай! — велел Эймер, и они поехали дальше.

У ворот дворца охранники преградили им путь. Подошёл капитан городской стражи:

— Мы разыскиваем одного мальчишку. Ваш спутник очень похож на него. Не мог бы он ненадолго зайти в караулку? Мы не задержим вас — всего несколько минут, пустая формальность.

Яник сжал рукой край сиденья. Эймер неторопливо развернул королевское письмо и показал капитану:

— Меня и моего спутника Яника Стира срочно требует к себе её величество. Надеюсь, вы не намерены заставлять её ждать?

— Я всё понимаю, господин волшебник, но у меня тоже приказ. Просто позвольте нам убедиться, что этот мальчик — не тот, которого мы ищем.

К ним подошли ещё несколько стражников и встали с обеих сторон.

— А если не позволю?

— Тогда нам придётся применить силу.

— Попробуйте, — вежливо предложил Эймер. — Прошу вас.

Капитан помедлил, растерявшись, и оглянулся: от дворца к ним бежала дюжина гвардейцев из личной охраны королевы и главный королевский секретарь. Невысокий, кругленький, он совсем запыхался. Кое-как переведя дух, обратился к Эймеру:

— Господин волшебник, её величество уже ждёт вас и Яника Стира! Что же вы медлите!

— Это не наша вина, — вздохнул Эймер.

Капитан стражи велел своим солдатам отойти и сам с поклоном отступил в сторону:

— Простите, что задержал вас.

Экипаж в окружении королевских гвардейцев торжественно двинулся дальше, к дворцовому крыльцу. Восхищённый Яник спросил у Эймера:

— А если бы нас не выручили, что бы ты сделал?

— Не знаю. По обстоятельствам.

— Этот стражник не захотел с тобой связываться, — заметил Яник одобрительно.

— Я с ним тоже, — грустно улыбнулся Эймер.

Гвардейцы проводили их наверх. Яник вспоминал рассказы Эльты о дворце — он оказался даже более впечатляющим, чем Яник себе представлял. Ждать совсем не пришлось: едва они оказались у зала для приёмов, его высокие двустворчатые двери распахнулись, и Яник с Эймером очутились перед королевой.

Когда Яник вошёл и поклонился, прижав руку к груди, то неожиданно для себя понял, что всё идёт так, как нужно, что он не случайно попал на Остров, и все передряги, в которые он угодил, были для чего-то необходимы. За эти дни он чего только не передумал, успел не раз пожалеть о собственной опрометчивости, а теперь почувствовал себя героем какой-то большой истории, в которой ещё много всего должно произойти. Все эти мысли возникли у Яника нечётко, он вряд ли сумел бы оформить их в слова — просто ощутил твёрдую уверенность в том, что всё идёт правильно.

— Это Яник Стир, ваше величество, — сказал Эймер.

— Ах, бедный мальчик, — сказала королева, глядя на лицо Яника, покрытое ссадинами. — Ты друг Эльты? Она говорила о тебе.

— Да. Ей надо помочь!

— Не волнуйся, мы ей поможем. Расскажи мне обо всём по порядку.

Голос королевы звучал так мягко и участливо, что Яник почувствовал себя свободно, словно был знаком с ней уже давно. Он надеялся, что она не станет расспрашивать о желании, которое привело его на Остров, но она первым делом спросила именно об этом.

— А что ты загадал на камень? Не каждый день встречаешь желание такой силы.

Яник замялся и покраснел.

— Не смущайся, дружок. Ну-ка, подожди, я и так слышу… Всё ясно. Ты хотел стать героем?

— Да, — подтвердил Яник, краснея ещё больше.

Королева улыбнулась.

— И как ты думаешь, желание сбылось?

— Не знаю… Наверно, нет. Всё произошло не так, как я хотел.

Королеве понравился такой ответ. Она спросила:

— А твоё желание ещё не погасло?

Яник чувствовал себя уставшим и разбитым, но, к своему удивлению, обнаружил, что его желание и в самом деле никуда не исчезло. Правда, оно изменилось: раньше Янику хотелось совершить что-нибудь красивое и впечатляющее у всех на виду, а сейчас эти мысли казались глупым ребячеством.

— Ваше величество! — произнёс он, и его голос зазвенел. — Я не знаю, чем могу быть полезен, но если у меня появится возможность послужить Острову, я сделаю это.

— Спасибо, дорогой. Давно у нас не загадывали таких желаний… Теперь все осторожны, все надеются попасть в сказку поприятнее, без лишнего риска и хлопот… Ты храбрый мальчик и заслуживаешь награды.

— Ваше величество, лучшей наградой будет, если вы спасёте Эльту.

— Мне определённо нравится твоя сказка, Яник! А что ты сейчас такое думал, Эймер? Что-то любопытное. Ты попросил о помощи лес?

— Да, ваше величество! — Эймер заговорил, не скрывая волнения. — Прошу вас, поручите мне вернуть Эльту и выяснить, что это за камень! Я смогу это сделать! Этим должен заниматься именно я!

— Ты говоришь так, будто я тебе запрещаю. — Королева откинулась на спинку высокого кресла. — Именно тебя я и хотела попросить… Не думал же ты, надеюсь, что я поручу это Беласко после всего?

Яник рассказал обо всех своих приключениях. Королева время от времени уточняла подробности. К удивлению Яника, больше всего её заинтересовало голубое пламя, которое Яник видел во время полёта в столицу вместе с Беласко.

— Ты ничего не перепутал? Видел его отчётливо? — переспросила она с беспокойством.

— Так же, как вас, ваше величество. Оно было очень яркое. Ярче, чем обычный огонь, и голубое.

Она повернулась к Эймеру:

— И как ты это объяснишь?

— Голубое пламя — особая магическая субстанция с огромными возможностями…

— Это свободная субстанция, — прервала его королева. — Как ты объяснишь, что она подчиняется Беласко?

— Не знаю. Меня это тоже удивило.

— Займись этим.

— Хорошо, ваше величество.

— И будь любезен, объясни мне, — королева заговорила пугающе вкрадчиво, — каким таким волшебным образом Яник умудрился сбежать из тюрьмы? Как это понимать?

— Сам я ни за что бы не сбежал! — вставил Яник. — Мне помогли!

— Я это помню, мой мальчик. Но видишь ли, в чём дело… На Файолеане существует традиция — каждый волшебник делает что-то для безопасности страны. В числе прочего накладывает на тюрьму заклятья, исключающие побег. Оттуда никто никогда не сбегал — ты первый с тех пор, как эта традиция появилась. Если бы всё шло как полагается, — королева многозначительно посмотрела на Эймера, — то никто не подстроил бы этот побег. Ничего не получилось бы: появились бы стражники, верёвка оборвалась, доски не поддались, этот разбойник просто не сумел бы забраться по стене и так далее. Так и было до сей поры. Многие пытались бежать, но безуспешно. А тут — как в спектакле бродячего театра! Отверстие в крыше, верёвка — и готово! Как это понимать, Эймер? Ты накладывал на тюрьму заклятья?

— Не совсем.

— Так…

— Я их снимал.

— Что?!

— Не беспокойтесь, ваше величество. Для тех, кто виновен, всё останется по-прежнему. Им сбежать из тюрьмы невозможно. Потому и не сумел сбежать Арратс, с которым Яника перепутали разбойники… Просто я подумал, что невинные люди тоже иногда попадают в тюрьму. И несправедливо совсем не оставить им надежды… Я снял все заклятья для тех, кто невиновен. Для них эта тюрьма просто крепкое здание. Оттуда сбежать тоже нелегко, но всё-таки возможно. Обмануть эту магию и притвориться невинным нельзя. Ничего лучше я придумать не смог… А укреплять тюрьму не стал, потому что заклятий и так уже слишком много. Я проявил их — оказалось несколько десятков!

Королева вздохнула.

— Даже если бы я ничего о тебе не знала, после этих слов не сомневалась бы, что ты ученик Меоллана. Ты становишься на него похож… Когда раздобудешь камень, принеси его мне. Он останется у тебя, но я должна понять, что случилось.

— Конечно, ваше величество. Так вы… вы не сомневаетесь, что это камень Меоллана?

— Эймер, не будь таким наивным. Из-за чего ещё Беласко попытался бы схватить вас с Яником прямо у ворот дворца? Ты хорошо придумал написать мне с дороги. Когда найдёшь Эльту, явитесь ко мне все трое, — велела королева и позвала слугу.

Тот вошёл и остановился, ожидая приказаний.

— Отведи этого мальчика к моему лекарю. — Королева посмотрела на Яника. — Пусть он осмотрит тебя. У него есть снадобья, от которых всё заживёт в два счёта. Файолеана встретила тебя неприветливо, но только потому, что твоя сказка была такой. Я не хочу, чтобы у тебя остались плохие воспоминания об Острове.

— Я рад, что попал сюда, ваше величество.

— И я очень рада, что ты сюда попал. Только больше не загадывай таких желаний, хорошо?

Яник смутился. Королева пояснила:

— Прежде чем начинать новую сказку, нужно закончить эту. А мне кажется, что она закончится ещё нескоро… Эймер, сообщай мне о любых новостях. Яник останется с тобой. Будете искать Эльту вместе. — Она улыбнулась и жестом разрешила им уйти.

Яник пробыл у лекаря около получаса. Тот не спеша обработал какой-то мазью царапины, ссадины и синяки на лице и руках, а потом занялся спиной Яника. Достал из шкафа тёмную склянку, открыл, и едкий запах распространился по комнате.

— Это «Всезаживляющая микстура», — сказал лекарь. — Потерпи, будет немного жечь, зато перестанет болеть. Правда, небольшие шрамы всё равно останутся. Тут я уже ничего поделать не смогу.

Снадобье отчаянно щипало. Яник морщился и не мог дождаться, когда процедура закончится. Поблагодарил лекаря, оделся и вышел в коридор. Эймер ждал его там. Они молча пошли к выходу — говорить не хотелось, каждый думал о своём.

На широкой лестнице, спускавшейся к дворцовым дверям, они заметили Беласко, который неторопливо поднимался им навстречу. Яник замер. Эймер положил руку ему на плечо.

Поравнявшись с ними, Беласко остановился. На Яника даже не взглянул, словно его здесь и не было. Сказал Эймеру:

— Ты, должно быть, рад, что обошёл меня и заполучил камень Меоллана…

У Эймера побелели губы.

— Рад?! Рад, что мой учитель погиб?!

— Брось, — отмахнулся Беласко. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Камень станет твоим, но за это придётся дорого заплатить. Ты ведь знаешь, чего теперь ждать, правда?

С едва заметной усмешкой Беласко прошёл мимо.

— О чём это он? — тихо спросил Яник.

— О своей подлости, как обычно, — проворчал Эймер. — Забудь. Едем домой.

Цветок храбрецов

Распогодилось: облака исчезли, стало жарко. На людных улицах сновали экипажи, торговцы-лоточники громко расхваливали свои товары. А в доме Эймера стояла прохладная тишина.

— Я схожу в лавку, тут недалеко, — сказал Эймер и ушёл.

Яник вдруг осознал, что бояться больше нечего. Сел на диван, думая, чем бы заняться, взглянул на подушку, опустился на неё и немедленно заснул.

Проснулся, когда солнце уже скрылось за домами. В гостиной было сумрачно и пусто. Яник встал и, протирая глаза, пошёл искать Эймера. Обнаружил его на кухне.

— Ты вовремя. Ужин готов.

— Ага… Вкусно пахнет.

Яник сел на табурет у стола. Эймер протянул ему дымящуюся тарелку мяса со шпинатом.

— Эймер, а ты всегда так живёшь? Всё сам делаешь?

— Да. Если времени нет, заказываю еду в трактире. Но я привык всё делать сам.

— А я из еды умею готовить только печёную картошку.

Они ели молча. Наконец Яник отодвинул пустую тарелку и вздохнул, глядя в синеву за окном.

— Ты что такой грустный? — спросил Эймер. — Из-за Беласко? Не бойся его. Теперь королева всё знает, а он не решится нарушить её волю. Он её серьёзно рассердил.

— Нет, не из-за него. Пусть грозится сколько хочет… Думаю, что дома скажу.

— О чём?

— Лекарь предупредил, что у меня на спине какие-то следы останутся. Даже его «Всезаживляющая микстура» не поможет.

— От невидимой плети остаются шрамы.

— Да пускай себе остаются, но как я это объясню? Родители-то думают, что я у родственников отдыхаю. Отец, чего доброго, решит, что кузен меня бил. Ну, может, конечно, он меня ещё и побьёт…

Эймер засмеялся:

— За что?

— Он собрался со мной и с Эльтой математикой заниматься, а я не очень её люблю. Математику. Хотя нет, в такое родители не поверят… Кузен Тимуш и мухи не обидит, и его ничем из себя не вывести. Даже я не смогу.

— Ты не расстраивайся, придумаем что-нибудь.

— Да что тут придумаешь, если и эта ваша волшебная микстура не действует? Совру что-нибудь… Глупо получилось.

— Жалеешь, что загадал желание?

— Нет, что ты! Я бы снова это сделал. Хотя сейчас, может, не так бы загадал. Я ведь думал, произойдёт что-то совсем другое. А на меня одни неприятности посыпались. Эльта говорила, что желания на Острове сбываются в точности, но того, о чём я мечтал, не произошло…

— А о чём ты мечтал? Чего ждал?

— Как сказать… Мне хотелось, чтобы это было красиво. Чтобы все ахнули… — Яник усмехнулся. — Всех спасти… И хотел, чтобы всё получилось по-взрослому, по-настоящему. Только это и сбылось. А остальное нет.

— Как знать, как знать.

— И ещё… — Яник посмотрел на Эймера. — Королева думает, что я храбрый, но на самом деле… не такой уж и храбрый.

— Ну, знаешь! А как же Беласко? Ты не струсил перед ним! На Острове мало кто может этим похвастаться. А твой отказ стать разбойником даже под страхом смерти? А твой путь сюда? Этого мало?

— Нет, я о другом. Я вроде всё сделал, что нужно, просто, когда желание загадывал, думал, что я такой бесстрашный, вообще ничего не боюсь. Хотелось всем это показать. А сам такого страху натерпелся… Не думал, что испугаюсь…

— Ты испугался или струсил? — спросил Эймер.

Яник озадачился:

— Нет, я вроде бы не трусил. Только испугался. Но бояться же всё равно стыдно…

— Яник, ты никогда не обращал внимания на то, что люди больше всего любят слушать, читать, представлять себе опасные и захватывающие истории — но сами в них попадать не хотят?

— Да… И правда…

— А ты захотел, что само по себе редкость. Знаешь, почему Олле Верус ругал тебя за это желание? Почему такие редко загадывают?

— Потому что от них одни неприятности, а радости никакой.

Эймер с улыбкой кивнул:

— Можно и так сказать. Твоё желание — особенное. Одно из самых трудных — или даже самое трудное. Оно о поступке, который совершается на пределе сил и возможностей. Если ты ничего не боишься, ничем не рискуешь, если тебе легко — это не подвиг. А попав в сказку, которая требует таких поступков, ты должен пройти её до конца, иных вариантов нет. Даже если она тебе разонравилась, деваться некуда.

— Точно! В тюрьме и у разбойников я десять раз пожалел, что в это ввязался… Хотя сейчас не жалею.

— А самое главное — что бы ты ни совершил, ты никогда не сможешь сказать себе, что твоё желание исполнилось: вот, мол, смотрите, какой я герой. Не только другим — даже себе ты не сможешь этого сказать.

— Ну да, неловко как-то…

— То есть когда ты загадываешь такое желание, ты просишь дать тебе очень трудное, почти невыполнимое задание. Но назваться храбрецом и доказать это — совсем не одно и то же. Случиться может всё что угодно, а единственная награда за мужество — сам твой поступок. Если ты спасёшь кого-то, кому-то поможешь. Даже ценой своей жизни.

— Понятно… Я об этом не подумал.

— Все боятся, понимаешь? Это естественно. Поэтому своего страха не стоит стыдиться. Стыдно, только если страх окажется сильнее тебя.

— Но есть же те, кто ничего не боится!

— Не знаю. Я таких не встречал.

Эймер уступил Янику свою спальню на втором этаже, а сам расположился на ночь в гостиной.

Когда на следующее утро Яник спустился вниз, отдохнувший и посвежевший, увидел, что Эймер уже давно встал и сосредоточенно ищет что-то в книгах.

В дверь позвонили. Яник вспомнил рассказ Эльты о том, как Эймер на её глазах сотворил чудо, и его глаза заблестели любопытством.

— Здравствуйте, господин волшебник! — В дом, смущаясь, вошла девушка в цветастом платье. Янику хватило беглого взгляда, чтобы прийти к выводу, что она ещё не окончила школу. А она заметила его и смутилась ещё больше: — Ой, у вас посетитель… Я позже зайду…

— Нет-нет, проходите. — Эймер предложил ей стул и сам сел напротив. — Что вы хотели?

Яник не нашёл в себе сил покинуть гостиную, но из вежливости отошёл в дальний угол, к письменному столу.

— Как вам сказать… Даже не знаю, с чего начать… Мне очень нравится один человек, но он на меня не обращает внимания. И я знаю, из-за чего это. Во всём виноват мой нос.

— В каком смысле?

— Разве вы не видите, какой он некрасивый?

— Нет, не вижу. У вас прекрасный нос.

— Мне все так говорят из вежливости. А ему… ему не нравится.

— Он что, прямо так и сказал?

Девушка замялась. Яник помотал головой и что-то пробурчал.

— И мне самой мой нос тоже не нравится! Нельзя ли с ним что-нибудь сделать?

— Как вы знаете, закон Файолеаны запрещает… — начал Эймер, но девушка прервала его:

— Я знаю, знаю. И что внешность нельзя менять, и приворотными зельями пользоваться. Но, может, есть ещё какой-то способ? Я просто не могу больше ничего придумать! Вы — последняя надежда! Как мне быть?!

— Бросить такого парня — он вас не стоит, — сказал Яник негромко, но отчётливо.

Девушка испуганно посмотрела на него и вопросительно — на Эймера. Тот помолчал и произнёс:

— Однажды на Файолеане случилась сказка… Жила-была девушка. Добрая, симпатичная. За ней ухаживали два парня. Одному в ней многое не нравилось: как она готовит, как говорит, как одевается. Он всё время повторял, что она хорошая, но многое делает неправильно, и, если это изменить, она станет лучше. Девушка прислушивалась, потому что он говорил очень убедительно, и старалась изо всех сил. Но угодить ему никогда не могла — он неизменно находил в ней ещё какой-нибудь изъян. А второму её поклоннику в ней нравилось всё. Поначалу она вообще не обращала на него внимания. Но когда наконец заметила его, то поняла, что с ним ей хорошо, спокойно и надёжно. За него и вышла замуж: с ним можно было оставаться собой и следовать своей сказке, а не пытаться попасть в чужую.

— Вы думаете, я пытаюсь попасть в чужую сказку?

— Это можете знать только вы.

— Но ведь в сказках всегда нужно преодолевать трудности! Вот я и преодолеваю.

— Трудности, слабости, но не свою натуру. И дело даже не в этом. Когда вы гонитесь за чужой сказкой, это не просто пустая трата времени. Вы что-то теряете, упускаете свою сказку, свой сюжет. Но он предназначен именно для вас, и он ждёт. Вам надо его найти.

— А как его искать?

— Просто начните. Он ведь и сам ищет вас.

— Ищет меня?…

Девушка поблагодарила и ушла, озадаченная. Дверь за ней закрылась.

— Ну и работа у тебя, — сказал Яник. — Каждому всё объясни… Я бы так не смог.

— Многие люди обращаются ко мне, но на самом деле помощь волшебника требуется очень редко. Вот тебе и Эльте требуется.

— Эльте понятно. А мне-то зачем? Вроде уже всё хорошо.

— Есть у меня одна идея, — сказал Эймер и опять зарылся в книги. А Яник решил прогуляться и отправился в порт: по его расчётам, «Альбатрос» уже должен был прийти в столицу.

Янику хотелось увидеть что-нибудь волшебное, но, словно нарочно, ничего такого не попадалось. Шумели знойные улицы, в порту прохаживались матросы, разгружались корабли. Порт Файолеаны был больше, чем гайстунский, но ничего особенного, удивительного и впечатляющего там не оказалось. И «Альбатроса» до сих пор не было. Гадая, не случилось ли с ним чего-нибудь, Яник побрёл назад.

Эймер всё ещё что-то искал в своей библиотеке. Яник спросил:

— У тебя нет какой-нибудь книжки про море? Про корабли?

Эймер задумался.

— Только «Множество заклинаний для самой непокорной из стихий» и энциклопедия рыб.

— Нет, это неинтересно. Тогда дай мне какое-нибудь дело, а то время медленно тянется… Ой! — воскликнул он и показал на окно.

С той стороны сидела синица. Эймер вскочил, открыл окно и протянул ей руку. Птица уселась на его раскрытую ладонь и что-то пропела. На подоконник спорхнули ещё несколько синиц и зазвенели наперебой. Это продолжалось довольно долго — судя по всему, у них был подробный рассказ. Наконец Эймер кивнул, осторожно погладил синицу, которую держал на руке, она радостно тенькнула и улетела, и другие — за ней. Эймер повернулся к Янику:

— Эльта нашлась.

— Где она?!

— Далеко. Нам самим в этот Осколок не добраться. Но это и не нужно… Как ты себя чувствуешь? В состоянии пойти в небольшой поход?

Конец ознакомительного фрагмента.