Сердце для любимой

Мария Геррер, 2020

Аня – юная художница, волею случая попавшая в северную столицу. Макс – владелец спортивных клубов и представитель золотой молодежи. Они живут в разных мирах и их пути не могут пересечься. Но проказница-судьба столкнула наивную девушку и законченного эгоиста. Макс легкомысленно заключает с другом пари на любовь провинциалки Ани. Кто победит в борьбе за сердце девушки – состоятельный бизнесмен, или простой, но очаровательный разнорабочий, которым прикидывается Макс? Сможет ли он прожить без денег и связей в питерской коммуналке, да еще и завоевать независимую Аню? Казалось бы, итог ясен, но кто мог предположить, что в дело вмешается настоящая любовь?

Глава 7. Аня

Мерзко и настойчиво трезвонил будильник. Безумно хотелось шваркнуть его об пол. Я с трудом продрала глаза. В окно глядел любопытный амур и хмурое серое утро. Снова оттепель. Ветер со злостью швырнул в стекло пригоршню тяжелого мокрого снега. Из теплой кровати вылезать не хотелось, но я собрала волю в кулак и нехотя напялила на себя халат.

С утра пораньше я должна была отнести очередную картину клиенту. Почему-то многие очень любят, чтобы я лично принесла им готовую работу. Так сказать, явилась на поклон за заработанными деньгами. Видимо, таким образом они чувствуют свое превосходство над исполнителем их заказа — я заплатил, изволь все сделать в лучшем виде и еще доставить картину в срок и туда, куда я пожелаю. Меня это не раздражает, ведь заказчик всегда прав. Скорее удивляет.

Но сегодняшнего клиента мне откровенно хотелось пришибить чем-нибудь тяжелым — лучше завернуться в плед и пить сладкий чай с печеньками, чем по холоду тащиться на край города. Но долг зовет.

Пошла на кухню, машинально слопала бутерброд. Выходить из дома не хотелось. Я невольно поежилась — добираться до места предстоит часа полтора, не меньше. В дверь позвонили. На пороге стоял Богдан. В одной руке он держал раскладушку, другой прижимал к себе скрученный матрац.

— Доброе утро! Макс на работе?

— Наверное, — пожала я плечами. Откуда мне знать, где он?

— Надеялся, что кого-нибудь застану. А то пришлось бы оставить строителям. Решил помочь другу — принес ему мебель, — усмехнулся он. — Бедняге, похоже, даже спать не на чем.

— Можешь пока бросить в моей комнате. А Макс что, мебель перевозить не будет?

— Предполагаю, у него нет мебели, — доложил мне Богдан. — Он совсем бедный, зато честный.

— Надо же, а деликатесы себе позволяет. Даже странно… — удивилась я. — Неужели у него настолько все плохо?

— Это ты у Макса спроси, — загадочно улыбнулся Богдан, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на широкой груди. — Тяжелая жизнь, полная трудностей и лишений закалила моего друга и сделала его аскетом.

Мне даже жалко стало Макса. Вот не повезло, так не повезло. Но вздыхать над чужими проблемами времени уже не было.

— Предложила бы тебе чая, но надо бежать к заказчику, — намекнула я Богдану, что ему пора уходить.

— Давай лучше я тебя кофе угощу. Тут рядом неплохая кофейня.

— Прости, нет времени. Мне ехать далеко, боюсь опоздать.

— Мы зайдем ненадолго. А потом я отвезу тебя, куда пожелаешь, — продолжал искушать Богдан.

— Тебе что, на работу не надо? — удивилась я.

— Я могу позволить себе появляться там, когда посчитаю нужным. Все-таки должность у меня в концерне не последняя, — с гордостью подчеркнул свой статус Богдан. — Соучредитель и директор.

— Ладно, уговорил, — улыбнулась я в ответ. По холоду тащиться на другой конец города, да еще и с пересадкой мне не хотелось. — Вчера легла очень поздно и кофе мне однозначно не повредит.

После промозглой погоды на улице, кафетерий встретил нас обволакивающим теплом и запахом свежей сдобы с корицей. Богдан заказал мне капучино, себе взял черный без сахара. А еще купил потрясающе вкусные миндальные пирожные.

— У тебя хорошие картины, — Богдан отхлебнул кофе и посмотрел мне в глаза бархатным взглядом темных карих глаз. Загадочным, влекущим и, как мне показалось, немного порочным. — Я подумал, возможно, тебе будет интересно выставить работы в галерее моей знакомой. Я вчера вечером рассказал ей о тебе. Она интересуется современным искусством и помогает молодым художникам пробиться наверх.

— Было бы здорово! — обрадовалась я. — Ты правда думаешь, она согласится? Я пробовала, но мне пока везде отказывали.

— Я предложил ей посмотреть твои работы, и она откликнулась на мою просьбу. Я ее знаю еще со школы. Можем сегодня заехать к ней.

— Было бы замечательно. Значит, и Макс ее знает?

— Разумеется. Кстати, как он обживается на новом месте? — мне показалось, в его словах позвучала ирония.

— Потихоньку.

Мне хотелось расспросить Богдана о его друге, но я подумала, что это будет неправильно и нечестно. Вроде как шпионить за человеком.

Мы еще немного посидели в кофейне, и Богдан отвез меня на встречу с заказчиком. Когда я вышла из роскошного лексуса цвета темного антрацита, у моего клиента челюсть упала на землю. Видимо, решил, что Богдан мой парень или еще что похуже. Так или иначе, деньги я получила и была обеспечена на несколько дней. А учитывая, что на подходе еще и другие заказы, можно считать себя богачкой.

— Сейчас поедем к Дарине. Познакомлю вас, покажешь ей свои картины. У тебя же они выставлены где-то в интернете?

— Да, — кивнула я, и мне стало немного не по себе. Вдруг этой Дарине не понравятся мои работы?

Галерея располагалась на первом этаже современного здания из стекла и бетона где-то в районе Красного Треугольника. Высокое и очень просторное помещение заливал яркий свет софитов.

По стенам висели абстрактные полотна. Цветные кляксы мешались с глазами, губами, руками и еще чем-то, что иногда рисуют на заборах озабоченные подростки.

Посреди зала располагались скульптуры и инсталляции. «Сон вещей собаки» невольно привлек мое внимание. Из горы пивных банок торчала пластиковая рука манекена. Очень глубокий смысл. Я поняла, что мои картины до этого уровня явно не дотягивают. Может, на них тоже какое-нибудь непотребство изобразить?

Дарина оказалась роскошной длинноногой шатенкой, с безукоризненной прической и макияжем. Элегантный темный деловой костюм и белоснежная шелковая блуза подчеркивали ее статус бизнес-вумен. Замшевые черные туфли на высоченной шпильке придавали легкий эротический оттенок.

Она по-свойски чмокнула в щеку Богдана и царственно протянула мне руку:

— Наслышана о ваших картинах. Жажду увидеть что-то свежее, креативное.

Ну, креативом у меня и не пахнет. Я прошла классическую школу, так же и пишу.

— Судя по тому, что я вижу в вашей галерее, мои работы вас вряд ли заинтересуют, — не без сожаления констатировала я и показала ей в смартфоне несколько работ.

— Ну почему же? Вполне пойдет как наивная живопись. Довольно перспективное направление. Моим клиентам нравятся художники-самоучки. Этот непосредственный взгляд, это природная примитивность. Прелестно, прелестно! — защебетала она, скривив губы в снисходительной улыбке.

Я не могла понять, говорит она серьезно или издевается. Видимо, последнее.

— Анна окончила Художественное училище в Златогорске, — вставил свое веское слово Богдан, многозначительно улыбнувшись Дарине.

— Это ты мне уже сообщил, когда позвонил вчера, — кисло улыбнулась хозяйка галереи ему в ответ и снова переключила свое драгоценное внимание на меня: — Я же говорю, меня все устраивает. Попробуем выставить несколько картин. Выбирайте сами, Анна, что вы посчитаете нужным, а мы с Богданом заедем за ними вечером. Заодно навестим нашего одноклассника.

Дарина и Богдан заговорщицки переглянулись. С чего бы? Или мне просто показалось?

Вряд ли мои полотна произведут в этой галерее фурор. Но попробовать стоит. Попытка не пытка. Так или иначе, кто-то их да увидит. Может, захочет сделать заказ.

Дарина походкой модели на подиуме подошла к стойке у входа и взяла у девушки два буклета.

— Приглашаю вас обоих на вечер, посвященный открытию выставки «Тени безумцев». Жду в пятницу и прошу соблюдать дресс-код, — Дарина одарила меня белозубой улыбкой и снисходительным взглядом. — Думаю, вам, Анна, будет интересно приобщиться к богемной жизни Петербурга.

По дороге домой я думала о галерее Дарины и ее приглашении. Предложение было заманчивым и пугающим одновременно. Блестящие перспективы познакомиться с другими художниками и потенциальными заказчиками, окунуться в культурную жизнь Петербурга. Но мои картины однозначно не вписываются в концепцию этой модной галереи.

Я раскрыла пригласительный. Он был напечатан на бумаге с золотыми разводами и содержал что-то вроде программы мероприятия: фуршет, танцы, оркестр балалаечников и ложкарей исполняет Симфонию № 2 Рахманинова, перформанс и показ женского и мужского нижнего белья какого-то, очевидно известного в Питере модельера. Явиться на вечер следовало в вечернем платье и маске. Такого платья, естественно, у меня никогда не было.

— Видишь, все получилось, — ободряюще заметил Богдан. — Дарина выставит твои картины в галерее.

— Не знаю, что получилось, — искренне призналась я. — По-моему, Дарина надо мной посмеялась.

— Ты не права. Это просто ее манера общения. Что ты хочешь от творческой натуры?

— Возможно, я не гений, как Репин или Серов. Но и не самоучка. И училище в Златогорске очень хорошее. После него запросто поступают в Академию художеств, — сердито выпалила я.

— Тебя это задело?

— Задело. И я вот думаю, надо ли принимать приглашение от человека, которому я откровенно не интересна как художник. Тем более что у ее галереи другая стилистическая направленность.

— Так тебя только это смущает? Даже не сомневайся. Уверен, там будут не только поклонники абстракционизма. На вечере сможешь пообщаться с нужными людьми, завяжешь знакомства. Это неплохой шанс для дальнейшего продвижения твоих картин.

— Может, и так. Но у меня все равно нет подходящего платья. Оно стоит шальных денег, жалко выбрасывать их ради одного сомнительного мероприятия.

— Это не проблема. Я куплю тебе платье, какое пожелаешь, — заверил Богдан. — Тебя вообще надо приодеть. Я помогу тебе подобрать все необходимое.

— Еще чего удумал! — возмутилась я. — Я подобных подарков ни от кого не принимаю.

— Почему, позволь спросить? — снисходительный тон Богдана разозлил меня. — Хочу помочь молодой художнице покорить Санкт-Петербург. Буду твоим спонсором и меценатом. Что в этом плохого?

— Не хочу быть никому обязанной, — отрезала в ответ.

— Независимость превыше всего?

— И что? Что в этом плохого? И да, для меня это важно.

— Ладно, не хочешь платье в подарок, возьми его напрокат. Это ты себе позволить можешь? Подумай о перспективах этого вечера. Уверен, твои работы заметят, — Богдан напоминал мне змея-искусителя.

Что ж, возможно, это выход. Хотя тоже не самый дешевый. Жирная жаба в глубине души сказала «Ква», но я заставила ее замолчать. А вдруг, это и правда, мой шанс?

— Позволишь помочь тебе с выбором? — вкрадчиво осведомился Богдан. — Пожалуй, я лучше тебя знаю, что надевают женщины на подобные вечеринки.

На это мне возразить было нечего, и мы направились в ближайший прокат платьев, который я нашла в интернете. Богдан давал дельные советы и меньше через полчаса примерок мне подобрали не слишком пафосное, но изящное платье. Темно-синего матового шелка, на тонких бретелях, со струящейся длинной юбкой и открытой спиной.

Богдан удовлетворенно хмыкнул:

— Ты очень элегантна. Вполне подойдет для выставки.

Его комплимент согрел мне душу, повысил самооценку, и я поняла, что ужасно тщеславна. Из высокого зеркала на меня смотрела почти принцесса. Только короны на голове не хватало. Я покружилась по залу. Легкая юбка красиво развевалась и тонко шуршала.

На мой взгляд, платье вполне могло сойти за какой-нибудь бренд. Хотя, очевидно, это могло обмануть только такую неискушенную провинциалку, как я. Маску я выбрала черную, с синими блестками в тон к платью. И буду если не царицей бала, то, по крайней мере, не хуже других.

Домой я вернулась в приподнятом настроении. Мне уже хотелось на этот светский прием, хотя, возможно, я буду там белой вороной. Ну и пусть. Буду креативной белой вороной, я же художник! На меня накатило вдохновение, и я за полдня дописала своего благородного охотника. Остались мелочи в виде дорогих украшений и кружев.

Ближе к вечеру от строителей приполз Макс. Он был весь в пыли и едва передвигал ноги. Я обрадовала его, доложив, что Богдан принес ему раскладушку и матрас. Макс криво и вымучено ухмыльнулся и поплелся принимать душ.

Вскоре он зашел ко мне, и протянул новое полотенце.

— С белочками, как и просила, — доложил он. — Еле нашел.

Я не удержалась и сразу рассказала ему, что Богдан возил меня в галерею к Дарине. И что мы идем на открытие выставки. Макс настороженно и недовольно уставился на меня:

— Ты там поаккуратнее. Знаю я эти выставки — море виски, разврат, случайные связи и даже наркота.

— Тебе-то откуда об этом известно? Сам говорил, ты не их поля ягода, на такие тусовки не ходишь.

— Раньше ходил, — буркнул Макс. — Не нравится мне эта затея.

— А что, твой Богдан развратник и аферист? Пока я за ним ничего такого не заметила.

— Ты с ним когда познакомилась? Вчера. Нельзя быть такой доверчивой.

— Так вы друзья или нет? — продолжала допытываться я.

— Друзья. Просто будь осторожнее вообще, и на вечере в частности. Хорошо?

Заботливый у меня новый сосед. Блюдет мой моральный облик. Хотя это совсем не плохо.

— Ты уже ужинала? — поинтересовался Макс.

— Нет, некогда.

— Тогда я пожарю нам яичницу. Идет?

— Да, буду очень благодарна, а то мне надо закончить работу.

Как же приятно, когда за тобой ухаживают! Только сейчас поняла, что голодна как волк, давно надо было перекусить.

Я вернулась к портрету — необходимо окупить затраты на этот званый вечер. Платье, маска — все стоит денег. Зато потом, возможно, появятся новые заказы. Работа спорилась. Серый мужичок на глазах превращался в благородного лорда.

Резкий запах гари проник в комнату и вернул меня с заоблачных высот на грешную землю. Пожар?! Я услышала, как Макс извергает проклятья и распахнула дверь. Коридор был задымлен. На вопли Макса выскочили дядя Саша и Валя, из-за двери опасливо выглянул Олежка, но мать сердито загнала его обратно. Мы сломя голову бросились на кухню.

Посреди нее, как шаман с факелом, кружился Макс с горящей сковородой. Черный дым клубами поднимался от нее к потолку и оседал на побелке копотью.

— Только не в раковину! Маслом брызнет! — завопила Валя.

— И не на пол! Плитка лопнет! — заорал дядя Саша.

— Знаю! Сейчас должно прогореть! — заверил Макс, продолжая вертеться по кухне и, очевидно, ища место, куда пристроить сковороду, не причинив еще больше вреда. Горящее масло капало на кафель и оставляло жирные черные пятна.

Пламя начало опадать, и Макс в сердцах шваркнул сковороду на плиту, залитую маслом и заляпанную разбитыми перепелиными яйцами.

— Чудовище, откуда ты на нашу голову взялся? — вопросила Валя, вырывая у Макса из рук подгоревшую прихватку и в сердцах огрев его по спине полотенцем. — Думала, только мой Олежка обормот и бестолочь, а тут еще один такой же выискался. Как остынет, отмоешь плиту! И пол в порядок приведи. Как тебя вообще угораздило сковороду поджечь?

— Масло вспыхнуло, — оправдывался Макс.

— Так какого лешего ты его так нагрел? — не унималась Валя.

— Яичницу хотел пожарить, — вздохнул Макс и развел руками. — Не получилось…