Сердце для любимой

Мария Геррер, 2020

Аня – юная художница, волею случая попавшая в северную столицу. Макс – владелец спортивных клубов и представитель золотой молодежи. Они живут в разных мирах и их пути не могут пересечься. Но проказница-судьба столкнула наивную девушку и законченного эгоиста. Макс легкомысленно заключает с другом пари на любовь провинциалки Ани. Кто победит в борьбе за сердце девушки – состоятельный бизнесмен, или простой, но очаровательный разнорабочий, которым прикидывается Макс? Сможет ли он прожить без денег и связей в питерской коммуналке, да еще и завоевать независимую Аню? Казалось бы, итог ясен, но кто мог предположить, что в дело вмешается настоящая любовь?

Глава 3. Анна

Строители с верхнего этажа подоспели как раз вовремя. Маньяк успел положить меня на кровать и даже поинтересовался, не сдохла ли я еще от страха. Он нависал надо мной горой мышц, как скала и был готов в любой момент обрушиться на меня всей мощью изголодавшегося по женщине самца. Пора было снова срочно терять сознание.

Но злодея остановили грозным окриком. Меня услышали и спасли!

Теперь мужчина стоял перед нами совсем голый, с руками за головой и я потупила взгляд, чтобы не видеть этой срамоты. Он повернулся ко мне спиной, очевидно, чтобы не слишком смущать. И где раньше было его благоразумие? Ишь, какой скромный стал, когда мне пришли на подмогу работяги.

— Игорек, вызывай полицию, — скомандовал мужик с ломом. Очевидно, это был бригадир бравых строителей-спасителей.

Игорек порылся в бездонном кармане рабочего комбинезона и достал смартфон.

— Сначала я его сфотографирую для протокола. Девушка, поближе к нему подвиньтесь, в кадр не влезаете. И вид поиспуганнее, поиспуганнее. Он же вас почти изнасиловал, — скомандовал Игорек с видом профессионального режиссера и сделал несколько снимков. — Порядочек! А теперь можно и полицию.

— Да подождите вы! — взмолился извращенец.

— Чего-ждать-то? — поинтересовался один из рабочих. — Пока ты слиняешь? Не выйдет, и не надейся. И руки за головой держи, тебе их никто опускать не разрешал.

— Послушайте же, наконец! Куда я голый денусь? Я тут живу, — оправдывался несостоявшийся насильник.

— Он врет! — перебила я. — Врет! Не верьте ему. Он тут не живет.

— Я новый жилец, комнату снял у Радзивилова сегодня утром. Могу паспорт показать, он в ванной, в одежде. Я только помыться зашел, испачкался в реставрационной мастерской. Думал, в квартире никого, вот и вышел на кухню.

— Ну, это легко проверить, — протянул бригадир, картинно покачивая ломом. — Фамилию ты мог и на вывеске прочитать. А как зовут хозяина антикварного магазина?

— Дмитрий Алексеевич.

— Гляди-ка, угадал, — вскинул брови бригадир.

— Я не угадывал, я знаю. Пойдемте к нему, он подтвердит, что я не лгу.

— Ладно, пойдем. А для начала покажи паспорт. Игорек, отконвоируй гражданина в ванную. Серега, подстрахуй, чтобы подозреваемый не скрылся с места преступления. А ты прикройся, — грозно приказал бригадир маньяку, — а то девушку смущаешь. Вон как покраснела.

Я старалась не смотреть на обнаженного мужчину. Но глаза сами невольно косили в его сторону. Ему было однозначно меньше тридцати. Высокий, темноволосый, с модной стрижкой. Надо же, маньяки, оказывается, за собой следят. Великолепная в меру накаченная фигура. Широкие плечи. Кубики на животе. Ниже лучше не смотреть…

Я отвернулась, но через пару мгновений снова невольно стрельнула в него глазами. Красивый какой. Нарисовать бы его. И назвать картину «Бог любви». И о чем я только думаю? Он же меня едва не изнасиловал!

Аполлон снова прикрылся моим полотенцем и его вывели из комнаты.

— Он тебя точно не обидел? — заботливо спросил меня бригадир. — Хочешь, отделаем его как следует?

— Лучше в полицию сдайте, — милостиво произнесла я. — А то потом затаскают за нанесение телесных повреждений.

Вскоре вернулся Игорек, один и почему-то очень довольный:

— Он и правда тут живет. И ему и правда, нечего надеть. Он у антиквара перепачкался, не врет. Работал там, уронил на себя ведро с клеем. Сейчас ему Серега строительный комбинезон выделит, чтобы девушку не смущал. Мужик безобидный, отвечаю.

Я искренне поблагодарила строителей за помощь:

— Большое вам спасибо, думала, умру от ужаса. Зря я так кричала и всех переполошила. Но мне было очень, очень страшно, правда. Одна в квартире, а тут незнакомый голый мужик.

— Ничего, дочка, — заверил меня бригадир. — Лучше поднять тревогу, чем попасть в беду. Рады были помочь. Что еще надо будет — кричи. У нас там все отлично слышно, полы уже частично сняли — перекрытие как решето.

Громко топая тяжелыми ботинками, строители покинули комнату, оставив белые следы известки на полу. Внезапная тишина оглушила. Только громко тикали старые часы на стене.

Все-таки испугалась я понапрасну. И соседа испугала. Его едва не побили. Хорошие какие строители — быстро примчались на помощь. Я улыбнулась — забавный случай получился.

Надо, наверное, подружиться с соседом. Он, конечно, сам виноват, что все так вышло. Нечего было голым шляться по кухне. Не знал он, видишь ли, что я дома. А если бы в квартире малые дети были? А тут такое непотребство? Травма на всю жизнь!

В дверь тихонько постучали, если не сказать, поскреблись.

— Это я, — сообщил смущенный мужской голос. — Можно войти?

— Входи, — бодро ответила я и мысленно собралась.

Если хочешь преодолеть страх, посмотри ему в глаза. Ну что ж, сейчас я это сделаю!

Аполлон облачился в синий рабочий комбинезон, заляпанный краской. Комбинезон делал его похожим на сантехника из порнофильма или стриптизера — рельефные мышцы, ухоженная внешность. Хоть сейчас на сцену и исполнять эротические танцы с медленным раздеванием под вопли восхищенных поклонниц. Кстати, вопила я знатно, правда не от восторга, а от ужаса. А поет он, между прочим, очень и очень неплохо, да еще и на английском.

Мой новоявленный сосед замялся и наконец, произнес:

— Прости, что так получилось. Хозяин сказал, тут никого днем нет. Ну, я и расслабился.

— Хорошо расслабился — голым по квартире гулял! А почему мое полотенце взял?

— Машинально взял, извини. Голову вытереть. Даже не подумал об этом. Новое тебе куплю.

— Ладно, — кивнула я. — Только тоже с белочками.

— С белочками? Ну, постараюсь найти.

— Да уж постарайся.

— Сильно я тебя напугал? — он посмотрел на меня, и я поняла, что он точно не насильник. Темно-серые глаза были с наглецой, но не злые.

— Ну что ты! Я очень обрадовалась, когда голого мужика на кухне увидела! — ехидно сообщила соседу. — Даже не представляешь, всю жизнь мечтала об этом.

— Я же уже извинился. Не хочешь ли выпить чаю? — примирительно предложил он. — А то ты бледная какая-то. Может, и меня угостишь?

— Можно, — кивнула я. — Тебя как зовут?

— Макс.

— А я Аня, — протянула ему руку.

Он осторожно пожал ее и располагающе улыбнулся:

— Вот и познакомились.

Улыбка Макса мне понравилась, и я улыбнулась в ответ. Мы пошли на кухню. Я включила чайник. Очевидно, у Макса здесь пока ничего не было — ни посуды, ни чая, ни еды.

Я выделила ему чашку, и кинула в нее чайный пакетик. Макс опасливо посмотрел на него, словно это был пакетик с цианистым калием.

— Ты что, только рассыпной чай пьешь? — удивилась я. — Это же возни сколько.

— Зато аромат какой!

— А в чем, собственно, разница? — не поняла я. Взяла из шкафчика банку с листовым чаем и сунула ему под нос. — Гурман, что ли, отличить по запаху можешь, где выращен, когда собран?

Макс поморщился.

— Это у тебя такой листовой чай? Кошмар какой! Он банным веником пахнет.

— Ну, знаешь, — обиделась я. — Не нравится, не пей. Тем более, я тебе его и не предлагаю. Сойдет и в пакетике.

— Ладно, сойдет, — перестал ломаться Макс.

— Тоже мне, ценитель выискался. Печенье будешь? — я положила на стол печенье в полиэтиленовом пакете и поставила начатую баночку с абрикосовым джемом.

Печенье тоже вызвало у Макса недоумение. Он взял одно и с сомнением повертел в длинных изящных пальцах.

— Печенье-то тебе чем не угодило? — вздохнула я. — Тоже не так пахнет?

— Фасовка странная. Не в коробке, не в пачке.

— Так на развес. На ярмарке брала.

— Ясно, — протянул он. — И ты этим питаешься? Отравиться не боишься?

— Чем? Печеньем?

— Вообще всем этим?

— А почему я должна этим отравиться?

— На ярмарке с лотков торгуют, на улице, сплошная антисанитария. Как-то проезжал мимо, видел. Как там вообще что-то можно покупать? Странно, что это безобразие до сих пор не закрыли.

— Почему безобразие? На ярмарке дешевле, чем в других местах. Я в выходные туда хожу продуктами запасаться на неделю. А ты где продуктами закупаешься? В супермаркете? Так там намного дороже.

— Ты такая экономная? — он выгнул бровь и несмешливо поглядел на меня.

— Что делать. Приходится. А ты, видать, транжира, — поддела я соседа.

— Пожалуй, да, — криво усмехнулся Макс.

Своим подходом к покупке продуктов Макс меня удивил. Видимо, хорошо зарабатывает. Я отхлебнула сладкого чая и отправила в рот антисанитарную печеньку:

— И ты кем же работаешь, богатенький Буратино?

Макс смутился.

— Сегодня помогал антиквару. Там и перемазался в клею.

— Ты реставратор? — удивилась я. Тогда понятно, что он хорошо зарабатывает. — Интересная профессия, и творческая.

— Ну, не совсем реставратор, — широко улыбнулся Макс. — Просто подрабатывал.

— А вообще-то ты кем работаешь, постоянно? Или секрет?

— Ну, всем понемногу, — замялся сосед. — Там, сям подрабатываю. В общем, где придется. Но в основном сантехник. Раковины, джакузи и все в таком роде.

— Короче, мастер на все руки, — констатировала я. — С уклоном в сантехнику.

— Ну, типа того, — кивнул он. — Как-то так.

— Это хорошо, нам в квартире мастеровитый мужик жизненно необходим. Дядя Саша — отставной моряк. Хороший человек, но что с него возьмешь? Старается, как может, только не все у него получается. И это естественно. Вот недавно старая проводка замкнула. Почти сутки без света сидели.

— Тут еще кто-то живет? Я думал, ты одна.

— Нет, не одна. Сейчас про всех расскажу, а вечером с ними сам познакомишься.

Макс кивнул, но мне показалось, знакомиться он ни с кем не планировал. Возможно, антиквар уже подобрал варианты обмена для моих соседей и обещал Максу, что он и правда, будет жить в квартире один. Хотя странно это, почем я ничего не знаю?

— У дяди Саши не комната, а этнографический музей, — начала я заочное знакомство. — Сувениры со всего мира — ритуальные маски, ракушки, кораллы, даже копье и щит есть. Кажется, из Африки. У дяди Саши часто бывают друзья. Тоже моряки. Шумят, играют в карты. Но не напиваются. Так, для куража, если только. Кроме дяди Саши тут живет Валя с сыном-школьником. Она работает на заводе, проверяет качество каких-то приборов, или ламп. Ну, это не важно. Ее Олежка учится в третьем классе, до вечера в продленке. Хороший мальчик, умный, и не сильно хулиганистый. Любознательный. Пару дней назад ставил какой-то опыт с лаком для ногтей. Хорошо, что все обошлось, никто не пострадал, кроме Васьки. У того миску для корма из нержавейки лаком залило и она сгорела — в ней Олежка нагревал смесь. Ну и пришлось миску потом выбросить. И кухня вся лаком провоняла. Васька обиделся и два дня дома не показывался. А до этого Олежка пытался бенгальский огонь сам сделать. Вовремя заметили и остановили. Сейчас за его воспитание взялся дядя Саша — они вместе что-то мастерят по вечерам. Мальчишке нужен старший товарищ, раз отца нет. Так что думаю, больше у нас ничего взрываться и гореть не будет.

— Да уж, с такими соседями не соскучишься, — усмехнулся Макс. — Весело тут у вас.

— Теперь и у вас. Ты привыкнешь. Соседи у нас хорошие. Мне они очень помогают. Я же в Питере никого пока не знаю. А ты тоже неместный?

— Я петербуржец, потомственный, — гордо сообщил мне он. — А ты откуда?

— Я до этого жила в Златогорске. В общем, провинциалка. Комната досталась в наследство от бабушки.

— И как тебе Питер? — Макс осторожно попробовал чай. Убедился, что это не отрава, и рискнул взять печенье.

— Я давно влюблена в этот город. Первые дни от окна не могла отойти — рисовала и рисовала. Вид тут отличный.

— Ах да, конечно, я же у тебя в комнате мольберт видел. Правда, мне тогда не до того было, чтобы картины рассматривать. Так ты художница?

— Ну, это громко сказано — художница. Окончила училище, думаю летом попытаться поступить в Академию. Готовлюсь потихоньку.

— Покажи мне свои картины, — попросил сосед.

Мы вернулись в мою комнату.

— На эту не смотри, это на заказ, — кивнула я на мольберт. — Просто пишу такое ради денег. То, что хочет видеть клиент. Я не лицемер, поверь. Высокое искусство — это хорошо, но кушать хочется каждый день.

Макс с интересом начал разглядывать мою работу.

— Ты над ней иронизируешь, — заметил он, кивнув на портрет.

— Есть немного, — искренне призналась я. — Самую малость.

На портрете дама бальзаковского возраста была разодета в лиловый бархат и меха неизвестного науке зверя. Ее гордое чело украшала блестящая диадема. Глаза эротично щурились, полные губы обещали блаженство, а глубокое декольте открывало аппетитную грудь юной девы. Рядом стояло фото, на котором довольно вульгарная особа смотрела взглядом изголодавшейся волчицы.

— Как видишь, я смогла придать ей благородства и загадочности. А значит, деньги на ближайшую пару дней у меня будут.

— Почему этот портрет так дешево стоит? — изумился Макс. — Конечно, не Леонардо. Но он все-таки большой.

— Так это же портрет по фотографии. Это не искусство, лажа. Но народу нравится, заказывают. А вот мои пейзажи. Думаю, они поинтереснее получились. Там Златогорск, а эти два — вид из окна.

Я сгребла краски в сторону, освобождая место на секретере и расставляя холсты.

— Что скажешь? Ты мой первый критик. Говори честно, не бойся обидеть. Глас народа — глас Божий, так сказать. Хочу узнать авторитетное мнение сантехника.

Макс взял один из пейзажей в руки и долго его рассматривал. Это был как раз вид из окна во время снегопада.

— Я, конечно, не ценитель, но мне нравится. Настроение есть. Как у ранних импрессионистов. Моне напоминает. Но не подражание, и это отлично.

Кажется, он был искренен, и картина ему и правда понравилась. Не знала, что сантехники разбираются в импрессионистах. Хотя почему бы и нет? Тем более это же питерский сантехник. А в этом фантастическом городе все пропитано искусством.