Няня с большой дороги

Мария Геррер, 2022

Анастасия: Никогда не думала, что начну работать няней у детей моего злейшего врага. Этот заносчивый сноб и самовлюбленный эгоист считает, что миллиардерам все можно. Не знаю, кого надо сначала перевоспитывать – детей или их папашу? Стас: Даже в кошмарном сне не мог представить, что мои дети выберут себе в няни взбалмошную девицу, которая портит мне жизнь всеми возможными способами. Настоящая разбойница с большой дороги. Однако меня влечет к ней как магнитом…

Глава 9. Анастасия

Автобус крякнул, хрустнул чем-то в двигателе и замер у двух кирпичных почти полностью развалившихся столбов. Когда-то давно тут был въезд в усадьбу.

Дорога закончилась. Через бывшие ворота проходила узкая тропинка, по которой, похоже, никто давно не ходил.

Мы вышли из автобуса. Я потопталась на месте, размяла ноги. Меня слегка качало после продолжительной тряски по грунтовой дороге. Достала фотоаппарат, повесила его на шею. Рюкзак закинула за спину. Все свое ношу с собой. Можно, конечно, оставить в автобусе. Но вдруг мне что-то понадобится?

Темный густой лес стоял перед нами. Еще можно было угадать среди зарослей два ряда лип. Когда-то давно эта аллея вела к дому. Все углубились в заросший парк. Цветастые юбки женщин цеплялись за репейники, коих тут росло в изобилии. Все-таки в лес практичнее ходить в штанах.

Мы дошли до небольшой поляны. Впереди виднелся остов дома. Все, что осталось от когда-то роскошного особняка. На месте поляны раньше была площадка. Кое-где на ней еще виднелись плиты из белого камня, плотно подогнанные друг к другу.

Женщины начали собирать хворост для костра. Вообще-то в лесу запрещено разводить открытый огонь. Но я предположила, что напоминать об этом бесполезно. Лишь бы они не достали из автобуса идола и не начали приносить ему человеческие жертвы.

Я подошла к руководителю ансамбля.

— Павел Романович, тут смартфон не ловит. Боюсь отстать. Вы уж меня не потеряйте, пожалуйста. Вы через сколько собираетесь уезжать? Мне полтора часа хватит? Мне надо пройтись по усадьбе, сделать фотографии.

— Зови меня Елисей-живород, — заявил Павел Романович. — Я — верховный жрец Яромира-всезнайца. Надень юбку, ладо, и присоединись к нашему обряду.

Я слегка оторопела. Час от часу не легче. Со жрецами общаться мне еще не доводилось. Интересно, это выборная должность, или Павел Романович сам себя на нее назначил?

Речь руководителя народников изменилась. Он гордо выпячивал грудь, расправил хилые плечи. Теперь в разговоре упирал на букву «О» и заменял ею все что можно и что нельзя.

Юбки у меня с собой не было. Ни к чему я присоединяться не планировала. У меня другие задачи на сегодня.

— Спасибо за приглашение, но я тут по делу. Виталий Викторович вам, наверное, сказал — я должна предоставить фотофиксацию того, что осталось от усадьбы, — напомнила Живороду.

— Успеется, — Елисей-Павел-Живород дал знак одной из женщин, и она принесла мне юбку.

— Прими, ладо. Надень, — настойчиво совал мне Павел юбку. — Надень, не упрямься, аки коза неразумная.

Зачем мне сдалась эта юбка? И что он там про козу говорит? На что намекает?

— Нет, спасибо, конечно, — отказалась я. — Мне без нее удобнее.

— Девица-невинница должна носить юбку, а не ходить в портках, аки господин ея, — строго заметил Павел-Елисей.

Господин? Невинница? Идиотизм!

Итак, похоже, я вляпалась в секту. Только этого мне и не хватало, для полного счастья. А я всего-то фотографировать руины приехала.

Между тем адептки Живорода соорудили импровизированный очаг из камней и уже успели развести небольшой костер.

Они начали водить вокруг него хоровод и петь.

— Простите, но мне надо работать, — я постаралась побыстрее убраться с поляны.

На всякий случай потрогала в кармане моих широких брюк газовый баллончик. Он был на месте. Его подарил мне отец. Папа знает, что я порой хожу по таким местам, куда порядочную девушку в принципе занести не может.

Баллончик два раза помог мне избежать встречи с бродячими собаками. У баллончика очень интересный дизайн — это точная копия пистолета ТТ. Рассчитано на то, что не каждый хулиган решится приставать к девушке при оружии.

Меня догнала одна из женщин.

— Послушайте, девушка. Тут у нас обряд. Его нарушать нельзя. Все, кто приехал, должны принять в нем участие. Ничего особенного. Просто постойте с нами в кругу и все. Мы же вас сюда привезли, денег за поездку не взяли, — напомнила она мне. — Так окажите и нам любезность. Что вам, трудно, что ли?

— Ладно, просто постоять я могу. Но участвовать в ваших мистериях не буду, — предупредила ее.

— Никто об этом вас и не просит, — заверила меня женщина. — Только вот юбку наденьте, пожалуйста. У нас такой обычай.

— Но мне надо много чего сфотографировать. У меня времени нет.

— Вы все успеете.

Я надела юбку поверх брюк. От меня не убудет. Мы вернулись к костру.

Адептки Живорода стояли широким кругом вокруг очага.

— Круг магический, сил круг! — нараспев повторяли они.

Сколько же идиоток собралось в одном месте!

К костру подошел Павел-Елисей. В одной руке он сжимал посох с большим алым кристаллом в навершии. Похоже, купил на Али-Экспрессе. В другой держал большую деревянную расписную чашу в форме лебедя.

Он отпил из чаши и пустил ее по кругу:

— Испейте зелья чудесного, зелья разума!

Женщины благоговейно припадали к напитку. Когда очередь дошла до меня я заглянула внутрь. Мутная жидкость плескалась в чаше. Резкий синюшный запах выдавал плохо очищенный самогон. Естественно, пить эту дрянь я не стала, просто передала ее дальше.

Посмотрела по сторонам. Водитель стоял поодаль и не пил. Хорошо, а то кто нас отсюда увезет?

— Сегодня мы воздадим величание Яромиру-всезнайцу. За то, что жизни нас научил, на путь наставил, умом-разумом одарил.

Дамы начали голосить на все лады.

— Гой еси, Яромир!

— Собралися с лесу густом невесты-невинницы, — нараспев продолжил Павел. — Читы телом, чисты умом-разумом. Из всех невест выберем одну для Яромира. Мой посох на нее укажет, изберет и счастьем одарит.

Если я правильно поняла, невинницы — девственницы. Ну и набрал он себе в команду невинных девушек! Всем глубоко за сорок. Кому-то и того больше. Кто при детях, кто при внуках. Интересно, как это они умудрились невинность сохранить? Впрочем, возможно, пара настоящих старых дев тут все-таки имеется.

Павел начал медленно идти по кругу мимо женщин.

Дамы преобразились на глазах. Расправили плечи, выпятили грудь. На их лицах заиграли улыбки, глаза заблестели. Все хотели стать невестами Яромира.

Жрец подошел ко мне.

— Избрана! — возгласил он. — Вот на сегодня невеста Яромира. Возрадуйтесь и воспойте, девицы-красавицы.

Елисей слегка икнул и его посох с пластиковым кристаллом указал на меня.

— Нет, это неправильно, — возмутилась та дама, что уговорила меня принять участие в этом цирковом представлении. — Она не наша, не посвященная. И она вообще не хотела юбку надевать. Паша, это нарушение обряда. Так нельзя.

Видимо, дама мечтала на сегодня стать невестой. А тут такой облом.

— Неважно. Так пожелал Яромир, — прервал ее возмущения жрец.

— Павел, мы же ее совсем не знаем, — возмутилась еще одна. — Мы для тебя стараемся, а ты привел постороннюю и сразу выбрал невестой.

— Да, да, мы ее не знаем! — поддержали бунтарок еще несколько женщин. — Пусть уйдет.

— Во время обряда я Елисей-Живород, если кто забыл! — огрызнулся жрец. — А не Павел. И мне решать, что и как правильно. Не мешайте обряду.

Дамы обиженно замолчали.

Жрец поправил на лбу ленту и снова вошел в образ:

— Идем, невинница в чертоги не каменные, а лесные. Под куст бузины алой. Там через меня станешь ты женой Яромира-всезнайца.

Какой такой женой? Сдурел совсем что ли? Ишь, размечтался! Фиг тебе, а не невеста. Мне стало смешно.

— Нет, я никуда не пойду. Я на это не подписывалась.

— Тебе понравится, — заверил меня жрец.

Да неужели? Он что, серьезно думает, что я сейчас побегу за ним в кусты предаваться разврату? Какое, однако, у жреца самомнение!

— Нет уж, дальше продолжайте свои обряды без меня, — я сняла юбку и отдала ее ближайшей ко мне женщине. — К тому же я вам не подхожу. Я не невинница. В смысле не девственница.

— Это дело поправимое, — Павел слегка стукнул меня посохом в лоб. — Возвращаю тебе невинность, ладо.

— Что, все так просто? — удивилась я, нервно хихикнув. Посохом по лбу и снова девственница!

— Это дар волшебный, только мне даденный, — объяснил мне Павел. — Не физически, а духовно стала ты невинницей.

Судя по запаху, исходящего от жреца, он уже изрядно налакался самогона. И когда только успел, кобель похотливый?

— Короче, я в ваших игрищах не участвую. Ищите себе другую невесту, — заявила я, отступая.

— Не противься! — грозно произнес жрец, шагнув ко мне.

Сторонницы жреца разделились на два лагеря. Одни двинулись к нам, очевидно собираясь помочь предводителю. Другие сбились кучкой, недовольно перешептываясь. Моя кандидатура в невесты их не устроила.

Павел Романович протянул ко мне руку.

Ладно, сам напросился. Я отступила назад, выхватила из кармана газовый баллончик-пистолет. Направила его в сторону Павла-Елисея. Тот побледнел и замер на месте. Дамы завизжали, отбежали от меня подальше.

— Лучше не подходите, — слега рыкнула я и предупреждающе щелкнула курком.

— Сдурела совсем? — возмутился жрец, перестав окать и слегка протрезвев. — Я к тебе со всей душой. Это ж обряд такой.

— Да идите вы со своим обрядом куда подальше.

— Она его нарушила, прервала обряд! — загалдели женщины. — Не будет теперь у нас достатка. Не будет радости. Порушила вековой закон, все пропало, все пропало!

И мне с этими ненормальными предстоит возвращать домой. Они ж мне весь мозг вынесут своими причитаниями и упреками.

— Едем отсюда, — заявил Павел Романович. — Теперь надо все начинать сначала. Сколько я сил положил, сколько труда! И все разрушила тупая… — он осекся и скосил глаза на мой пистолет. Продолжить фразу Живород не решился.

Я поняла, что ничего сфотографировать теперь точно не успею. Жаль. Зря проездила. Следующий раз пусть Иванов ищет мне нормальных попутчиков, а не идиотов-сектантов.

Женщины с причитаниями бежали к автобусу. Предводитель подгонял их посохом. Как стадо овец.

— Быстрее, быстрее, прочь отсюда. Место осквернено. Нам надо очиститься.

Я тоже поспешила за ними. Обидно, что ничего сегодня не получилось. Подошла к микроавтобусу. Перед моим носом громко захлопнулась дверь.

— Оставайся тут, коза безмозглая, — крикнул мне в окно Павел Романович и погрозил посохом. — Пешочком пройдешься, не развалишься.

Не успела я и рта раскрыть, как автобус фыркнул, обдал меня выхлопными газами, рванул с места и скрылся в клубах дорожной пыли.

Вот это номер! Такого я не ожидала.

— Сектанты ненормальные! — в сердцах крикнула им вслед. — Придурки!

Я подняла глаза к небу. Солнце в зените. Жара. До ближайшей деревни километров пятнадцать, может и больше. Топать часа три. Хорошо хоть карту в смартфон скачала.

Я поправила на плечах рюкзак. Раз уж я тут осталась, то сделаю фотографии, а потом буду выбираться к людям. Туда, где есть мобильная связь и можно вызвать такси. А лучше попрошу Ника меня забрать. Ничего, отложит он свои дела ради меня. Не так часто я его о чем-то прошу.

Я вернулась к остаткам дома, загасила костер и начала фотографировать. Красиво тут, таинственно. Старинная липовая аллея ведет в темный лес. В ее конце когда-то был пруд. Надо дойти до него, посмотреть, осталось ли что-то или он совсем пересох и зарос.

Немного жутковато. Ведь я совсем одна. И как тихо. Только легкий ветер шумит листвой. Солнце пробивалось через кроны деревьев и кидало косые лучи на истертые старинные плиты площадки.

Продолжила фотографировать. Жаль, что все разрушено. А ведь когда-то давным-давно тут жили люди.

Неожиданно я услышала детский плач. Не поверила своим ушам. Но плач раздавался явственно. Может, тут где-то туристы?

По спине пробежал противный холодок. На руках выступили мурашки. В фильмах ужасов одинокие дети в лесу обязательно сулят что-то нехорошее. А тут еще и развалины. Точно как в американских хоррорах. На ум пришли зловещие призраки, кровавые маньяки. Первой мыслью было сбежать.

— Помогите! Помогите! — закричал жалобный голос.

Я, наплевав на страх, бросилась в ту сторону, откуда он раздавался.