Осталось четверо…

Мария Герасимова, 2021

Что происходит, когда накануне свадьбы тебе изменяет жених, ты отменяешь запланированное путешествие и летишь в противоположную сторону света, чтобы все забыть и начать новую жизнь? Она действительно наступает – только вовсе не та, на которую ты рассчитывала. Потому что вместо отдыха вдали от привычного мира ты попадаешь в катастрофу, твой самолет терпит крушение, и ты – одна из четверых, кому посчастливилось остаться в живых на безлюдном кусочке суши посреди океана… Но не зря говорят, что когда Господь закрывает одну дверь, он тут же открывает другую… И иногда бывает, что конец – это только начало. Новой жизни, новой любви, новых отношений с миром, людьми и самой собой…

Глава 5

Нам крупно повезло с количеством древесины, которую мы смогли раздобыть на краю леса. Я с уверенностью могла назвать это лесом, ведь то, что я увидела, находясь еще в самолете, было бескрайней холмистой местностью, покрытой деревьями. Интересно, насколько большой этот остров? Но меня отвлекли от моих мыслей, кто-то потянул за штанину, когда я, присев, набирала очередную порцию веток. Это была Эмма. С заспанными глазами, которые она не переставала тереть, и зевая она смотрела на меня.

— Эмма, ты проснулась?

Она кивнула. Я отложила ветки в сторону, чтобы выяснить мучавший меня вопрос.

— Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Она опять кивнула.

— Замечательно. А ты можешь мне что-нибудь сказать? Я же слышала твой голосок.

Она отрицательно замотала головой. Странно, мне же тогда не почудился детский голос. Иначе как бы я ее нашла?

— Ты не хочешь пока говорить?

Опять это отрицательное мотание головой. Что ж, ладно. Радует хотя бы то, что она понимает, о чем я ее спрашиваю. Разговорить попытаюсь потом.

— Тогда поговорим в другой раз. Мы с тобой так и не познакомились. Меня зовут Софья, когда захочешь, можешь называть меня тетя Софи или просто Софи. Договорились? Есть хочешь?

Ох, как же активно она закивала. Надо пойти ее покормить, а потом продолжу с ветками. Когда я вышла с девочкой на пляж, Марк вовсю сооружал огромный костер, накидывая бревнышки покрупнее. Жанна же с видом полного непонимания, как это ее заставили что-то делать, периодически поднимала голову вверх и долго смотрела в небо. Наверное, она надеялась, что скоро услышит звук спасательного вертолета, или что там должны отправлять для спасения? Я открыла вторую банку, уже мясного пюре. М-м-м, я бы сейчас не отказалась от куска хорошо прожаренного мяса. Эмма оказалась настолько голодной и самостоятельной, что вмиг съела всю банку, облизав при этом и ложку. Довольно улыбаясь, она протянула ее мне.

— Ну что, Эмма, наелась? Хочешь теперь нам помочь?

Она внимательно прислушалась. Я мало общалась с маленькими детьми, но впервые видела настолько сообразительного ребенка, несмотря на то, что она ни слова не говорила.

— Мы хотим сделать большой костер, — я показала на него рукой. — Но нам надо собрать больше веток из леса. Пойдем?

Она посмотрела сначала на костер, потом на лес, явно размышляя, хочет ли она это делать или нет, потом резво вскочила и решительно пошла в сторону леса. Я настолько опешила от решительности этой маленькой девчушки, что не сразу пошла за ней. Только увидев, что она по дороге нагнулась за здоровенной веткой, раза в два больше нее, я поднялась и поспешила к ней.

— Ты что? Это слишком большая для тебя. Давай я понесу эту, а ты… — я смогла найти ветку поменьше и вручила ее ей. — Ты понесешь эту Марку.

И она с очень важным видом понесла палку. В тот момент у меня в голове крутилась одна мысль: «Спасибо, что сохранил ей жизнь».

У нас ушел практически целый день, чтобы натаскать достаточное количество веток в костер и для букв на песке. Оставалось только их выложить. И Марк прекрасно справился с этой задачей.

Вот так сооружая костер и буквы на песке, мы не заметили, как наступил вечер. Пока мы весь день были заняты, у нас не было времени впадать в уныние. Но теперь, невдалеке от жаркого пламени костра, мне стало по-настоящему страшно. Пугающая мысль, что за нами могут не прилететь, горела в моей голове, как неоновая рекламная вывеска. Я напрасно пыталась отгородить себя от нее, проверяя через каждые пятнадцать минут телефон в надежде, что каким-то чудом он сможет поймать сеть, или прислушиваясь ко всему вокруг и лелея мысль о том, что скоро появится вертолет. Эмма была рядом со мной, смотрела на костер так, будто видела его магическое действие. Пока я сидела, обхватив колени руками, Марк предпринял очередную попытку раздобыть еды в самолете. Я не знаю, как долго он в нем находился, достаточно трудно ориентироваться в не особо знакомом пространстве, заваленном трупами, да еще и в темноте. Но вот он показался в проеме и с победоносным видом, подняв руки вверх, крикнул нам:

— Я нашел еду! У них запасы в конце самолета! Помогите мне!

Дважды звать не пришлось, даже Жанну. Она первая подбежала к надувному трапу и стала ловить съезжающие по нему маленькие контейнеры с порциями еды, надеюсь, еще пригодной к употреблению. Я где-то слышала, что такая еда не предназначена для длительного хранения. Хотя какая разница, я такая голодная, что мне наплевать, лишь бы слишком сильно не воняло. Я успела крикнуть Марку, чтобы он захватил воды. Он спустил несколько бутылочек, после чего и сам съехал вниз.

— Я подумал, это нам понадобится, — сказал он, сжимая в руке бутылку 15-летнего Johnnie Walker. — Обожаю дьюти-фришников, закупаются и на отдых, и после отдыха.

Я не могла сдержать улыбки. За это время Жанна уже успела открыть одну порцию еды и с брезгливостью тыкала в нее пластиковой вилкой.

— Что это за гадость? Холодное и на вид склизкое. Фу!

Началось. Похоже, что она никогда не летала эконом-классом, а сообразить, что еду надо разогревать, чтобы она не была холодной, у нее не получилось.

— Это макароны с мясом в подливке.

— Как такую гадость можно считать съедобной?

— Не нравиться, не ешь, — пытаясь сдержать раздражение, сказала я.

— Я не буду есть это, дайте мне другое.

— Не вопрос, поднимись наверх и возьми, что тебе захочется.

Перспектива подняться в самолет ее явно не устраивала. Могу вас заверить, что я видела, как шевелятся шарики у нее в голове, решая, что хуже: подняться к трупам или съесть макароны.

— Но они же холодные. Я не могу есть холодное, — упрямо сказала она.

— Дай мне, я пойду подогрею всем на костре, — сказал Марк и забрал все порции.

Клянусь, если бы он этого не сделал, я бы точно ее треснула.

Взяв большую палку, Марк оттащил от основного костра несколько горящих веток поменьше. Сбив их в кучу, он придвинул к ним алюминиевые коробочки, слегка загнав их под горящие ветки. Некоторое время спустя он попытался вытащить их обратно палкой, но у него ничего не вышло. Тогда он просто сшиб горящие ветки. Мне так хотелось есть, что я, не думая, схватилась за упаковку, в тот же миг с болью отдернув руку.

— Обожглась? — спросил Марк.

— Нет, все нормально, — сказала я, хотя думала совершенно иначе.

Охая и дуя на пальцы, Марк сумел снять крышки с каждой упаковки. Он был настолько занят, что когда оторвался от этого дела и посмотрел на нас, то засмеялся. Со стороны это выглядело забавно, мне так кажется, — три пары голодных глаз неотрывно следили за каждым его движением. Уверена, что слюнки потекли не только у меня, когда аромат мяса достиг нашего обоняния. Эмма от возбуждения начала притоптывать на месте. Учитывая, что у нас не было стола, а только плед, на который мы положили наш скромный ужин, не было нормальных приборов, кроме пластиковых вилок и стаканчиков, то мы ели, просто сидя на земле. Не знаю почему, но Эмма пристроилась у меня в ногах и с наслаждением уминала макароны, на которые мне приходилось постоянно дуть, потому что от слишком горячих она отказывалась. Тем временем Марк налил нам немного виски, чтобы, по его словам, снять стресс. Сомневаюсь, что от такого количества стресс можно снять. По крайней мере, мой исчезнет только тогда, когда нас отсюда заберут.

Как бы я ни хотела растянуть этот ужин на более продолжительное время, он закончился слишком быстро. Пока мы ели, я заставляла свой мозг думать только о том, что надо подуть на каждый кусочек, прежде чем давать его Эмме. А теперь, когда мы сидели в тишине, рядом с потрескивающим костром, мне снова стало страшно.

— А вам не кажется странным, что в таком самолете выжили только мы? И мы все говорим по-русски? — спросила Жанна.

— Почему странно? — вопросом на вопрос ответил Марк.

— А тебе так не кажется?

— Нет. Этот рейс летел из Москвы до континента, а потом все должны были пересесть на другие самолеты, которые доставили бы нас на разные острова и курорты, а кто-то бы остался на континенте.

— Возможно, ты прав. Но почему выжили только мы?

— Без понятия. Я даже не помню, что именно произошло. Очнулся, когда мы упали. А после того, как я смог отстегнуть ремень, пошел в начало салона и встретил вас. Дальше вы знаете. А ты?

— Я тоже не помню. Меня растолкала Софья после падения.

— Софи, а ты помнишь, что произошло?

— Помню только резкий толчок, и как у парня хрустнула шея от удара о полку для багажа. Потом я отключилась.

— Как бы то ни было, — после долгих раздумий сказал Марк, — это подарок судьбы, что мы смогли выжить.

— Может, и нет, — слишком тихо произнесла я, чтобы они могли это услышать.

— Я не смогу просидеть всю ночь, не заснув, — сказала Жанна.

Я не стала участвовать в их разговоре, только прислушивалась к ним. Они решили установить дежурство. Каждый не спит по два часа, следит за костром и пытается не проворонить спасателей. А остальные могут вздремнуть и немного восстановить силы. Первым дежурить вызвался Марк, утверждая, что совершенно не устал. Это явно было ложью, но у нас с Жанной от усталости и пережитых эмоций один глаз точно не открывался. А Эмма давным-давно сопела, раскинувшись на пледе. Я накрыла ее, хотя песок и был достаточно теплым, но я не стала рисковать. Согласившись на то, что Марк разбудит меня через два часа, я моментально провалилась в сон.