Пресыщенность ядом

Мария Высоцкая, 2019

Он появился слишком внезапно, руша все на своем пути. "Золотой мальчик", не знающий слова «нет». Он искалечил мое существование, сам того не подозревая. Притворялся обычным, а оказался за гранью. Всего лишь спор для него. Еще одна трагедия для меня. Но когда карты вскрыты, не остается больше ничего, только выжженная земля и пресыщенность отравившим ее ядом.

Глава 8

Музыка оглушает. Дягилев достаёт из кармана пакетик.

— По таблеточке?

— Нет.

— А я, пожалуй, кайфану.

Заглатывает содержимое, запивая ромом, и откидывается на диван. Вспышки неона с мелкими интервалами бликуют на его лице, которое поглощает улыбка.

— Ты опять за старое?

— Я чисто расслабиться. Так, по-лёгкому.

— Ты обещал, — смотрю на него в упор.

— Я помню, не наседай, мамочка.

— Да мне плевать, загнёшься где-нибудь.

— Всё-всё, — хлопает по моему плечу, — я понял. Выпьешь?

— Нет.

— Скучный ты, Доронин, не весёлый, — ржёт, заливая сверху вискаря. — Слушай, сегодня же моя очередь на нашу недотрогу.

— В плане?

— У меня для неё сюрприз.

— Какой?

— На то и сюрприз.

Молчу.

— Так что ты сегодня не лезь, хотя… тебя же отшили.

Захар смеётся.

— А я успокою, приласкаю. Послушаю, какая ты скотина. Не зря ж она так быстро спрыгнула.

— И это странно, не находишь?

— Хреново осознавать, что она не повелась на твою смазливую рожу?

— Свали уже.

— Не злись, Доронин, я любя. Готовь Континенталь.

— Губу закатай. Поехал я, башка болит.

— Давай. На созвоне.

Из клуба уезжаю под утро. Хочется спать, касаюсь головой подушки, и почти сразу трезвонит будильник. Сука. В универе появляюсь после обеда. Мой сегодняшний максимум — это одна пара, и в «Саламандру».

— Привет, я думал, ты не придёшь, — Захар опирается на стену, на его роже очки, в руках бутылка минералки.

— Я тебя тоже не ожидал увидеть. Ты в хлам был, когда я вчера уезжал.

— Друг, я и сейчас не лучше, — делает глоток воды, стаскивая авиаторы на нос.

— Ты на таблетке до сих пор, что ли?

Тишина в ответ.

— Придурок.

— Слышь, Дань, отвали с этой темой. Не твоё дело.

— Если ты куда-нибудь вляпаешься и опять меня подставишь…

— Даня, ну куда я вляпаюсь? Какие на хрен здесь могут быть неприятности?

На другом конце зала замечаю Разумовскую, и не я один. Захар тоже.

— Слушай, как так вышло, что она тебя послала? Понтов у неё много! Но не переживай, друг, я за тебя отомщу.

— Не трогай её.

— У нас уговор.

— Без жести.

— Я буду нежен.

***

Часов в пять ко мне прибегает Викуша. Эта нимфетка всполошила своим приходом всё, и моё спокойствие в первую очередь.

— Чего тебе?

— Даня, он обдолбался, взял ребят и куда-то поехал. Его надо найти, он же что-нибудь натворит. Понимаешь? Отец его убьёт. Мы должны его найти!

— Я чем могу помочь? Если твой брат идиот…

— Он говорил про спор. Его как переклинило. Вы спорили? Вы опять спорили?

— Не твоё дело.

— Он под таблетками, — поджимает губы, отскакивая от меня.

— Давно?

— Месяц почти.

— И ты молчала.

— Он сказал, что просто балуется. Захар нормальный был всё это время, а сегодня… не знаю, что случилось, но он не в себе.

— Ты на самом деле такая дура?

— Не хами мне, — поправляет браслет на запястье.

— Куда он поехал?

— Не знаю. Сказал, что проучит её. Кого её? Даня?

— Никого. Домой вали. Я его найду.

Викуша порывается поехать со мной, но мне её компания к чертям не нужна, потому что что-то подобное уже было с Захаром в Лондоне, этот идиот тогда активно закидывался таблетками, потом перешёл на порошок, а как итог, вывез какую-то девчонку на заброшенный аэропорт.

Подробностей я не знаю, но догадаться не сложно, пока он утром валялся почти без сознания, к нам пришла полиция. Заявление о насилии. Правда, через пару дней девка сказала, что это не он и она ошиблась, но по городу разъезжала на новой тачке. Дягилев-старший подсуетился.

Конец ознакомительного фрагмента.