Кто ты, Иуда?

Мария Владимировна Цура, 2022

Напрасно считают, что в маленьких селах царит атмосфера умиротворения и покоя – иногда там происходят загадочные и страшные события. Писательница Артемида Юзик и ее помощница из издательства «Буковка» Людмила Блаблас имели несчастье убедиться в этом на собственном опыте. Они приехали в Сребриново, чтобы провести конкурс для начинающих авторов и заодно собрать материал для новой книги. За основу сюжета предполагалось взять давнюю историю о том, как один из жителей села написал ложный донос на председателя колхоза, и того посадили в тюрьму. Артемида Юзик заверила публику, что в романе раскроется инкогнито предателя, но она и ее спутница трагически погибли. За расследование убийства взялась не только полиция, но и сестры Ярополовы – несправедливо осужденный председатель оказался их родным дедушкой…

Глава 2

Натела Давидовна бегала между плитой и холодильником со скоростью реактивной ракеты, не забывая при этом делать замечания мужу, флегматично жующему бутерброд с сыром. Увидев нас, она вновь приветственно растянула тонкие злые губы и поставила передо мной крохотную чашечку с кофе.

— Настоящая арабика, — провозгласила тетка. — Я варю по египетскому рецепту: с кардамоном и корицей, попробуй, просто восхитительный вкус.

Я подула на горячий напиток и сделала вид, что прихлебываю. С удовольствием пью капучино с большим количеством сливок, латте с мороженым или просто растворимый кофе «три в одном». А вот натуральные зерна терпеть не могу: очень уж они горчат. Ну ничего, поверчу кружечку в руках и поставлю на место, не отпив ни капельки.

Натела Давидовна решила не терять времени даром и приступила к допросу:

— Сколько тебе лет? Учишься? Работаешь? Где? Кем? Кто твои родители? Братья и сестры есть? Отдельная жилплощадь имеется? Как насчет машины? Давно встречаетесь с Игоряшей? Где познакомились? Когда планируете свадьбу?

Все это она выпалила на одном дыхании и без запинки. Теперь понятно, почему ее сын стал следователем — по-другому и быть не могло с такой-то мамашей. Того и гляди отправит меня под венец. Я начала обстоятельно отвечать на ее вопросы, стараясь произвести наихудшее впечатление:

— В декабре мне исполнился двадцать один год. Учусь в полиграфическом университете на художника, вращаюсь, если можно так выразиться, в богемной тусовке. Мама преподает в школе русский язык, а папа — историю. Живем мы в селе Земляникино, в небольшом домике, личной квартиры у меня нет, машины и денег тоже. Имеется родная сестра и куча родственников. С Игорем познакомились, когда я проходила свидетелем по делу, связанному с убийством.

Глаза Нателы по мере моего рассказа все округлялись и округлялись, я даже испугалась, как бы они не вылезли из орбит и не покатились по полу. Наверняка, ей не хотелось получить в качестве невестки нищую студентку-деревенщину, ведущую, как многие творческие люди, разгульный образ жизни да еще связанную со странными криминальными историями. Я решила закрепить успех и сказала:

— Не возражаете, если я вас ненадолго покину? Покурю на лоджии.

— Ты куришь? — сдавленно пробормотала предполагаемая свекровь, а Игорь состроил жуткую гримасу и замахал руками.

— Разумеется! — радостно воскликнула я. — В нашем универе все балуются табаком.

Ставлю сто против одного, что едва я выйду, как мамаша накинется на сыночка и заставит немедленно прогнать ужасную девицу. Я порылась в кармане, отыскала пачку сигарет и, похвалив себя за находчивость, оставила семейку в одиночестве. Если мне удастся вырваться отсюда в ближайшие сорок минут, я успею на утренний автобус в Земляникино, и окажусь дома уже к одиннадцати.

Подымив всласть и раздавив окурок в стеклянной пепельнице, я вернулась на кухню. Натела Давидовна что-то показывала Игорю в своем смартфоне.

— Ты обещал настроить перевод, — плаксиво протянула она.

— Мама, автор канала выключил субтитры, я ничего не могу сделать! — увещевал ее Изранов.

— И как быть? — расстроенно пробормотала родительница.

— Найди другой мастер-класс, — предложил сын. — Мало ли в «Ютубе» уроков по вязанию! Нет же, ты вцепилась в этот, а он на испанском.

— Нет похожего! — уперлась Натела. — Я хочу именно такую курочку-грелку!

— Включи видео, — влезла я в разговор.

Следователь покорно запустил ролик. Я послушала и убедилась, что бабулька на экране действительно болтает на кастильском, которым я неплохо владею. Конечно, классическую литературу читаю очень медленно, кое-какие слова приходится искать в интернете, но современный разговорный язык не вызывает у меня затруднений.

— Сомкните рабочую нить в кольцо амигуруми, — перевела я. — Наберите одну воздушную петлю и…

— Подожди! — воскликнула Натела Давидовна и забегала по комнате. — Сейчас найду блокнот и запишу! Я так не запомню! Вот спасибо! Какая удача! А откуда ты знаешь испанский?

— Маша бывала в Америке, — невпопад заявил Игорь. — Она еще и английский знает.

Я поняла, что вновь начинаю набирать очки в глазах неприятной тетки, и поспешила исправить ситуацию:

— Да, действительно, мы с сестрой летали туда осенью. Очень понравилось, только пришлось задержаться на допрос.

— Допрос? — занервничала Натела.

— Да, — жизнерадостно подтвердила я. — Нашего знакомого комика зарезали, мы были свидетелями.

Игорь покраснел, а в глазах его матери заплескался ужас. Она слегка отодвинулась от меня и спросила:

— Что ж получается, ты видела два убийства?

— Три, — весело закончила я. — Наверное, вы слышали о депутате Малыхине, которого подорвали гранатой? Ну вот, вышло так, что мы с сестрой узнали, кто это сделал.

— Карма, — внезапно очнулся доселе молчавший Анатолий Романович и поднял вверх указательный палец. — Судьба.

— Зая! — вспомнила о его существовании супруга. — Немедленно положи ветчину на место! У тебя болит печень!

Я сочла момент подходящим, чтобы откланяться и быстро сказала:

— Что ж, рада знакомству, но мне пора. Обещала родным приехать к обеду домой. Всего доброго!

— Но мы еще не обсудили свадьбу! — возразила Натела.

— Как-нибудь в другой раз, — твердо ответила я. — Бракосочетание потерпит, а вот сестра рассердится, если я задержусь. Я должна узнать, как прошел бой.

— Что? — переспросила вконец замороченная тетка.

— Поединок. Она боксер, сегодня вернется с соревнований. Ну, до свидания.

Не дожидаясь реакции на прощание, я ринулась в коридор, запихнула в пакет шампунь, фен, полотенце, гель для душа, повернула замок и помчалась вниз по лестнице. Волосы не успели высохнуть, но я совсем не замерзла. На автовокзале — о, чудо! — мне продали билет, хотя очень часто перед выходными их успевают раскупить, и приходится ехать стоя, если водитель согласиться взять «левого» пассажира.

Дома, как всегда, было шумно. Уже с порога я поняла, что у нас сидят очередные гости — до моего слуха доносилось заунывное бормотание, а на галошнице обнаружились мужские ботинки и женские сапожки, отороченные мехом. Такса Василиса, перебирая толстенькими короткими лапками, бросилась мне навстречу.

— Ах, ты, мое сокровище! — проворковала я, расцеловывая собачку. — Признавайся, кто к нам приперся? Опять тетя Галя с дядей Ваней?

Но в столовой прямо посреди комнаты стоял папин старший брат Витя и, вскинув руку на манер Пушкина, декламировал:

— И пусть взойдет моя звезда! Она сурова иногда. Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как грифон!

О, Господи, только не это! Дядюшка читает моим несчастным родителям стихи собственного сочинения. Я в принципе не люблю поэзию. Могу получить удовольствие от классиков, вроде Овидия, Горация или Низами Гянджеви, но если на семейном сборище кто-то достает пугающе толстую стопку листов и заявляет: «Вот послушайте, что я придумал», мне хочется немедленно заткнуть уши. Совершенно не переношу кустарных рифм и слезливых трагедий. Если сейчас появлюсь в поле зрения родственника, он и меня усадит в кресло рядом с почти задремавшим папой и попытавшейся абстрагироваться мамой. Я притаилась за дверью в ожидании развязки дивной поэтической истории.

— Ну как? — с гордостью спросил дядя Витя, отрываясь от записей. Видимо, я подоспела как раз к финалу.

— Замечательно, — машинально ответила мама. — Только причем тут дракон?

— И грифон, — проснулся папа.

— Дракон — символ справедливости, — снисходительно пояснил дядюшка. — А грифон — смерти.

— Ты перепутал его с грифом, — тут же заспорил младший брат. — Тот действительно существует в природе и питается падалью. А грифон — мифологический персонаж, объединяющий небо и землю. У него тело льва и голова орла.

Дядя Витя схватил листок, почеркал в нем ручкой и обиженно констатировал:

— Володя, если я вставлю сюда твоего грифа, то рифма исчезнет!

— Убери его совсем, — посоветовала мама.

— И чем заменить? «Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как…», как…

— Вагон, — ляпнул папа.

— Бред!

— Почему же? Вспомни «Мастера и Маргариту»: Берлиозу поезд отрезал голову.

— Это был трамвай, — поправила мама, прекрасно разбиравшаяся в литературе.

— Тогда впиши «долдон», — не сдался папа. — Они, как правило, беспощадны к собеседникам.

— Хватит! — психанул дядюшка. — С вами невозможно говорить о стихах — обязательно все испортите. Лучше пойду в библиотеку и допишу без вашей помощи.

— Она занята, — зевнул папа и методично протер стекла очков. — Там уже Юлька сидит.

— Располагайся в комнате для гостей, — любезно предложила мама. — Тебе никто не помешает.

Дядя Витя двинулся к выходу и налетел на меня.

— Привет, — буркнул он, все еще находясь в раздумье, кого бы пристроить на место злополучного грифона.

— Привет, — ответила я, вошла в столовую, расцеловала родителей и с интересом спросила. — Что здесь происходит?

— Цирк, как всегда, — развел руками папа. — Московское издательство «Буковка» (знаешь такое?) решило отыскать новых талантливых авторов и устроило челлендж. В каждом регионе есть свои кураторы проекта: пиарщик и писатель. У нас это Людмила Блаблас и Артемида Юзик — обе родом из Новолесинска. Они приглашают желающих на онлайн-уроки и офлайн-семинары, делятся всякими секретами и фишками, дают задания, а потом проверяют, что получилось у учеников. Тот, кто напишет лучше всех, сможет опубликовать свой опус за счет «Буковки» небольшим тиражом. Неплохой старт для новичков. Ну, и наши родственнички прямо с цепи сорвались: Витя сочиняет философскую поэму, Юлька — любовный роман, Сонька — фэнтези, а Гришка — детектив. Целыми днями кропают нетленки, а потом тащат их Еве на проверку, чтоб не сдавать с ошибками. Да еще соперничают и ссорятся. Ну, просто крысиные бега!

— Невероятно! — поразилась я. — Гришка тоже в этом участвует!?

— Ха, да я сам удивился, — ответил папа. — Племянничек всегда жаловался на полнейшее отсутствие фантазии.

— А он ничего не придумывает, — пояснила мама. — Описывает приключения Маши и Миры.

— Что?! — возмутилась я. — Даже не спросил разрешения!

— Зато теперь я знаю все подробности ваших похождений, — нахмурилась мама. — И про цыган, и про киллера, и про Изранова. Покажи хоть его фотографию.

— Зачем? — не поняла я.

— Интересно же, как выглядит твой парень.