Сон городского воробья

Мария Витальевна Полянская, 2001

Русская девушка нелегально эмигрирует в Нидерланды и поселяется в Амстердаме. В городе ее ждут встречи с удивительными людьми и невероятные приключения. Все это выливается в откровенную книгу-дневник, буквально взрывающую общество, после чего девушка таинственным образом исчезает. Некоторое время спустя другая девушка, местная провинциалка, пускается по ее следу и находит свою судьбу.

Глава 2. Дневник автора.

Шестерни и молот.

Когда я немного освоилась в пространстве города, в котором жила, Руди решил, что мне пора в самостоятельное плавание. Мы сидели с ним в его любимом кафе на канале, он пил пиво по причине раннего утра, я кока-колу за неимением денег на лучшее, мы смотрели на бурую грязную воду, и тут Руди сказал, что теперь я должна сама найти то, на чем стоит жизнь этого города, потому что без этого я не смогу существовать в нем ни минуты без посторонней помощи. Руди сказал, что для этого мне нужно выучить город наизусть, прочитать все его неприличные надписи, раскопать все блошиные рынки, обнюхать все коричневые бары, просидеть штаны на всех площадях, проштудировать все древние книги, познакомиться со всеми стоящими людьми и выпить все пиво местного разлива. Я ужаснулась, но, по словам Руди, у меня просто не было иного выхода. Представь себе, говорил он, мне этот город тоже сидит где-то на уровне горла, но ведь и я тоже приехал сюда тем, кем уже не буду никогда, и Труди, нам всем пришлось пройти через это, потому что мы хотели, мы очень хотели остаться здесь, мы хотели войти в него, и у нас тоже были свои учителя, как мы есть у тебя. Вот, например, тетушка Труди, которая весит, словно хорошая голландская корова, и живет в самом центре квартала Иордан, не путай его только с рекой Иордан на твоей исторической родине, и давно уже не выходит на улицу, а все сидит и вяжет, весь дом завален вязанием, и я думаю, что дай ей волю, она бы обвязала весь город, но опять же слава богу, она давно не выходит на улицу. Тетушка Труди знает все, что ей нужно знать, и говорит так, что ее поймут только те, кто живут здесь всей плотью. Первый раз я не понял ни слова из того, что она выплюнула изо рта, через год я смог расслышать уже половину, а через десять мы болтали как родные — она на своем, а я — на своем языке. Старушка жива только тем, что много лет дышит этим воздухом, умывается этой водой, и вывези ее из города, она тут же умрет, задохнувшись от кислорода и незамутненного провинциального духа. Мне было достаточно посмотреть на нее, чтобы понять, что я должен делать, если хочу стать частью города, оставаясь при этом самим собой.

Руди был абсолютно прав — мне очень хотелось стать своей, не меняясь и не предавая все то, что было мне так дорого с детства в другой стране, начиная от колыбельных песен и заканчивая «не верь, не бойся, не проси». Но это было невозможно, чужой дух мешал городу войти в меня. Мне надо было выйти навстречу городу без палки и собаки-поводыря, встретиться лицом к лицу и увидеть то, на чем держится эта непонятная мне жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.