Я себе сочиняю жизнь…

Мария Бутырская

Книга, которую вы держите в руках, о вечном. О чём же она? Если одним словом – она о любви. Не только о любви между мужчиной и женщиной (хотя, конечно, и о ней – тоже). Она – о любви, не знающей не только гендерных, но и межвидовых различий, она – о любви к людям и животным, стране, родителям, она – о любви к жизни во всех её проявлениях. И, конечно же, не обошлось и без мистики и некоторой доли иронии.

РАССКАЗЫ

МАСКА

Резинка у маски порвалась, как это водится, совершенно не вовремя: Лика опаздывала на автобус. Теперь не хватало только на работу опоздать… А ведь она планировала сегодня отпроситься и уйти пораньше: последние несколько дней Клёпа стал каким-то вялым, его тошнило по утрам, и Лика планировала вечером поехать в ветклинику.

Клёпу, угольно-чёрного кота с огромными янтарными глазами, Лика подобрала крошечным котёнком возле магазина. Зверёныш был настолько грязным, что установить его истинный окрас удалось не сразу, а только после третьей ванны с зоошампунем.

Сейчас в этом вальяжном красавце с шерстью цвета воронова крыла, с отливом, было не узнать того истощённого заморыша, каким тот был всего два с половиной года назад… Клёпа долгое время оставался единственным любимым мужчиной в жизни Лики и отвечал ей полной взаимностью. Пока не появился Антон…

Антон сразу очаровал Лику ощутимой чуть ли не физически мужественностью. Уверенный в себе, обаятельный, источающий осязаемые флюиды очарования на сотни метров вокруг, он быстро покорил девушку и, спустя две недели с момента знакомства, уже переехал к ней, в просторную «однушку» на окраине города. С Антоном Лика наконец-то поняла смысл выражения «быть, как за каменной стеной». Молодой мужчина ни разу не дал повода усомниться ни в себе, ни в своих чувствах к девушке.

Лика огляделась по сторонам в поисках аптеки или какого-нибудь магазинчика, где можно было бы купить маску взамен порвавшейся. Взгляд зацепился за вывеску «Тысяча волшебных мелочей для дома». Странно… Лика не одну сотню раз бежала этой дорогой на остановку, но прежде этого магазинчика не видела. Девушка вошла внутрь.

От ассортимента захватывало дух. всевозможные вазочки, статуэтки, гардины, музыкальные инструменты… Будь у Лики чуть больше времени в запасе, она непременно бы прошлась по рядам торгового зала, осматривая и ощупывая каждую вещицу: была у девушки слабость к красивым, атмосферным вещам, а здесь у каждой вещи была своя собственная история… История, которую хотелось познать… Но не сейчас, в другой раз…

Лика подошла к прилавку, за которым сидел седовласый… язык не поворачивается назвать владельца лавки «стариком», на ум приходит совсем другое слово — «джентльмен».

- — За маской, значит, пришли… — констатировал джентльмен. Это был не вопрос, а именно утверждение.

- — А откуда вы. — начала было Лика, но осеклась, заулыбавшись: в магазин-то она зашла без маски, а это сейчас запрещено.

Джентльмен окинул взглядом девушку так, что та невольно поёжилась: взгляд, словно солнечный луч под линзой, будто прожигал насквозь.

- — Есть у меня один экземпляр, — продолжил мужчина, — Авторская работа, подойдёт, правда, не каждому, но вам, думаю, пойдёт прекрасно.

С этими словами владелец магазинчика вытащил откуда-то из-под прилавка изумительной красоты маску: цвета морской волны, отделанная тончайшим кружевом, она прекрасно подходила и к цвету глаз Лики, и к цвету волос… Казалось, что маска была изготовлена специально для девушки…

- — Беру! — почти закричала Лика.

Схватив приобретение, девушка выскочила из магазинчика и помчалась догонять отъезжающий почти автобус.

Народа в автобусе было немного: молодая ещё женщина с измученным лицом, стайка шумных подростков, да интеллигентного вида мужчина средних лет, в дорогих очках в тонкой оправе, со скучающим видом взирающий через оконное стекло на унылый городской пейзаж.

Лика перевела дыхание… и вдруг почувствовала, что «слышит» мысли окружающих.

«Как хорошо, что химиотерапия наконец-то стала действовать!» — раздавались в голове Лики мысли уставшей женщины напротив — «Даст Бог, выйдем в ремиссию, на лето отвезу Мишку в деревню. Там, на молочке парном, и победим заразу… Молодец у меня сыночек!»

В глазах Лики защипало. Девушка перевела взгляд на компанию подростков. Удивительно, но те, подтрунивая друг над другом, рассуждали о римановом пространстве и делились планами на будущее. Каждый видел себя если не лауреатом Нобелевской премии, то точно — выдающимся физиком.

Лика посмотрела на интеллигента. Услышанное заставило её поморщиться, как от зубной боли: очкарик оказался банальным мошенником, выманивающим у доверчивых граждан кровно заработанные и впаривающий им под видом чудо-прибора от всех болезней обычный китайский массажёр. Совесть очкарика при этом совершенно не мучила.

На работу Лика всё же чудесным образом успела вовремя. И уже даже приготовилась «подслушать» мысли коллег, как поняла… что ничего не слышит: маску-то она сняла на входе.

«Так вот оно что!» — поражённая догадкой, девушка даже отвлеклась от рабочих задач — «А маска-то непростая. С секретом…»

Начальница легко отпустила трудолюбивую, исполнительную Лику пораньше: она и сама была заядлой кошатницей, а, значит, прекрасно понимала, что Клёпа для Лики — не просто питомец, а настоящий член семьи.

В квартиру Лика влетела, не снимая маски: надо было скорее аккуратно достать переноску и молниеносно запихнуть туда Клёпу, пока тот не очухался, иначе быть Лике покусанной и расцарапанной — личное пространство было для Клёпы не пустым звуком, а святая святых.

Влетела… и с порога «услышала» мысли Антона: «А Маринка-то очень даже ничего… Какие формы… Какая элегантность… Не то, что эта клуша, которая кроме работы и блохастого кота не видит ничего дальше собственного носа. Ничего, пока перекантуюсь, мне жить всё равно негде: хата продана, с долгами хоть рассчитался и теперь зато живой… А блохастому жить недолго осталось: ещё пару дней продолжу вливать ему из шприца в пасть крысиный яд — и всё, пусть летит котик на свой Радужный Мост или во что они там, эти шизики, свято верят? А то задолбал: шерсть, ор, царапается, скотина… А к Маринке надо подкатить… Шикарная женщина!»

- — Вон. — спокойно произнесла Лика. Она и сама удивилась, откуда в её голосе появилось столько стали. — Вон. Собирай вещи и уматывай! Куда хочешь: к Маринке, под забор, на вокзал… Главное — подальше из моей жизни!

Антон вытаращил глаза, ставшие сейчас совершенно бесцветными… и промолчал. Постояв так пять минут, «харизматичный самец» отправился собирать вещи.

Когда дверь за живодёром захлопнулась, Лика подхватила обмякшее и почти невесомое тело Клёпы, переложила в переноску и помчалась в клинику. Диагноз любимца она уже знала, а значит, лечение должно было быть успешным.

Иногда для того, чтобы лучше узнать человека, достаточно лишь сорвать привычную для него маску. Иногда же стоит эту маску надеть для того, чтобы самые потаённые мысли стали явными.

КОСТОЧКА

Промозглый осенний ветер гнал по тротуару пожухшие листья вперемешку с уличным мусором. Косые капли холодного, ледяного почти дождя пробирали до самых костей.

Есть не хотелось: голодный желудок перестал подавать сигналы мозгу. Батыр уже и не помнил, когда в последний раз ел. Пять дней назад? Неделю?

Бока некогда мощного, мускулистого алабая впали, тазовые кости выпирали так, что по ним можно было изучать анатомию, а густая, белоснежная когда-то шерсть сейчас была грязно — серой и покрытой колтунами…

Ветер пронёс мимо пустой стаканчик из-под йогурта, и чуткие ноздри собаки уловили чуть заметный аромат содержимого. Рот против воли наполнился слюной.

Батыр был умён и понимал: облизав стаканчик, не наешься. Но, по крайней мере, можно попытаться обмануть слабеющий мозг. Пошатываясь, пёс поднялся и двинулся на источник запаха.

На донышке стаканчика оставалось совсем немного йогурта, с чайную ложку. Батыр одним движением языка втянул в себя кисломолочный продукт. Облизнулся. Надо попытаться добыть хоть немного еды: хвост селёдки, колбасные шкурки, да хоть старый кожаный ремень: ел он такой пару недель назад. Невкусно, но именно этот ремень помог ему тогда не умереть.

Вздохнув и собрав последние силы, Батыр потрусил в сторону вокзала: именно там располагался небольшой мясной магазинчик, и порой старый владелец лавчонки выбрасывал начинающее портиться мясо в контейнер.

Мяса в контейнере не было, но пёс решил подождать: вдруг кто-то сердобольный угостит сарделькой или беляшом?

И, о, чудо! Из магазинчика вышла сухонькая благообразная старушка, точь-в-точь такая, как их рисуют в детских книжках. Взглянув на истощённого пса, женщина охнула:

— Вот бедолага-то! Откуда ж ты такой?!

Если бы Батыр мог говорить, он рассказал бы многое. И про хозяина-алкоголика, в подпитии избивавшего пса цепью. И про отстрел, который вызвали соседи после того, как голодный Батыр задавил и съел их курицу. И про побег от страшных, хотевших убить его людей…И про скитания…

Но говорить пёс, разумеется, не мог, а потому просто смотрел на женщину умным пронзительным взглядом карих глаз: доверия к людям, несмотря ни на что, он не утратил.

— На, маленький! — причитала меж тем старушка — Покушай. Я своим уличным косточек на похлебку купила, так ничего, им хватит. А ты, смотрю, совсем доходяга…

Вытащенная из сумки доброй женщиной косточка пахла просто умопомрачительно. Хрящевая, с прожилками розового мяса… Желудок пса подал сигнал голода. Батыр аккуратно взял своё нежданное счастье и отправился на поиски укромного уголка, где можно было бы не спеша, с наслаждением съесть добычу…

Своего настоящего имени она не знала… Уличная свора звала её Лейя. Она не возражала: по большому счёту, ей было всё равно, как её зовут. Все силы уходили на выживание: собаке, рожденной на улице непросто выжить даже в, казалось бы, сытом городе. Отрава, отлов, ежедневные драки за кусок плесневого хлеба или какую-нибудь падаль — всё это было рутинной, ежедневной частью её существования. Сейчас же Лейе было вдвойне тяжелее: вот-вот она должна была стать матерью. Сука уже вырыла себе логово в корнях старого дуба, как смогла, утеплила его и сейчас, тяжело дыша, лежала: начинались схватки.

Еду доставать с каждым днём становилось всё труднее и труднее, и собака понимала, что у неё может не хватить сил не только выкормить потомство, но и просто родить.

Лейя застонала: силы ей сейчас были жизненно необходимы. Не только ей, но и её ещё не рождённым малышам…

Внезапно чахлый кустарник раздвинулся, ломаемый крупным телом, и перед собакой предстал великан. В зубах он нёс кость. Голодная сука вдохнула аромат и почувствовала, что в глазах предательски темнеет…

Могучий инстинкт подсказал Батыру, что перед ним — сука, которая вот-вот станет матерью. Несмотря на терзающий его голод, пёс подошёл к тяжело дышащей самке и положил перед ней свою добычу. Лейя потянулась к спасительной еде. Теперь и она, и её малыши будут жить!

Батыр отошёл в сторону, положил голову на лапы и закрыл глаза. Неведомая сила против воли поднимала его вверх, сопротивляться он не мог…

Благородный алабай умер счастливым: он знал, что спас невольную подругу по бродячей жизни.

Все псы попадают в Рай… Видимо, для Батыра там было приготовлено особое место, вне очереди…

НЕХОРОШАЯ КВАРТИРА

Ольга неделю назад переехала в новую квартиру, и всё это время девушку не покидало смутное, еле уловимое ощущение гнетущей, беспричинной тревоги.

"Заработалась, наверное", — рассеянно думала Ольга — "Плюс стресс от переезда… Пройдёт. Витаминов попью, не забыть бы в аптеку заглянуть…".

Ольга работала парикмахером-стилистом в дорогом салоне, и среди клиенток попадались разные: капризные особы с карманными умопомрачительно дорогими собачками мексиканской породы в таких же умопомрачительно дорогих сумочках; избалованные отпрыски высокопоставленных родителей, решившие сменить имидж, но совершенно не представляющие, что именно они хотят получить в итоге; пожилые ухоженные дамы, решившие на старости лет ни в чём себе не отказывать… С работы Ольга приходила совершенно вымотанной, но оставить любимую профессию ей и в голову не приходило: слишком уж девушка любила перевоплощать людей и видеть неподдельные радость и удивление на их лицах. Любая дурнушка в руках Ольги превращалась если не в королеву красоты, то в миловидную красотку, притягивающую взгляды.

Конец ознакомительного фрагмента.