Розовые макароны. Перемены? Да!

Мария Батлук

Эта книга рассказывает о жизненных перипетиях восьмилетней девочки Томы. Она живет со своей мамой Малиной, которая красит волосы в разные цвета и много фотографирует. Тома много размышляет, принимая разные решения. Каждый день в школе и дома происходят разные события, которые постепенно меняют ее жизнь. Как смириться с этими переменами? Это детская и в то же время недетская книга о сочувствии, терпимости и взрослении детей и их родителей.

Глава 3. Та самая рыбка продается???!!!

Тома ходит в первый класс. Да, она первоклассница, а не какая-то малышка из садика. «Но вообще-то, — размышляла Тома, — хотя на выпускном в детском садике мы пели песни про „Прощай, детство!“ и „Стали взрослыми теперь“, ничего такого особенного взрослого в школе я не ощутила». Уроки напоминали занятия в садике, дети в классе были такими же детьми (только все новыми и незнакомыми, которые быстро стали знакомыми). И даже оценки здесь не ставили, только кружочки красные, желтые и зеленые, а также наклейки с надписями: «Так держать!», «Молодец!», «Уже лучше!» и самая ужасная — «Старайся!».

Учительница Марта Сергеевна напоминала воспитательницу, а еще больше — уютную добрую бабушку. Она носила на голове пушистую шишку и куталась в бордовую шаль. Еще у нее были совершенно чудесные перламутрово-розовые ногти и самое главное — на пальце она носила перстень с кроваво-красным камнем. «Всем известно, что это не просто камень, а магическое око — такой глаз, который следит за всеми!» — сообщил Савелий, сосед по парте и школьный друг Томы. Иначе как бы Марта Сергеевна, стоя спиной к классу, могла видеть, что Тома не пишет в тетради, а смотрит в окно или передает записочки?

Савелий в первый же день в школе взял Тому за руку, когда Марта Сергеевна сказала, чтобы все разделились на пары, и отправились в школьную столовую.

Но не все были так дружелюбны, как он. В классе была Ирма. Она была типа королевой класса, и почти все девочки — ее свитой. Они поддакивали ей, дразнили тех, кого решала дразнить Ирма. А еще любимым ее занятием было придумывать всем обидные прозвища. Пухленькую рыжую Лиду она звала Плюшкой или Ватрушкой. Ваню в очках — Очкариком. Тому — Миссис Кетчуп. А все потому, что как-то, подписывая свой рисунок на уроке рисования, Тому нечаянно кто-то толкнул, и ее рука с кисточкой дернулась как раз тогда, когда она заканчивала выводить имя «ТОМА». Из-за почеркушки получилось «ТОМАТ». Все смеялись, Тома краснела (ну точно, как помидор!), а Савелий сказал ей тихим голосом, что он очень любит кетчуп, и без кетчупа вообще отказывается есть. От этого Тома покраснела еще больше. «Отлично, парень сделал мне комплимент. Меня сравнили с помидором, а ему это понравилось» — с ужасом подумала Тома.

Ах, да. Папа Ирмы был директором нескольких магазинов в городе, а также владельцем картонной фабрики. Или бумажной, точно Тома не знала. Собственно, о том, что Ирма — особенная, поняли все дети, стоило им классом сходить в выходные в музей-аквариум. Тома была там раз сто с Альбертом, и раз двести с Малиной. Так вот, на кассе, где продавались билеты, можно было купить брелки-рыбки, карточки-наклейки с рыбками и магнитики-рыбки на холодильник. А еще на верхней полке лежала большая бело-оранжевая рыбка — мягкая игрушка. Томе никогда и в голову не приходило, что она тоже продается! И каково было ее изумление, когда Ирма взяла и запросто купила эту рыбку! На глазах у всего класса. А расплатилась за нее она не деньгами, а пластиковой карточкой. Ни у кого из детей в классе не было своей пластиковой карточки.

— У папы много таких, — хмыкнула Ирма, проходя мимо Томы, которая держала в руках только купленную карточку. — Кто это на ней?

— Еж-рыба, — тусклым голосом ответила Тома.

— Рыба-колючка? Кое-на-кого похожа, правда, Тома-колючка?

Подружки Ирмы захихикали.

— А ты… Ты Ирма-вонючка! — крикнула Тома вслед.

Но никто из свиты никак не отреагировал. И, кажется, никто не слышал, что сказала Тома. А может, она сказала это слишком тихо? Или, может, она вообще сказала это про себя?

— Хочешь карамель с шипучкой внутри? — подошел Савелий.

— Давай, — машинально протянула руку Тома и сунула конфету в рот.

— Ух, ты! Еж-рыба, а у меня — электрический скат!