Внутренний дворец

Мария Архангельская, 2019

Гибель под колёсами грузовика стала для Натальи началом новой жизни в другом мире. Здесь она – диковинка, варварка из далёкой неведомой страны, которую преподносят в качестве подарка императрице могущественной империи. Пытаясь приспособиться к жизни служанки в императорском дворце, Наталья случайно спасает единственного сына императора и императрицы. Наследный принц проявляет интерес к необычной девушке, совершенно не спрашивая, рада она этому и хочет ли становиться одной из наложниц его гарема. Сможет ли его любовь оградить Наталью от интриг и мести других его наложниц?

5

Так кипарисовый чёлн уплывает легко —

Он по теченью один уплывёт далеко!

Вся я в тревоге и ночью заснуть не могу,

Словно объята тяжёлою тайной тоской, —

Не оттого, что вина не нашлось у меня

Или в забавах найти б не сумела покой.

Ши цзин (I, III, 1)

–…А потом наложница Чариин станцевала перед его величеством танец «Полёт стрижа». Государь был так доволен, что подарил ей штуку парчи.

— Что ж, тогда и я не буду отставать, — задумчиво произнесла императрица. — Тальо, скажи старшей управительнице, что я велела выделить серебряную коробку с рисовой пудрой, и отнеси её наложнице Чариин.

— Слушаюсь, — присела я с подносом в руках.

На подносе лежала груда шпилек, заколок и гребней. Моя соседка по комнате, Луй Мон, как раз сооружала на голове императрицы одну из местных грандиозных причёсок — работа парикмахершей и была основным родом её деятельности. Получалось у неё так ловко, что я аж засмотрелась.

— Ещё мастер Ку прислал во дворец несколько арф своего изготовления, чтобы ваше величество могли выбрать лучшую, — продолжила отчёт барышня Юнэ.

— Прекрасно. Подарок должен быть лучшего качества. Мекси-Цу хорошая девочка, она заслуживает доброго отношения.

— Кто, кроме вашего величества, сравнится с принцессой Мекси-Цу умом, грацией и музыкальным искусством? — присела в поклоне Юнэ Манэй. — Не зря государыня выбрала её в жёны наследному принцу.

«Мекси-Цу, Маленькая Радуга… Красивое имя, — подумала я. — Интересно, какова на вид сама принцесса, что-то я до сих пор её не видела».

— Род Ни славится своим благонравием. Дочь хорошо воспитана.

— Воистину так, ваше величество. И пусть грубые языки говорят, что этот род недостаточно высок, но по знатности мало кто может с ним сравниться.

— А что невысок, так даже и лучше, скромности больше.

Мон наконец уложила последнюю прядь на голове императрицы, и та критически оглядела себя в зеркало. Оно, кстати, было стеклянным, пусть мутноватым и немного выпуклым, но всё равно видно в нём было лучше, чем в металлических. Видимо, её величество не нашла к чему придраться, потому что поднялась и повернулась к двери.

— Что ж, пойдём поглядим арфы.

Она величаво выплыла в соседнюю комнату в сопровождении дам и девушек, пока мы с Мон убирали на место не пригодившиеся шпильки, косметику и прочие принадлежности утреннего туалета.

Из соседней комнаты раздалось мелодичное треньканье струн, не складывавшееся в какую-либо мелодию. Видимо, императрица пробовала доставленные арфы. Продолжалось, впрочем, это недолго.

— Вот эту, — указала императрица на красный лакированный инструмент, покрытый перламутровыми цветами, как раз в тот момент, когда я выглянула за дверь, — я-то представляла себе привычные мне арфы моего мира, но форма этих была проще, они напоминали лук с несколькими тетивами, правда, на подставке, — отнесёте за мной.

Два евнуха, стоявшие у стены, молча поклонились и подхватили подарок. Процессия покинула комнату, и мне больше задерживаться никакого резона не было. Оставалось лишь найти госпожу Лу, забрать у неё обещанный императрицей подарок и отнести его, кому сказано.

Занятно, но это будет первый раз, когда я покину дворец Полдень. Кстати, где находится пресловутый дворик Процветания, в котором обитают наложницы, я не имела ни малейшего понятия. Пришлось заодно и спросить дорогу.

— Пройдёшь по галерее мимо дворца Великого Превосходства до конца, потом мимо стены Восточного дворца тоже до конца. В конце будет калитка в Императорский сад, — проинструктировала меня госпожа старшая управительница. — Дворик Процветания справа. Иди на башню Военного величия, не ошибёшься.

Я поблагодарила и двинулась в указанном направлении, крепко сжимая в руках подносик с подарком. По галерее туда-сюда сновали слуги и придворные, несколько раз пришлось кланяться, когда я по знакам отличия видела, что передо мной персона достаточно высокопоставленная. Да, я уже научилась различать, пусть и в самых общих чертах, когда передо мной царедворец, когда дворцовый служащий, а когда забредший во дворец посторонний… То есть, конечно, они сюда не забредают, а приходят на высочайшую аудиенцию, и это не просто какие-то люди, а сановники и высокопоставленные чиновники. Но для нас, жительниц Внутреннего дворца, они были посторонними. И пройти мимо жилища императора для комнатной девушки — чуть ли не единственная возможность увидеть чужого мужчину.

Хотя ещё можно сбегать на задние дворы поглазеть на гвардейцев.

Но когда галерея кончилась и я спустилась на землю, двинувшись по мощёной дорожке мимо высокой глухой стены, за которой, видимо, и прятался Восточный дворец, то оказалась в полном одиночестве. Вдруг почему-то подумалось: а не в Восточный ли дворец ведёт тот ход? Хотя зачем прокладывать потайную дорогу из дворца императрицы во дворец принца-наследника (или наоборот), я так и не придумала.

В конце дорожки у названной калитки стоял одинокий гвардеец. Он молча покосился на меня, я так же молча прошла мимо. Калитка, кстати, была приоткрыта. Перешагнув высокий порожек — тут все пороги были высокими, словно в дверях кают на корабле, — я попала в Императорский сад.

До сих пор мне доводилось бывать только в саду императрицы — проходить через него пару раз, сопровождая её величество на прогулке. Её сад был хорош, пожалуй, его можно было назвать маленьким парком: с извилистыми аллеями и дорожками, цветниками, беседками, довольно большим прудом, посередине которого тоже стояла большая закрытая беседка на сваях, соединённая с берегом горбатым мостиком. Мне всегда очень хотелось зайти внутрь, но императрица ни разу не свернула в ту сторону, предпочитая Сандаловый павильон на берегу. Он действительно был построен из ароматного сандалового дерева, вероятно, потому и пользовался любовью хозяйки — как я уже говорила, все местные обожали благовония; я даже пару раз видела, как служанки вешают платья императрицы прямо над курильницами, чтобы пропитать ткань благовонным дымом. В первые дни я не знала, куда деваться от забивающих нос ароматов, потом привыкла. Подозреваю, люди здесь потому и не знают чувства меры, что их нюх с детства притуплен ароматизаторами.

Но сейчас вокруг не было никаких запахов, кроме земли, травы и благоухания немногочисленных поздноцветущих растений. Благодать.

Я пошла по извивающейся дорожке, с любопытством поглядывая по сторонам. Здешние садоводы не любили прямых линий. Они и не подстригали кусты и деревья, по крайней мере, так, чтобы это было видно, и клумбы тоже выглядели, словно скопление цветов появилось само по себе, без какой-либо симметрии. Но и притворяться нерукотворным пейзажем сад тоже не стремился. Многие растения росли в кадках, небольшой ручеёк, который я перешла по лёгкому мостику, был забран в камень. Камней хватало и по берегам, они торчали тут и там подобно миниатюрным скалам и вид имели весьма живописный.

Я миновала две беседки и один закрытый павильон, а чтобы попасть в правую часть сада, пришлось пересечь крытую галерею. С неё я отчётливо увидела очередную вогнутую крышу, над которой возвышалась верхушка башни. Сначала мне показалось, что это часть крыши, но потом я сообразила, что она стоит позади. Должно быть, это и была та самая башня Военного величия, которую госпожа Лу указала мне в качестве ориентира. И действительно, пройдя в том направлении, я обнаружила вход в довольно обширный двор.

Перед ним на лужайке с подстриженной травой стояли низкие садовые столики с ещё более низкими табуреточками, круглыми, на толстой ножке, а также несколько лавочек, но все они были пусты. Должно быть, императорские наложницы пережидали жаркий день внутри. Однако когда я переступила через очередной высокий порог и оказалась в мощёном дворе, то обнаружила двух евнухов, устроившихся на лавочке в тени стены у самой калитки. Они прервали негромкий разговор и вопросительно посмотрели на меня.

— Мне нужна госпожа наложница Чариин, — сказала я им.

— Которая из них? — тут же откликнулся тот, который выглядел помоложе.

— Э… А их две?

— Их три.

— Та, что вчера танцевала перед его величеством. Её величество прислала ей подарок.

— А! — Старший евнух поднялся на ноги. — Ступай за мной.

Стайка наложниц обнаружилась в большом зале, за дверями и прихожей в торце двора. Я слышала, что во дворике Процветания живёт не менее сотни женщин, но здесь лишь около двух десятков девушек сидели у длинных столов и вышивали под присмотром дамы постарше. Ну да, чем ещё могут заниматься молодые женщины в этом месте и в это время, кроме рукоделия? Голову я, как и положено прислуге, держала скромно опущенной, но это не мешало мне поглядывать по сторонам. Прихожая была выдержана в пастельных тонах, здесь же преобладал голубой цвет. Столы стояли посередине обширной комнаты, а вдоль двух её стен тянулся ряд прямоугольных ниш, отделённых друг от друга деревянными решётками. Каждая ниша представляла собой лежанку, в некоторых из них валялись какие-то вещи. Хм, я-то думала, что у здешних обитательниц есть хотя бы по отдельной комнате, а они, оказывается, живут в общем дортуаре. Или это для самых молодых?

— Наложница Чариин, — остановился евнух рядом с одной из вышивальщиц.

Вместе с ней при звуке имени вскинула голову ещё одна девушка, а потом и остальные оторвались от своего занятия. Все они были одеты почти одинаково, в лёгкие светлые платья, а их причёски, по сравнению со старшими жёнами, были довольно скромными. Всего-то по паре бубликов на голове.

— Вы мне, господин Ди? — спросила девушка.

Тот вместо ответа обернулся ко мне, и я вышла вперёд.

— Госпожа Чариин, — младшим наложницам земным поклоном кланяться не надо, и даже на колени становиться не надо, достаточно просто присесть, — её величество в благодарность за вчерашний танец, порадовавший императора, шлёт вам подарок.

— О! — Чариин поднялась, взяла коробочку с пудрой, заглянула внутрь и улыбнулась. — Ничтожная наложница не вольна отказаться от дара. Её величество очень добра.

— А это ты — Тальо? — вдруг спросила ещё одна девица.

— Я, госпожа, — на всякий случай я ещё раз присела.

— О, — кто-то ещё отложил пяльцы, встал и подошёл ко мне. — А ты и вправду необычная. У тебя действительно такие волосы? Или ты их красишь?

— Действительно, — сдержанно кивнула я.

Ещё несколько девушек встали и окружили меня со всех сторон. Остальные тоже разглядывали меня не стесняясь, и я в очередной раз почувствовала себя занятной зверюшкой, выставленной на всеобщее обозрение.

— Интересно, что она сделала с глазами, что они такие круглые?

— А рост-то! Не меньше шести ча. И правда башня.

— Ну уж скажешь, шести…

— А кожа неплоха…

— Девушки! — постучала по столу старшая дама, и я преисполнилась к ней самыми добрыми чувствами. — Не задерживайте посланницу императрицы. Возвращайтесь к работе.

Её послушались и вернулись на свои места, не прекращая перешёптываться. Я в третий раз поклонилась, на этот раз даме, и в сопровождении евнуха с облегчением поспешила к выходу.

— А нос у неё, как у этих чернокожих плясунов из южных земель… — донеслось мне вслед.

Да, чувствую, я ещё долго буду предметом обсуждений. И нормальный у меня нос, вовсе не как у негров! Хотя по сравнению со здешними, как на подбор прямыми и тонкими, действительно широковат.

— Не обращай внимания на этих болтушек, — вдруг сказал евнух. — У них не так много развлечений, вот и перемывают кости всем, кому ни попадя.

— Спасибо, — робко улыбнулась я.

Проявление сочувствия было неожиданно и приятно.

На обратном пути я слегка заплутала — пересекла галерею и там, видимо, перепутала дорожки. В конце концов выход из сада я нашла, но явно не тот — это был широкий проход, и он выводил на обсаженную деревьями аллею между белёных стен. Однако я прикинула, что аллея ведёт в нужном направлении, и смело двинулась по ней. И действительно вскоре вышла к дворцу Великого Превосходства — правда, для этого пришлось миновать ещё один примыкавший к нему сад. В пути мне встретился паланкин его величества с изображением длинного синего дракона на занавеси, слуги куда-то волокли его по аллее, и хотя занавесь была откинута и издалека было видно, что паланкин пуст, я всё равно встала на колени и поклонилась, когда его проносили мимо. Таково было однозначное требование этикета.

Моё возвращение во дворец Полдень совпало с возвращением императрицы. И когда я присоединилась к своим товаркам, несущим дежурство в личных покоях, то сразу почувствовала, что настроение во дворце изменилось. Если перед визитом в Восточный дворец оно было лёгким и радостным, то теперь в воздухе отчётливо плавал отзвук траура.

— Что случилось? — улучив минутку, шёпотом спросила я Мон.

— В последнее время её высочеству Мекси-Цу нездоровилось, — так же шёпотом ответила она. — Все надеялись, что она беременна. А оказалось — просто съела что-то не то.

Почти перед самым праздником случилось событие, если не потрясшее меня, то, во всяком случае, изрядно удивившее: нам выдали жалованье. Я-то полагала, что живу тут на положении рабыни и моё отличие от работниц со Скрытого двора только в условиях содержания. Нет, оказалось, я служащая. С зарплатой.

— Жалованье выдают четыре раза в год, — объяснила мне Усин. — Перед праздником Огней, праздником Середины осени, Новым годом и днём Отвращения несчастий.

Я покатала на ладони пару бронзовых монеток с квадратными дырочками посредине.

— А это много или мало? Что на это можно купить?

— Ой, да много всего.

— Пару овец на это можно купить, — вмешалась Чжу. — Если только они опять не подорожали.

— Овцы дорожают?

— Всё дорожает. Шэн муки ещё пару лет назад стоил два ли, а теперь уже пять. Штука обычного шёлка раньше стоила семьдесят таэлей, а теперь я даже и не знаю… Говорят, уже за полторы сотни перевалило.

Значит, проблемы инфляции присущи не только нашему миру.

— Да что ты мучаешься? — спросила Усин. — Закажи евнухам, что хочешь купить, дай им деньги, они тебе принесут.

Ага, и возьмут комиссионные. Хотя другого способа что-либо приобрести, безвылазно сидя в гареме, всё равно нет. Если только…

— Ну, вот я и спрашиваю, а что я за эти деньги могу заказать? Платье вот можно?

— Такое, как у нас, нельзя, конечно. Нижнюю рубашку разве что или чулки…

К разговору подключились остальные девушки, и меня забросали советами: например, дружно уверили, что не надо тратиться на какие-нибудь лакомства, потому что на праздник будет пир, а с него и нам обязательно что-нибудь перепадёт. Лучше купить что-нибудь более практичное — новые серьги там, правда, на них придётся подкопить, или дополнительный комплект белья либо косметики, или что-нибудь для рукоделия. Конечно, нам всё выдают, но запас карман не тянет, особенно если хочется какого-то разнообразия. Уже в конце, когда разговор увял и все готовились ложиться спать, Чжу вдруг сказала:

— Слушай, а я как-то до сих пор не думала… У тебя там, на родине, жених был?

Я моргнула, захваченная врасплох неожиданной сменой темы.

— Э… Нет. А что?

— Да так, ты, наверное, хозяйственная… Неужели родители никого не нашли?

Н-да, если я сейчас начну объяснять, что на моей родине родители в выборе спутника жизни имеют только совещательный голос, мне едва ли поверят.

— Ну… Был там один… — промямлила я, соображая, можно ли счесть Гришку моим женихом. С одной стороны, дело почти дошло до свадьбы, с другой — он-то её не хотел. И, будь его воля, даже номинально моим мужем не стал бы. — Но не сложилось, в общем.

— Почему? — тут же спросила любопытная Усин.

— Да так… — моргнула я.

Что-то словно включилось в голове, и Гриша в этот момент встал перед глазами как живой.

— А помнишь знаменитый Усебергский корабль? — Гриша наподдаёт ногой по кучке сухих опавших листьев, и они разлетаются в разные стороны. — Ты ещё восхищалась его обводами.

— Помню.

— В нём была похоронена его владелица Аса. Она была дочерью Харальда-конунга, и к ней посватался Гудрёд-конунг, но ему отказали. Тогда он пошёл на Харальда войной, убил его и взял-таки его дочь в жёны. Аса родила ему сына, после чего послала своего человека убить мужа. И даже не стала скрывать, что это сделала она.

— Крутая дама.

— Угу. И как ты думаешь, что с ней после этого стало? Казнили? А вот и нет! Она вместе с маленьким сыном уехала во владения своего отца и стала там править. А когда умерла, её похоронили с большими почестями. Вот так-то! И после этого нам ещё будут рассказывать о полном бесправии женщин в Средние века…

Я улыбаюсь, подняв лицо к неяркому солнцу. Уже середина осени, клёны парка играют всеми оттенками красного и жёлтого, и в моих руках целый букет резных листьев. Погода расщедрилась, подарив нам прекрасные безоблачные выходные, мы с Гришей бродим по парку, и он взахлёб рассказывает о своих любимых викингах, а я с интересом слушаю, и жизнь прекрасна и удивительна…

— Так почему не сложилось? — не отставала Усин. — В приданом не сошлись?

— Да нет… — машинально ответила я, и тут же пожалела — это было бы самым простым объяснением. — Не в приданом дело. Просто он… сначала вроде как согласился, а потом отказался…

— Слово нарушил?! — ахнула Усин.

— Да, — кивнула я.

В конце концов, можно и так сказать.

— Вот негодяй! Поэтому тебя и отправили к нам, да?

— Ой, сестрички, давайте больше не будем говорить об этом, — взмолилась я.

Странно, мне казалось, я почти забыла Гришу. Видимо, так велико было потрясение от внезапного переноса в другой мир, что все переживания из-за нашего разрыва оказались вытеснены. Но вот сейчас вдруг накатило. Захотелось упасть на постель и разреветься.

— И правда хватит. — Видимо, Чжу поняла моё состояние. — Усин, уймись. Не видишь, ей и так плохо.

Я благодарно улыбнулась и поспешила укрыться одеялом. Разговор увял, и Чжу задула наш единственный светильник. Теперь можно было бы и пореветь, вот только остальные могли услышать. Не знаю почему, но я с детства стыдилась плакать при посторонних.

Сон не шёл. Память предательски подбрасывала одну за другой картинки из счастливого прошлого: вот мы с Гришей катаемся на взятых напрокат велосипедах, вот валяемся на пляже, вот вдвоём встречаем Новый год и целуемся под бой курантов… Устав бороться с собой, я села на постели. Нет, так дело не пойдёт. Я всё равно не засну, только измучаю себя бесплодными сожалениями о прошедшем. Надо отвлечься на что-нибудь. Вот только на что? Чем можно заняться в крошечной клетушке так, чтобы не разбудить мирно сопящих соседок?

Впрочем, есть у меня одно занятие. Подземный ход под бельевым сундуком ждёт своего часа. Рискованно — да, но без риска я всё равно не смогу его исследовать, а эта ночь ничем не хуже любой другой.

Я принялась осторожно одеваться. Нет, пожалуй, без волочащегося по полу халата вполне можно обойтись. Так же как и без чулок. Хорошо, у здешней обуви, этих ботинко-тапочек, подошва хоть и толстая, но мягкая. Увы, об изящных туфельках на каблучках пришлось забыть, но для того, чтобы незаметно прокрасться куда-нибудь, здешний вариант подходит куда больше.

Конец ознакомительного фрагмента.