Отсчёт. Топи

Мария Андреевна Голобокова, 2023

Жатва есть спасение мира, механизм поддержания темницы Забытого. Обман, на который решились боги, желая сохранить порядок в мире. Чтобы избавиться от древнего проклятия, не остаётся иного пути, кроме как довериться протянутой руке помощи и отправиться в кишащие демонами Топи. Жаль, рука эта принадлежит человеку, с которым ни при каких обстоятельствах не захочется иметь общих дел. Он надёжен, умён, но вместе с тем – холоден и безжалостен. И никогда не станет помогать просто так.Так какова же цена?

(6)

Нестихающее веселье Нижнего порта вызывало лишь головную боль. По крайней мере, именно сейчас, когда, после дня изматывающих тренировок и под давлением Кирино, пришлось отправиться сюда. Как и всегда, вредный хмырь был прав, иначе я бы, не раздумывая, отдала предпочтение тёплой постели, непременно пустив под бок Шугена…

— Не стой столбом, — Азор бесцеремонно пихнул в плечо и, лавируя между подвыпившими матросами, уличными торговцами, завсегдатаями питейных и портовыми девками, зашагал вниз по улице.

Немного придя в себя и остыв после не самого приятного разговора с Кирино, я понимала: хмырь воспользовался тем, что Таши не было рядом, и позорно взял меня на слабо. С учётом того, как я повелась и послушно отдала ему оставленные Яраем осколки, причём все, что у меня были… пришлось послушно догонять Азора, боясь потерять из виду. Какое-никакое, а всё-таки общество и вроде как поддержка… одна ни за что не осмелилась бы на столь рискованное дело. Необходимое, но всё-таки — рискованное и… как бы точнее выразиться?.. нелицеприятное.

Как ни странно, стоило пересказать хмырю детали встречи с королём, он даже похвалил. На свой манер, довольно скупо и не без привычных ехидных подколок, но всё-таки — похвалил. И я настолько обрадовалась этому «признанию», что не заметила, как искусно этот манипулятор в два счёта обвёл меня вокруг пальца.

— Раз уж ты настолько выросла, к чему тебе пользоваться и так скудными запасами осколков? — вопросительно изогнув бровь, начал прощупывать почву Кирино.

А я, окрылённая успехом, развесила уши и согласно кивала его словам.

С того дня, как я оказалась в Алитте, Жатва не беспокоила меня только благодаря Яраю, у которого так кстати были припасены осколки зеркальца, похожего на то, что разбила я давным-давно. Метка поглощала их, не давая проклятию брать верх, и только из-за этого серп ещё ни разу не забрал чью-то жизнь.

Но запас не был бесконечным, создать подобное Ярай не мог, а шанс поймать отца и упросить его помочь стремился к нулю. К тому же, по словам магистра, с каждым разом проклятие начнёт требовать всё больше и больше — я и сама стала замечать это, потому что изначально одного осколка хватало на месяц, потом на пару недель… а сейчас — от силы дней на пять.

— И теперь, когда ты стала тенью…

Будь рядом Таши, он бы наверняка пресёк гнусные манипуляции, сразу сообразив, к чему меня пытался склонить хмырь. Однако мэтр был занят, а я догадалась о двойном дне в предложении Кирино, только когда бархатный мешочек с осколками очутился у него в руках. И вместе с тем померещился металлический лязг капкана. Обратного пути уже не существовало — я вряд ли смогла бы заполучить то, что так легко отдала.

Нет, с его доводами нельзя было не согласиться. Рано или поздно мне придётся кого-то убить, причём собственными руками. В конце концов, именно для этого я тренировалась столько времени, именно для этого стала тенью, именно это позволило бы мне почувствовать настоящую силу, способность защитить себя. Надеяться остаться с чистыми руками, будучи замешанной во всём происходящем, — наивная детская мысль, от которой стоило избавиться как можно скорее. Я ведь уже убила однажды…

Нельзя было не согласиться. И всё же, Кирино наслаждался происходящим, а настоящей его целью было не помочь с осознанием или принятием стези, о нет. Его забавляла смесь страха, отчаяния и покорности, с которой я отправилась в гильдейский дом. С мыслью, что ни в жизнь не справлюсь одна. А там, как назло, был только Азор. Вредный парень согласился помочь, причём для этого даже не пришлось упрашивать, и мне было странно видеть промелькнувшее сочувствие в его глазах. Неужели я выглядела настолько потерянной и испуганной?..

Мы направились в Нижний порт. В самую гнусную, грязную и тёмную его часть, где я ещё ни разу за время пребывания в Алитте не была — ни с Таши, ни с кем-то из Шёпота, ни сама по себе. В ту часть города, которую сознательно избегала и не спрашивала о ней, как и об Аметистовом квартале, об истинном лице которого уже могла бы и догадаться благодаря слухам и вскользь мелькавшим обрывкам фраз.

Натягивая капюшон ниже, шарахаясь от выпивших мужчин и полураздетых женщин, накрашенных куда ярче, чем привыкла видеть при дворе и на званых вечерах, чувствуя тяжёлый густой воздух, пропитанный дымом и бражным перегаром, я быстро перебирала ногами и старалась не поднимать головы. Череда неудач продолжалась — в порт недавно зашли сразу три корабля, и соскучившиеся по суше матросы вовсю кутили, слоняясь от кабака к кабаку, таская за собой целую свору охочих до денег девиц и праздных гуляк, надеявшихся угоститься за компанию. Что пытался выискать здесь Азор? Я не знала, да и задумываться над этим не хотела — к горлу подступал склизкий ком тошноты, живот крутило от тревоги, и трудно было дышать свободно.

Сидя на чердаке с Таши, обсуждая с Кирино план по разоблачению Цикады и работорговцев, посещая балы и литературные вечера, просто гуляя по городу с кем-то из Шёпота, тренируясь во дворе гильдейского дома или в поместье Тамери… пожалуй, я не хотела признаваться себе, что мир вокруг бывал не только тёплым и светлым. Я сознательно отгородилась от ужасных воспоминаний, от того короткого эпизода в своей жизни, когда мне было страшно, больно, когда я могла умереть. Я позволила себе спрятаться за мэтра, воспользовалась его добротой, боялась столкнуться с чем-то подобным ещё раз. Да и вообще, много чего… боялась или не хотела замечать.

Стало тошно, но уже — от самой себя. Мне повезло очутиться в Шёпоте, мне повезло, что Таши решил сунуть нос в дела отца, и благодаря этому нашёл меня, мне повезло, что он оказался таким понимающим и в глубине души совестливым, что ему не всё равно, что со мной будет… А могло ведь и не повезти? Могло?..

Сглотнув противный комок, я глубоко вдохнула и лишь на миг прикрыла глаза. Но этого мига хватило, чтобы из-за моей невнимательности неловкий взмах руки пьяного матроса сбил капюшон на плечи. Пока не было видно лица, из-за роста, комплекции и мешковатой одежды, я вполне походила на спешащего по поручению слугу или посыльного. И не зря Азор советовал не снимать капюшон, ох не зря! Соскучившиеся по женщинам матросы — хуже изголодавшихся волков. И одних портовых девок им, конечно же, было мало. Особенно, когда под носом прошмыгнула невинная мышка.

— Ба, сестричка! Куда так спешишь? — дыхнув перегаром, светловолосый мужик со спутанной бородой схватил меня за руку, да так сильно, что вырваться не вышло. На мои неудачные потуги он только загоготал, и ему вторили дружки, обступая со всех сторон.

Я вспомнила рассказы Улы, которая ради веселья ходила гулять по Нижнему, строя из себя заблудившуюся недотрогу. Ей нравилось играть жертву, ловить насильников на живца, и когда она рассказывала о своих похождениях, да ещё задорно так и в красках, передразнивая вытянутые лица, было смешно. А сейчас отчего-то по спине заструился холодный пот.

Перед глазами замаячила уродливая чернобородая харя того самого, из зачарованного леса, от которого чудом спаслась. Но… но я больше не та испуганная беспомощная девчонка, верно?.. Верно?!

— Явно не с вами веселиться, — презрительно усмехнулась я, только потом сообразив, что, быть может, лучше решить дело как-нибудь мирно. Сказывалось общение с Кирино.

Жаль, что при использовании магии мои глаза не светились — так бы могла припугнуть их на раз-два. Создавать огонь или ещё какое заклинание творить — слишком рискованно, особенно, когда я так и не восстановилась до конца после ритуала. А если на эмоциях потеряю контроль, что тогда? И без того слишком много внимания к себе привлекла, так и не сделав то, зачем пришла.

— Ох, хля какая! Туур, Туур! — снова загоготав, мужик обернулся и стал кого-то звать. — Тут девчонка дерзкая! Прям как ты любишь!

— На язык остра, да нецелованная ищщё, зуб даю! — вторил кто-то из его дружков.

Вдохнула. Выдохнула. Свободной рукой нащупала спрятанный на поясе за спиной кинжал. В конце концов, чем я хуже Улы? Да и, хотелось верить, Азор не ушёл далеко… и ежели не справлюсь сама, он придёт на помощь.

Лишь спустя миг дошло, что слишком уж легко парень согласился помочь. Хотя раньше особой симпатии он не проявлял. Вот дура-то наивная!.. Вроде и паранойя вездесущая, вроде недоверчивая вся из себя такая, а подумать о том, что Азор мог специально завести сюда и бросить, — не подумала. Ну да, в Шёпоте мне никто зла не желает, большая дружная семья, ну ворчат немного, ну бывает же в любой семье так!..

Зря я поддалась эмоциям, зря так легко дала Кирино выбить себя из колеи. Какая, к демонам, разница, что мне надо кого-то убить? Не убью — сама умру, так? Так. А значит, чего тут раздумывать, чего тянуть несчастного кота за хвост, наслаждаться его криками? Уж лучше сразу прирезать, чтобы не мучилась несчастная животина. Сразу.

Вспомнила, как до этого злость отлично помогала справиться с трудностями. И пускай тогда злость была не совсем моя, пускай всё было из-за поселившегося в голове Кирино, пускай! К демонам! Чем моя собственная хуже? Разве я какая-нибудь слабачка? Разве я не доказала уже, что могу?..

Прежде чем бородач успел схватить за ворот плаща, я поднырнула под протянутую руку и прижалась вплотную, стараясь сдержать рвотные позывы из-за тошнотворного запаха перегара, которым разило от матроса. Со стороны послышались восторженное улюлюканье и возгласы, что девка-то не промах!.. Однако стоило всем заметить упирающийся в подбородок кинжал, повисла тишина.

— Чай не только язык остёр, да? — как ни в чём не бывало, поинтересовалась я.

— Нарываешься, цыпа, — усмехнулся он, и глазом не моргнув.

Затянувшееся молчание прервал весёлый хохот, стоило собравшимся понять, что никакой опасности и в помине не было. Действительно, разве может девчонка представлять угрозу? Ну вытащила кинжал, ну попыталась пугнуть, но разве ж будет она пускать его в ход? Вот уж вряд ли!

Лапища, всё ещё державшая мою руку в плену, сдавила с новой силой. Я не совладала с собой и коротко пискнула, но этой небольшой слабости оказалось достаточно, чтобы бородач почувствовал превосходство. Неужели он догадался, что я хотела только припугнуть? Чем же себя выдала? И теперь придётся использовать темноту или всё-таки создавать магическое пламя? Что же делать?..

— Достаточно, Ырга, — послышался со стороны холодный голос.

— Так я ж для тебя стараюсь, Туур! — загундосил схвативший меня мужик.

Я обернулась и тут же об этом пожалела, встретившись с колким взглядом худого черноволосого мужчины. На фоне широкоплечих и крепко сбитых матросов он выглядел тощей змеюкой, но без труда можно было угадать в нём главного — по тому, как расступились остальные, как стал отводить глаза тот, кого назвали Ыргой. И мне сделалось совсем не по себе, когда этот Туур облизнул губы и хищно оскалился.

— Пусти. — Вроде одно слово, а такой тон, что сразу ясно, не просьба — приказ. И если этому приказу не подчиниться, кто знает, что будет.

Ырга послушно разжал лапищу. Отступив на шаг, чуть погодя, я опустила кинжал. В любом случае, у меня всегда оставались способности тени, чтобы спокойно улизнуть из этой не самой приятной ситуации. Но, раз уж она сложилась, то почему бы не пощекотать себе нервы ещё немного? Несмотря на всю мою злость на него, Кирино опять прав. Опыта определённо не хватало, и, прячась за Таши, я никогда не научусь тому, что однажды может спасти жизнь не только мне. Вот растеряюсь из-за паники, и как потом быть? Хватит и того, что я позволила эмоциям взять верх и наделала ошибок.

Постепенно становилось ясно, почему Ула так любила гулять здесь. А ведь она тенью не была и не могла так просто сбежать. Теперь я по-новому взглянула на увлечение подруги и зауважала её куда больше.

— Могу ли я узнать имя очаровательной прелестницы?

Кажется, это вновь была не просьба.

— Нет, — стараясь держать злость и раздражение в узде, коротко ответила я.

— Жаль, жаль, — сокрушённо покачал головой Туур.

Я подбросила кинжал на ладони и убрала его в ножны. Угрожать больше не собиралась, потому что с этим типом такие топорные методы точно не сработают. Но и менять тактику, становиться послушной и улыбчивой, чтобы решить дело мирным путём, я не хотела. Казалось, сейчас я давала отпор не только пьянчугам, но и страху внутри себя, и потому идти на попятную было не только неприятно, но и невозможно.

— И с нами отдохнуть не хочешь?

Под колким взглядом, который словно раздевал меня, стало до того неуютно, что невольно передёрнула плечами, пытаясь скинуть его с себя. Чтобы хоть немного почувствовать уверенность, я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Туура.

— Не хочу.

— Ай, краса-упрямица какая! — цокнул языком он и повторил мой жест, наклонившись вперёд и заулыбавшись так, словно моё согласие для него — лишь вопрос времени. — Ты прости парней моих, они подвыпившие не в себе совсем, пяток лучин только, как на сушу сошедши.

Кивнула, принимая извинения, и вопросительно подняла брови, мол, всё? Идти-то можно?

— Приглянулась ты мне, — сощурившись, Туур погрозил пальцем и рассмеялся. — Ты не думай, я не обижу. Вином угощу, сладость какую прикуплю… а там, глядишь, и растоплю сердечко, а? Не захочешь — неволить не стану.

Думалось мне, я его так интересовала, лишь пока строила из себя гордячку… и то, упрашивал он так только потому, что находились мы посреди улицы. Может, патрулей тут было куда меньше, чем в богатых кварталах, но кто знает, сегодня повезло — завтра нет. Одному Скилю известно, какой стороной повернулась в этот миг удача. Был бы Туур таким добрым, останься я с ним один на один? Что-то подсказывало, заламывать руки он умел похлеще своего Ырги. А девичью невинность мне определённо хотелось терять не так и не с таким человеком. Тем более, когда из-за этого и дара лишиться можно! Заветному заклинанию, которое вроде как первым изучали все девушки, я так и не обучилась.

Качнула головой, сделала пару шагов и замерла, ожидая, пока пьянчуги сами не расступятся либо не сделают это под приказом своего старшего. И, конечно, пока Туур не приказал, верные шавки и с места не сдвинулись. А когда я проходила мимо него, чья-то увесистая ладонь шлёпнула меня по заднице… и вполне вероятно, это был сам Туур.

Что ж, я пыталась держать себя в руках до последнего, и не моя вина, что придётся немного прижечь эту падаль!..

— Вот ты где! — выскочивший словно из-под земли Азор мёртвой хваткой вцепился в предплечье и потащил за собой, подальше от противно загоготавших матросов, которые едва не стали прекрасным кострищем. — Я тебя обыскался!

Мне показалось, или в его тоне промелькнуло разочарование? А взгляд-то какой недовольный! Неужели и правда намеревался завести подальше и бросить одну? Интересно, что его остановило — проснувшаяся совесть или напускное благородство? Ему-то уж точно известно, на что я теоретически способна.

— Идём быстрее.

Убедившись, что я больше не намерена отставать, Азор отпустил меня и повёл запутанным лабиринтом улочек и проулков, где жизнь Нижнего порта открывалась во всей красе. Где-то, подпирая друг друга, пьяные мужики брели, то и дело прикладываясь к бутылкам. Кого-то уже не держали ноги, и, стоя на коленях в помоях, они блевали прямо под себя. Мне становилось дурно, стоило издалека услышать протяжные стоны, и даже когда мы проходили мимо, зажимавшие девок мужики не останавливались; их, кажется, только сильнее распаляло наличие наблюдателей, и стоны переходили в крики и заливистый смех. Я старалась не вертеть лишний раз головой, но и под ноги было смотреть невозможно, особенно видя зловонные лужи и всевозможный мусор.

По сравнению с тем, где я гуляла обычно, просто небо и земля! И всё это — один и тот же город? Точно ли? Омнибусы, чистые тротуары со скамейками, степенно прогуливающиеся горожане, красивые витрины магазинчиков… и — вот это. А здесь не только кабаки, здесь же как-то живут простые люди!

— А, — без особой радости воскликнул Азор, останавливаясь у груды перевёрнутых и частично развороченных ящиков. — Повезло.

Я подошла ближе и присмотрелась к тому, на что он указывал. Откинувшись спиной на заляпанную дурно пахнущими пятнами стену, крепко сжимая в руке уже разбитую бутылку, сидел старик. Все его карманы кто-то вывернул, одежда оказалась порезана в нескольких местах, а покрытая проплешинами и сединой голова была вся в крови. Мне почудилось, что он и не дышал вовсе, но Азор уверенно поднёс к его носу кинжал, а потом продемонстрировал мне.

— Дышит.

Я так и не поняла, зачем было использовать для этого клинок, но тону парня поверила.

— Но недолго, — хмыкнул он. — Поторопись.

Недоумевая, уставилась на него. Азор только головой покачал.

— Дальше сама. Не маленькая уже.

От того, с каким хладнокровием он произнёс это, спина покрылась мурашками. Стоило мне сделать шаг ближе, руку с меткой пронзила острая боль — словно в запястье кто-то воткнул раскалённую спицу и протолкнул её под кожей, заставляя нестерпимый жар расползаться во все стороны. Ладонь свела судорога, в висках застучала кровь, и я почувствовала, что не могу дышать.

Ему никто не поможет. Он всё равно не жилец.

Но… я могу помочь. Если перевязать голову, упросить Кирино… он целитель! Ему такое — плёвое дело.

Или он, или ты. Решай. Не медли.

Что решать? Зачем решать? Нельзя как-то иначе? Почему?.. Почему?!

Страх надо победить.

Я услышала чьё-то чужое дыхание, не принадлежавшее Азору, но обернуться не смогла. Не смогла даже двинуться, потому что пронзившая руку боль пригвоздила, словно насаженную на булавку бабочку. Под пальцами стала сгущаться темнота, миг, ещё один — и возник серп. Готовый собрать Жатву.

— Как и просил, — хмыкнул Азор. — Бывай.

Послышался тихий перезвон монет в подкинутом в воздух туго набитом кошельке. Удаляющиеся шаги… и снова — тишина. И я, один на один, с Жатвой.

Убежишь сейчас — умрёшь.

Да как тут бежать, если даже пошевелиться нет возможности? Или… или что-то — кто-то — держало меня, чтобы не сорвалась с цепи раньше времени, подобно изголодавшейся гончей?

Режь.

Нет. Нет! Голос был прав, я умру. Если не сделаю это сейчас — не сделаю никогда. Я всегда буду помнить, как не смогла, не сумела, не заставила себя… и умру. Потому что Жатве нет разницы, чью жизнь забирать.

Я дёрнулась вперёд, схватила старика за волосы — пальцы погрузились в тёплую и липкую кашу, в которую они превратились, смешавшись с кровью, но противно почему-то не было; почудился слабый стон. Вспомнила, как изо всех сил сдерживала серп в ту ночь, когда Кирино спасал Ярая. Тогда со мной был странный голос, тогда она помогла мне, но сейчас я совсем одна.

Успокаивая себя, что этот старик и так умер бы, что я его совершенно не знаю, что лучше уж он, чем…

Лезвие разрезало плоть легко, не было никакого сопротивления. Или всё произошло настолько быстро, что я ничего не почувствовала. Я разжала руку, которой держала голову, и бездыханное уже тело свалилось на землю грудой костей и плоти. Мёртвой грудой.

Я вновь занесла серп. Знак полумесяца нестерпимо жёг кожу, под пальцами пульсировала рукоять, мне слышался тихий гул воронёного металла…

— Возьми себя в руки.

Голос Кирино прозвучал отрезвляюще. Теперь я смогла обернуться и увидела его, стоявшего всего в нескольких шагах, со светящимися льдистым огнём глазами. Что-то внутри кричало и вопило, что если его убить… если занести серп над ним… если… если…

— Слабачка, — криво усмехнулся хмырь, но это оскорбление неожиданно помогло справиться с собой.

Я закрыла глаза и опустила поднятую руку. По телу разлилось приятное чувство, грань между реальностью и темнотой сделалась до того тонкой и зыбкой, что я без труда могла нырнуть за неё. И там бы не было всех этих голодных зубастых взглядов, от которых каждый раз становилось не по себе. Я знала, что их там не будет.

— Уже лучше, — прошептал на ухо Кирино, аккуратно взяв за запястье руки, в которой всё ещё был зажат серп. — Делаешь успехи.

В его словах не звучала похвала — скорее, то было попытка подначить. Если бы я думала, что отлично справилась, если бы я не дала себе слово, что больше не буду вестись на его манипуляции… пожалуй, это подействовало бы.

— Это ты попросил Азора «помочь»? — едко полюбопытствовала я, открывая глаза и отзывая серп — тот, словно послушный ручной зверёк, исчез в завихрениях чёрного тумана.

Кирино изогнул бровь, так и не соизволив ничего ответить. Обидно, но мне с ним тягаться бессмысленно — ни поддеть, ни задеть, ни пройтись по больному. Банально потому, что его слабых мест я не знала.

— А зачем сам пришёл? — не унималась я. — Стало совестно, что бросил всю грязную работу на кого-то?

Нет, наверное, зря я так. Он всё-таки пришёл, не оставил одну. Попросил Азора помочь, постарался всё сделать так, чтобы мне было не страшно. Можно ли это назвать заботой?.. Он и до этого не бросал и по-своему оберегал…

— Не льсти себе. Я беспокоюсь лишь о том, чтобы в процессе закалки инструмент не сломался.

Мне стало больно. Несмотря на то, что я прекрасно знала о настоящем характере Кирино, о его намерениях… несмотря на всё — верила, надеялась, хотела думать… что в глубине души не злой, не ужасный, что где-то там сокрыта маленькая искорка света. Ведь Таши — другой. Он — не сломался, хоть и прошёл через то же самое. А значит, и Кирино… и он… значит…

— Отдам Цикаде, — тут же напомнил хмырь, бесцеремонно заглядывая в голову.

Сжав кулаки до того, что ногти впились в кожу, я резко развернулась на пятках и плюнула ему под ноги.

— Да подавись ты своей Цикадой! — в сердцах бросила я и отпихнула его с дороги.

Очень хотелось, чтобы рядом оказался Таши, чтобы можно было ткнуться в него носом и разреветься, чтобы мэтр со всем своим мастерством отчитал мерзавца, чтобы…

Хотелось. Но это значило признать свою слабость.