Давай навсегда

Мария Абдулова, 2023

У Ярославы Соболевой двое детей, жизнь от зарплаты до зарплаты и недороман с начальником. Желание заводить серьёзные отношения с кем бы то ни было осталось в прошлом вместе с неудачным браком и предательством близких людей, но неожиданно в Ясиной жизни появляется мужчина, которого, кажется, это ничуть не волнует и он твёрдо намерен завоевать её доверие и любовь.Кто же он? Принц на белом коне из сказки со счастливым концом или очередная ошибка, которая будет стоить ей разбитого сердца?

1

Ясе не хотелось просыпаться. Вот совсем. Особенно, когда за окном дождь, грязь и лужи, но будильник, зараза такая, не унимался.

Девушка приоткрыла глаза и вздохнула. Чувствовала она себя по утрам как обычно, а, если одним словом, то никак. Достаточно ёмко, неправда ли? Ярослава любила отвечать так на неуместные вопросы не в меру любопытных знакомых и приятелей.

Как успехи на работе? Никак.

Как дела в личной жизни? Никак.

Как отношения с бывшим мужем? Никак и слава Богу.

Сейчас этих вопросов ей никто не задавал, но внутреннее состояние это слово описывало как нельзя лучше. В голове всё ещё крутились абзацы из перевода, который она с трудом, но закончила к двум часам ночи, обещание, данное воспитательнице неделю назад, сдать деньги на цирк, и внушительный список дел на день.

Соболева приняла вертикальное состояние и потёрла лицо ладонями, надеясь, что это поможет ей проснуться, но надежды и реальность, как известно, вещи зачастую несовместимые. Поэтому, отчаянно зевая, она встала на ноги и подошла к окну, где уже который день серо, уныло, грязно и почти ничего не видно из-за дождя, отчего вернуться обратно в постель захотелось с удвоенной силой. Вот только стрелки на часах, стремительно бегущие вперёд, непрозрачно намекали, что даже пара минуток сна для неё, как съесть сладкую булочку на ночь. Вроде и приятно, но пользы никакой.

— Ну, тихо-тихо, — шикнула девушка, когда в животе заурчало. — Весь дом перебудишь.

Быстро умывшись и собравшись на работу, Яся сначала заглянула на кухню, чтобы включить чайник, а потом в детскую. Там словно полк слонов, гиппопотамов и медведей прошёлся. Куклы вперемешку с машинами, солдатики в платьях, плюшевые игрушки в куче деталек конструктора. В общем, полный, по мнению её детей, порядок. Девушка перевела взгляд на них самих и не смогла удержаться от улыбки. Сын спал в позе морской звезды, раскинув руки и ноги в разные стороны. Настя свернулась калачиком на первом этаже двухъярусной кровати, подмяв под себя любимую игрушку.

— Эй, слонята! — позвала она громко. — Подъём!

Первой заворочалась и открыла глаза дочка. Осоловело моргнув, она сфокусировала на Ярославе взгляд и сладко потянулась. Тёмно-русые волосы спутались за ночь, на пухлой щёчке отпечатался нос плюшевой Маши, а нога мультяшного Медведя выглядывала из под подушки.

— Привет, солнце моё, — поздоровалась Соболева, наклонившись к девочке и поцеловав в курносый носик.

— Привет, мамочка.

— Как спалось?

— Хорошо. Мне снилось, что я летала на ковре-самолёте!

— Ух ты! Вот это да! Как в Алладине? — поразилась Яся, округлив глаза.

— Да! Представляешь? — обрадовалась Настя, услышав название любимого мультфильма.

— Нет, милая, не представляю, но ты же мне расскажешь как это, правда? Но сначала сбегай в ванную, пока Денисыч спит, и почисти зубки, хорошо?

— А можно взять его пасту с машинками?

— Только попробуй, мелкая, — сонно пробурчал в подушку Денис.

Настюшка звонко рассмеялась, выбралась из-под одеяла и, скорчив хитрую рожицу, умчалась умываться. Девушка даже позавидовала тому, как мастерски быстро у неё получилось оббежать раскиданные игрушки.

— Сынуля, доброе утро, — она с нежностью пригладила непослушные кучерявые волосы и чмокнула своего самого любимого мужчину на свете в плечо. — Вставай.

Мальчик с неохотой приоткрыл правый глаз.

— Привет, ма.

— Тебе тоже ковёр-самолёт снился?

Денис покачал головой и обнял её за шею.

— Нет, мне приснилось как ты пришла с работы и принесла мне новый конструктор с Черепашками-Ниндзя.

Соболева хмыкнула. Такие сны её детям снились, как минимум, раз в месяц и разоряли зарплатную карточку на две-три тысячи кровно заработанных. Не то, чтобы девушке было жалко, наоборот, была бы её воля, то она скупила бы им все игрушки мира, но всё же такие покупки вписывались в их бюджет со скрипом.

— Напомни мне об этом сне в конце месяца, ладно?

— Ладно, — ничуть не расстроился сын.

— Вот и умница, а теперь поднимайся и дуй в ванную, пока от твоей пасты с машинками хоть что-то осталось.

Через полчаса сборов на кухне по обыкновению происходило то, что Ярослава называла семейным завтраком. На экране телевизора утренние мультфильмы, за столом дети, перекрикивающие голоса персонажей и пытающиеся безуспешно разделить последнее печенье, между ними Яся, старающаяся поймать дзен над кружкой чая без сахара и старательно игнорирующая противное сосание под ложечкой. Бутерброд с последним ломтиком сыра не утолил голод, а только разыграл аппетит. Наверное, лучше бы было вовсе не есть и дождаться обеда в офисной столовой, вот только там особо не разгуляешься, да и нужно сдать деньги на цирк… Эх, ладно. Будет у неё сегодня разгрузочный день.

— Ма-а-ам, а Настька меня за волосы дёргает и печеньку не даёт! Козявка мелкая!

— Ма-а-ам, слышала? Он обзывается! — обиженно выпятила нижнюю губу девочка и, недолго думая, поступила также. — А ты тогда Дениска — тухлая сосиска!

Соболева вздохнула, отставила кружку подальше от разбушевавшихся детей и нахмурила брови. Они у неё под стать фамилии — соболиные и очень говорящие, поэтому Настя с Денисом смену её настроения уловили сразу и виновато притихли.

— Во-первых, не Настька, а Настя и не Дениска, а Денис, — начала она. — Во-вторых, драться, обзываться, обижаться за столом нельзя. Точнее, вообще, нигде нельзя драться и обижаться, — девушка взяла печенье, разломила его на две равных части и протянула получившиеся половинки детям. — В-третьих, вы знаете, что нужно делиться друг с другом. Вы же брат с сестрой, в конце концов. Вы должны беречь и любить друг друга!

Мальчик с девочкой призадумались, повертели в ладошках свою половинку печенья и переглянулись, а Яся с чувством выполненного материнского долга вновь взялась за чай, но не успела она насладиться моментом, как едва не поперхнулась, услышав вопрос сына.

— А мы всегда должны беречь и любить друг друга?

И почему при выписке из роддома не выдаётся бесплатная инструкция о том, как реагировать на такие вот ситуации? Ей и, наверное, ещё миллионам родителей на всей планете она очень бы пригодилась.

— Да, Денис, всегда.

Сын горько вздохнул и, кинув на печенье прощальный взгляд, протянул свою половинку сестре.

— На, ешь и помни, что я тебя берегу и люблю.

Настя расцвела, продемонстрировав наполовину беззубый рот, послала старшему брату воздушный поцелуй, а потом сделала то, что растрогало Ярославу до глубины души.

— Мамочка, держи, — дочка положила перед ней обе половинки многострадального печенья. — Мы тебя береГём и любим.

— Бережём, — машинально поправила её Соболева, чувствуя, как трепетно сжимается в груди сердце и начинает щипать глаза.

— Да! Точно! Это мы и делаем!

Яся шмыгнула носом и откусила от одной половинки. Все невзгоды и трудности мигом отступили, стала неважна погода за окном и почти нулевой баланс на карте. Пока у неё есть эти двое замечательных ребятишек она счастлива, несмотря ни на что.

***

Забежав в кабинет, Ярослава первым делом сдёрнула с себя промокшую курточку и потёрла озябшие ладони. Пока довела детей до детского сада, пока добежала до остановки, пока дождалась автобуса, который имел свойство опаздывать минимум на двадцать минут в самое неподходящее время, вымокла до нитки. Теперь её немного потряхивало, зубы выстукивали азбуку Морзе, а красный нос вызывал ассоциации со всеми любимым персонажем из советской комедии про самогонщиков.

— Привет, — кивнула она девчонкам, сидящим за своими рабочими столами и с интересом наблюдающими за её передвижениями. — Автобус опоздал.

— Это мы и так поняли, — хмыкнула Майя — их офис-менеджер. — Тебя, кстати, уже на ковёр вызывали минут пять назад. Я сказала, что ты к менеджерам убежала и, как только освободишься, сразу явишься на поклон.

— Майечка, спасибо! Ты — чудо!

Соболева кинула сумку на стул, переобулась в сухие туфли и, схватив телефон с документами, поспешила к шефу, кабинет которого располагался на три этажа выше. По дороге к лифту успела встретить и перекинуться парой слов с коллегами, в том числе и с менеджерами.

— Федь, я, если что, у вас была, ладно? — обратилась к проходящему мимо мужчине.

— Без проблем, — понимающе кивнул он. — У тебя, кстати, на кофточке пятна. Видела?

— Это вода, скоро высохнет.

В который раз одёрнув влажную водолазку и постаравшись прикрыть самое заметное пятно папкой с документами, Яся в последний момент заскочила в лифт. В любой другой момент она бы сначала заглянула в туалет и попыталась высушить одежду с помощью сушки для рук, но сейчас на это уже не было времени. Да и не любила девушка опаздывать.

В приёмной секретарь директора Аллочка с мечтательным видом поливала цветы и на её появление отреагировала лишь кивком. Будучи самой молоденькой и эффектной представительницей женского пола в их коллективе, она порой позволяла себе некоторые вольности в виде ароматических свеч на рабочем столе, модных журналов в стопке с исходящей корреспонденцией и попсовых песенок про несчастную любовь, что звучали из колонок, кажется, круглыми сутками.

— Доброе-утро-Алла-замечательно-выглядишь-я-к-шефу, — протараторила Соболева одновременно с женским голосом, поющим про ночные дороги, босые ноги и пепел любви, и, предварительно постучавшись, зашла в кабинет.

Начальство встретило её весьма в хорошем расположении духа, с вежливой улыбкой на лице и чашечкой ароматного кофе. По левую руку от Николая Петровича сидел Карасёв Геннадий Борисович — его зам и, как посмеивались в офисе, серый кардинал, с которым у Соболевой сложились, мягко говоря, не самые лучшие взаимоотношения. Он смерил её тяжёлым взглядом, недовольно поджал губы и, откинувшись на спинку стула, принял позу хозяина жизни.

— Здравствуйте. Прошу прощения. Задержалась.

— Доброе утро, Ярослава, — директор отставил кофе в сторону. — Ничего страшного, присаживайтесь.

Соболева присела и развернулась так, чтобы было удобно общаться с обоими мужчинами одновременно. Попов Николай Петрович — глава их фирмы, выглядел так, как множество других в стране людей, занимающих высокие должности. Пятьдесят шесть лет, лысеющая макушка, растущий животик, в приёмной Аллочка с ногами от ушей, дома постоянно молодящаяся жена, за границей — дети и внуки. Карасёв был примерно на лет десять-тринадцать моложе, на килограмм пятнадцать легче и на голову выше. Впечатление от представительного внешнего вида портили цепкий взгляд, вредный характер и царские замашки. Он знал всё и про всех и активно этими знаниями пользовался в своих интересах, из-за чего его скорее опасались, чем уважали. Яся же, наученная горьким опытом, и вовсе старалась с ним лишний раз не контактировать.

— Вы знаете, что наша Карина Ринатовна ушла в декретный отпуск, — начал Николай Петрович. — Её проекты были разделены между сотрудниками и вами в том числе, — девушка кивнула, едва сдержав трагический вздох, потому что эти самые проекты повисли на ней дополнительной малооплачиваемой нагрузкой. — Но в эту субботу к нам приезжают наши партнёры из Испании, с которыми работала Карина Ринатовна. Их приезд стал для нас неожиданностью, но на кону важное соглашение и нам нужно в сжатые сроки подготовиться к встрече с ними. Подобными навыками обладаете только вы и…

— Короче, — прервал шефа Карасёв. — В субботу, в ресторане"Wind"состоится ужин в честь подписания важного для нас контракта. Ты, — он ткнул в неё пальцем. — Должна сделать всё, что бы он состоялся.

Проглотив небрежное тыканье, девушка снова кивнула. Выполнять такие поручения для неё было не впервой, но приятного в этом всё равно было мало. Ведь любая ошибка или оплошность даже других сотрудников, работающих в этом проекте, будет восприниматься как её собственная, а, как известно, в любом деле бывают форс-мажоры и отвечать за них Ясе не хотелось от слова"совсем". Но с другой стороны, если всё пройдёт хорошо, то премия в конце месяца лишней точно не будет. Как и конструктор с Черепашками-Ниндзя сыну, новое платье Настюшке, какой-нибудь приятный презент маме и на остатки что-нибудь для себя любимой. Например, тот парфюм, который она видела при последнем походе по магазинам с подругой, или на худой конец книгу из книжного, находящегося на первом этаже соседнего дома.

— От тебя будет зависеть всё, Ярослава, — тем временем продолжал вещать с важным видом Геннадий Борисович. — Всё должно пройти на высшем уровне, чтобы они в тот же вечер захотели сотрудничать с нами ещё больше и плотнее, ясно?

— Да.

— Остальную информацию возьмёшь у Аллы. Ужин назначен на семнадцать часов и… — мужчина скептически осмотрел её одежду и скривился. — В этом не появляйся. Платье, туфли, причёска. Поняла?

Чем ему не понравились её водолазка с классическими брюками она уточнять не стала, передала папку с документами шефу и поднялась на ноги. Хотя первой мыслью было ударить этой самой папкой по одной обнаглевшей в край роже и, наконец, отвести душу за все годы работы вместе с Карасёвым.

— Я могу идти?

— Идите, Ярослава, — миролюбиво улыбнулся директор, очевидно почувствовавший напряжённость между подчинёнными и по обыкновению решивший не вмешиваться.

Одарив на прощание зама начальства взглядом в стиле героини из любимого когда-то боевика"Убить Билла", Соболева прошла к выходу и, не успев вплотную прикрыть за собой дверь, услышала:

— Что же ты так с ней грубовато, Геннадий Борисович? Ярослава же всё-таки женщина, а с женщинами так нельзя.

— С этой можно, — вновь прервал шефа низкий голос Карасёва. — Строит из себя серую мышь, а на деле…

***

— Так и сказал? — ахнула Круглова.

— Так и сказал, — кивнула Яся и отправила в рот дольку шоколада, который подруга принесла с собой.

Наташка возмущённо цокнула и с громким стуком поставила кружку с чаем, которую до этого держала в руках, на стол.

— А как увивался за тобой, когда ты на работу устроилась, не сказал? А как ухаживал? А как цветочки с конфетами таскал да по углам, козлина, зажимал? Почему об этом промолчал?

Соболева поморщилась. Карасёв действительно поначалу оказывал знаки внимания и она даже была вроде как не против. Свидетельство о расторжении брака и разбитое сердце в тот момент толкали её и не на такие глупости. Правда, дальше нескольких встреч, поцелуев и парочки откровенных ласк у них дело не зашло. Ярослава вовремя одумалась, вежливо с мужчиной объяснилась и решила впредь не пороть горячку на эмоциях. Всё-таки серьёзные отношения отныне и навсегда были не для неё, а вот кратковременные интрижки для хорошего настроения с коллегами, тем более с замом начальства, крутить не стоило. Геннадий отказ не оценил, потому что привык к совершенно иному исходу своих ухаживаний, высказал своё мнение о её нравственности и с тех пор всячески его демонстрировал. Холодными взглядами, пренебрежительным выражением лица, разговорами сквозь зубы. Но, главное, что в работе не мешал и палки в колёса не вставлял, а остальное девушка могла стерпеть.

— Ты не могла сказать, чтобы он пошёл на…

Яся вскинула руку, останавливая разбушевавшуюся подругу, и взглядом показала на открытую дверь кухни. Из зала доносились голоса мультяшных персонажей и обрывки разговора играющих там детей. Круглова прижала ладонь ко рту и, наклонившись к ней, шёпотом продолжила:

— Туда, где у него на тебя по стойке"смирно!"стоит.

Девушка, откинув голову назад, рассмеялась в голос. С Натой Кругловой она дружила с первого курса университета, а, если ещё точнее, то с первого часа пребывания в большой и душной аудитории, в которой собрали всех первокурсников на их направлении и устроили вводную лекцию обо всём на свете. Тогда, с непривычки не рассчитав время на дорогу в незнакомом городе от арендуемой комнатки до корпуса университета, Ярослава опоздала на лекцию на целых семь минут, мышкой пробралась в аудиторию и заняла последнее свободное место на самом краю последнего ряда, а через ещё пару минут её вдруг кто-то легонько похлопал по плечу и прошипел на ухо:

— Эй, красотка, чего расселась? Двигайся, давай!

Обернувшись на голос, Соболева встретилась взглядом с невысокой кудрявой блондинкой, одетой в клетчатую объёмную рубашку и кожаные обтягивающие брюки. В ушах объёмные серёжки, голубые глаза подведены чёрной подводкой, над верхней губой пирсинг. Сейчас таким образом уже никого не удивишь, а вот в те годы Натка выглядела очень ярко и необычно, особенно для приехавшей из провинциального городка Яси. Потеряв дар речи, она, насколько могла, пододвинулась и девушка села рядом. Вопреки неформальному внешнему виду от неё пахло чем-то карамельным и приятным. Какое-то время они сидели молча и слушали лектора, но потом соседка вновь подала голос.

— Как тебя зовут, красотка?

— Ярослава.

— Вау, — голубые глаза округлились. — Крутяк! А меня зовут Нат!

— Нат? — переспросила Соболева.

— Ну, в смысле Наташа, но ты меня так не зови, ладно? Только Нат и никак иначе!

— Эмм, ладно…

— И не вздумай ни с кем дружить, кроме меня, поняла? Лучшая подруга может быть только одна!

— А мы дружим? — ещё сильнее удивилась Яся.

— Конечно, отныне и навечно!

С тех пор прошло уже больше десяти лет, Нат перестала стесняться своего имени, при знакомстве стала представляться Наташей и кардинально поменяла стиль. От прежней бунтарки остались только светлые кудряшки, неповторимое чувство юмора и любовь к рисованию стрелок. Сама же Соболева внешне почти не поменялась, только внутренне, но дружба между ними осталась непоколебимой. Они всё также понимали друг друга с полувзгляда, смеялись до упаду и всегда были рядом. Даже квартиры купили в одном подъезде и почти каждый вечер проводили друг у дружки в гостях. Поэтому Натка была в курсе всего, что происходило в её жизни и комментировало это в своей обычной прямолинейной манере, чем поднимала Ясе настроение до небес.

— Там уже всё отстояло, Натуль, — сквозь смех проговорила девушка.

— Откуда ты можешь это знать? — не унималась подруга. — Он ведь не просто так бесится! Или… — подозрительно прищурилась. — Ты проверяла?

— Конечно, нет, ты что? Мне сейчас даже в туалет сходить некогда, не то, что подобные проверки устраивать.

— Ну, ладно, смотри мне! Если этот Карасик совсем тебя достанет, то позвони мне. Я приеду и объясню, как надо себя вести с моей красоткой!

— Татка, прекращай меня смущать.

— А чего смущаться, если я правду говорю? За тобой, вон, весь курс толпой ходил и в рот заглядывал, да и сейчас головы вслед сворачивают.

Соболева улыбнулась и взглянула на своё отражение в окне. Наташка, конечно, немного преувеличивала с оценкой её внешности, но Яся всё равно себе нравилась. Не серая мышь, как её обозвал Геннадий, и не роковая разбивательница сердец. Обычная, миловидная, обаятельная.

— Что-то я не помню тот марафон, про который ты говоришь, — хмыкнула она.

— Конечно, не помнишь, — фыркнула Круглова. — Ты кого-нибудь кроме Вадика тогда видела?

Упоминание бывшего мужа заставило её поморщиться и передёрнуть плечами. Точнее даже не его имя, а правда, прозвучавшая в словах подруги. Потому что в тот момент действительно только на него смотрела, буквально глаз отвести не могла, любила. Вот только любила слепо, а когда прозрела было уже слишком поздно.

— Ладно-ладно, — вздохнула Ната, заметив её изменившееся настроение. — Не будем начинать…

На кухню забежал Денис, держа в руках игрушечный экскаватор — очередной подарок от Таткиного мужа, которого сегодня она за какой-то косяк оставила дома.

— Тётя Наташа!

— Что, радость моя?

Круглова приобняла крестника и поцеловала в румяную щёчку.

— А где дядя Сёма? Он придёт?

Девушка посмотрела на Ярославу и хитро улыбнулась.

— Дядя Сёма не придёт, День. Он ждёт у моря погоды.

— Это как? — озадачился мальчик.

— Это когда человек надеется на то, что никогда не сбудется…

Постояв пару минут и послушав философские высказывания крёстной о погоде и ожиданиях, Денис, очевидно, мало, что осознав, ускакал обратно в зал к сестре, а Яся вопросительно вздёрнула бровь.

— Так что-что у тебя Сёма, говоришь, ждёт?

— У моря погоды, а, если точнее, сидит в ванной и ждёт меня в мини-бикини. А что? — заметив её удивление, хмыкнула Наталья. — Будет знать как в следующий раз с Танькой из соседнего подъезда хихикать.

— Нда-а-а, Натка, у тебя не забалуешь.

— А то ж!

Подруги понимающе переглянулись и рассмеялись, решив посвятить этот вечер исключительно отдыху. Соболева от дополнительной нагрузки на работе, Ната от мужа, который по её возвращению, сладко спал на кафеле в ванной, подложив под щёку ладони и во сне обещая своей благоверной больше ни с какой Танькой из соседнего подъезда не общаться.