Попробовать Жизнь

Мария А Перцева, 2023

Самосознание зародилось в ней когда из разумных на планете никого не осталось. В металлической оболочке ей приходилось существовать не имея имени, друга, цели, но в день когда ее собирались утилизировать, как и многих сошедших с конвейера в одной партии роботов, появляется шанс… Шанс прожить жизнь в теле человека. Вот только у бывшей хозяйки тела есть прошлое, и вполне запланированное будущее.

Глава 5

Приятно дул свежий ветер. Рассвет только намечался, и на светлеющем небе догорали последние звезды. Ночной спутник Онла еще висела в небе размытым пятном, а вот Унла уже зашла, уступая место дневному светилу Риджуло. Первые ночи Кальтимиры, которые в этот период времени особенно короткие, по подсчетам Лиры будут светлые — Онла, которая обычно очень блёклая, приблизившись к планете приобрела более ясное очертание.

Проснувшись столь рано, она решила найти Сариона и показать ему задний двор трактира. Не торопясь, шла по выложенной дорожке аллеи, которая плавно переходила в более густой лес. Первый раз проходя тут, она не заметила одинокую скамейку за двумя сросшимися стволами арбутусов. Поваленное толстое бревно, ровно распиленное вдоль, удачно притаилось от лишних глаз за разросшейся актинидией.

— «Надо устроить маленький пикник на природе в этом укромном месте», — мечтала, рассматривая белые цветы на лиане.

Уже виднелась знакомая полянка, конец брусчатки знаменовался заросшей аркой из коломикты рядом с раскидистой альбицией. Видимо, почувствовав ее, оттуда вышел Сарион. Сонный, оба крыла расслабленно опущены, вразвалочку, не спеша, он шёл Лире навстречу, посматривая исподлобья и приветствуя ее тихим свистом.

— Пойдем, — дождалась, пока Сарион дойдет до нее, и развернулась в сторону таверн. — Доспишь на новом месте. Хозяин трактира сказал, что если ты не тронешь его животину, то он разрешит тебе жить на заднем дворе. Все прошло хорошо — представляешь, заплатила всего восемь золотых! Согласись, это же очень мало, особенно с учетом роста цен в праздники. Хм, хотя… мало ведь кто, из простых рабочих могли бы себе позволить отдать за комнату больше — на них же можно скромно питаться почти месяц. О, точно! А ты сможешь на следующей охоте поймать кого-то посущественнее кроликов для трактирщика?

Грифон согласно курлыкнул, подобрал крылья за спину и зашагал бодрее. Видимо, решил показать, что он не милая зверушка, а самый что ни на есть хищник. Они не спеша дошли до трактирной улицы, город только просыпался. Это и к лучшему — меньше лишних глаз.

Задний двор трактира оказался достаточно просторным и наполовину находился под пологим тентом плотной ткани. Он отходил от неширокого железного карниза между первым и вторым этажом и тянулся к двум вбитым в землю деревянным столбам. На крыльце стояла лавочка и маленький железный крепкий столик, а поодаль от тента располагался невысокий саманный курятник и узкий, но длинный загон для кроликов. Куры сонно бродили рядом со своим жилищем, за исключением петуха: он подозрительно косился и квохтал на непрошенных гостей. У края тента лежало семь крупных, распиленных по полтора метра в длину бревен и высокий сноп сена. Весь дворик ограждался невысокими кольями, выкрашенными неоднородной охристой краской. На толстом джуте от легкого ветерка болталась туда-сюда тоненькая калитка, собранная из дощечек.

Сарион осмотрелся, бесстрашно фыркнул в сторону петуха, который тут же со страхом умчался в свой дом, а вот куры отчего-то даже не дрогнули. Забравшись на бревна, он попытался улечься, но ему явно было не очень удобно — лапы соскальзывали в щели между неплотно уложенным стволами.

— Накидай себе сено, забей его в щели и сверху еще положи, будет тебе кровать, — грифон кивнул и стал вить себе гнездо, загребая когтистой лапой большие пучки высохшей травы. — Я пойду сегодня гулять по городу, хочу найти швею. Закажу наряд для карнавала и куплю еще пару вещей на смену. А ты не скучай и веди себя прилично. Хорошо?

Наверное, стоило остаться на завтрак, но ей хотелось наконец посмотреть город. От нетерпения голод не чувствовался. Предупредив Субрана, что не придет на завтрак и что фамильяр спит на заднем дворе, вышла на улицу, где ровной чередой стояли трактиры и таверны. Здания встречались большие, двухэтажные, с мансардами и широкими окнами. Были и одноэтажные, узенькие, более скромные, но такие же ухоженные и по-своему интересные. Отовсюду пахло свежим хлебом, сладкими пирогами, тянулся запах чая, трав и цветов. Где-то открыли винную бочку — запах забродившего винограда резко затмевал даже подгоревший где-то поблизости завтрак.

Людей на улице еще совсем мало. Кто-то сидел на верандах, за столиками около зданий, увлеченный трапезой или читая газету. Здесь для печати использовалась своя техника: для начала в издательство приносили рукописи, затем каллиграф все переписывал на бумагу и передавал в копировальный отдел, где группа людей с помощью чар создавали слепки написанного, перенося их на подготовленные листы. К сожалению, самостоятельно воссоздать таким образом долговечную книгу нельзя — заклинание под клятвой неразглашения. В быту существовал только временный аналог этих чар. Оригинал же строго хранился в гильдии и передавался от мастера к ученику.

— «Как тут все ярко, чудесно, — она пыталась рассмотреть всё, не переставая восхищаться. — И даже люди выглядят счастливее, более расслабленно. Лица у всех такие живые, улыбчивые. А воздух! Он тут совершенно другой: кажется, весь пропитан излишками силы от того, что многие используют чары». Лира, на пробу, набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, пробуя его по-новому. В Идит мало кто умел колдовать, но такой заряженный воздух всегда долго витал во время и после тренировок с Фейрасом. Учитель говорил ей, что воздух после недавнего колдовства самый полезный и нет лучше способа набраться вновь сил, чем просто подышать полной грудью на тренировочной площадке.

По дороге бегала веселая ребятня шести-десяти лет, за которыми бдительно следили их родители, они сидели на крыльце трактиров и наслаждались горячими напитками общей компанией. Юные девушки в хорошеньких легких платьях, воздушных накидках и со шляпками из сена разных фасонов с воткнутыми живыми небольшими цветами, украшенными широкими лентами у основания, прогуливались, смеялись, хвастаясь своими нарядами, фенечками и блестящими брошками. Лира проводила их долгим взглядом, совершенно не представляя себя хоть толику, столь же женственной, как они.

Наконец показался поворот на одну из центральных улиц, которая встретила девушку различными магазинами, салонами, игровыми и питейными заведениями. Все они размещались слева, в основном имели два этажа и расписной фасад с яркими, запоминающимися вывесками над крылечками или табличками, закрепленными прямо на стене. Справа начинались гостиницы. Тут останавливались всё ещё простые люди, которые были готовы отдать больше денег за личный туалет с ванной и просторной комнатой. Но вот места для Сариона в гостинице бы точно не нашлось. Они имели три этажа: все каменные, с витражными стеклами, декорированные прямоугольными или круглыми пилястрами рядом с каждым входом; на них вырезаны цветочные орнаменты, выложена замысловатым узором лепнина, с капителью и без, каменные и мраморные. Для каждой гостиницы все индивидуально подобрано к общей составляющей как лицевой стороны, так и ко внутренней. Для каждого здания словно создана своя предыстория: фасады из строгого серого гранита — обещали сдержанность и строгость внутри, но градуированные краской разных цветов и оттенков — смотрелись куда гостеприимнее на взгляд Лиры и больше подходили молодежи. Встречались ей и полностью заросшие плетистой розой, красные бутоны которой только собирались распускаться, символизируя герб Ширион. В отличие от трактиров, которые принадлежали чаще всего простым людям, эти здания были во владении знати, и весь персонал состоял из наемных работников. Поэтому выбрать таверну — было куда безопаснее, в лицо Лиру не знали, но вдруг что-то выдаст.

Заведения и лавки только начинали открываться. Из кафе работники выносили легкие столы и стулья, расставляли их на верандах рядом со своими заведениями для любителей свежего воздуха. Но её внимание привлек стоящий посередине улицы худощавый мужчина в берете с сигарой в руке, а рядом с ним мальчишка с газетами. Ей отчего-то показалось, что что-то недоброе происходит, но потом услышала: «Хеша, с гостей города не брать ни медяка за прессу, а если всунут, то чтобы я этого не видел». Лира еще постояла прислушиваясь, причитал мужчина долго, но по-доброму, поправлял рубаху на худых плечах паренька и ободряюще похлопывал того свободной рукой. Мальчишка гордо расправил свои тоненькие плечи и ответил:

— Да, понял я, па, ну, иди уже, — ему не терпелось побыть самостоятельным. — Мне уже почти семнадцать, люди смотрят, а ты… я пошел.

Лира невольно улыбнулась, тряхнула головой: — «Надо же, и правда, не всё, что кажется тем и является». Она осмотрелась и увидела, что на одной из гостиниц, на верхушке мезонина, установлены механические часы, на циферблате которых значилось без пяти минут семь. И что-то кольнуло в груди.

Мастера по механике в последние лет пять ценились наравне с целителями. У них при столице открылась своя гильдия, в которую брали после окончания академии по специальности артефакторики. Студенты, обученные совмещать физические предметы с силой, отлично подходили как для создания новых полумагических, так и для полностью механических вещей. Воображения у них хватало, как и способности составить последовательную цепочку работы не магической музыкальной шкатулки. Всего-то требовалось, опираясь на логику, заменить магические шестерёнки на металлические. Самые способные мастера собирались на конференции во дворце, а в главной газете «Зорис» им отводилось пол-листа на заметки. В Идит редко попадала свежая пресса, но из того, что Лире всё же удалось прочесть, было ясно, что прогресса как такого нет. А вот мода на всякое не магическое: музыкальные шкатулки, часы и прочую мелочевку у знати присутствовала.

Лет пятнадцать назад, после изобретения полу магического велосипеда, который тут называли цепьюрт, и началась популярность подобных изобретений. Цепьюрт был придуман для очень активных детей как игрушка и стал популярен даже у взрослых. Управлялся он с помощью двух артефактов, которые периодически нужно заправлять энергией — чистой силой, без формул. На правой ручке руля прикреплялся гладкий камушек и, активируясь прикосновением, заставлял двигаться колеса, а камушек на левой останавливал её. Затем, в погоне за полной механикой, цепьюрт обзавелся шатунами, которые соединяли педали и диск-звездочку, куда накидывалась цепь. Сам мистер Цепьюрт стал богатым и почитаемым при дворе, а в дальнейшем — управляющим и главным спонсором гильдии механиков. И эти часы, на мезонине, так же являлись его изобретением. Отсчет времени тут существовал всегда, но родоначальника заклинания «цифериус» не знала даже книга по истории. Зато при его произношении на ладони вспыхивали серебряные цифры с датой и временем. Одни из немногих чар, к которым не прилагалась формула, они напрямую зависели от сказанного слова.

Идя дальше по улице, она наконец добралась до местного ателье. Это было двухэтажное здание с мансардой, переходящей в небольшую веранду, которая служила и навесом, так как выступала на два метра прямо над входом. Строение выкрашено краской приятного тёмно-персикового цвета. Первый этаж фасада служил витриной: на подиуме стояли манекены, одетые в маскарадные наряды для дам, а за ними — плотный опущенный полог из темной коричнево-оливковой ткани. Поэтому, что творилось внутри рассмотреть оказалось невозможно.

Выставленных нарядов оказалось всего три, как, впрочем, и манекенов. Они собой представляли черный металлический каркас, что по форме своей воссоздавал человеческое туловище. Лира не могла не рассмотреть каждое из них — они завораживали, притягивали к себе взгляд и не отпускали. «Может, они зачарованы на внимание?» — мелькнула мысль, но проверять она всё равно не стала.

Первое платье — особо пышное, по длине спереди приоткрывало бы колени на низкой девушке, а на высокой смотрелось бы и вовсе вульгарно. Зато сзади подол опускался к самому полу.

— «Из парчи, на вид довольно тяжелое, хотя… пара формул и оно легче пера Сариона», — ей бы очень хотелось на краткий миг ощутить себя по-настоящему красивой, а в таком шедевре, нельзя было выглядеть не эффективно.

Узор на нем из золотой волоченой нити настолько мелкий и плотный, что самой ткани за всеми орнаментами и завитушками Лира видела с трудом. Нижняя юбка из более тонкого вишневого шелка украшена объемным кружевом. Чтобы выделить праздничность парчи, шелк был выбран матовый, что делало цвет глубоким. Аксессуары в виде туфелек с заострёнными носами и на маленьком каблучке, дамская треуголка с загнутыми полями, декорированная золотым шнуром, пером и кружевом, полупрозрачные перчатки с лентами — все это великолепие лежало на низеньком постаменте из темного дерева рядом с платьем.

Два других наряда — поскромнее, но не менее прелестны. Одно воссоздавало образ лесной нимфы из местной мифологии. Более облегающее фигуру за счет корсетной вставки на талии под грудь, но расходящиеся клёшем подол и рукава должны дать легкости в образ. Приятного тёмно-зеленого цвета с серебряной вышивкой на рукавах и корсете. А вот аксессуары к нему выглядели не менее помпезно, чем у первого. Чего стоил только воссозданный с легендарной картины посох лесной девы!

Третье самое нежное: неокрашенный шелк сливочного цвета перекрыт поверху нежно-розовым невесомым как паутинка кружевом — всё оно, будто усыпанное мерцающими блестками, приковывало взгляд. Это платье, пожалуй, было бы скучным для карнавала, но прилагающиеся крылья из настоящих перьев, окрашенных золотом и поблескивающая диадема складывали картину в ангельский образ. Как тут называли мифических крылатых существ — альдиты. И, если давать правильное название, то образ «Принцесса альдитов» хорошо описывал этот наряд.

Как правило, альдиты в мифологии считались существами, благословляющими любовников. Затем их стали упоминать как хранителей семейного очага и брачующимся всегда желали обзавестись подобным хранителем. Обычно каждый гость в своем пожелании новобрачным считал должным упомянуть фразу: «И пусть альдиты парят над вашим домом».

Прекрасные платья, настоящие произведения искусства — швея мастерски подбирала материал для передачи правильного впечатления. Хотелось прикоснуться к атласной поверхности струящейся ткани зеленого платья. Рассмотреть поближе умело выполненное тонкое кружево на нижней юбке первого наряда. Еще сильней хотелось увидеть их на девушках. Посмотреть, как гармонично платье, аксессуары и особенно крылья смотрятся на живом человеке.

На углу, между этажами, висела вывеска: «Ткани, одежда и пошив по моде от Мелисенты Лентрель». Ниже приписка: «Создайте свой неповторимый карнавальный наряд по хорошей цене».

Лира подошла к приоткрытой двери, оттуда слышались женские голоса — чуть помедлив, она отворила ее, проходя внутрь. Комната оказалась светлой, но заставленной: везде лежали, а некоторые были подвешены на стену, различные по цвету и текстилю тюки ткани, две пастельные в цветочек ширмы преграждали обзор, но Лира и так видела везде обрывки и цельные мотки: лент, рюш, кружева. Одна большая ширма загораживала часть помещения справа — за ней, по всей видимости, и находились дамы.

— Лиса, тихо, пришли, — шикнула девушка, послышалось шуршание платья, и одна из них вышла к Лире.

— Доброе утро! Меня зовут мадам Лентрель, я хозяйка ателье. Извините за беспорядок: моя муза, мисс Эрлен, заставила вчера взбунтовать мое воображение! И мы полночи провели за работой, — она весело посмеялась. — Чем мы можем вам помочь? Хотя, думаю, вам необходимо платье к празднику, конечно же!

Лентрель оказалась очень активной молодой женщиной, с живой мимикой, широкой улыбкой и невероятно пышными кудрявыми волосами, которые опускались к пояснице тяжёлыми волнами. Ее зеленые глаза живо осматривали фигуру Лиры, скорее всего, уже прикидывая в уме её размер, образ и тяжесть омоньеры на её поясе.

— Доброе утро, госпожа, — сказала мисс, по всей видимости та, на которую переложили вину за хаос. Она оказалась ровесницей мадам: на вид им не больше сорока, обе очень хороши собой и в то же время очень разные особы. — Не пугайтесь ее характера, на ваше платье это не повлияет, я прослежу.

— Здравствуйте, — Лира вспомнила, что стоит улыбаться, даже если нет особой причины. — Вы правы, мадам Лентрель, но я приехала совсем без вещей, поэтому помимо костюма или платья к празднику мне необходима и простая одежда. Меня можете звать просто Лира.

Лиралин хотела блистать, почувствовать себя женственной, нарядится хоть в то самое, нежное альдитовское платье с крыльями! Но Лира еще ни разу не одевала платьев и ей было очень комфортно в брюках разного фасона, а юбки ей казались очень уж неудобными и сковывающими. Для себя она решила, что в первую очередь на этом празднике она должна чувствовать себя удобно, чтобы в полной мере насладится плясками на карнавале. Поэтому главный костюм должен быть с брюками, но и платьев она себе закажет тоже.

— Вот как, без фамилии, интересно. Тут много кто не называет своего имени полностью. — Чуть помедлив, мадам добавила: — Но не берите в голову, на Кальтимире — это в порядке вещей, просто мысли вслух.

Лира сглотнула, хотя во рту казалось всё пересохло. Вот, что значит встретить кого-то из знатных! Сразу, в один миг ей прямо заявили, что видят ее насквозь! Может стоило придумать и фамилию? Так она придумала! А почему растерялась и молчит?! Но все уже всё поняли, и эта заминка только подтвердила слова модистки. Лира, разочарованная в себе, сдержала горький вздох поражения. В следующий раз она не допустит этой ошибки! А с другой стороны… — «Это ведь карнавал, пусть думают, что хотят! Моя комната в таверне перечеркнет все их домыслы обо мне как о знати», — рассудила она и расправила плечи.

— У вас уже есть идеи для вашего наряда, мисс Лира? — спросила ее Эрлен, переходя к делу.

— По правде сказать, почти нет: я увидела ваши работы на витринах и осознала, что мои представления далеки от того, что творите вы. Если это возможно, я бы хотела довериться вам, с учётом небольших пожеланий от меня.

— Ах! Это чудесно, — воскликнула мадам и, шурша пышной юбкой, пересекла комнату к столу у противоположной от входа стены. Он, кажется, ломился под грузом тканей, бумаги, кальки и различных ткацких принадлежностях. — У меня были наработки. Наброски Эрлен просто прекрасны! Их просто куча, но я уверена, вот этот вариант… Ах, да, и вот этот, вам могут прийтись по душе. И вон тот эскиз. Просто чудо какое изумительное платье. О деньгах не волнуйтесь, можете выбрать образ, а там… Куда же я его положила, ох. Нашла!…а там мы уже подберём материал и украшения вам по карману!

Мисс Эрлен мило улыбнулась: ей всегда становилось неловко с новыми гостями, с теми, кто еще не работал с Лентрель, но взяв себя в руки она легонько пожала плечами, словно сбрасывая волнение и спросила: — Может, желаете чай, мисс Лира?

Мадам Лентрель оказалась очень утомляющей и прямолинейной. Будучи активной, она переключалась с одного на другое. Несмотря на то, что Лиру напоили чаем с пирогом, она чувствовала себя очень голодной. Мадам долго уговаривала её на яркие платья, но с помощью мисс Эрлен Лире удалось настоять на чём-то менее эффектном. Поскольку таких эскизов не нашлось, им предстояла немалая работа по созданию наряда.

После долгой дискуссии они остановились на приталенном, удлиненном жакете с запахом из бархата черного цвета. На наброске мисс Эрлен старательно выводила детали, подписывала каждый узор, добавляла примечания: «из серебряного позумента и такой же оторочкой». Шёлковую рубашку с жабо Лире рекомендовали исключительно яркого цвета уже обе дамы, настоятельно всовывая лоскуты ткани различных красных оттенков. В итоге был выбран бисмарк-фуриозо. Ничья — не сильно яркий, но все же красный, отрезок ткани закрепился булавкой к очередному наброску. С низом оказалось сложнее. Ей предлагали и некое подобие бальной юбки со шлейфом, и открывающее ноги выше колена, но Лира видела этот образ иначе. Предложение о шелковых плотных чулках и пышных шортах — ее вообще выбило из колеи! Маскарад… Но нет, это точно не для нее.

— Под такой скучный верх необходим интересный низ, — уверяла Лентрель, эмоционально взмахивая руками. — В самом деле, вы же не покоятелем хотите нарядиться! Празднично, все должно быть празднично!

— «Темные тона носят не только люди из ритуальных услуг!» — ей хотелось выкрикнуть, выказать ярко протест, возможно вообще встать и уйти, но мисс Эрлен подлила ей в кружку чай и Лира натянуто улыбнулась в ответ.

В Идит все мужчины носили широкие, подпоясанные на животе кюлоты, у некоторых пояс начинался почти под грудью. У Фейраса, как и у Лиры, в гардеробе, помимо подобных штанов, имелись также и более строгие, плотные, сидящие ровно по ноге брюки. Отлично смотрелись с камзолом и подходили под самые разные рубашки. Только вот распространены они лишь у знати. У горожан такие штаны считались непрактичными — узкая брючина сковывала движение, работать по хозяйству в таких неудобно. Поэтому мало кто из мужчин заказывал такой фасон, а девушки, что городские, что знатные, все они любили нарядиться в платья, хоть никакого запрета и моветона не было в носке брюк женщинами. Чаще всего их носили девушки выпускницы факультета боевой магии и не только, но чаще всего именно они предпочитали комфортные брюки юбкам.

Ткань Лира попросила сделать эластичной, а для этого модистке придется повозиться со специальными чарами. Естественно, такие пожелания требовали определенной доплаты. — «Лучше переплачу пару серебряных, зато вещь комфортно отношу, — размышляла она. — Если не добавить чар в ткань, то узкая брючина перетянет икры».

Не обошлось без доработок дам, которые решили, что брюки обязательно должны иметь глянец. В конечном итоге они стоили Лире больших нервов. Тут даже мисс Эрлен не хотела сдаваться и считала, что, хотя бы блеск, на крайний случай серебряная строчка, должны присутствовать, иначе — «скучно». — «Жаль, что я не взяла наряд из своего гардероба, — думала про себя, вслух же соглашаясь с девушками и их советами. — Пару вечеров поколдовать над рюшами, узорами, строчками и все на мой вкус». Но потом представив, что у нее могло получиться, сама же и развеял свои мечты: — «Хотя мадам права на счёт образа покоятеля. В сравнении с теми яркими нарядами на витрине, меня бы в этой пестролистной толпе и правда посчитали, наверное, за представителя ритуальных услуг. И опыта нет создать что-то достойное для маскарада, и это стоило бы мне побольше нервов, чем сейчас».

В конечном счете, они сошлись на фасоне укороченных брюк, чуть широких на бедрах и сужающихся к низу. Они выглядели достаточно привычно, если бы не заканчивались широкими манжетами на середине голени, которые застегивались на две небольшие пуговицы. Тогда мисс Эрлен взяла чистый лист и около двадцати минут пыталась воссоздать придуманный ими вариант, стараясь не пренебречь прихотями мадам и желаниям Лиралин. Теперь уже мадам, не отвлекая от работы свою помощницу, заботливо подливала в опустевшую кружку Лиры чай.

Когда с эскизами стало покончено, ей вынесли семь пар туфлей со склада, который находился за лестницей, ведущей на второй этаж. По словам мадам, заказывалась эта обувь в лучшей мастерской столицы. Цены, конечно, соответствующие, но на обуви экономить нельзя. Выбор Лиры пал на черные, с небольшими серебряными пряжками, не сильно броские, почти классические. — «Должны подойти под любой костюм в дальнейшем», — решила, примеряя будущую обновку. Мадам снова надулась, вскочила и сказала, что раз такие «скучные» туфли, то тогда она обязана украсить образ кружевными манжетами на рукавах рубашки. Лира великодушно согласился и даже выбрала красные лаковые туфли, с ремешком, на каблуке и закругленным носом. Левую туфельку украшал шелковый небольшой и съемный белый бант. К этой паре она собиралась заказать и платье, тоже праздничное, точнее вечернее.

— Вы просто не видите целостности, — уверяла Лентрель, когда они вновь сделали перерыв на чай. — У вас определенно есть вкус, но вы не понимаете, что для карнавала нужен другой подход. Вам нравится строгий лоск, и это замечательно, если цель — обычное мероприятие. Тут же все должно пылать непосредственностью, если желаете стать замеченным в толпе модников.

Дальше была пытка головными уборами, также привезенными из самых лучших столичных бутиков. Из всего выбора Лире приглянулся кожаный трессуар с серебряной пластиной, в россыпи мелких черных и красных камушек. От обруча отходили тоненькие цепочки, свисающие редкими, длинными и короткими каплями у висков, с полупрозрачными, поблескивающими на свету камнями на самых последних звеньях.

Конец ознакомительного фрагмента.