Хочешь научиться думать?

Мариэтта Чудакова, 2023

Трудно назвать другого человека, которого бы одновременно так высоко ценили в академических кругах и уважали в самом широком кругу обычных граждан. Именно граждан, а не просто читателей – Мариэтта Омаровна Чудакова (1937–2021) остается в нашей памяти образцом настоящего патриота и гражданина. В последние годы Чудакова много писала для детей и подростков. «Хочешь научиться думать?» – одна из последних рукописей, которые она сдала в издательство. Как отличить чувство от мнения или убеждения? Можно ли поменять национальный характер? Умеешь ли ты – и считаешь ли нужным! – слушать собеседника? Готов ли ты верить историческим документам или тебя убедили, что в истории точных истин не существует? Каждому из подобных вопросов в книге посвящена целая глава. Учиться думать Мариэтта Омаровна предлагает на том материале, на котором училась сама, – на русской литературе и отечественной истории. И потому у нее получились не монография и не учебник, а мудрые и интересные заметки о прочитанном и пережитом.

Глава первая

Всегда ли ты и правда думаешь, когда думаешь, что ты — думаешь?

1

«Мне пришла в голову мысль…» — цитирует Пушкин незримого собеседника. И довольно ехидно комментирует: «…Не может быть. Нет, NN, вы изъясняетесь ошибочно; что-нибудь да не так».

В далекие времена на эти строки из малоизвестного текста Пушкина «Отрывки из писем, мысли и замечания» обратил мое внимание друг и соавтор, знаток и тонкий исследователь русских поэтов от Пушкина до Мандельштама Евгений Тоддес (1941–2014). Тогда-то я и задумалась впервые над привычным словом «мысль».

Да, не все, что называют мыслью, ею является.

Человек говорит: «Я думаю, что…» Пожалуйста, не сразу верьте этим словам. Вслушайтесь в рассуждения говорящего. И нередко (а сегодня, я бы сказала, даже часто) вы столкнетесь с тем, что думаньем тут и не пахнет. Мало этого — вы встретите (уверяю вас!) таких собеседников, которые и представления-то не имеют об этом увлекательном процессе…

Сразу поясню: речь не о тех, которых русский народ издавна припечатал присловьем «Пьяный проспится, дурак — никогда».

Говорю о людях, наделенных вполне себе нормальным интеллектом. Вопрос только в том, когда они его включают. И включают ли? Начиная о чем-то рассуждать, выстраивают ли необходимые логические цепочки?

2

Простой пример. В 90-е годы (к ним сегодня прилепили сознательно, с целью остановить размышление над ними, ярлык лихие; я же называю их поворотными; но сейчас речь не о политике) я была членом Комиссии по вопросам помилования при Президенте России (была такая очень важная для нашей страны Комиссия — каждую неделю рассматривали мы по 250 прошений к президенту; ликвидирована преемником президента Ельцина в конце 2001 года). Мне не раз приходилось говорить с людьми о смертной казни. Сама я убежденная ее противница с девятнадцати лет и, сколько ни искала, как человек науки, аргументов против себя — не нашла. Так вот, в 90-е годы те, кто со мной спорил, приводили неотразимый, с их точки зрения, аргумент в пользу смертной казни:

— А как же тогда сексуальные маньяки, у которых на совести столько жертв? Чикатило?

— То есть, — уточняла я, — вы полагаете, что смертная казнь нужна, чтобы остановить этих убийц? Правильно я вас понимаю? Маньяки — действенный аргумент в ее пользу? Их надо расстреливать, чтоб другим неповадно было?

— Ну да!

— Вынуждена вас разочаровать. Это аргумент не против меня, а против вас. Те самые страшные маньяки были как раз при наличии смертной казни. Они не раз и не два имели случай убедиться, что за это расстреливают. И — увы! — это их не остановило.

…И что, вы думаете, человек спохватывался? Ах да, мол, и правда? Задумывался над бесспорным моим аргументом? Да нет, нисколько. Мозг прочно выключен. Сложившееся когда-то (и уже порядком слежавшееся) мнение закреплено. Человеку то ли неохота, то ли просто в голову не приходит его перепроверить — под влиянием новой информации.

3

А что это такое, собственно говоря, — мнение?

Как часто мы слышим: «Это мое мнение!»

Или: «Могу же я иметь свое мнение!»

Но все ли хорошо понимают, что они при этом имеют в виду?

Если углубиться в далекое прошлое — в языки так называемой индоевропейской группы (литовский, готский, древнеиндийский и т. п.), предшествовавшие нашему родному языку, везде «мнить» (в соответствующих тем языкам формах) будет означать, как и сегодня, — думать, полагать. «Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?» (Самозванец в «Борисе Годунове» — Марине Мнишек).

Мнение — суждение не с кондачка, а на основе размышления: «…Я совершенно с мнением господина прапорщика согласен, ибо мнение сие основано на всех правилах здравой тактики…» («Капитанская дочка»).

Это может быть и оценочное суждение, основанное, однако, на фактах: «Он уронил Россию во мнении Европы…» (письмо Пушкина Нащокину, 1831).

Проливает свет на еще один оттенок слова «мнение» давнее высказывание Сергея Адамовича Ковалева в бытность его народным депутатом: «Я выражаю не мнения своих избирателей, а их интересы».

Очень важное различие! Человек может настойчиво высказывать свое мнение — поддерживать, скажем, политику своей власти, — и при том не понимать, что эта политика в немалой степени расходится с его интересами, насущными потребностями его и его семьи.