Танцующая для дракона. Небо на двоих

Марина Эльденберт (2024)

Мои чувства к тебе — это танец над пропастью. Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной. Мои чувства к тебе — это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда. Финальная книга серии.

Глава 3. Танни

Павильон встретил меня непривычно бодрой суетой и совершенно новыми декорациями. Учитывая, что нам предстояло снимать с конца (эта часть сценария была проработана быстрее всего именно за счет того, что изменения в ней были минимальные), я даже не удивилась.

— Танни!

— Привет!

— Танни!!!

Меня встречали чуть ли не как народного героя (ладно, героиню), из-за чего я чувствовала себя несколько стремно. Новость про Лархарру распространялась, как пожар под ураганным ветром, я же считала, что ничего особенного не сделала. Разве что исправила свой косяк, и на этом предпочла бы тему свернуть. Потому что мысли про Ферверн и про отца Гроу сейчас точно были лишними.

Преодолев поток приветствий и дружеских обнимашек (надо признаться, я по ним скучала), я наконец прорвалась в гримерную, где Гелла с ассистентками уже дожидались меня.

— Соскучились? — поинтересовалась я, сбрасывая сумку.

— Безумно, — проникновенно ответила Гелла. — Падай.

— Ох ты ж драконья…

Я не сдержала восхищенного возгласа. Наряд, который тоже меня дожидался, был не просто красивым, он был роскошным. Тонкая ткань, струящаяся, парящая, украшенная каплями переливающихся речных жемчужин. То есть в оригинале были речные жемчужины, а это что такое, я понятия не имела, но выглядело оно круто. И очень, очень, безумно дорого.

Гелла кашлянула, заправляя за ухо отросшую прядь, тоже бирюзового цвета, в тон бабочке-татуировке.

— Впечатлилась? Теперь падай.

— Оно крутое, — сказала я, не в силах отвести взгляд от платья, к которому еще полагалось много всего.

— А то. Не каждый день Ильеррская замуж выходит.

Я икнула и все-таки села на стул, где за меня тут же взялись с подобающим рвением.

— Как себя чувствуешь после перерыва?

Гелла явно была настроена поговорить, и я, в общем-то, тоже. Потому что несмотря на кучу принятых мной умных решений, меня сейчас все равно потряхивало. В частности, я не представляла, как мы сработаемся с Джамирой. Нет, она показалась мне адекватной, но мне многие по жизни казались адекватными.

— Отлично. А ты?

— Я еще не поняла. Расскажи лучше, как тебе удалось найти общий язык с Гайером.

— Да я в общем-то не находила, — пожала плечами, — мы с ним просто синхронно расстроились по поводу заморозки Ильеррской, а потом я взяла его на слабо.

Гелла фыркнула, отставляя флакон и кивнула ассистентке, которая тут же метнулась за каким-то очередным хитромудрым средством. Если честно, я даже не представляла, что это такое, но подозревала, что благодаря всем нанесенным на меня слоям макияжа пару килограмм набирала точно.

— Скоро мы едем в Лархарру.

— Как скоро?

— Понятия не имею. Там пока все утрясают, но ходят слухи, что в ближайшее время. Джамира тоже не горит желанием с этим затягивать, потому что съемки в другой стране — это лишняя попаболь. К тому же, там еще согласуют график с новым постановщиком трюков, его в срочном порядке выдергивают с какого-то проекта. То есть не выдергивают, ему придется совмещать, но все это тоже надо как-то урегулировать.

«Высотные трюки и сцены с огнем тоже ставлю я. И исполняю заодно».

Эти воспоминания оказались совершенно точно не в тему, и я затолкала их туда, где обычно случается боль при съемках в другой стране.

— Круто, — ответила я, чтобы что-то ответить.

— Глаза закрой.

Я закрыла.

— Просто хочу сказать, что ты молодец, Танни.

Я поперхнулась и открыла глаза так резко, что чуть не получила в один из них кисточкой.

— А вот сейчас не молодец! — рявкнула Гелла.

— Прости, когда ты милая, я немного пугаюсь.

— Учись бороться со своими страхами. И глаза закрой.

Я снова закрыла и снова подумала про трюки. Гроу обещал трюки мне, но получается, что в Лархарре у меня все-таки будет дублерша (с Джамирой у нас никакой договоренности не было). Ладно, проведу это время с пользой: буду смотреть, как другая вместо меня прыгает в огненное кольцо, потягивать сладкую шипучку и заедать прожаренным до хруста беконом. Можно еще заполировать замороженным кремом со вкусом лици, для полного счастья.

При мысли о гастрономических изысках в животе заурчало. То ли мой организм перестроился, то ли ночной обжор с Бэрри (я ела пиццу, она — вяленое мясо, потом она ела пиццу, а я вяленое мясо) требовал продолжения, но есть мне захотелось дико.

— Можно Лиру позвать, а? — попросила я, не открывая глаз.

— Уже можно.

— Девочки?

Одна из помощниц Геллы кивнула и исчезла за дверью.

— Что такое? — поинтересовалась гример. — Наверх смотри.

— Есть хочу, — печально призналась я. — И пока ты не взялась за губы…

— Ты же раньше по утрам не ела.

— Все мы меняемся.

— Но учти: есть тебе придется быстро.

— Я на все согласна, — вздохнула и обернулась, когда за спиной открылась дверь.

Впрочем, можно было не оборачиваться: вошедшие все равно отражались в зеркалах. В данном случае вошедшая.

— Привет, Танни. — Сибрилла прошла в гримерную и остановилась рядом со мной. — Надо поговорить.

Да, это определенно именно то, чего мне не хватало для полного счастья.

— Мне не надо, — сказала я и отвернулась.

— Надо мне.

— У тебя своя гримерная, можешь там говорить, сколько захочешь. И вообще, мы делом заняты, если ты не заметила.

— Дело подождет. — Она посмотрела на Геллу. — Выйди. И вы тоже.

Последнее относилось к девочкам-ассистенткам, но, прежде чем Гелла успела ответить в своем духе, ответила я. Развернувшись, спрыгнула со стула, оказалась с ней лицом к лицу. Не будь у Сибриллы извечных каблуков, она была бы ниже, но не судьба.

— Слушай, я не в курсе, как ты здесь оказалась. Хотя судя по тому, что все-таки оказалась, тебе стало жадно платить неустойку. Мы делаем одно дело, это я понимаю, и я собираюсь выложиться на сто процентов. От тебя требуется одно: вне съемочной площадки ко мне не лезть. Все, что ты хочешь мне сказать, скажешь через Хеллирию. Мы друг друга поняли?

Она была идеальна. Нет, я с удовольствием нашла бы в ней недостатки, перечислила и сложила в уголок памяти, чтобы себя успокоить, но их не было. От нее веяло ледяной силой, от шелкового инея волос — естественностью и красотой, в голубых глазах совершенно точно не было линз, а платье подчеркивало тонкую талию и высокую грудь. При мысли о том, что эту самую грудь лапал Гроу потемнело в глазах. Нехорошо так потемнело, поэтому я буквально за волосы вытащила себя в реальность, чтобы не сделать ничего лишнего. Хватит уже, наделалась.

— Хорошо, — сказала она. — Я поняла.

— Отлично, — подтвердила я. — До встречи на съемках.

И развернулась к ней спиной, вообще развернулась так, чтобы ее не видеть, что достаточно проблематично в комнате, где полно зеркал. Цоканье ее каблуков отдавалось ударами в сердце, пока она шла к двери. Это самое сердце бухало в груди так, что заглушало все остальное, я с трудом вернула себя на стул и уставилась на свое отражение.

— Я уже говорила, что ты молодец? — поинтересовалась Гелла.

— Ты в курсе, что она должна была вернуться?

Сейчас, после ее ухода, меня слегка потряхивало. Внутри. Но внутри не страшно, правда?

— Нет, — Гелла покачала головой. — Судя по всему, это решилось в последний момент.

Я глубоко вздохнула.

— Ладно. Продолжим?

— Да пора бы уже.

К счастью, сегодня по графику съемок у меня не было сцен с Хеллирией, и это определенно обнадеживало. Зачем Сибрилла приперлась — не понимаю. Поговорить, насладиться моим выражением лица? Ну, очевидно, насладилась. Хотя, судя по выражению ее смазливой мордашки, наслаждение было неполным, не отразилось на нем вселенского торжества.

С чего она вообще передумала?!

— Танни, ау, — позвала Гелла. — Не залипай.

— Где?

— Где ты там залипаешь. Не самое лучшее это место.

— Дай шанс Паршеррду.

Она приподняла брови и замерла с карандашом в руке.

— Прости, что?

— Ты меня прекрасно слышала. Все мы иногда дурим от отчаяния.

— Во-первых, — свирепо сказала Гелла, — посмотри вверх и влево. Во-вторых, я кастрирую Бирека, и больше никогда ни слова ему не скажу. А в-третьих, ты реально думаешь, что мне нужны твои советы?

Глаза у меня слегка слезились (вообще достаточно сложно смотреть вверх и влево, когда отовсюду яркий свет, и да, слезились они именно поэтому).

— Ну ты же думаешь, что твои мне нужны. Так что здесь у нас с тобой все взаимно.

Гелла открыла было рот, потом его закрыла и взялась за дело с таким рвением, что поговорить больше не удавалось никому. Ассистентки летали по ее поручениям как мячики, пришедшая Лира выяснила, что есть я уже не хочу и спросила насчет кофе, но кофе мне тоже по какой-то странной случайности не хотелось.

Если использовать Сибриллу как средство для похудения, то это вообще супер. Стоит о ней подумать — и аппетит пропадает. Интересно, это только сегодня так будет, или вообще? Если вообще, то буду думать о ней почаще.

Потом меня одевали, потом к нам присоединился Бирек, и спустя время Ильеррская готова была выходить замуж. Не знаю, как насчет Ильеррской, но я опять была не готова и всеми силами уговаривала себя, что все происходит так, как должно. Но все равно не могла поверить в то, что сейчас выйду в декорации и услышу не его «Полетели!», а голос Джамиры, и что она там скажет.

— Ну, ты как? — поинтересовался Бирек.

Поинтересовался у меня, тем не менее глядя на Геллу, которая кидала на него ну очень многозначительные взгляды. Молча.

— Хорошо, — сказала я и дернула его за рукав. — Я проболталась. Про Паршеррда. Прости.

Он вскинул брови, потом махнул рукой.

— Да ладно. Ты главное иди и сделай все так, чтобы все упали.

Это я могу, да.

— Состояние у меня сейчас прямо как по сценарию, — сказала я. — Так что надеюсь, что все получится.

— Конечно получится, — усмехнулся Бирек. — Это же ты.

И вытолкнул меня за дверь так шустро, что я не успела ответить.

По пути на съемочную площадку я даже особо не старалась придать своему лицу хоть мало-мальски ильеррское выражение. Стоило мне приблизиться к повороту на декорации, как притихшая на время трясучка вернулась, в груди разливалось странное огненно-ледяное чувство, которое я прогнала парочкой глубоких вздохов. Что я в самом деле, в первый раз, что ли.

Давай, собралась и пошла.

Раз, два…

На мысленное «три» я шагнула вперед и увидела Джамиру. Она уже беседовала с актером, с которым нам предстояло играть первую сцену в новой постановке, а заметив меня, махнула рукой:

— Танни! Привет. Иди к нам, есть у меня одна идея…

Я улыбнулась и шагнула вперед.

— Мои чувства к тебе — это танец над пропастью. Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной.

Я смотрела в глаза мужчины, за которого собиралась замуж. Смотрела и не чувствовала ничего, ни единого слова из того, что говорила сейчас.

— Мои чувства к тебе — это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда.

В идеале мы стояли на башне, откуда открывался прекрасный вид на Ильерру, сейчас мы стояли на фоне зелененького полотна. Потом умельцы вроде меня дорисуют все остальное, и будет зрителям и башня, и массовка (массовку, кстати, дорисовывать не придется, она тоже будет стоять на фоне зелененького полотна).

— Стоп. Танни, ты вообще где?

В отличие от Гроу, у Джамиры это не звучало как: «Детка, выйди с площадки, тебе самое место в уборщицах». Хотя может, стоило бы — по крайней мере, когда Гроу на меня орал, мне хотелось орать в ответ, а тут вдруг стало стыдно.

— Извини. Выпала. Такое больше не повторится.

Джамира внимательно на меня посмотрела:

— Повторится, и я хочу знать, почему.

На нас пялилась вся съемочная группа, у которой сжатые сроки. Пялился и мой жених, то есть жених Теарин, с которым мы познакомились до первого дубля. Это, кстати, был третий дубль (первый не состоялся, потому что сбился он, второй показался Джамире унылым дерьмом — да он и был унылым дерьмом, если честно), а третий… третий вот.

— Слишком большой перерыв, — сказала я. — Сложно вот так сходу влиться.

— Ты все это время не бралась за Ильеррскую? — Джамира приподняла брови.

— Нет.

Ну а что я могла сказать? При одном взгляде на архивы у меня начинал дергаться глаз, я даже сценарий читала вчера, поздно вечером, и сегодня во флайсе. Слишком много воспоминаний он провоцировал, и по ходу, справиться с этими воспоминаниями наскоком не получится. Разве что постепенно.

— М-да. Танни, если есть какая-то проблема, я должна об этом знать.

Проблема в том, что ты не он. Проблема в том, что мы расстались. Проблема в том, что я все еще продолжаю об этом думать, хотя обещала себе, что не стану.

Попробуй тут не стань, когда на тебя пялятся зрачки камер, и каждый осветительный и светоотражающий прибор напоминает о нем. Даже вон тот стул, и вон та куртка, брошенная на спинке.

Так, все.

— Нет. Проблемы нет…

— Ну я бы так не сказал, — меня перебил гаффер, пялящийся куда-то за спину Джамиры.

Я подхватила его взгляд и увидела бодро шагающего Гайера в новеньком хрустящем костюме. На этот раз он явился без шкафообразного сопровождения (видимо, отсутствие Гроу на съемочной площадке придавало ему смелости).

— Почему зависаем? — поинтересовался у Джамиры. — Я, кажется, объяснял, что у нас очень плотный график.

— И я вас прекрасно поняла. Но мы же хотим получить на выходе яркий фильм, а не наспех сляпанную историю, в которую не поверит даже младшеклассник.

— Младшеклассники у нас по рейтингу не проходят, — не остался в долгу Гайер. — Так что мне плевать, как вы это сделаете, но вы ускоритесь. Думаю, не надо напоминать, что ваш предшественник был снят исключительно из-за попустительского отношения к срокам? Несмотря на всю свою гениальность.

Умение Гайера опустить было таким же тонким, как хвост дракона. К слову, сняли Гроу вовсе не из-за этого, но я предпочла промолчать. Я вообще в последнее время подозрительно много молчала.

— Мы уложимся в отведенные сроки. — Непробиваемость Джамиры я бы сравнила с драконьей чешуей. — Думаю, мне не стоит напоминать, что мы с вами делаем одно дело и в равной степень заинтересованы в том, чтобы все получилось наилучшим образом? Второй смены режиссера Ильеррская может не пережить.

— Вы сейчас мне угрожаете? — подобрался Гайер.

— Напротив. Очень рассчитываю на поддержку коллеги.

— Замечательно. В таком случае вы не будете возражать, если я останусь и понаблюдаю за процессом.

Это был даже не вопрос, но Джамира ответила:

— Разумеется, нет.

Гайера слегка перекосило, но в его случае это было нормально. Он по жизни ходил либо с перекошенной физиономией, либо как проглотивший арматуру. Сейчас это было нечто среднее: он направился к стулу (тому самому, который напоминал мне про Гроу), пристроил на нем свой начальственный зад и приготовился внимать.

Джамира же повернулась ко мне:

— Танни, сейчас у Теарин такой период, когда она погасла. Если ты понимаешь, о чем я.

О да, я как никто понимаю, захотелось сказать мне. Вместо этого я кивнула.

— Мы с тобой обсуждали это перед сценой, но в тот момент, когда он произносит эти слова, она оживает. Ты помнишь, почему?

— Помню, — кивнула я. — Потому что вспоминает Даармархского.

— Теперь скажи, что мешает ожить тебе?

Оживать — это больно.

— Ничего, — я покачала головой. — Ничего не мешает.

Джамира сдула упавшую на лоб челку и улыбнулась.

— Хорошо, если так. Потому что он уже неоднократно намекал мне на то, какая великая честь оказана женщине, ставшей режиссером потенциально перспективного блокбастера.

— Что, прямо так и сказал? — поинтересовалась я.

— Нет, разумеется, он же не хочет оказаться в суде. Но смысл был в точности такой.

Я фыркнула.

— Слушай, я правда сделаю все от меня зависящее, чтобы ему тут стало скучно, и он ушел.

— Чтобы скучно — не надо, — сказала Джамира. — Сделай так, чтобы у него челюсть отвисла.

— Думаешь, это реально? Для него творчество это уже давно просто бизнес.

— Вот-вот. И если челюсть отвиснет даже у него, значит, с задачей мы справились.

Я кивнула.

— И еще. Танни, постарайся в ближайшее время упасть в Ильеррскую. Тебе это пригодится.

Упасть — это я могу. Главное не рухнуть.

— Хорошо, — я кивнула.

— Тогда начинаем.

И мы начали.

По традиции Ильерры венчание происходило на стене замка, откуда открывался вид на просторы государства. Сочетающиеся браком поднимались по разным лестницам, и выходили с разных сторон, из разных башен. Подъемы нам предстояло снимать потом, а пока что я просто шла навстречу мужчине, который шел навстречу мне.

Я знала, что с ним мне будет легко и спокойно.

Знала, что проведу с ним всю жизнь и не разу не пожалею о том, что стала его женой. Знала, что буду его любить, и что в этой любви не будет ни капли той, что выжигала мои вены день за днем, заставляя кусать губы от боли или сгорать в сумасшедшей страсти.

Да, эта жизнь определенно будет спокойной, как течение равнинной реки, не взрезанной хребтами гор.

Согласно традициям, на бракосочетании в Ильерре не было третьих лиц. Все собравшиеся ждали внизу, в толпе. Сейчас среди них собрались все, кто был мне дорог. Все, кроме одного, но его здесь быть не могло — и я старалась не думать об этом, глядя в глаза стоявшего передо мной мужчины. Глаза сиреневого цвета под густыми темно-каштановыми бровями, резкий волевой подбородок, нос с отчетливо выраженной горбинкой. Мой будущий муж оплетал мои руки лентой, и то же самое я делала с его сильными, широкими ладонями.

По традиции эти ленты вскидывали ввысь после клятв, и они сгорали, подхваченные огнем мужа и жены. В нашем случае ему придется сделать все самому.

— Мои чувства к тебе — это танец над пропастью, — я сказала это, чувствуя, как раскрывается в груди старая рана, сочащаяся огнем. Я сказала это, но не ему, пусть даже сейчас именно его пальцы поглаживали мою ладонь. — Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной.

Дыхание оборвалось вместе с последним словом. Пути назад больше не было.

— Мои чувства к тебе — это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. — Он смотрел мне в глаза, и, возможно, все понимал. Он понимал это и знал всегда, но его чувства ко мне были чем-то иррациональным. Чем-то неправильным, хотя… чувства никогда не бывают правильными. — Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда.

— Стоп! Снято!

Голос Джамиры вернул в реальность, и я посмотрела на Гайера. В общем, челюсть у него не отвисла, но выглядел он крайне недовольно, что наблюдалось всякий раз, когда у меня что-то получалось.

Режиссер подняла большой палец вверх, а я подумала о том, что опять хочу есть — вот так, внезапно. И еще самую малость о том, что буду делать, когда мы по сценарию доберемся до той части, где Теарин опять нужно будет гореть.

— Меньше всего я представляла наше свидание таким, — заметила я, глядя прямо в глаза дракону.

В смысле, на две луны. Раньше я как-то об этом не задумывалась, но это действительно напоминало драконий взгляд. Учитывая, что большая луна чуть уходила в сторону и становилась немного поменьше, это был даже не косой дракон. А если мысленно дорисовать нос, уши и гребень, то вполне себе дракон.

— Ты знаешь, что созвездия создают контуры драконьей морды? — спросил начальник службы информационной безопасности.

Мы с Терграном сидели на крыше высотки, между нами стоял наш ужин, прямо на парапете. Если честно, я и правда меньше всего представляла наше свидание таким. Таким его представить можно было разве что с Гроу, но это было совсем не в тему и вообще фу, поэтому я и не представляла.

— Знаю, — ответила я. — А ты знаешь, что если вместе смотреть на драконий взгляд, то можно остаться вместе на всю жизнь?

— Это сейчас была угроза, Танни?

Я ткнула вилкой в жаркое. Точнее, в его остатки.

— Разумеется.

— Ну в таком случае ты меня не напугала.

Я посмотрела на него слишком поздно: он уже отвернулся. Профиль, более чем резкий, отчетливо выделялся на фоне ночного Зингсприда.

— Эй, ты в курсе, что это девушкам положено быть загадочными?

Тергран приподнял брови:

— Мужчинам тоже. Иногда. Чтобы девушки обращали на них внимание.

— Очешуеть.

— Представь себе, Танни. В животном мире мужчинам вообще полагается самый красивый гребень, перышки или начес, чтобы самочки на них смотрели.

Я поперхнулась.

— Это сейчас был курс занимательной зоологии?

— Нет, это я о том, что современные мужчины разленились. Водят девушек по дорогим ресторанам, дарят им цветы…

— Вместо того, чтобы взять в ресторане еду на вынос и притащить на крышу, где у любой порядочной девушки случится головокружение и несварение?

— Во-первых, Танни, ты не любая…

— Если ты сейчас скажешь, что я непорядочная, я запущу в тебя соусом.

Тергран фыркнул. В расстегнутой на несколько верхних пуговиц рубашке он выглядел моложе и вообще не представлялся начальником службы информационной безопасности. Если внимательно не смотреть в глаза, разумеется: там, несмотря на то, что мы прикончили на двоих бутылку вина, по-прежнему сохранялась ледяная цепкость и жесткость. Хотя на меня он смотрел иначе. Чуть более глубоко, что ли… чем на всех и все остальное.

— В общем, это я к тому, что ужин в ресторане для тебя — слишком скучно.

«Свидание — это слишком скучно».

Он запомнил мои слова. Он вообще запоминал и ловил все, что связано со мной (например, мою страсть к высоте) так быстро, что мне становилось страшно. Потому что идеальных мужчин не бывает, особенно идеальных иртханов. Потому что вряд ли я способна буду что-то ему дать, что-то, чего он действительно заслуживает.

— Так и скажи, что зажал поход в ресторан и цветочки, — заметила я, чтобы избавиться от совершенно не нужных мыслей.

— Ты меня раскусила. — Тергран пожал плечами. — Я понял, что мне ничего не светит, поэтому решил сэкономить.

Я приподняла брови:

— Что, все так банально, да?

— Банальнее некуда. Ты же постоянно в работе, Тан.

От его «Тан» стало как-то тепло. Неправильно тепло, пусть даже это его «ты постоянно в работе» прозвучало небрежно, оно было внимательным. Внимательным ровно настолько, чтобы не быть навязчивым.

— У меня не только съемки, но и спецэффекты.

— Ты так и не отказалась от этой идеи?

— Нет. Спецэффекты я бросать не собираюсь.

— Я не говорил о том, что тебе нужно их бросить. Просто на время, пока у тебя такой интенсив…

Об этом мне говорили и Джамира, и Нил, с которым у нас вообще состоялся крайне обстоятельный разговор. Но я осталась при своем мнении: часть спецэффектов — на мне, как мы и договаривались. Пусть ничтожно малая по сравнению с тем, что я могла бы сделать при полной загруженности, но все равно. Это мое любимое дело, а Ильеррская — так, интересный этап.

— Нет, — сказала решительно, — но знаешь, продолжай в том же духе. Это больше на тебя похоже.

Тергран прищурился.

— На что ты намекаешь, Танни Ладэ?

— Когда ты читаешь мне мораль и говоришь, что делать, мне дышится спокойнее. Зато когда выкидываешь что-то вроде этого…

Я обвела взглядом раскинувшийся под нами Зингсприд.

— Это немного рвет шаблон, правда?

— Да. Точно, — подтвердила, глядя на неон и огни.

Тергран поднялся так резко, что у меня у самой закружилась голова.

— Пойдем.

— Куда?

— Все тебе расскажи. Мне нравится рвать твои шаблоны.

— Дракон меня задери, я заинтригована.

— Надеюсь!

Вальцгарды ждали нас на парковке, но Тергран прошел мимо флайса. Только скинул туда остатки ужина, после чего потащил меня за собой.

— Слушай, если нам придется участвовать в соурских забегах, я против, — сообщила, когда мы вышли на улицу.

— Не придется. Здесь недалеко.

— Заинтриговал еще больше.

Я запрокинула голову: крыша, на которой мы только что ужинали, казалась далекой и едва различимой. Из-за огней она просто терялась в глубоком черном небе, а две луны снизу смотрелись совсем иначе. Настроение, что ли, было совсем другое. Там, наверху — драконий взгляд, а здесь просто две луны.

Тергран увлек меня за собой, протащил половину улицы, свернул направо, потом налево (привет вальцгардам и физподготовке), и все это с такой скоростью, что я при всем желании не успевала даже отдышаться, не то чтобы спросить, что ему еще взбрело в голову. Людей было много: в Зингсприде вообще мало кто спит по ночам, а Гластерс-авеню, к тому же, крайне оживленная. Потоком нас бы точно разбросало в разные стороны, но Тергран крепко держал меня за руку.

Так крепко, что когда он остановился, я не улетела вперед, а прилетела прямо к нему в руки. Впрочем, удерживать Тергран не стал — подхватил и тут же отпустил, кивнув на панорамные окна, за которыми виднелся роскошный холл.

— Драконья задница! — выдала я.

— Вообще-то салон называется по-другому.

— Знаю я, как он называется!

«Пламя под кожей».

Элитная сеть салонов татуировок в Зингсприде, которые использовали самые новые методики и 3D-технологии. Работают круглосуточно, их слоган гласит: «После наших татуировок даже драконы будут вам завидовать».

— И что ты собирался мне здесь показать? — поинтересовалась я, сложив руки на груди.

— Как суровые мужчины переносят боль. — Тергран подтолкнул меня к раскрывшимся дверям, и сам шагнул следом за мной.

— Ты чокнутый, — выдала я, когда меня подтащили к стойке администратора.

Она поднялась нам навстречу, косая стильная челка упала на лицо, и девушка отвела ее рукой.

— Добрый вечер. Вы по записи?

Бедж в форме драконьей морды гласил: «Видрана», а под топом… в, общем, эта девушка состояла из татуировок и могла послужить отличной рекламой. Потому что сначала я подумала, что на ней еще тонкая кофта, и только потом поняла, что это узор под кожей. На плече и под ключицей полыхали драконьи глаза, и когда она двигалась, чувство было такое, что сейчас дракон вырвется у нее из-под кожи.

— Не по записи. Мне просто ближе к ночи очень захотелось татуировку, — сообщил Тергран.

Администратор кивнула:

— Только вам?

— Да, девушка просто будет смотреть. Она извращенка.

Я чуть не поперхнулась и от души наступила Терграну на ногу.

— У нас есть два свободных мастера. К кому вы хотите попасть?

— К самому крутому.

Видрана с непроницаемым лицом указала на голографический стенд, где выделялось лицо бритоголового парня. Его череп тоже украшало произведение искусства в виде татуировки пустоши, залитой огнем.

— Самый крутой будет завтра с полудня.

— Тогда к самому крутому после самого крутого.

— Ты мне ногу отдавила, — пожаловался Тергран, когда администратор отвлеклась, чтобы вызвать мастера.

— А ты назвал меня извращенкой. Свои сексуальные фантазии, пожалуйста, оставь при себе.

Тергран хмыкнул, а я плотно сжала губы.

— Будешь держать меня за руку?

Я покачала головой. Мне все еще не верилось, что это действительно происходит: со мной, с ним, с нами.

Еще утром я даже представить себе не могла, что он на такое способен.

Мастер оказалась девушкой, невысокой, со стильной укладкой и с очень крутым макияжем. Мне бы такой научиться делать. Пока она говорила с Терграном, я рассматривала ее и приходила к выводу, что короткие стрижки снова входят в моду. Закончатся съемки — тоже постригусь. И покрашусь, без родных разноцветных прядей скучно, грустно и слишком официально.

— Здесь вы можете посмотреть каталог, — уже в кабинете мастер протянула Терграну 3D-планшет.

— У меня есть своя идея.

— Какая?

— Драконий взгляд, и две буквы «Т». Сплетающиеся так, чтобы это напоминало драконью морду.

— Интересная у вас фантазия.

— Да, с фантазией у него полный порядок, — сказала я, пристально глядя на него. — Тергран. На пару минут.

— Хоть на пять, — сообщила мастер, — мне все равно надо пока подготовиться.

За дверями кабинета я сложила руки на груди:

— Что это только что было?

— Ты сказала насчет вместе навсегда — и я решил не откладывать.

Я наклонила голову.

— Мужчина, вы меня с ума сведете.

— Этого, собственно и добиваюсь.

— Тергран…

— Для тебя просто Дар, Танни.

— Дар, — пробормотала я. — Тот еще Дар. Подарочек.

— Тебя что-то не устраивает?

Я хотела сказать, что да — потому что вот так все слишком быстро, но промолчала. Потому что сказать такое значило, что все действительно слишком быстро, и что вот это вот «все» — слишком серьезно. Для меня.

— Учти, сводить татушку с тобой не пойду, — заметила я.

— А я не собираюсь ее сводить, — ответил он.

За руку я его правда держала, и это было весело. В том плане, что на этом непроницаемом лице я не представляла себе такой мимики в принципе: Тергран умудрялся делать такое выражение, что мне приходилось кусать губы, чтобы не смеяться в голос. Судя по тому, какое сосредоточенное выражение лица было у мастера, ей приходилось еще тяжелее. А может, и легче, потому что губы и нос скрывались под маской.

Как бы там ни было, мастером она оказалась отличным, а татушка выглядела живой. В смысле, драконий взгляд действительно напоминал взгляд дракона, особенно учитывая сплетенные буквы «Т».

Из салона мы выкатились в каком-то сильно перевозбужденном состоянии, особенно я. Наверное, я правда извращенка, потому что меня сейчас тянуло потрогать болезненно-припухшую кожу под его рубашкой. Это было дико, неправильно, но справиться с этим чувством оказалось сложнее, чем я думала.

— О чем ты думаешь, Танни? — спросил он, когда мы возвращались тем же путем на стоянку.

Вальцгарды шли за нами, за непробиваемым выражением их лиц могло скрываться все, что угодно.

— О том, что ты чокнутый, а я извращенка.

— Мы отличная пара, не находишь?

Я резко повернулась к нему, но в глазах Терграна искрился смех.

— Нет, в паре должен быть кто-то нормальный.

— Разве?

— Ну да. Когда один захочет полетать на драконе, другой должен сказать — эй, это опасно для жизни.

— Жаль, что Теарин некому было это сказать.

— Да. Жаль, — я подумала, что архивы Ильеррской он читал очень тщательно в тот момент, когда прямо напротив нас резко затормозила пара.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что передо мной Рихт. И Ширил.

Им, видимо, потребовалось примерно то же время на то же самое: глаза Ширил округлились. Рихт сдвинул руку с ее пятой точки чуть повыше. Потом вернул. Потом вообще убрал.

— Привет, — первой нарушила молчание я.

— Привет, — неохотно отозвалась Ширил.

То, что она не в восторге от этой встречи, становилось понятно уже по тому, как недовольно рыжеволосая красотка поджала губы. Видимо, в идеал свидания с Рихтом я вписывалась плохо.

Очешуеть.

Нет, правда, очешуеть. А как же Гелла?

— Танни, представишь нас? — Тергран шагнул вперед.

— Ширил Абрамс, моя бывшая коллега из студии спецэффектов «Хайлайн Вайнерз», — я кивнула, — Рихт Паршеррд, мой настоящий коллега со съемок Ильеррской. Дар…

— Ее парень.

Я поймала челюсть на подлете к земле, а Тергран уже протянул Рихту руку. Тот не особо горел желанием ее пожимать, но под взглядом иртхана все-таки пожал. Что-то вроде драконьей харизмы весом с бетонную плиту сложно выдержать, особенно когда она направлена на тебя.

— Очень приятно, Дар. — Ширил улыбнулась.

Терграну — гораздо более искренне, чем мне, а он, воспользовавшись моим выпадением на дно океана, притянул меня к себе и чмокнул в макушку.

— Развлекаетесь, ребята?

— Да, берем от жизни все, — ухмыльнулся Рихт. — Вижу, вы тоже время даром не теряете.

— Совершенно верно, — ответил этот драконо… вот даже не знаю, как его еще обозвать-то? — Рихт. Ширил. Приятно было познакомиться.

С этими словами меня просто утащили дальше по улице. Я оглянулась: рука Рихта вернулась на место, Ширил прильнула к нему — ну просто сладкая парочка!

— Танни, ты в курсе, что тебя перекосило? — поинтересовался Тергран.

— В курсе! — я вывернулась из его рук. — И с тобой я тоже сейчас разберусь. Мой парень? Серьезно?

— Я просто избавил тебя от унылого: мой друг, мой начальник информационной безопасности, мой… в общем, тот, кого я тащила до флайса, пока он был в отключке. Не благодари.

Я приподняла брови:

— То есть мой парень звучит лучше, да?

— Тебе виднее, Танни.

Он кивнул назад:

— Что с ними не так?

— Все! — сказала я ну очень выразительно. И добавила уже потише: — Для начала, он ухлестывал за руководителем гримерной группы Ильеррской. Потом он ухлестывал за мной…

— Лархаррские мужчины вообще любвеобильные.

— А она… она вообще трахает все, что шевелится!

Я выпалила это на одном дыхании и прикусила язык. Честно, сама не представляю, что на меня нашло, и с чего я вывалила это все на Терграна. То есть вот так просто взяла и вывалила.

— Да, Танни, — сказал он, пристально глядя на меня. — Теперь я знаю, что ты можешь быть злой.

— Надоело мне быть доброй, — буркнула я.

Честно говоря, после рассказа Бирека, вообще взглянула на Рихта иначе. Даже советовала Гелле дать ему второй шанс — и что теперь?! Мужики вообще умеют верность хранить, или у них в природе заложена функция оплодотворить как можно больше самочек в как можно более короткий период?!

— Я бы позвал тебя в лазерный тир. Расслабиться, — заметил Тергран и, когда я ткнула его локтем в бок, добавил: — Но по-моему, у тебя завтра утром родительское собрание.

— Вроде того.

— Хочешь домой?

Почему это прозвучало как приглашение?

Я просто представила себе картину, как мы садимся во флайс, но летим не ко мне, а к нему. Представила, какая у него может быть квартира — что-то вроде пентхауса за до чешуи денег в месяц, и спальня как пара-тройка моих. Представила, как его губы ложатся на мои, как все остальное становится далеким и неважным… на сегодня. Как мои пальцы скользят по сильным плечам и ниже, расстегивая рубашку. Как повторяют контур татуировки над родовыми узорами, полыхающими в темноте. Как горячая пульсация втекает в мою ладонь, отдается в тело и жаром опаляет низ живота.

Как я смотрю ему в глаза, и…

Вижу другие. Насмешливые, темные, со знакомым прищуром и зеленью огня, разделенной вертикальным зрачком.

Нет, это определенно точно лишнее.

— Хочу, — сказала я.

— Тогда пойдем.

Мы пересекли улицу, и я запрокинула голову, чтобы что-то в глазах вернулось куда положено. Немного размытые очертания аэромагистралей, кольцами накладывающихся друг на друга, стали более четкими, и даже мысль: «Это с тобой, драконья ты задница, мы должны были сегодня сидеть на крыше», — показалась далекой.

— У тебя пентхаус, да? — спросила я Терграна, когда мы подошли к парковке.

Он приподнял брови.

— Ну не все же тебе рвать шаблоны.

— В общем, да. У меня пентхаус, Танни. Как ты догадалась?

— Женская интуиция, — заметила я. — ПоДарочек.

— Я не буду придумывать тебе прозвище.

— И не надо. Если оно получится слишком обидным, я тебя стукну, а гордость начальника службы информационной безопасности не позволит тебе пережить обиду, и мы подеремся.

— Я не дерусь с женщинами.

— Даже если они обученные фервернские шпионки?

Тергран все-таки расхохотался, и я дружески хлопнула его по плечу.

— Вот видишь. Изо всех правил есть исключения.

— Я передумал насчет прозвища. Буду звать тебя Исключение.

— Меня и правда хотели исключить из школы.

Мы продолжили в том же духе, и дорогу до дома я почти не заметила. На предложение погулять с Бэрри вручила начальнику службы информационной безопасности поводок, пакетик и специальные перчатки, после чего доползла до душа и в кровать.

Предыдущие вечера у меня почему-то были долгозасыпательные (несмотря на насыщенные съемочные дни и вечерние посиделки со спецэффектами). По идее я должна была чувствовать себя как выжатая тряпочка, но чувствовала, как аккумулятор на индукционной зарядке.

Зато сегодня меня вырубило, едва голова коснулась подушки. Уплывая в сон, я стояла на парапете высотки и целовалась с Гроу так, что захватывало дух. Возможно, все дело было в зеленом огне, который бежал по венам и соединял нас под небом, озаренным драконьим взглядом.

Навсегда.