Танцующая для дракона. Небеса в огне

Марина Эльденберт, 2023

Теарин Ильеррской придется принять участие в отборе, чтобы уберечь себя и своего брата. Сразиться за право стать женой дракона без права на победу? Не самое страшное, что можно себе представить. Соперница считает ее серьезной угрозой: так же, как и сестра Огненного дракона, а Ледяной, кажется, имеет на Теарин серьезные виды. Я, Танни Ладэ, создаю ее образ в кадре, и выбор передо мной – зашибись. Довериться мужчине, который обещает сделать меня счастливой, или позволить себе поддаться безумному притяжению. Шаг за шагом, изо дня в день сгорая в пламени Джермана Гроу. Одном пламени на двоих.

ГЛАВА 2. ТАННИ

У кого-то утро начинается утром, у меня оно началось ближе к вечеру. Никогда не представляла, что смогу спать в присутствии двух посторонних мужиков. И уж тем более не представляла, что не смогу их выгнать, но когда засыпала и когда проснулась, они по-прежнему стояли у дверей. С теми же самыми выражениями лиц, ни дать ни взять, почетный караул.

— Ребят, вы хоть в туалет сходили? — поинтересовалась я.

Мою шутку никто не оценил, потому что главный окинул меня свежемороженым взглядом.

— А пожрать?

Пожрать, к слову, мне самой хотелось.

Зверски. Учитывая, что я отключилась и бревнышком провалялась в постели десять часов, аппетит у меня сейчас был просто драконический. Надо бы заказать себе много всего в ресторане, но сначала — звонок Леоне.

Я бы даже сказала: звонок Леоне вотпрямщас.

Все просто — это не про меня. В этом я убедилась, когда вышла из ванной и обнаружила вальцгардов на том же самом месте. Нет, я не ожидала, что за время моего отсутствия они испарятся, растворятся или каким-либо еще образом проявят свою активность, но хотя бы сделать вид, что они собираются по домам, можно было?

Или нет?

— Ребят, налет закончился, — сказала я главному.

Про себя я уже решила, что буду так звать парня со стрижкой под единичку. Его суровое волевое лицо и квадратная челюсть, а также ширина плеч в полтора раза больше моей и взгляды сверху вниз как бы намекали. Одним из таких меня сейчас и наградили, в упор.

— Закончился.

— Я не спрашивала. Точнее, спрашивала, но не о том. Я как бы спать собираюсь, вы так и будете здесь торчать?

— Да.

Нет, ну нормально, а?

— Что значит — да?

— Приказа оставить вас одну не было.

Понимая, что у меня был чрезвычайно трудный день, плавно переходящий в не менее трудную ночь, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Как перед танцевальной разминкой.

— Насколько я понимаю, вы должны были меня защищать во время налета…

— Нет.

Да, далеко мы так не улетим.

Вытащила из кармана халата свою мобильную хромоножку, выразительно на нее посмотрела и сунула обратно.

— Вы можете позвонить моей сестре?

— Нет.

— Это еще почему?!

— Потому что сейчас местра Халлоран занята.

— Это для вас она занята, — заявила я, чувствуя, что во мне кончаются запасы размеренного дыхания. — А для меня свободна всегда. Дайте мне телефон!

— Нет.

Справедливо рассудив, что мне откровенно лениво с ними цапаться, и что Леона скорее всего действительно сейчас очень занята из-за всей этой драконьей суеты, я завалилась спать. А проснувшись, увидела ту же самую картину. Не то чтобы я была против постоянного сопровождения… Хотя нет, я была против! Я была против того, чтобы в мое личное пространство вторгались два здоровенных парня, которые ходят за мной хвостом. И уж тем более я не собиралась с этим жить. Если Леона настолько занята, что за десяток часов не нашла времени отменить приказ, я ей о себе напомню. И о том, что я вообще-то живой человек со своим правом… спать одной! А не когда на меня глазеют вальцгарды.

Дисплей отзывался на прикосновения через раз… два, три, но я все-таки доколупалась до контакта «Леона-сестренка» и нажала вызов. С десятого раза.

Когда пошел набор номера, облегченно вздохнула — до той самой минуты, пока мне бодрым голосом автоответчика не посоветовали идти подальше. То есть перезвонить позже или оставить голосовое сообщение.

Да чтоб вас!

Я выпуталась из-под одеял, плотнее запахивая халат, и только тут обратила внимание на стоящую в центре комнаты сумку.

Вещички! Родные мои!

Никогда в жизни так не радовалась своим драным джинсам и линялой футболке длиной по пятую точку.

— Выйдите, — сказала вальцгардам, — мне нужно переодеться.

— Вы можете переодеться в ванной.

Я, дракона вашего за ногу, хочу переодеться здесь!

— Не выйдете, значит?

Выражения лиц мужчин однозначно говорили, что нет.

— Ладненько.

Я вытащила присмотренные джинсы и майку, кажется, ту единственную, которую еще не надевала в Ортахарне, треугольник белья, а потом повернулась к вальцгардам спиной и сбросила халат. Кажется, со стороны двери донесся какой-то странный вздох. Судорожный такой, но я не обернулась. Я их просила выйти? Просила. Так что теперь пусть сами пеняют на себя.

Натянула трусики, влезла в джинсы и майку, после чего вскинув голову, прошествовала мимо очешуевших мужчин в ванную. Расчесываться, то есть продирать свои лохмы, потому что перед сном мне не хватило сил это сделать, и сейчас они торчали в разные стороны.

Интересно, Сибрилла когда-нибудь так выглядит?!

После душа.

С Гроу.

Рука сорвалась, и расческа бодро улетела в сторону душевой кабины. В который раз обозвав себя самкой оцехарры, резко нагнулась, чтобы ее поднять, и у меня потемнело перед глазами.

«Вниз, — в голове зазвучал голос Мелоры. — Вниз. Вниз… Вниз!»

Реальность начала расползаться пятнами, уступая место балкону и высоте, поглощающей меня без остатка, голова закружилась, и я поняла, что падаю. Падаю прямо в эту бездонную пропасть раскрывшихся подо мной нижних этажей.

Пальцы судорожно царапнули матовое стекло, и я кулечком повалилась на пол, прямо к расческе. Осознание этого накрыло, когда встроенные светильники перестали кружиться перед глазами двойной каруселью. Светильники, может, и перестали, а вот сердце ухало барабаном, руки тряслись, а по спине струился холодный липкий пот.

Оттолкнувшись ладонями, приподнялась и привалилась к дверце душевой кабины.

Подтянув колени к себе, зажимая в руках расческу, я смотрела на свою растянутую по глянцевой поверхности физиономию с глазами, размеру которых мог позавидовать мультяшный виаренок.

Что это, драконы меня дери, только что было?!

Я в обмороки не падаю принципиально, ну ладно, может и не принципиально, но не падаю же. И какой чешуи у меня радиопомехи в виде голоса Мелоры?

Как-то очень не в тему вспомнились слова Рэйнара о том, что ментальное вмешательство может привести не к самым приятным последствиям. Собственно, поэтому за него и судят так строго, и что он вообще имел в виду, когда говорил о «не самых приятных последствиях»? Мелора вкатила мне отложенный приказ, который считается одним из самых опасных и сложных. Рэйнар объяснял, что отложенные приказы требуют повышенной точности в исполнении, а если Ярлис на тройки училась?

Все эти мысли дружным виарьим галопом протоптались по моему и без того далекого от безмятежного спокойствия разуму, и меня снова бросило в холодный пот.

Что будет, если я расскажу обо всем Леоне?

Можно подумать, я не знаю, что. Два мощных парня, которые стоят за этой дверью, возьмут меня под ручки, запихнут в телепорт, а вытолкнут уже в загородной резиденции Халлоранов, в «Скай Стрим». И буду я там до конца жизни виаров в мультики рисовать.

Пока с ума не сойду.

Так, все.

Опираясь о стену душевой кабины, я соскребла себя с пола и ментальным пинком подтолкнула к зеркалу. Ополоснула лицо холодной водой и вытащила зубную щетку. Пока чистила зубы, относительно пришла в себя: по крайней мере, глаза перестали выкатываться из орбит, а непривычная для меня бледность сменилась привычной смуглостью.

Вот, так уже лучше.

Подумаешь, голова закружилась. А я тут уже на десять лет вперед свою страшную участь представила, составила завещание… хотя завещать я могу только Бэрри, и то не факт, что кому-то такое счастье нужно.

Глубоко вздохнула, вернула щетку на место, наведалась в душ.

И спустя пятнадцать минут вышла из ванной с самым независимым видом. Вальцгардам ничего сказать не успела, потому что с воплем:

— Танни-и-и-и-и-и!!! — на меня налетел Ленард.

Я поняла это, когда от заданного парнем ускорения мы чуть не кувыркнулись на диван, а перед глазами мелькнула рыжая вихрастая макушка.

— Воу, воу, полегче, — я с трудом отцепилась от жаждущего обнимашек брата Теарин, точнее, от мальчишки, который его играл, и по совместительству моего друга. Как-то так получилось, что на съемках мы шустро нашли с ним общий язык.

— Танни, я к тебе уже приходил, — заявил он. — Но эти сказали, что ты спишь.

Я покосилась на «этих» и вздохнула.

— Я и правда спала.

— Ты вообще как?! Что случилось? Мне толком ничего не объяснили, просто спрашивали, как ты вела себя на съемках, а потом пришел хмурый Рихт и тоже мне ничего не сказал, поэтому теперь я с ним не общаюсь. Кстати! Ты где была, когда почти случился налет?! Мне предки весь телефон оборвали, хотя связь постоянно пропадала из-за перегрузки сети.

Все это Ленард выдал на одном дыхании, а потом уставился на меня, возбужденно сверкая глазами.

— Ну… в общем, мне пришлось ненадолго уехать.

— Почему?

Я приподняла брови.

— Это государственная тайна.

— Че-го?! — Ленард восхищенно на меня посмотрел.

— Ну или вроде того. В общем, я не имею права разглашать случившееся, поэтому… — я наклонилась к кулеру и налила себе водички, чтобы немного смягчить горло (оно подозрительно чесалось). Помимо «есть» еще и пить хотелось, тоже драконовски. — Я просто стала свидетельницей кое-чего, и об этом нельзя говорить.

— Свидетельницей? Ты знаешь, кто разрушил отель?!

Я поперхнулась водой и закашлялась. Так закашлялась, что Ленарду пришлось хлопать меня по спине, чтобы услышать ответ.

— Нет, — сказала я, когда отдышалась.

— Тогда что? — поинтересовался он. — Ой, забыл… А когда можно будет говорить?

— Никогда.

— Совсем?

— Совсем.

— Даже по секрету? — поинтересовался он таким шепотом, что я с трудом расслышала, о чем он говорит.

Покачала головой.

— Понимаю, — серьезно сказал Ленард и выразительно мне подмигнул, незаметно дернув головой в сторону вальцгардов. Ну это ему казалось, что незаметно. — Не буду больше спрашивать.

Я мысленно вздохнула. Дернул же меня набл за язык сказать про государственную тайну, ведь не отвяжется теперь. А если отвяжется, то надуется. Как на Рихта.

Кстати о Рихте…

Я вдруг отчетливо осознала, что не знаю, что ответить на его предложение. Не представляю просто. Его слова «буду ждать» уж точно относились не к моменту нашей следующей встречи.

Да-а-а-а, влипла ты, Танни.

Влипла по самую макушку.

И ведь не уверена, что буду спать спокойно, если скажу: «Нет». Просто потому что когда за Лэргом закрылась дверь, я вздохнула с облегчением, а когда за Рихтом… хотела бы я знать, что случилось, когда дверь закрылась за Рихтом.

— Слушай, ты не в курсе, Рихт сейчас у себя? — поинтересовалась совершенно не в тему.

— Понятия не имею, — буркнул Ленард и сложил руки на груди так, что футболка с принтом известной молодежной рок-группы натянулась. — Мы с ним не разговариваем.

— Я же тебе сказала, это государственная тайна, — заметила я. — Его наверняка заставили подписать соглашение о неразглашении.

Вальцгард издал какой-то странный звук: не то подавился, не то пытался сдержать скептический смех, я же подумала совсем о другом. Рихт пришел хмурый, так сказал Ленард. Он действительно за меня беспокоился.

И да, он не спал всю ночь.

Потому что это случилось со мной.

— А-а-а-а… — многозначительно произнес Ленард. — Об этом я как-то не подумал.

— Рада, что разрешила твои сомнения. Так что сейчас мы пойдем к Рихту…

Ленард приподнял брови.

— Есть пиццу, общаться и смотреть пресс-конференцию.

Эта идея накрыла меня внезапно. Во-первых, под предлогом помирить Ленарда и Рихта я могу заявиться к нему в номер без каких-либо обязательств. Во-вторых, в номере Рихта не будет вальцгардов, присутствие которых постоянно напоминает мне о случившемся. И в-третьих, я смогу спокойно и рассудительно подумать, сделать выводы и принять решение.

Наверное.

Если спокойно и рассудительно — это вообще про меня.

— Когда там пресс-конференция? — поинтересовалась я, когда мы вышли из номера.

Парень округлил глаза.

— Ты что, не знаешь?

— А должна?

— Ну ты же…

Сестра первой леди, да.

От неминуемого позора меня спас главный, чей голос донесся из-за спины, как звучание электронного информатора.

— В двадцать один ноль-ноль по Мэйстону. Или в восемнадцать по Ортахарне.

Ого. Это значит, всего час остался?

Скажите мне, что вы бы меня разбудили.

— Так… о чем это я… — пробормотала, глядя перед собой. — Ленард, ты вообще знаешь, в каком номере остановился Рихт?

— Да, у него на двадцатом этаже номер, — он взглянул на меня. — Слушай! А ты разве не в курсе, что будут говорить на пресс-конференции?

Я хотела сказать, что даже все мои родственные связи не дают мне доступа к информации такого уровня, но тут меня посетила очередная гениальная идея.

— Я-то в курсе, — сообщила заговорщицки, тыкая в панель вызова лифта. — Но мне кажется, вам с Рихтом это тоже будет интересно.

И подмигнула Ленарду.

— Вау! Так та… информация была про драконов, да?

— Угу, — важно сказала я, искренне радуясь, что двери лифтов передо мной разошлись. Никогда не умела вешать драконью чешую на уши, особенно в течение долгого времени.

— Кру-у-уто! — выдохнул парень, шагая вслед за мной.

— Ага.

— И ты знаешь, почему это было, да?

Я сделала большие глаза и провела пальцами по губам (типа, молнию застегнула). Ленард, похоже, смирился, а я в очередной раз порадовалась, что больше с вопросами ко мне приставать не будут. Хотя совесть куснула за пятку, скотина такая. Вот не люблю я сочинительством заниматься.

Да и смотрели на меня сейчас чуть ли как на народную героиню, а народная героиня знала не больше стоявшего рядом парня. Учитывая, как иртханы от щедрот душевных сцеживают информацию в массы (по капле, раз в два года), то оно в общем-то неудивительно.

От мыслей я очнулась ближе к номеру Рихта.

Постучала, раздумывая над тем, что делать, если его там не окажется.

Оказался.

Рихт распахнул дверь почти сразу. С мокрыми после душа волосами и полотенцем, обернутым вокруг бедер, он выглядел так, что моя челюсть потянулась вниз, повинуясь силе притяжения. Что я там говорила про мужчин в форме? Ни один мужчина в форме не выглядит так, как мужчина без формы.

— Мы в гости пришли, — заметил Ленард. — Есть пиццу и смотреть пресс-конференцию. И если что, я беру свои слова про драного набла назад.

— Очаровательно, — сказал Рихт, глядя почему-то на меня.

— М-м-м-м, — ответила я.

— Проходите, — он отступил в сторону, и Ленард первым шагнул в номер, а я следом. Все еще не уверенная, что мой взгляд примагничивается к сильному прессу исключительно потому, что я там капельки воды увидела. Вообще почувствуй себя странно, называется: мы тут возмущаемся, что мужчины заглядывают нам в декольте, а я отлипнуть не могла от созерцания подтянутой фигуры и литых мышц.

— Я сейчас оденусь и выйду, — сказал Рихт, повернувшись и явив миру задницу.

Задницу, которая даже под полотенцем была вполне рельефной.

Дыхни на меня дракон!

Шаги за спиной заставили отвиснуть и обернуться: вальцгарды ввалились в номер вслед за мной.

— Э-э-э… а вы куда?!

— Приказ, — коротко ответил «номер один».

— Приказ?!

— Да. Наедине вас можно оставлять только рядом с Джерманом Гроу.

Рихт развернулся резче, чем я успела очешуеть.

— Не знаю, какой у вас приказ, — это тоже совершенно не напоминало свойственное ему спокойствие, того и гляди пламенем дохнет, как дракон. — Но вы сейчас вломились в мой номер без разрешения и нарушаете мое личное пространство, на которое согласно конституции Аронгары имеет право каждый. Это первое. А второе: этой женщине здесь ничего не угрожает. Так что прошу.

Молчаливый поединок огненных стрел взглядов проходил как раз на линии меня, я даже подавила желание присесть (чтобы не зашибло ненароком). Не представляла, что у Рихта может быть такой тяжелый взгляд, и уж тем более не представляла, что люди могут так смотреть на иртханов. Не уверена даже, что сейчас в Рихте было что-то от Даармархского, скорее, было что-то от Рихта, который мне пока еще не известен.

Сейчас, когда он больше не держал руки скрещенными на груди, я увидела огромный кровоподтек на ребрах (подарочек от Гроу), и едва заметно ссаженную на смуглой скуле кожу.

— Мы будем за дверью, — коротко отозвался главный.

После чего кивнул напарнику, и оба вышли.

Ш-ш-шух.

Это закрылась дверь за мощными спинами сопровождения.

Шварк!

Это уже за спиной Рихта, который скрылся в ванной.

Я выразительно поморгала, переводя взгляд с одной двери на другую, а потом прошла в номер. Надо будет на будущее запомнить, что эти парни слушаются Леону и Рихта. Рэйнара, наверное, тоже, но это к делу не относится. Вопрос только в том, почему они не слушаются меня.

И что Леона имела в виду, когда разрешила оставлять меня с Гроу наедине?

Ленард устроился на диване, вытянув ноги, и что-то листал на смартфоне.

— Есть пицца с острыми колбасками, — сказал он. — Ты любишь острые колбаски?

— Не особо.

— А с перцем гранко и ветчиной?

С перцем гранко у нас Гроу любит, подумалось мне. Жаль, нельзя принести Сибрилле такой же кофе, может, ее ледяное совершенство слегка пропотеет.

— Не особо.

— Да ну тебя. Тогда сама выбирай, — Ленард сунул смартфон в карман растянутых джинсов.

— Мне не на чем.

— Телефон забыла, что ли?

— Убила.

Я выудила свой и показала парню. Он присвистнул.

— Это как ты его вообще?

— Случайно.

Ко мне пришел Гроу и пригласил запрыгнуть во флайс через балкон.

При мысли о балконе меня снова бросило в холодный пот, и я решила, что ну его. И балкон, и Гроу. Потому что там, со своей Сибриллой, он точно обо мне не думает. И вообще, почему в его контракте не прописано, что он обязан на людях появляться исключительно со мной, а за всяких драконесс ему придется платить неустойку?

Самому себе, ага.

— Так… может, тогда с драконьими ушками?

Нет, драконьи ушки не имеют никакого отношения к драконам. Так называются тонкие пластинки вяленого мяса, сложенные в форме ушей, настолько острые, что после их поедания дым из ушей идет.

От очередного отказа меня спас Рихт, который вышел из душа уже в рубашке и брюках (спасибо и на том), и невыносимо спокойный, словно это не он несколько минут назад выставил из номера вальцгардов. Не будучи иртханом.

— Что выбираете?

— Так пиццу же, — сообщил Ленард.

— Боюсь вас разочаровать, но я уже заказал ужин, так что сегодня без пиццы, — он подошел к нам. — Не знаю, хватит ли на всех, я заказывал только для себя и собираюсь есть много, так что клацать пастью не рекомендуется.

— Смотри сам без ужина не останься, — мигом вскинулся парень.

Я закатила глаза.

— Танни, а ты что стоишь?

— Я еще не проснулась.

Рихт кивнул:

— В таком случае у тебя есть целый час, чтобы это сделать до пресс-конференции, — меня легко подтолкнули к дивану, и я устроилась рядом с Ленардом.

Сам Рихт выбрал кресло, стоявшее сбоку, но долго в нем не просидел: стоило ему опуститься, как в дверь постучали.

— А вот и ужин, — легко оттолкнувшись от подлокотников, произнес он. — Вообще-то я вышел к вам в одном полотенце, чтобы покрасоваться перед официанткой, но вы все испортили.

Ленард сдавленно фыркнул, а я вспомнила про кровоподтек и зависла.

К счастью, Рихт ушел встречать ужин.

Ненадолго. Аэротележка влетела в комнату, подчиняясь пульту управления, и зависла рядом с журнальным столиком.

— Твои сопровождающие слегка напугали официанта, — как ни в чем не бывало заметил Рихт, когда я поднялась, чтобы помочь ему составить еду.

Ленард заржал.

— Он был бы счастлив видеть тебя в полотенце!

Рихт хмыкнул.

— Неужели? — спросила я.

— Ты сейчас про официанта и полотенце?

— Вообще-то про моих сопровождающих и официанта.

— Да, он решил, что здесь по ошибке остановилась какая-то очень именитая личность.

— Ну в общем, он прав.

Рихт пропустил комплимент мимо ушей. Перекладывая накрытое крышкой блюдо, украдкой посмотрела на него, надеясь поймать ответный взгляд и вопрос в нем, но мужчина спокойно его отразил.

— А вот с приборами будет проблема… — задумчиво произнес он.

— Да ладно, какая проблема, — Ленард приоткрыл крышку жаркого. — Я вообще руками могу есть.

— Здесь есть комплекты, но они для разных блюд.

Рихт вытащил снизу запакованные в одноразовые футляры приборы.

— О, ну тогда точно никаких проблем!

— Поскольку нас много, предлагаю устроиться на полу. Надеюсь, никто не возражает? — Рихт посмотрел на меня.

— Неа, — первым у столика (низенького, рядом с которым весьма удобно сидеть), устроился Ленард.

Я села рядом, Рихт напротив нас.

— Угощайтесь.

Ленарда уговаривать не пришлось, меня, впрочем, тоже. Я утащила себе салат с морепродуктами, парни решили побороться за жаркое, и в неравной борьбе победила молодая наглость. Кусок, который Ленард себе откромсал, был в два раза больше того, что он оставил Рихту.

— Нард, ты не треснешь?

— Ха-ха! — возвестил парень. — Кто там говорил про пастью не клац-клац?

Все это здорово походило на дружеские посиделки, похожие на те, что у меня были в Мэйстоне. С Имери и ребятами, с которыми мы встречались еще несколько лет после школы. Потом наши пути как-то совсем разошлись, но Имери осталась. Пока она не начала приглашать к нам Гарджера, рядом с которым я всегда чувствовала себя третьей лишней. С прочими ее парнями — нет, а между ней и этим красавцем с бритой головой сразу возникла химия. Там все сразу было понятно, и предложение, которое он ей сделал, было всего лишь вопросом времени.

У Имери скоро свадьба.

Очешуеть.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Рихта, очнулась и улыбнулась.

— Все еще не проснулась?

— Ага.

— Кстати, Танни мне рассказала про неразглашение, — с набитым ртом заявил Ленард.

— Неразглашение? — Рихт приподнял брови.

— Да, неразглашение информации про драконов, — выразительно сказала я.

Чем плохи журнальные столики — дотянуться ногой до объекта, которому хочешь что-то передать, нереально. В ту минуту, когда я об этом подумала, в дверь снова постучали.

— Это не номер, это проходной двор какой-то, — заявил Ленард.

— Между прочим, прохождение началось с тебя, — вернул ему шпильку Рихт.

Потом вздохнул и поднялся.

— Я сейчас. И если это твои сопровождающие хотят удостовериться, что я тебя не сожрал, я за себя не отвечаю.

— Может, у них секундомер сломался?

Рихт фыркнул.

— Надеюсь на это.

На миг обернулась, и Ленард спер из моей миски креветку. Последнюю, между прочим!

— Эй!

Парень довольно ухмыльнулся, а в следующий миг меня впаяло в пол.

Потому что за щелчком двери раздался голос Гроу:

— Надо кое-что обсудить.

Я обернулась очень не вовремя: наши взгляды встретились, и меня мазнуло огненной лентой его взгляда. Как водный полудракон умудряется сочетать в себе пламя, лед и первостихию, мне до сих пор было непонятно, но он умудрялся. Впрочем, все эти мысли тут же вылетели из головы, потому что Гроу выдал фееричное:

— Обжиматься в номере можете сколько угодно, но на людях до конца съемок вместе не появляться.

Че-го?!

Что ты сейчас сказал, ящерица безхвостая?!

Я взвилась в воздух со скоростью маленькой боевой торпеды и устремилась к цели прямой наводкой, но меня перехватило силовое поле руки Рихта. Проще говоря, он выставил ее как шлагбаум, и если бы я не затормозила, вписалась бы прямо в драконорежиссера. Сам Рихт привалился к стене, обманчиво-расслабленно глядя на Гроу.

— Это все, что ты хотел сказать?

— Все, — на меня принципиально не смотрели, как если бы на моем месте маячило пустое пятно. — Для нее это может закончиться крайне плачевной неустойкой, так что надеюсь, до тебя дойдет с первого раза.

— Дошло, — сообщил Рихт.

А потом шлагбаум поднялся, опустился за моей спиной, и меня притянули к себе. Так, совсем интимно, из-за чего я впечаталась бедрами в его бедра.

— Обжиматься, — Рихт сделал акцент на это слово, — будем только в номере.

У Гроу вытянулся зрачок, и вопреки всякой логике я прижалась к обнимающему меня мужчине еще более откровенно, отражая яростный драконий взгляд. Темные глаза полыхнули зеленью, а потом его режиссерское драконобесподобие вылетело за дверь. Странно, что не сквозь, потому что на первый взгляд он был в том самом состоянии, в котором можно проходить сквозь стены.

— Э… а вы что, правда обжимаетесь, что ли? — донесся из-за спины совершенно очешуевший голос Ленарда. — Или у вас уже роман?

— Не твоего ума дело, — Рихт кивнул на приоткрытую дверь ванной. — Танни, на пару слов.

Я даже не особо сопротивлялась, потому что где-то в груди плескало отголосками драконьего пламени. Стоило нам запечататься внутри, как Рихт меня отпустил.

— Никогда больше так не делай! — прорычал он.

Глаза его сверкнули так, что в них едва не вспыхнули отголоски алого огня. Разумеется, их быть не могло, но я столько раз представляла, как это добавить с помощью спецэффектов, что уже ничему не удивлюсь.

— Так — это как?

— Не прижимайся ко мне, если не имеешь это в виду.

Да вы не очешуели ли?! Всем скопом!

— Между прочим, это не я полезла с обнимашками, — сложила руки на груди. — Так что все претензии к себе.

— Я не лез с обнимашками, — процедил Рихт. — Я действительно тебя обнимал, Танни.

— Да ну? И про обжиматься ты тоже не говорил?

— Говорил. Но не потому, что хотел с тобой обжиматься…

Я приподняла бровь.

— Драконова задница! Танни!

— Драконова задница только что вышла за дверь. А я терпеть не могу, когда мне предъявляют претензии.

— Почему ты все время защищаешься?

— Потому что очень не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, а чего не должна!

Или потому, что Гроу только что разрешил мне обжиматься с Рихтом. Можно сказать, благословение режиссерское дал, чешуйчатый недоперекрыл!

— Не говорят, а просят. Разницу чувствуешь?

— Чувствую! Вот прямо сейчас чувствую. Стою и думаю — что это я чувствую? А! Это разница!

Не представляю, чем бы закончился этот разговор, если бы из-за двери не донесся ехидный голос Ленарда:

— Ну что? Обжиматься закончили?

Судя по выражению лица Рихта, он был готов убивать.

— Если закончили, выходите. Если нет, все равно выходите. Пока вы там тискались, пресс-конференция началась.

— Мы. Не тискались, — рыкнула я, вылетая за дверь.

— Ну-ну, — усмехнулся парень.

— Мы не тискались, — повторила я, вскинув руку. — Еще одно слово, и миска с салатом переедет к тебе на голову.

— Салата там уже нет, — философски заметила Ленард. — А то, что не тискались, заметно. Агрессивные оба — капец.

С хохотом, достойным злодея из ретро-фильма, парень улепетнул в сторону дивана, и я схватила воздух вместо футболки.

— Слааадкая парочка в ссоре!

Почему никто мне не говорил, что мальчишки могут быть такими противными?

— Из-за одного режисс-е-е-ра!

Поэзия так и прет, чтоб тебя дракон хвостом шваркнул!

— Слааадкий соус по ушам стекает, — заметила я в тон ему, — тех, кто чешуйней страдает.

Рихт прекратил нашу перепалку очень просто: врубил звук визора на максимум.

— Сегодня утром по всей стране…

У всех лопнули барабанные перепонки.

Я зажала уши и выразительно посмотрела на Рихта, Ленарда же, судя по всем контузило. Он просто моргнул и залип, как сидел, на диване.

— Все? Угомонились? — поинтересовался мужчина-с-пультом.

Это я почти прочитала по губам, потому что переорать визор на полной громкости достаточно сложно. Не говоря уже о том, что я по-прежнему прижимала к ушам ладони.

Рихт убавил громкость и вздернул бровь.

Я плюхнулась на диван рядом с Ленардом, игнорируя его насмешливый взгляд. Рихт устроился рядом в кресле, но я на него не смотрела. Ни на кресло, ни на Рихта, зато смотрела в зал, битком набитый репортерами со всех уголков Аронгары. Как они там друг у друга на головах не сидели — непонятно.

Впрочем, о репортерах я забыла сразу, стоило Леоне и Рэйнару появиться в кадре. О том, что они красивая пара, я знала всегда. То есть моя сестра в принципе красивая, ну и Председатель тоже ничего так. Мужская красота, помноженная на харизму и внутреннюю силу, одного взгляда хватает, чтобы дыхание на миг перекрыло, хоть я и не дракон.

Семейная жизнь не для меня, я всегда об этом знала, но почему-то сейчас, глядя на них, испытала острый укол зависти. Такой черненькой, со вкраплениями белого для очистки совести.

Нельзя же завидовать собственной сестре.

Или можно?

Диктор трепалась об оставшейся в прошлом экстренной ситуации, пока Рэйнар и Леона рука об руку вышли на сцену. Ведущий стандартно зачитывал правила, но я смотрела только на них. На то, как едва уловимый взгляд Леоны превращается в поддержку, на то, как едва заметная улыбка в уголках губ Председателя на мгновение делает его жесткое лицо удивительно светлым.

Не знаю, заметил ли это кто-то еще.

— Начнем, — голос Рэйнара разорвал воцарившуюся на несколько мгновений тишину. — Сегодня все мы стали свидетелями явления, которое не наблюдалось уже много тысячелетий.

Молчание. Вспышки камер.

— То, что мы видели сегодня, в последний раз произошло тоже в драконий месяц. Во времена, когда сила пламени иртханов в нашем мире была на уровне настоящей.

— Что значит на уровне настоящей? — поднял руку один из репортеров.

— Это значит, что сейчас мы близки по силе ко временам Теарин Ильеррской и Витхара Даармархского. Предвосхищая главный вопрос, сегодня утром драконы обратились к нам за помощью.

Драконы обратились к нам за помощью?

Моя челюсть потянулась к полу, но я ее поймала, вовремя вспомнив о том, что удивляться мне не положено. Судя по воцарившейся в зале для пресс-конференций тишине, все собравшиеся придерживались того же мнения. То есть придерживали каждый свою челюсть.

— Драконы обратились за помощью? — первой нарушила паузу журналистка с короткой стрижкой. — Разве вы можете понимать их язык?

— Нет. Наше общение происходит на уровне магии и инстинктов.

— Разве по магии и инстинктам можно понять, почему приходили драконы?

— Можно. Когда между иртханом и зверем устанавливается связь, мы почти становимся единым целым.

По залу пронесся не то шепот, не то коллективный вздох.

Бр-р-р-р-р. То есть тьфу.

Надеюсь, я не стала единым целым с Мелорой.

О чем я вообще думаю, а?

Следующий вопрос задал невысокий мужчина с залысинами, экранная лента представила его как репортера из Флангстона.

— То есть вы хотите сказать, что драконы не собирались нападать?

— Совершенно верно.

— И что, они бы просто так ушли?

— Нет, они бы в любом случае дождались нас, — произнес Рэйнар. — Чтобы передать сообщение.

— Вы поэтому допустили первую леди в Пустоши? — это уже журналистка с косой челкой.

— Моя жена пошла со мной, потому что это и ее мир тоже. Ее город. Ее страна.

— И вы так спокойно об этом говорите? — снова репортер из Флангстона. — Раньше супруги правящих не выходили в Пустоши вместе с мужьями.

— Раньше супруги правящих не оборачивались, — ответил Рэйнар, чем вызвал волну смеха, ветерком пронесшуюся по залу.

— И все-таки, — не унимался мужчина. — Вы ею рисковали. Почему?

— Позвольте, я отвечу на этот вопрос? — Леона подняла руку. — Мой муж никогда не станет мной рисковать.

— Значит, вы пошли с ним не потому что его силы могло не хватить, чтобы развернуть драконов?

Ауч.

Леона посмотрела на говорившего так, что на его месте я бы превратилась в паленый хвостик набла и с шипением испарилась прямо в воздухе. Точнее, выражение ее лица осталось безукоризненно-вежливым, только в глазах мелькнуло ну очень знакомое мне выражение: подпалит — и не заметит.

Моя сестра!

— Я пошла с ним, потому что это мой долг. Мой долг стоять на защите города, когда такое происходит.

— Долг женщины?

Тут уже мне захотелось поджечь этому журналисту хвост. Честно — я бы, наверное, подожгла, но Леона отразила провокацию совершенно спокойно:

— Долг первой леди. В древности иртханессы вставали плечом к плечу со своими мужьями.

Серьезно?!

— Но мы-то с вами живем сейчас.

— Верно. Мы современная семья, и мне вовсе необязательно сидеть где-то, когда в Пустоши волнения.

— Вы настолько уверены в своем муже?

— А вы в нем сомневаетесь?

Журналист стушевался, и этого замешательства хватило, чтобы Рэйнар поднял руку:

— Мы отклонились от темы. Прошу, вопросы по существу.

— Значит, драконы просили о помощи? — поднялась рыженькая журналистка с пышной копной волос. — Почему?

— Это связано с защитными полями, растянутыми над Аронгарой.

Ленард ткнул меня локтем в бок. Я посмотрела на него краем глаза, поймала вопросительный взгляд, и тут же вернулась на пресс-конференцию.

— С теми, что оберегают города?

— Именно. Как вы знаете, их воздействие таково, что не позволяет драконам заходить в мегаполисы. Достигается это частично за счет технологий, частично — за счет магии. Попадая под воздействие такого поля, драконы чувствуют себя некомфортно, если можно так выразиться. Точнее, некомфортно они себя чувствуют даже в пределах эха, как мы называем остаточные волны защиты, именно поэтому звери редко выходят из глубин пустошей. Но сейчас ситуация такова, что пламя иртханов стало сильнее.

Рэйнар обвел взглядом собравшихся.

— Как я уже говорил, сейчас наша сила на уровне тех времен, когда иртханы свободно оборачивались драконами. Это приводит к тому, что эхо защитных полей распространяется все дальше, сжимая границы обитания драконов. Земель, пригодных для их жизни, становится все меньше.

— То есть вы хотите сказать, что…

— Если продолжится в том же ключе, драконам будет негде жить.

Вскинул руку тощий, угловатый парень из Балт-Лар-Сити.

— Но поле же неизменно! — воскликнул он, когда Рэйнар ему кивнул. — Оно окружает города, а пустоши не трогает.

— Пустоши накрывает эхом, — повторил Рэйнар. — Там, куда доходят отголоски защиты, драконы не могут существовать. Не могут создавать пары и семьи, для них это все равно что для вас постоянно находиться в комнате, где играет тяжелый рок или звучит сирена. С каждым годом это «звучание» сжимает рамки их обитания, запирая зверей на тесных клочках земли.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Рихта и поняла, что грызу ногти.

Точнее, почти отгрызла один на указательном пальце. Пришлось сделать вид, что я просто потерла губы, и снова уставиться в визор.

— Возвращаясь к тому, что я хотел сказать. Если так пойдет и дальше, драконов не станет.

— Совсем? — снова поднялась рыженькая.

— Совсем.

— Как скоро это произойдет?

— В течение двадцати, может быть, тридцати лет.

Последнее заявление встретили тишиной.

Такой тишиной, что чей-то судорожный вздох в зале показался чуть ли не вышеупомянутым тяжелым роком.

— Поэтому мы с женой сейчас обращаемся к вам, — я почувствовала, как по коже прошел мороз, от его странных, пугающих слов. Особенно кода Леона чуть шевельнула рукой (этот жест невозможно было заметить, если не смотреть на нее очень внимательно), коснувшись кончиками пальцев тыльной стороны ладони мужа. — Ко всем жителям Аронгары, от имени Совета. Решение, которое нам предстоит принять, мы будем принимать вместе. В ближайшее время состоится голосование, в котором примет участие каждый житель Аронгары старше шестнадцати лет.

Леона волнуется, это было заметно по слишком прямой спине и прямому, очень серьезному взгляду. В принципе, это все легко можно было принять за официальность, если не знать мою сестру. Ну а если знать, то станет понятно, что она никогда не будет сидеть так неестественно спокойно в такой важный момент.

— О каком решении речь? — спросил репортер из Балт-Лар-Сити.

— О решении отключить защиту над городами.

Пресс-конференция закончилась ближе к полуночи по Мэйстону, потому что после такого заявления Рэйнару и Леоне еще долго пришлось отвечать на вопросы. В частности, о том, что уменьшать интенсивность щита бессмысленно, поскольку это все равно что его снять. Что закрывать города с помощью технологий без магии невозможно, потому что ни один энергоресурс не сможет круглосуточно выдерживать такие щиты. О том, что драконы не станут нападать на людей без причины, и что возможность предупредить налет в современном мире держится не только на защитном поле.

— Сомневаюсь, что большинство голосов будет «за», — сказал Рихт, выключая визор.

Возбужденный Ленард умчался к себе, общаться и обсуждать новость с друзьями, а мы остались одни.

— Почему сомневаешься?

— Потому что люди привыкли к тому, что драконы опасны. Слишком долго иртханы держали такую линию.

— Они не держали, — попыталась возразить я, но Рихт приподнял бровь.

Ладно, держали.

Чтобы удержать власть, не стоит рассказывать о том, что по ту сторону щита обитают пушистые пуськи, которые даже не кусаются, если их сильно не разозлить. Ладно, Рэйнар выразился иначе, он говорил, что драконы нападают только если чувствуют угрозу, но если будет принято решение отключить щиты, цепи смотровых башен на границе с городами превратятся в непроходимый кордон. Любой тревожный сигнал поднимет вальцгардов и боевую технику в любую минуту. Дежурства на границе с пустошами будут, как в древности, и так далее, и тому подобное. Если честно, они с Леоной столько всего говорили, что в голове у меня сейчас была сплошная инфокаша.

В одном я была точно уверена: не хочу, чтобы драконы исчезали.

Не хочу, чтобы они страдали от щитов, потому что при всей моей любви к тяжелой музыке я бы свихнулась, если бы слушала ее постоянно.

— А ты что скажешь? — внимательно посмотрела на Рихта.

— Ну, мой голос будет за отключение. Точнее, был бы.

Ах, да. Я совсем забыла, что он в Аронгаре только по поводу съемок.

— Как думаешь, если такое началось, это происходит по всему миру?

— Думаю, да, — он кивнул. — Просто не каждый возьмет на себя смелость заявить о таком.

Смелость, да. И ответственность.

Не представляю, чего это стоило Рэйнару, зато отлично представляю, почему Леона не брала трубку. Точнее, почему она вообще выключила мобильный.

Смартфон пиликнул сообщением от Имери.

Я вздохнула, потому что прочитала его с десятого раза, защекотав дисплей и палец до нервного тика: «Нет, ты представляешь?»

— Как думаешь, к чему стоит готовиться? — спросила у Рихта.

Я бы спросила у Леоны, но прекрасно понимала, что ей сейчас не до меня. Вот совсем.

— К холодной войне с Ферверном.

— Ферверн тут при чем?

— У них гораздо более жесткая политика в отношении открытости людям.

— То есть они бы о таком промолчали?

— Подозреваю, что молчат.

— То есть им без разницы, если драконов не станет?

— Думаю, да. Учитывая, что подводных фервернских драконов эхо полей не касается, своей власти фервернцы не лишатся, даже когда умрет последний снежный или ледяной.

Про подводных фервернских драконов в школе был целый параграф. Я бы сказала, его надо не в зоокурс для средней школы включать, а в страшилки с рейтингом. Эти звери в полтора раза крупнее всех остальных, обитают в ледяных водах и выглядят как оживший кошмар зообилога или даже бывалого драконолога. Шипастый небоскреб с плавниками, которые легко превращаются в крылья, прозрачными глазами и когтями размером с флайс. Радует только то, что на поверхность они выходят крайне редко. Не радует то, что они в воздухе и в воде чувствуют себя одинаково, как дома.

— Откуда ты столько знаешь про Ферверн?

— Отец интересовался этой страной и их политикой. Ругался не по-доброму, говорил, что люди там еще более бесправные, чем в древности или во Времена Погасших Костров. Сейчас в Хайрмарге живет мой лучший друг, и впечатления у него примерно те же.

— Тогда почему он там живет?

— Уровень жизни, — Рихт усмехнулся. — По сути, если ты не родился на залежах драгоценных металлов, в Лархарре ловить нечего.

Да, Ферверн и Аронгара вечные соперники. Две страны, отмеченные сильными линиями правящих, перегнать которые по уровню жизни и безопасности пока не удавалось никому.

Мы замолчали.

Я крутила в руках телефон и думала о том, с чего начать несостоявшийся разговор, но за меня его начал Рихт.

— Танни, тебе вовсе не обязательно решать прямо сейчас. И напрягаться по этому поводу тоже необязательно.

— С чего ты взял, что меня это напрягает?

— С того, что ты пришла ко мне вместе с Ленардом.

Железный аргумент.

Поднялась, наконец-то сунув руки в карманы. Карманы — это счастье.

— Рихт, мне просто нужно время. Нужно время, чтобы к этому привыкнуть, понимаешь? Не знаю, как у тебя складывались отношения, но у меня с парнями был полный ноль, если не сказать минус. Я не умею быть с кем-то. Я никому об этом не говорила до тебя, и не уверена, что скажу кому-то еще…

Рихт поднялся так же стремительно, как надвигается ураган.

Шагнул ко мне вплотную, но облапать не попытался, за что я сейчас была искренне ему благодарна.

— Я предложил тебе стать моей девушкой, но я не имел в виду, что ты должна решать это прямо сейчас, — он смотрел мне в глаза. — Я буду ждать, сколько потребуется, Танни.

Если бы это было кино, сейчас бы пустили романтическую музыку.

Я поймала себя на этой мысли и так же мысленно пнула себя под пятую точку. За внутренний цинизм.

— Погоди. Я не договорила. У меня была попытка построить нормальные отношения, но она закончилась полной задницей. Из-за меня, — я оттянула карманы, подавив желание покачаться с носка на пятку. — То есть был один нормальный парень, с которым мы почти сошлись. Точнее, могли бы сойтись. Мы с ним общались, нормально. Как с тобой. Я видела, что я ему нравлюсь, и… он, в общем-то, сказал мне то же, что и ты. Спустя пару дней я лизалась с другим на глазах у него. Знаешь…

Дерьмо.

Я замолчала, потому что не знала, что сказать еще. Та история с Тимом до сих пор сидела занозой где-то под сердцем. Да, я могла сделать это иначе, могла просто ему отказать, но на какой-то едва уловимый миг поняла, что он мне действительно нравится. У нас было много общего: нездоровое чувство юмора и тусовка 3D-графиков. В общем, я испугалась и поступила так, как поступила.

— А он?

— Что — он?

— Что он сделал, Танни?

— А что он должен был сделать?

— Лично я попытался бы выяснить, что за… — Рихт шагнул ко мне ближе. — Танни, ты в курсе, что сейчас ты пытаешься проделать то же самое? Так вот, со мной не прокатит. Я намерен сделать тебя счастливой, и я сделаю тебя счастливой. Хочешь мороженого?

Разрядить обстановку одной фразой — это по-нашему.

— С чего ты взял, что мороженое сделает меня счастливой? — фыркнула я.

Рихт укоризненно покачал головой.

— У меня четверо сестер, я же говорил, — он развернул меня за плечи и подтолкнул к мини-бару, где размещался встроенный планшет для заказа еды из ресторана. — Вперед.

Вперед не получилось, потому что мобильный снова задергался. Я успела только увидеть вызывающий номер «Леона-сестренка», когда дисплей мигнул и погас.

Судя по всему, навсегда.

Что такое не везет, и как с этим бороться. Судя по всему, мне стоит написать на эту тему книгу, и состоять она будет всего из одной страницы и одного слова: «Никак».

— Танни, что с твоим телефоном? — Рихт нахмурился, глядя на «сетчатый» дисплей, но ответить я не успела. В дверь не просто постучали, в нее заколотили, настойчиво так.

Мрачнея еще больше, Рихт направился открывать, и его не снесло в сторону только благодаря габаритам. Вальцгарды чеканным шагом промаршировали ко мне, один с телефоном наперевес.

— Почему вы сбросили вызов?

Нет, ну это уже…

Мне в руку сунули мобильный, прерывая мыслепоток.

— Ответьте. Звонок от первой леди.

Для тебя первой леди, морозильник ты ходячий. Тем не менее поднесла смартфон к уху:

— Леона?

— Танни, ты почему бросила трубку?!

— Я не бросила. У меня же телефон убился, помнишь?

— Ах, да.

Ах, да?! Мне очень хотелось задать вопрос, с чего за мной по пятам ходят два шкафа, но я удержалась. Не при Рихте же.

— Почему ты не у себя?

Ничего себе, вопросик.

— А должна?

— Сейчас — да, — заявила Леона.

— Сейчас?!

— Возвращайся к себе, я наберу через пять минут.

Она отключилась раньше, чем я успела высказать все, что по этому поводу думаю. Из чистого упрямства хотелось остаться в номере Рихта (честное слово, мне двадцать шесть, и я сама могу решать, где мне проводить вечера!), но желание поговорить с сестрой откровенно (в частности, об этом) перевесило.

— Мороженка отменяется, — сказала я.

Рихт хмыкнул.

— Что ж, в таком случае запишем ее на будущее.

Я улыбнулась.

— Ага.

И слиняла быстрее, чем услышала: «Увидимся на съемках, Танни».

Кто-то мог назвать это бегством, я бы назвала это стратегическим отступлением, поскольку сегодня с какой-то радости выдала Рихту факт о себе, который даже отражению в ванной не рассказывала очень и очень долго. Над этим определенно стоило подумать, хотя в последнее время я вообще слишком много думаю.

Не к добру.

Ой, не к добру.

Леона была верна себе и перезвонила ровно через пять минут. Она в принципе всегда была пунктуальной, но после оперволедения это возвелось в абсолют. Уверена, что если бы в момент ее обещания я запустила секундомер, то к моменту повторного звонка он показал бы пять минут с точностью до сотых долей секунды.

— Ну, рассказывай, — сообщила я, не позволяя кое-кому перехватить инициативу.

А то знаю я ее.

— О чем?

— Для начала о том, с какой радости я даже переодеться не могу, если на меня не смотрят два здоровенных лба.

И с какой радости мне можно оставаться наедине с Гроу.

Этот вопрос я мысленно записала на будущее, а вот имя задвинула поглубже, хотя бы пока. Стоило вспомнить режиссерскую физиономию, как у меня все внутри начало тлеть.

Обжиматься.

В номере!

Хотелось явиться к нему и сообщить, что он может обниматься с Сибриллой до посинения. Судя по ее внешности, только посинение ему и грозит. И обморожение в самых ответственных местах, так ему и надо.

— Танни, ты здесь?

В этот момент я поняла, что выпала из разговора.

— Эм… да.

— Судя по всему, не очень. Связь прерывается?

— Ага, — обрадовалась предложенной сестрой подсказке. — Так что ты говорила?

— Я говорила, что завтра приедет смена твоей охраны.

Опаньки.

— Леона, мне не нужна охрана, — заметила я. Пока еще спокойно, но уже чувствуя, что начинаю заводиться.

— Ошибаешься, — холодно ответила сестра. — Я очень надеюсь на твое понимание, Танни. И очень надеюсь, что вести себя ты будешь соответственно.

— Соответственно чему?! — вот этой фразой меня всегда легко было поджечь.

— Соответственно своему возрасту и статусу.

— А какой у меня статус?

— Ты — моя сестра.

Ну да, почти что титул.

— Мне. Не. Нужна. Охрана, — четко повторила я. — Я без нее обходилась все эти годы, несмотря на то, что твоя сестра. Обойдусь и сейчас.

— Не обойдешься, — хотела возразить, но Леона не позволила мне сказать и слова. — То, что с тобой произошло — вероятная провокация против Рэйнара.

А?

Чего-чего?!

Я присела на подлокотник, на всякий случай, потому что мало ли, что мне сейчас скажут.

— Ты не была на закрытой части заседания, — произнесла Леона. — Поэтому многого не знаешь. Включи видеосвязь.

Пришлось подниматься, топать к мини-бару и пристраивать смартфон вальцгарда на верхней полке между двумя стаканами. Себя я пристроила на барном стуле, и только после этого включила видео.

Сестра была в спальне (судя по виду из панорамного окна и маячку Лаувайс), уже с распущенными волосами, но выглядела она безмерно уставшей.

— Сегодня Рэйнар сделал то, что может ему обойтись очень и очень дорого, — негромко произнесла она. — В Совете мнения разделились пятьдесят на пятьдесят, он смог рассказать людям обо всем только потому, что слово Председателя всегда решающее.

— Погоди, — пробормотала я. — Ты хочешь сказать, что мы могли бы ни о чем не узнать?

— Могли бы, — Леона устало потерла виски. — Но речь сейчас не об этом. О том, что в ближайшее время на нашу семью будет большое давление. Поэтому я очень тебя прошу, Танни, будь осторожна в том, что делаешь и говоришь. Избегай… импульсивности, которой ты чаще всего руководствуешься.

Последние двадцать четыре часа я только и делаю, что избегаю импульсивности.

— Решением Рэйнара недовольны многие, и они будут использовать любую возможность, чтобы его зацепить. Поэтому рядом с тобой будет охрана. Поэтому, и еще из-за Мелоры.

Мелора-то тут при чем?! Или…

— Вы разобрались, откуда она узнала про обрезанную запись?

Леона нахмурилась, и я вскинула руки.

— Не для моих ушей, понимаю.

— Не в этом дело. Ментальный допрос все-таки проводили, Танни. Ее и ее отца.

Очешуеть.

— Все настолько серьезно?

— Более чем. Ярлис действительно ни о чем не подозревал. Перед тем, как приехать в Ортахарну, Мелора общалась с тем, кто помог ей все это провернуть.

— То есть она не сама до этого додумалась?

— Ей предложили избавиться от тебя.

А…

Во мне как-то разом кончились слова, энтузиазм и заряд бодрости.

— Избавиться, — повторила я. — От меня.

Супер.

Леона пожевала губы.

— Этот кто-то подстраховал ее в Ортахарне, и у них бы действительно все получилось. Честно говоря, мы бы о нем даже не узнали, если бы не…

Гроу.

Гроу, который вытряхнул из Мирис то, что она должна была забыть.

Слепому виаренку понятно, что этому кому-то нужна была не я, а Рэйнар, на слушании все к тому и шло. И если так подумать, меня бы действительно утопили в дерьме из прошлого: раскройся содержимое этой видеозаписи перед Советом, и у меня стало бы на одну причину больше шагнуть с балкона.

Спор.

Эту причину адвокат Ярлисов точно использовал бы.

Если бы не Гроу.

Гроу-который-лапал-Сибриллу-за-задницу.

Гроу-который-вытащил-меня-из-задницы.

— Сама Мелора ни разу не видела его в лицо. Даже его голос, скорее всего, синтезирован, а все способы общения приводят в информационные тупики. Поэтому этот кто-то либо гений…

Она не договорила. И виаренку ясно, что он не гений, а просто обладает властью и средствами.

— Никогда не думала, что в мире информационных технологий можно затереть все следы.

— В мире информационных технологий следы затереть гораздо проще, чем кажется.

М-да.

— Теперь ты все знаешь, — подвела итог Леона. — Поэтому, Танни…

— Поняла, — хмыкнула. — Буду ходить с охраной.

Сестра вздохнула с облегчением. По крайней мере, мне так показалось, потому что ее лицо просветлело, даже усталость отступила.

— Спасибо, — серьезно произнесла она. — Я рада, что ты понимаешь.

— Ты поэтому сказала, что меня можно оставлять только наедине с Гроу?

— И сколько раз за сегодняшний день ты оставалась с ним наедине? — сестра как-то мигом подобралась.

— А то ты не знаешь?

— Не знаю. Я сегодня весь день была занята.

Хорошенькое заявление. То есть если бы она не была занята, то уже знала бы каждый мог шаг?

Так, ладно, не будем об этом.

— Я вообще-то о другом спрашивала.

— Он иртхан, — Леона помедлила. — И я могу ему доверять.

Сестра посмотрела за мое плечо с таким видом, словно там происходил парад или нечто безумно интересное. Учитывая, что за моей спиной ничего интересного не было (я видела это через камеру), это было вдвойне интересно. У меня так и чесался язык спросить, хорошо ли она его знает, и прыгал ли Гроу во времена их знакомства на все, что шевелится, но я решила, что это не в тему.

Не в тему, потому что не собираюсь я интересоваться его похождениями.

Ни прошлыми, ни настоящими, ни будущими.

Точка.

— Между вами вообще ничего не было?

Ну разве что самую малость.

— Нет, Танни. Не было, — вот теперь Леона серьезно смотрела мне в глаза.

— Но ты же говорила…

— Потенциальная пара — это не пара.

— А пара — это…

— Пара — это значит вместе и навсегда. Если иртханы становятся парой, ни он, ни она уже не посмотрят ни на кого другого.

Ну круто, чего уж.

— Супер. А человек может стать парой иртхана?

— Нет, — Леона посмотрела на меня еще внимательнее. — Танни, погоди…

— У меня тут вопрос по поводу Совета, — я успела перебить ее до того, как она развила тему. Но главное, до того, как тему развила я. — Когда состоится вынесение приговора?

— Пока не знаю, — лицо сестры вновь стало сосредоточенным и по-настоящему деловым. — В связи со всем происходящим это может несколько затянуться, но я дам знать, когда нужно будет готовиться.

Готовиться? К чему?

— Они что, могут мне отказать?

— В принципе, не должны…

— В принципе?

— Такое может случиться только если большинство проголосует против смягчения наказания. В Совете Гроу дорогу никому не переходил…

Кроме Ярлиса.

— Так что будем верить в лучшее. В любом случае, я научу тебя как говорить, что говорить. Не переживай, — сестра улыбнулась. — Прорвемся.

Мне бы ее уверенность.

Я человек, обращаться к главным иртханам Аронгары с просьбой мне еще не доводилось.

— Прорвемся, — подтвердила я. И добавила: — Если что, я за драконов.

— Я знаю, — серьезно кивнула она. — Мне бы и в голову не пришло, что может быть иначе.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, договорились быть на связи и попрощались. После чего я еще с час выбирала себе новый телефон, потом минут пятнадцать пыталась объяснить девушке из интернет-магазина, что он мне нужен срочно, то есть рано утром, в итоге согласилась на доставку во второй половине дня и пошла спать. Несмотря на то, что я умудрилась проспать большую часть дня, сейчас у меня снова слипались глаза, а голова казалась тяжелой, как гирька. Так кто я такая, чтобы отказывать организму в простых житейских радостях?

Тем более что-то мне подсказывало, что очередной съемочный день будет веселым.

Если не сказать больше.