Щенок и коробочка

Марина Туровская, 2015

«Не понимаю, зачем в квартирах держат животных. Большим собакам в них тесно, гулять три раза в день – себя не любить, а таскать на руках лохматую собачонку стоимостью в тысячу долларов – извращение. Морских свинок просто жалко. Сидят в пластиковых коробках, а у некоторых так совсем в трехлитровой банке. Садизм. А кошки? Что им делать в квартире, где нет травы, простора и мышей? Каков смысл их существования в бетонной клетке на восьмом этаже? Где у нас здесь мыши? У нас даже мух нет, у всех на окнах сетки. Поэтому на все просьбы моего пятилетнего сына завести собаку, я нежно, но решительно отвечаю: «Нет!» И хомяку – нет, и попугаю – нет, и даже черепахе, хоть она и спит под батареей половину зимы…»

Не понимаю, зачем в квартирах держат животных. Большим собакам в них тесно, гулять три раза в день — себя не любить, а таскать на руках лохматую собачонку стоимостью в тысячу долларов — извращение.

Морских свинок просто жалко. Сидят в пластиковых коробках, а у некоторых так совсем в трехлитровой банке. Садизм.

А кошки? Что им делать в квартире, где нет травы, простора и мышей? Каков смысл их существования в бетонной клетке на восьмом этаже? Где у нас здесь мыши? У нас даже мух нет, у всех на окнах сетки.

Поэтому на все просьбы моего пятилетнего сына завести собаку, я нежно, но решительно отвечаю: «Нет!» И хомяку — нет, и попугаю — нет, и даже черепахе, хоть она и спит под батареей половину зимы.

В субботу у меня, как обычно, происходила генеральная уборка нашей квартиры, а пятилетний Геночка хулиганил на детской площадке под присмотром всех соседок, выгуливающих детей и внуков. Я, одновременно протирая стекла окон, поливая цветы и готовя обед, выглядывала на улицу, наблюдая за сыном, то качающимся на качелях, то с успехом отобравшего у семилетней Кати ее куклу Барби и закопавшего ее в песочнице. Но Катя легко откопала куклу, дала подзатыльник Гене и пошла жаловаться бабушке. То есть все шло, как всегда… Но тут Генка пропал из поля моей видимости.

Двор у нас спокойный, далеко от дороги, соседки все знакомы с детства. Куда мог деться мой ребенок? Куда угодно. Я находила его в подвале дома, в гостях у друзей, в старой машине без стекол и даже спящего в обнимку с собакой у мусорных баков.

Сменив домашние тапки на босоножки, я, как есть, в халате и с тряпкой в руке, сбежала вниз. Открыв дверь подъезда, первым делом оглядела двор с гуляющими малышами, мамочками с колясками и «бдительными» бабульками, увлеченно смотрящими очередную серию мелодрам в планшетах. Моего сорванца на детской площадке не было.

А он стоял ровно передо мной, такой маленький, в смешных шортах и в клетчатой рубашечке и завороженно смотрел на рыжего щенка в руках молодого мужчины. Мужчина не выглядел опасным. Мало того, он оказался даже очень близко мне знакомым. Мой одноклассник Жорик-уморик, то есть Евгений.

— Привет, Кать, — поздоровался он и протянул Генке рыжего пузатика.

— Спасибо, — прижав к себе щенка, сын так посмотрел на меня, что стало ясно — не отдаст. Даже если я опять «ласково» ему откажу.

— Спасибо, конечно, Женя, но забота у тебя какая-то… не к месту. У нас в семье не держат домашних животных. Если я в детстве приходила с котенком и песиком, отец наказывал меня, вводил комендантский час. Отбил желание на всю жизнь.

Сын Генка, одноклассник Женя и щенок без имени слушали меня с большим вниманием, а я вертела в руках тряпку и понимала, что говорю полную чушь. И все от нервов. За шесть лет, что я не видела Евгения, он кардинально изменился. Никакой он теперь не «уморик», а соблазнительный молодой мужчина в хороших джинсах и в футболке на рельефном теле, и я стою перед ним ненакрашенная, располневшая и в халате. А раньше, в школе я была звездой, а Женя — закомплексованным влюбленным пацаном.

— Мамочка, можно я пойду погуляю? — Геночка переминался с ноги на ногу от нетерпения. Ему так хотелось похвалиться щенком.

— Можно. — Отказать ребенку у меня не хватило сил, хотя по работе мне приходится разбираться с мужчинами, постоянно нарушающими трудовой режим.

— Ур-ра, — закричал Гена, отчего щенок прижал уши и поджал хвост. — У меня собака!

В секунду Генка оказался на детской площадке.

Повод для разговора с одноклассником пропал и я, разглядывая кроссовки Жени, проблеяла:

— Как дела?

— Нормально. — Засунув руки в карманы джинсов, Евгений тоже засмущался. — Вот, пришел.

— Никогда не думала тебя снова увидеть. — Стараясь беззаботно улыбаться, я старательно втягивала живот и выпрямляла спину. — Странно, ты успешный строитель, но вернулся в наш городок. — Почему-то не хотелось уходить от Жени, но стоять перед подъездом, на виду всего двора становилось неудобно.

— Я только вчера приехал в город. — Достав руки из карманов, Женя стал вертеть в руках какую-то круглую синюю коробочку. — Контракт закончился.

— А что ты там, в Африке, строил? — не зная, куда девать руки, я стала складывать тряпку сначала в два раза, потом в четыре… блин, и маникюр у меня наполовину слез.

— В Сирии. Дома восстанавливали, дороги… — была в словах Евгения недосказанность, и касалась она явно меня.

— Приятно было тебя повидать, Женя, но… — Я ткнула тряпкой в сторону своей квартиры. — Дома на плите варится борщ, и скоро проснутся родители, так что мне пора.

— Подожди! — Рванувшись, Женя схватил меня за руку и поднес к моему лицу ту самую коробочку. Теперь стало видно — бархатная, ювелирная. — Я пришел сделать тебе предложение! — выпалил он и открыл коробочку. В ней засверкало кольцо с камушком.

— Прикольно, — пришла я в себя. — А вместо цветов ты принес щенка?

— Я… это… — Закрыв футляр, Женя снова стал вертеть его в руках. — Утром пришел с цветами, смотрю, ты вывела сына на улицу. А он кидается к каждой собаке. Тогда я съездил на рынок и купил щенка, а цветы там забыл…

Всучив мне коробочку, Евгений с вопросом в глазах пристально смотрел на меня.

— Женя… как-то странно… — растерялась я.

Конец ознакомительного фрагмента.