Про любовь (маленькая комедия)

Марина Стекольникова, 2018

Пьеса, рассказывающая о любви, семейных отношениях, доброте и душевной чуткости. Молодая семейная пара Даша и Андрей ссорится из-за пустяка, затем происходит ряд событий, в результате которых… Что же случилось с героями, можно догадываться, а можно прочитать пьесу, которая доставит удовольствие любителям тонкого юмора, мелодраматических сюжетов и простых историй о человеческих взаимоотношениях.

Акт первый

Сцена первая

Комната Даши и Андрея. День. За сценой слышны звуки ссоры: голоса (но слов не разобрать), бьющееся стекло, стук падающей мебели. Голоса приближаются. В комнату вбегает Даша с тарелкой в руках, за ней Андрей с обломками табуретки. Даша с наслаждением разбивает тарелку об пол. Андрей всё время ссоры держит обломки в руках, жестикулирует, не замечая этого.

Даша: А я говорю, Андрюшечка, ты будешь есть то, что полезно! Никаких! Слышишь! Ни-ка-ких свиных котлет! Ни с косточкой, ни без косточки! Ты есть не будешь!

Андрей: А я, Дашечка, говорю — буду! Ел, ем и буду есть! Вкусненькие, жирненькие, мягенькие свиные котлетки, котлеточки! Котлетищи! (показывает руками, какие котлетищи он будет есть). А ещё эскалопчики! Лопатки, рульки, рулетики!!!

Даша (членораздельно): Запомни! Ты умрёшь от холестерина! Я! Тебе! Их! Готовить! Не Буду!

Андрей: Не беспокойся! Сам приготовлю! Эка невидаль — свинину пожарить. Без тебя обойдусь! Запомни, диетница полуголодная, свинину испортить не-воз-мож-но!

Даша: Обойдёшься? Испортить невозможно? (запоздало реагирует на «диетницу полуголодную») Кто я? Кто? Как ты меня обозвал? Сам ты, сам ты… Да ты ни разу в жизни ничего, кроме яичницы не приготовил! Отвратительной, вредной яичницы! И никаких жирненьких, гаденьких котлеточек, эскалопчиков, рулетиков!

Андрей (в озарении, саркастически): А-аа! Я понял! Ты не умеешь их готовить! Ты вообще не умеешь готовить! Поэтому и трескаешь свои паршивые салатики, гречку свою безвкусную! И меня уже год заставляешь. До свадьбы притворялась. Я всё понял! О-о! Какая мерзость эти протёртые супчики! Ненавижу твою здоровую пищу! Не-на-ви-жу!

Даша: Что ты имеешь против здорового образа жизни?! Против моей основополагающей диеты!

Андрей: Да уж! Твоя диета! Да ты меня достала своим правильным питанием!

Даша: Правильное питание — залог не только здоровья! Это залог успеха! В конечном итоге, материального благополучия!

Андрей: Ага. Материального благополучия производителей той дряни, которой ты меня травишь! Ты не врач! Ты садистка! Ещё расскажи про пользу бега трусцой. Для коммерческого успеха. Не-на-ви-жу! Вставать в шесть утра, только ради эфемерной пользы. Нет никакой пользы от недосыпа! Нет, не было и никогда не будет!

Даша: Была польза, есть и будет! Я врач! А ты невежа! Бег помогает тратить лишние калории!

Андрей: Дура! Я артист! Я и так трачу гекатонны килокалорий! Я нервный! Мне мяса надо! (начинает скандировать, размахивая остатками табуретки) Мя-са! Мя-са! Мя-са! Я уже год не ел мя-са! (доводит себя почти до безумия) А-а! Я зна-аю! Ты меня извести хочешь! А сама, небось, ночью, тайком, как Васисуалий Лоханкин, борщик наворачиваешь! Картошку жареную лопаешь по ночам! Когда я сплю!

Даша: Сам дурак! Эстрадник недоделанный! Мяса ему надо! Я врач — мне виднее, что тебе надо! Ничего я по ночам не лопаю! И вообще, ещё год назад ты был со мной полностью согласен. Что изменилось?

Андрей (почти спокойно): Дура ты, а не врач. Что изменилось? Мы поженились — вот что! Могу больше не выпендриваться. Жрать хочу! Мяса хочу!

Даша: Ах вот как! Значит все твои уверения, что ты за здоровый образ жизни, что ты меня в этом поддерживаешь, что ты согласен…. Врал, врал, врал! Может, и что любишь меня, врал?! (прозрела, говорит медленно) Да ты точно врал. Любишь ты не меня-а… Любишь ты свой сакс проклятый! А я тебе нужна была, нужна была, была…

Андрей: Про любовь не врал. А бегать всё равно не хочу. Мяса хочу! Вот моя мама…

Даша (упоминание о матери действует на неё, как красная тряпка на быка): Коне-е-ечно! Твоя мамочка! Она всё делает лучше, вкуснее, красивее, здоровее, как там ещё! Куда-а-а уж мне-е-е! Я ду-ура набитая! Неумеха каторжная! Пустышка! Пробка! Шарик воздушный! («шарик воздушный» как-то выпадает из контекста — она задумывается, но ненадолго) Даша (задумчиво): Который сдулся совсем. (Снова энергично): Правильно. Дура. Потому что вышла за тебя замуж! Вместе с твоей мамочкой! Так и вижу, как она шастает тут между нами. Туда-сюда, туда-сюда. И ночью тоже. Как тень у-у, у-у, влета-ает — вылета-ает. И пальцем мне эдак грози-ит, грози-ит: береги моего сыночка ненаглядного, а не то у-у, у-у… Бр-р-р

Во время этого монолога Андрей реагирует жестами, всё ещё держа обломки табуретки. Когда доходит до «бр-р», он пытается рубануть рукой воздух, но куском табуретки задевает себя по голове, пытается потереть ушибленное место, снова стукает себя, обнаруживает, что руки заняты и с отвращением отбрасывает обломки.

Андрей (нервно, протяжно): Всё-о! Хва-атит! Надое-ело! У-у-у! Начинает бегать по комнате, периодически останавливаясь, потрясая кулаком, ероша волосы и выкрикивая: Как! Я! Я! Человек разумный! Не просто хомо, а самый настоящий сапиенс! С большой, да-да, с большой буквы! Как я, хомо с большой буквы сапиенс с двумя высшими образованиями, умудрился жениться на такой… такой… (не сразу находит нужное слово) Да! Правильно! Пустышке! Пробке! Шарике воздушном! («шарик» его смущает, он замолкает и хмурит брови, чувствуя дежавю) Тьфу! И я туда же! Всё! С меня хватит! Я! Целый год тебя терпел! Твои пробежки, твои утренние зарядки! Гадость твою морковную! Я! Всё! Ухожу!

На мгновение Андрей останавливается, озирается, бросается к шкафу, хватает чемодан и начинает беспорядочно бросать в него вещи. Даша всё это время, молча, наблюдает за ним. Вид у неё такой, словно она обдумывает план боевых действий.

Даша (кивнув сама себе, спокойно): Тебе помочь? (презрительно) Высокообразованный артистишка прогорклой эстрады! Танцоришка!

Андрей молчит.

Даша: Ну как знаешь!

Гордо вскинув голову, Даша покидает «поле боя». Андрей, всё ещё в гневе, хватает чемодан. Чемодан раскрывается, вещи выпадают. Андрей некоторое время непонимающе смотрит на раскрытый чемодан в руке, потом, словно очнувшись, отшвыривает его, подбегает к письменному столу, вытаскивает из ящика документы и кошелёк. Заглядывает в кошелёк, вынимает несколько купюр, швыряет кошелёк обратно и решительным шагом удаляется, оставив чемодан валяться на полу.

За сценой резкий звук хлопнувшей двери. Тишина.

Входит Даша. Видит чемодан, наклоняется, берёт в руки рубашку, выпрямляется, секунду держит рубашку в руках, смотрит на неё, потом, передумав, бросает рубашку в чемодан, топает ногой и выбегает.

За сценой резкий звук хлопнувшей двери. Тишина.

Затемнение

Сцена вторая

Та же комната. Вечер. Чемодана и обломков табуретки на полу нет. Около дивана горит торшер. Даша в пижаме сидит на диване с пультом от телевизора. Говорит сама с собой и щёлкает пультом (фраза — щелчок). Телевизор без звука, только меняются цвет и свет.

Даша (с независимым видом): Ну и пожалуйста! И очень хорошо! Ушёл — скатертью дорога! Не очень-то он мне и нужен! Видали мы таких! Целый год он меня терпел. Терпила сериальный! Будто я не терпела. Ещё неизвестно, кто кого больше терпел! (чувствует, что зацикливается на слове «терпел») Ну и нечего было тер… (хочет сказать «терпеть», но не говорит) А ещё говорил (передразнивает Андрея): Да-ашенька, люблю-у-у. Притворялся! (снова передразнивая) Ты моё сча-астье, моё со-олнышко! Врал! Солнышко лесное! (замолкает, потом начинает напевать всё печальнее и в конце всхлипывает) Ми-ила-я моя, сол-нышко лесно-ое, где, в каких края-ах встре-ечусь я с тобо-ою? Ми-ила-я моя, сол-нышко лесно-о-ое-э-э… Всё враньё, и песни эти враньё! Гитары, романтика! Враньё! Грязь, комары и розовые сопли!

Некоторое время Даша сидит неподвижно, всхлипывает, начинает вытирать слёзы, затем сердито щёлкает пультом — выключает телевизор, бросает пульт на диван, резко встаёт и решительно выходит из комнаты. За сценой слышно постукивание посуды. Даша быстро возвращается с телефонной трубкой и чашкой. Ставит чашку на журнальный столик, садится на диван и набирает номер.

Даша: Ма-ам! Привет! Как дела-а? (пауза, отпивает из чашки) Что ты говоришь? От тёти Лизы муж ушёл? (пауза, делает большие глаза) Что? Прямо так и сказал? Лучше бы остался хомяком? А почему не сусликом? По-моему, он больше на суслика похож. И ушёл? (пауза, отпивает). Не хомяком? (пауза) А-а, холостяко-ом… (пауза) Что? Уже вернулся? (пауза) Быстрый какой… Ушёл — пришёл… Ма-ам! (пауза) Я не «мамкаю». Ма-ам! (пауза). Не-ет (начинает всхлипывать) Не-ет (пауза) Не-ет, не заболе-ела (пауза, всхлипывает всё громче) Ма-ам… Андрей… ушёл… (пауза) Не-ет, не как хомяк от тёти Лизы…(всхлипывает) Совсе-ем ушёл, ма-ам…(пауза, перестаёт всхлипывать, говорит громче, чем прежде) Ма-ам! Как ты можешь! Что он тебе плохого сделал!? (пауза) Ничего так не лучше! (пауза) Ах ты так считаешь?! Да?! (пауза) Так? Да? Ну и ладно! И возись тогда со своими хомяками! С тётями Лизами своими! Всё! Пока! (бросает трубку).

Даша встаёт с дивана, стоя, допивает то, что было в чашке, с чашкой выходит из комнаты. За сценой раздаётся стук посуды. Даша появляется с тарелкой, на которой лежит большой кусок торта — в одной руке, и огромной столовой ложкой — в другой. Вид у неё задумчивый. Она, не спеша, глядя в пространство, ставит тарелку на столик, смотрит на ложку, удивлённо вертит её, поднимает брови, вздыхает, кладёт ложку рядом с тортом, освободившейся рукой постукивает себя по голове, как бы говоря «совсем с ума сошла». Садится на диван, снова вздыхает, берёт ложку, снова вертит её, отламывает кусок торта и отправляет в рот. Ещё жуя, берёт телефон и набирает номер. Жуёт, задумчиво глядя перед собой, потом быстро проглатывает и начинает говорить.

Даша (пока говорит, сама не замечает, как постепенно доедает торт): Ленка! Привет! Как дела? (пауза) Какой анекдот? (пауза) Ах из жизни? Давай, рассказывай! (пауза, лицо Даши становится заинтересованным, но постепенно мрачнеет) У Вальки муж пропал? У какой Вальки? (пауза) Поняла (пауза) Да помню я, помню. Твоя коллега. На подкрыска похожа (пауза) А мне кажется похожа… Ну ладно. И в чём анекдот? (пауза) Уехал в командировку и не вернулся? Точно, анекдот. (пауза) Ха-ха…Оказался у любовницы? В том же доме? (пауза) В том же подъезде, только этажом выше? У сосе-едки?! Ну даёт! (пауза) А как Валька-то узнала? (пауза) Что? Спалился? Как спали… (не договаривает, пауза) Пошёл мусор выносить? (пауза) В тапочках? Забыл, что не дома живёт? (пауза) И жена пошла? (пауза) Ах на лестнице встретились! Ну даёт! (пауза) Да-а, история. (решается) А от меня Андрей ушёл… (пауза) Совсем. Поссорились (пауза) Что-что? Что ты хочешь этим сказать? (пауза) Ну спасибо, подруга! Утешила! (пауза) Хочешь сказать, что Андрей ушёл к нашей соседке что ли? (пауза) Быть такого не может! (пауза) К кому, к кому? К Станиславе? К этой жирной? К этой… как там сто лет назад пели эти… как их… я на днях по телеку видела… «Песняры», кажется… Вспомнила. «Станиславу не хочу, бо на лаву не всажу»? (пауза) Ничего не может быть! (пауза) А я говорю не может! (пауза) Дура ты, Ленка! (бросает трубку, механически доедает торт, потом, подперев голову рукой, начинает тихо, фальшивя, напевать) «Ко-осив Ясь конюшину, Ко-осив Ясь конюшину, Ко-осив Ясь конюшину-у. Поглядав на дивчыну-у-у…»

Затемнение

Сцена третья

Та же комната. День. За сценой звук открывающейся двери, затем крадущихся шагов. Входит Андрей. На нём та же одежда, что и в первой сцене. Андрей прислушивается. Оглядывается. Осторожно подходит к шкафу. Достаёт чемодан, открывает, снова закрывает. Ставит чемодан посреди комнаты на пол. Начинает что-то искать. Явно что-то большое, поскольку ищет по углам, за занавесками, в шкафу. Разговаривает сам с собой, иногда не сразу понятно, что он имеет в виду — искомую вещь или жену.

Андрей: Да где же он? Я же никуда его не убирал… Чёрт, чёртик, чёртушка, поиграй да отдай… Только бы Дашка сейчас не пришла… Не должна, конечно (смотрит на часы) Рабочий день в разгаре… Хотя она сменами работает в своей поликлинике… (снова смотрит на часы) Терапевт. Вот угораздило же меня влюбиться в терапевта! С тараканами! Здоровый образ жизни! Чёрт! Ну где же ты? Я же без тебя жить не могу, мне с твоей помощью деньги надо зарабатывать… (задумчиво) на развод… Видеть её не хочу, слышать её не могу! Или хочу? О-о-о! Я как Буриданов осёл… Хотя, почему как? Осёл и есть! Помириться с ней что ли? (озирается) Нет, как нет! Как? Вот как, скажите на милость, в хоть и большой, но всё-таки од-но-ком-нат-ной квартире, не во дворце, ёлы-палы, могла потеряться такая большая вещь?! Нет, мириться первый не буду… Или помириться? (патетически) О-о! Я же люблю её, не смотря ни на что! (замирает, глаза расширяются, потом сужаются, дальше говорит, осенённый догадкой, с повышающейся интонацией) А-а-а! Знаю-зна-а-аю-у-у! Это она! Злы-ыдня-а! Она-а-а спрятала! Специально! У-у-у! Ведьма! (с безумным видом начинает метаться по комнате, заглядывая во все места вплоть до ящиков стола) Не может быть! Куда она его дела?! Это же моё Орудие Труда! Как я без него?! О-о-о! Где ты, где ты, мой дорогой?! Дорогой мой! Весьма дорогой! Такой дорогой, что не купить мне другой! Ой-ой-ой-ой! (с безумным видом взъерошивает волосы).

Звонит телефон. Андрей замолкает. Останавливается посреди комнаты около чемодана. Оглядывается в поисках источника звука. Телефон продолжает звонить. Андрей начинает искать телефон. Выходит. За сценой стук, возглас «А! Чтоб тебя!». Появляется Андрей, морщится, потирая затылок. Держит в руке телефон, который продолжает звонить. Андрей, наконец, отвечает.

Андрей (во время разговора, ходит по комнате, неосознанно беря в руки то один предмет, то другой, заглядывая в углы, за мебель, старательно обходя чемодан): Да? (пауза, потом с Дашиными интонациями) Ма-ам! (пауза) Да, я дома. (пауза) Да, я не на работе. Я дома (пауза, раздражённо) Ну ты сама подумай! Это же ты мне звонишь! На домашний телефон, а не на мобильный! Значит я где? Значит я до-ма! (пауза) Я не кричу (уже спокойнее) Не кричу я. Что случилось? (пауза) Какая тётя Клава? Ах, тётя Кла-ава! А зачем она приехала? (пауза) От му-ужа ушла? А зачем? То есть почему? Разве на старости лет от мужей уходят? (пауза) Ну прости, прости! Я знаю, что она на десять лет младше тебя! (пауза) Ну я же сказал: прос-ти! (пауза) Что? Что он ей сделал? (начинает хихикать) Кошку её обрил, потому что она ему в ботинки нагадила? (пауза) Да он эту кошку никогда не любил. В отличие от тёти Клавы. Ещё неизвестно, кого тётя (ударение на слово «тётя») больше любила. Подозреваю, что кошку. А она к тебе с кошкой приехала? (хихикает, пауза) Не смеюсь я. (пауза, мрачнеет). Не сме-юсь. Мне вообще не до смеха. (снова с Дашиной интонацией) Ма-ам! А я от Дашки ушёл… (пауза) Поссорились. (пауза). Не говори так! Что она тебе сделала? (пауза) Нет. (пауза) Говорю же: нет. Я тоже виноват! (пауза) Ах, ты так думаешь! Ну и думай! Вы там (ехидно) с тётей Клавой вдвоём подумайте! (пауза) Да? Уже подумали? (пауза) Пусть она купит себе новую кошку! Или лучше нового мужа! Всё. Привет тёте Клаве! (бросает трубку на диван, садится рядом с трубкой).

Андрей сидит на диване, пригорюнившись, смотрит в одну точку, рефлекторно постукивает по телефонной трубке. Снова звонит телефон. Андрей вздрагивает. Непонимающе смотрит на трубку. Телефон звонит. Андрей нажимает на кнопку.

Андрей: Да! (пауза) Привет, Серёга! (откидывается на спинку дивана) Сколько лет, сколько зим! (устраивается поудобнее) Какие новости? «На западном фронте без перемен»? (пауза) Ты что? Серьёзно? (выпрямляется) И от тебя? (пауза) А то и значит, что ты сегодня не первый от кого жена ушла. Надеюсь не из-за описанных ботинок? (пауза) Я же не говорю, что это ты! Может, в твои ботинки кошка написала, а ты её обрил. Вот жена и ушла. (пауза) Я не издеваюсь. Матушка только что поведала, что моя тётка из-за этого от мужа ушла. (пауза) Правда! Говорю, как на духу! Надеюсь, одумается и вернётся. Они вообще-то хорошие. Оба. (грустно) И кошка у них тоже ничего. И что ты теперь делать будешь? (пауза) Не знаешь… Вот и я не знаю… (пауза) Нет, это я ушёл. Разругались вдрызг (пауза) А так. Кто его знает, как. Ладно, Серёга, живы будем — не помрём. И ну их всех… Может, встретимся? Обсудим… (пауза) Ага! Ага. Ну, давай, Серёга, пока! (нажимает «отбой»).

Андрей встаёт с дивана с трубкой в руке, поворачивается в сторону стола, делает шаг, спотыкается о чемодан, с трудом удерживает равновесие, но роняет телефон. Телефон улетает за диван. Андрей скрывается за диваном и появляется оттуда с саксофоном. Лицо его сияет.

Андрей: Вот ты где, миленький мой! Золотой ты мой! (бережно держит саксофон, гладит его, выражение лица меняется на печально-мечтательное, подходит к шкафу, достаёт и надевает дурацкую чёрную шляпку с маленькими полями и красной лентой) А я уж чуть с тобой не попрощался… (патетически) Ты мой друг! Я Артист! А Дашка — дура!

Андрей подносит саксофон к губам и начинает играть. Сначала радостно (радость освобождения), потом всё печальнее (любовь никуда не делась). Обрывает игру на «полуфразе», вздыхает, подходит к столу, смотрит на свадебную фотографию. Ещё раз вздыхает. Идёт к дивану, укладывает саксофон в кофр, разговаривая с самим собой.

Андрей: Дашка — дура, и я дурак… Ведь всё хорошо было… Именно. Было. А нефиг меня угнетать правильным образом жизни! Чувствую себя «Синей бородой» из мультфильма. Он за это же самое жену убил, а я просто ушёл. Песенка там была прикольная… Как же это… А! (напевает)

Конец ознакомительного фрагмента.