Фальшивый друг, настоящий враг

Марина Серова, 2010

Глава 2

Тетушка Мила давно привыкла к моим стремительным сборам на очередное задание, но это не мешало ей приставать ко мне с расспросами даже в этот короткий промежуток времени. Она быстро отучилась комментировать назначение предметов, которые я спешно укладывала в сумку, но всякий раз неодобрительно качала головой. Вот и сейчас, когда я с сомнением вертела в руках два парика: один черный, а второй блондинистый, она лишь удивилась, но укоризненную мину не изменила. Вспомнив цвет волос и прическу своей новой клиентки, я все же запихнула в сумку светлый парик. Кто его знает — что или, точнее, кого мне придется изображать из себя, чтобы спасти ее жизнь, если опасность ей не пригрезилась в страшных снах.

— Опять летишь?! — полувопросительно проворчала тем временем тетушка и поправила на лбу завиток. — Ох, не о том ты думаешь, Женя, не к тому стремишься… — тоскливо проворчала она, полностью игнорируя мой возмущенный взгляд. — Послушай меня, я же знаю, что говорю, сама ведь все положила на алтарь профессии, а взамен что?! — Она горестно вздохнула и продолжила, понимая, что ответа от меня не дождется: — А взамен — одиночество и почетный статус пенсионерки…

— Но, тетя, не надо так, я же с тобой, — мягко произнесла я, отложив сумку.

— Уж и не знаю… если бы ты не переехала ко мне, то что бы я делала? Совсем бы скисла от тоски, — она одарила меня слегка размытым сентиментальными слезинками взглядом.

— Ну что ты себя расстраиваешь, это же совсем не так, — произнесла я традиционное возражение. Тетушка Мила вела весьма активный образ жизни, умело перенаправив свою закаленную на нервной и активной профессии юриста энергию в русло устройства домашнего уюта и дворово-хозяйственных нужд нашей многоэтажки.

— Да это все так, — она неопределенно махнула рукой, — это от скуки, а вот если бы ты одумалась, вышла замуж и родила бы мне… то есть, конечно, себе и мужу ребеночка… — виртуозно перевела она беседу на свою излюбленную тему.

— Знаешь, что?! — Я почувствовала, что стремительно закипаю. — Ты вынуждаешь меня из одного лишь бунтарского духа противоречия навсегда отказаться даже от мыслей о семье!

— Ой, что ты, милая, — немедленно спохватилась тетя, испуганно ухватив себя за щеки. — Просто я мечтаю понянчить твоих деток… — На этот раз она и сама не стала продолжать, заметив мой грозный взгляд, осеклась на полуслове и залепетала совершенно неожиданные слова: — Хотя, конечно, карьера сейчас так важна, так важна, — она успокаивающе погладила меня по плечу. — Ты все взяла, сумка-то больно маленькая? — Она выразительно взглянула на мои вещи.

— Все, — я ограничилась настороженным кивком, ожидая следующего вопроса и готовая вспылить, если тема нашей беседы опять вернется на прежнюю скользкую для меня стезю.

— А пообедать на дорожку? — правильно расценив мое настроение, осторожно спросила она.

Я уже приготовилась было отказаться, но желудок мой выдал жалобное урчание, напомнив лишь о единственной чашечке кофе, плескавшейся в нем, поэтому я переменила решение на радость милейшей Миле, как я мысленно именовала свою родственницу:

— Это можно, только очень быстро. — Я расслабилась и наконец тепло улыбнулась тете. Она просияла и поспешила в кухню. Мои слова она восприняла правильно, и уже через минуту я с наслаждением вкушала аппетитнейший рассольник.

До ресторана я добралась быстро, пробок в середине дня на дорогах нашего города почти не бывает. Здание «Лютианы» уютно устроилось между двумя новыми бизнес-центрами, и расположение имело самое благоприятное — под боком у потенциальных клиентов, работников этих центров. Это подтверждало слова Анжелы о выгодности места. Припарковав машину на небольшом пятачке у входа, я поспешила внутрь. Меня встретила у дверей миловидная девушка:

— Вам столик? — окинув меня цепким, но доброжелательным взглядом, осведомилась она.

— Я к Анжеле Юрьевне, — ответила я, заметив на бейджике, приколотом к блузке девушки, имя — Лариса.

— Вы, должно быть, Евгения? — И дождавшись моего утвердительного кивка, она продолжила: — Пойдемте, я вас провожу. — Она отступила на шаг и бросила куда-то в сторону: — Катя, замени меня, я в дирекцию!

Повиновавшись приказу Ларисы, ее место у дверей немедленно заняла молодая официантка в широкой черной юбке, кремовой блузке и большом сиреневом переднике. Одеяние ее выглядело эффектно, но по глазам не било, так как тона одежды для персонала Анжела подобрала пастельные, впрочем, как и для всего внутреннего убранства помещения. Все было в меру строго, но не официально, неброские цвета успокаивали взор и слегка расслабляли, а фоторепродукции на стенах с натюрмортами и природными, в основном осенними пейзажами добавляли уюта атмосфере заведения. Двигаясь за девушкой-администратором через зал, я открыто рассматривала интерьер, отмечая мягкие широкие стулья и утопленные в нишах диванчики, словно созданные для неспешных бесед в приятной компании за ужином. В центре имелась зона для гостей построже, здесь заканчивали обедать офисные служащие, однако все это я отметила машинально. Зал был невелик, и уже через несколько минут Лариса постучалась в дубовую дверь кабинета начальницы:

— Анжела Юрьевна, к вам Евгения.

— Вы уже приехали! — Вместо ответа вышла ко мне навстречу Лютаева, кивком головы отпустив Ларису. — Как вы быстро, спасибо, и как раз вовремя, я вас так жду, так жду! — с чувством затараторила она, усаживая меня на диван. — Чай, кофе, может быть, хотите пообедать?

— Нет, спасибо, — улыбнулась я в ответ, с теплотой и чувством полного удовлетворения вспоминая рассольник тетушки Милы.

— Евгения, вы не представляете, что значит ваше присутствие для меня! Одним своим видом вы вселяете в меня какую-то уверенность, — Анжела на самом деле выглядела взбудораженной. — Но как же мне вас представить остальным? Через пятнадцать минут совещание, там будет и Давид, мой компаньон, и Володя, — произнеся имя своего поклонника, она вздохнула. Мне показалось, что, если бы не обстоятельства, Анжела была бы рада принять его ухаживания.

— У вас в приемной нет референта? — полувопросительно начала я.

— Ах, да, Лиза… э… — Она замерла, подбирая слова, а я удивилась внезапно покрывшему ее щеки румянцу. — Она уволилась, — наконец выдавила владелица ресторана. — Все не подберу ей замену…

— Вот и прекрасно, тогда вы можете представить меня остальным как помощника руководителя, отсюда и вполне объяснимо мое постоянное присутствие рядом с вами, — озвучила я логичный ответ.

— Точно, как же я сама не догадалась. — Она с досадой потерла лоб. — Просто тупею от всего этого, ужас, скорей бы все закончилось! — Она трагически шмыгнула носом. — А может, ничего и не начиналось, может, я все придумала, ну, или мне показалось? — Анжела перевела на меня полный надежды взгляд.

— Может, и так, но я предпочитаю не гадать, а верить только фактам, так что, пока я сама не буду полностью убеждена, что ваши страхи необоснованны, я от вас не отстану. Если вы, конечно, не решите разорвать наш контракт, — будничным тоном заметила я.

— Что вы, Евгения, я уж точно без вас пропаду, — поспешила мне возразить хозяйка ресторана и перевела взгляд на окно. Я автоматически проследила за направлением ее взора и увидела невысокого мужчину, отошедшего от сверкающей и, судя по всему, свежевымытой иномарки.

— Давид Бардадзе — мой компаньон, — заметив мой интерес, пояснила Лютаева и добавила, опережая мои расспросы: — Ему тридцать пять, не женат, хотя, конечно, женщины вокруг него так и вьются, что вполне естественно… Красавец, кому нравится такой тип внешности, — добавила она, и по ее тону стало понятно, что сама Анжела к числу поклонниц Давида не относится. — Обеспечен, хотя и не всегда: он любитель казино. Характер у него не «горный», более спокойный, это, верно, оттого, что он в Тарасове родился, и чувство юмора есть, — невозмутимо закончила она.

— Вы его хорошо знаете, — констатировала я.

— А как же иначе, если мы уже лет пятнадцать знакомы, а может, и больше… точно больше, уже лет двадцать, наверное. Квартиры наших родителей были в одном доме.

— Соседи, значит, — понимающе кивнула я и заметила, как на стоянку въехала еще одна машина. На этот раз мужчина выбрался не с водительского, а с заднего сиденья. Но в ресторан он входить не спешил, сначала внимательным взглядом оглядел припаркованные рядом автомобили и лишь после этого не спеша двинулся внутрь. — А это кто? — уже зная ответ, все же решила я уточнить.

— Он, — выдохнула Анжела чуть дрогнувшим голосом. — Володя, то есть Карманов. И точен, как всегда. — Она бросила короткий взгляд на часы и отвернулась от окна, поэтому и не увидела, как за мужчиной бросился вдогонку его водитель с большим букетом темно-бордовых роз.

Анжела стала собирать в стопку на столе какие-то бумаги, на ходу поясняя:

— Сейчас начнется совещание, они опять будут меня убеждать продать ресторан Карманову…

— Они? — удивилась я. — А разве Давид — не ваш компаньон?

— Мой, но его-то как раз очень устраивает предложение Володи, я ведь вам уже говорила. А я просто не могу расстаться с «Лютианой», у меня же тогда ничего не останется, ресторан — это вся моя жизнь, особенно сейчас, когда с жизнью личной, мягко говоря, у меня проблемы… — горячо произнесла Анжела и перевела на меня влажный от так и не пролившихся слез взгляд.

— Анжела, вам надо взять себя в руки, иначе ваши враги почувствуют вкус приближающейся победы, а это все равно что заранее выиграть всю битву. Вы мне сами только что сказали, что мое присутствие вас успокаивает, — я запнулась и сделала непродолжительную паузу.

— Да, очень, — она с горячностью покивала головой в ответ.

— Тогда у вас нет повода, чтобы так переживать. Я сделаю все, чтобы с вами ничего не случилось, если, конечно, опасность вообще существует, — добавила я, чтобы закончить разговор на мажорной ноте.

— Да, — вновь кивнула мне владелица ресторана, шумно втянула носом воздух, достала зеркальце, слегка припудрилась, взяла со стола бумаги и замерла с ними у двери. — Я готова, Евгения, — деловым, твердым голосом произнесла она, откликаясь на мой призыв сохранять спокойствие.

— Хорошо. Дайте мне какую-нибудь тетрадь и ручку, чтобы я делала записи по ходу совещания…

— Зачем это? — удивилась Лютаева.

— Чтобы у мужчин не возникло сомнений в том, что я — ваша новая бизнес-помощница, — терпеливо объяснила я.

— А… Я и не подумала, — одобрительно протянула Анжела. — Вот что значит профессионал! — уже привычно похвалила она меня, а я вдруг испугалась, что из-за такого обилия комплиментов у меня начнется головокружение от успехов. — Возьмите в ящиках Лизиного стола, — махнула рукой в сторону приемной Анжела.

К моему удивлению, после увольнения референта от него осталось некоторое наследство. В первом же отделении тумбочки я увидела несколько фотографий, на которых была изображена симпатичная девушка с очаровательной копной светлых кудряшек и пронзительными голубыми глазами. На одном из снимков она тесно прижималась к какому-то мускулистому атлету с абсолютно лысой головой, добавлявшей еще больше брутальности мужественному образу необычного красавца.

— Это Лиза? — уточнила я у ожидавшей меня в дверях Лютаевой.

— Да.

— А что это за мужчина?

— Очевидно, очередной ее любовник, — выдавила владелица ресторана и поджала губы, давая мне понять, что иных пояснений не будет. — Мы опаздываем, — добавила она, заметив, что я продолжаю интересоваться снимками.

— Конечно, иду. — Я вернула фотографии на место, пусть дожидаются свою ветреную хозяйку.

Зал для совещаний и переговоров был небольшой, почти все его пространство занимал овальный стол. Мужчины уже ждали нас, но если Давид лишь лениво улыбнулся при нашем появлении и остановил на мне вопросительный взгляд, то Владимир, словно мальчишка, кинулся навстречу хозяйке ресторана с большим букетом уже запримеченных мною роз в руках. Для Анжелы цветы стали сюрпризом. Она немедленно растаяла при виде их и посмотрела на Карманова, как на волшебника, так как отчетливо помнила, что, когда она его увидела на стоянке, он был без цветов.

— Спасибо, — с детским восторгом в голосе поблагодарила его она, но почти сразу же взяла себя в руки и сухо, даже как-то неприветливо добавила, небрежно отложив цветы на край стола: — У нас, кажется, деловая встреча, это лишнее, — она кивнула на букет, но все же возвращать его Карманову не стала.

По тому, как стремительно померкло лицо Карманова, у меня родилось два предположения касательно него. Первое: что он на самом деле влюблен, и холодность избранницы причиняет ему боль. Второе: что цветы — лишь средство смягчить несговорчивую владелицу ресторана, впрочем, как и его мнимая влюбленность. Такая реакция вполне закономерна для человека, не привыкшего мириться с чьими-либо отказами.

— Анжела Юрьевна, ну как вы не понимаете, что для меня дарить цветы такой красавице — это высшая радость, — высокопарно заявил Карманов, быстро справившись с эмоциями. По крайней мере, его лицо вновь осветилось удовольствием при взгляде на Лютаеву.

— Владимир Константинович, давайте оставим все это, мне кажется, у нас деловая встреча, — ровным тоном остановила его Анжела.

— Ну, так дайте мне шанс на неофициальную встречу, назначьте мне свидание, — почти взмолился он, хотя в действиях его было так много театральности, что все это больше походило на спектакль.

— Оставим эту тему, — укоризненно процедила Анжела.

— Не оставим, а отложим, — с нажимом парировал Володя, однако повиновался и вернулся обратно в кресло.

В этот момент дверь в зал распахнулась и на пороге возникла официантка с подносом в руках. Расставляя чашечки с кофе, сахарницу и тарелку с выпечкой, она несколько раз кокетливо взглянула на Давида, который вполне отчетливо подмигнул ей. Смысл их тайного безмолвного диалога был очевиден. У меня не осталось сомнений, что эти двое либо уже состоят в любовной связи, либо подумывают ей предаться, причем в самые короткие сроки. Похоже, официантка была из разряда тех, кто просто теряет голову из-за очарования восточных красавцев или, что более вероятно, из-за их материальной состоятельности.

Внешность у Давида была эффектная, волосы как раз того оттенка, который в дамских любовных романах называют цвета воронова крыла. Взгляд темных, почти черных глаз — пронзительный, нос тонкий, с хищной горбинкой, фигура плечистая. Разве что Давиду не хватало нескольких сантиметров роста, чтобы его можно было отнести к числу атлетически сложенных красавцев.

Словно бы в противовес ему, как раз напротив него восседал Карманов Владимир. В отличие от Давида он был высок, в этом я убедилась, еще когда увидела его на стоянке, но совсем не атлет, хотя и не толстяк, просто крупный мужчина типично славянской внешности, лет сорока.

— Знакомьтесь, господа, — Евгения, моя помощница, — тем временем представила меня Анжела, за спиной у которой официантка проворно размещала в вазе цветы, то и дело продолжая оглядываться на Давида. Он с нескрываемым удовольствием рассматривал ее невысокую, но довольно ладную фигурку, изгибы которой угадывались под блузкой и в складках юбки.

— Когда ты успела? — Встрепенулся Давид, мигом переключившись на дело от этого заманчивого созерцания, едва лишь девушка выскользнула из кабинета.

— Так вышло, мне ее порекомендовали. Хватит об этом, давайте начнем, — Анжела вдруг выказала раздражение, словно даже упоминание о том, что явилось причиной их совещания, было ей неприятно.

Давид с не меньшим интересом в глазах, нежели проявленный им к официантке, переключился на меня. Судя по тому, как одобрительно просияло его лицо, этим осмотром он явно остался доволен. Губы его растянулись в хищной ухмылке, он недвусмысленно подмигнул мне и, лишь получив в ответ мой холодный и полный равнодушия взгляд, разочарованно откинулся на спинку кресла. С такими горячими красавцами я давно уже привыкла правильно обращаться и знала, как можно легко остудить их пыл. Я нисколько не сомневалась, что капитуляция Давида временна и уже сегодня он выкинет в мой адрес что-нибудь банальное, например, пригласит меня в ресторан, скорее всего в «Лютиану», со всеми вытекающими из этого рандеву последствиями. Моя яркая внешность женщины-вамп частенько заставляла мужчин потерять над собою контроль, но для меня все их попытки ухаживания были просто смешны. Поэтому я без сожаления и даже без каких-то особенных эмоций подумала о том, что этого самовлюбленного жеребца ждет большое разочарование. Хотя, вполне вероятно, что он быстро утешится в легкодоступных объятиях улыбчивой официантки.

Все эти мысли пронеслись в моей голове за какую-то секунду. Я ни на мгновение не утратила своей обычной собранности и продолжала держать в поле зрения всех участников совещания. Карманов, надо отдать ему должное, на мою персону внимания практически не обратил, разве что скользнул изучающим взглядом по моему лицу и почти так же быстро перевел взор обратно на Анжелу. Глаза его, как мне показалось, на самом деле смотрели на нее с некоторой нежностью, поэтому вполне вероятно, что его симпатия к Лютаевой вполне искренняя, но делать столь поспешные выводы я отнюдь не собиралась.

— Начнем — это, конечно, хорошо, только в нашем случае продолжим, — задумчиво произнес Карманов и зашуршал бумагами в портфеле. — Анжела, я ведь не просто так попросил вас об этой встрече — я привез расписанные на бумаге твои и Давида, разумеется, плюсы, если вы согласитесь на сделку.

— Володя, — устало произнесла Анжела, даже не взглянув на разложенный перед ней веер из документов. — Мой ответ тебе известен. Ты говорил, что у тебя родилась какая-то новая идея, а мы продолжаем обсуждать то, что для меня является уже пройденным этапом.

— Но ты же еще не выслушала меня, — спокойно произнес он, — я действительно предлагаю тебе новый вариант, смотри: вот тут я расписал, насколько все получилось бы выгодно, если на этом месте разместить точку быстрого питания, а не ресторан. Все-таки два огромных бизнес-центра рядом, но вечерами народу уже не бывает так много. А так круглосуточно быстрая и вкусная еда, и при этом, заметь, недорогая, а в ресторане ужин на двоих тянет на кругленькую сумму. В наш стремительный век быстрое питание — это то, что нужно, долой эти старые устои, неторопливые трапезы и все прочее, люди торопятся жить… — с заметным энтузиазмом принялся он разъяснять Анжеле все относительно ее будущих неоспоримых благ от предлагаемой им сделки.

— Хватит, — оборвала его на полуслове Анжела, — я уже тысячу раз слышала все эти «коммунистические» лозунги! Что конкретно ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе следующее, — все так же спокойно продолжил он, словно и не заметил ее раздражение. — Давид продает мне свою половину акций…

— Не половину, а сорок пять процентов, — опять перебила его Анжела.

— Ну да, сорок пять процентов, — легко согласился Владимир, — я переделываю часть ресторана под свою идею, и мы смотрим, у кого дела идут лучше, а потом оставляем «в действии» то предприятие, которое, скажем, за шесть месяцев станет более рентабельным, — радостно сверкая глазами, закончил он.

— Разбежался! Сорок пять процентов вовсе не дают тебе равных со мною прав, так что без моего согласия ничего у тебя не выйдет! — остудила его пыл Анжела таким голосом, словно плеснула на Карманова холодной водой из ведра. — Ты устав наш внимательно читал? — вскинув одну бровь, осведомилась она, словно бы между делом.

— Да… — слегка растерянно протянул он, но по его лицу было ясно: он понимает, к чему она клонит. Я заметила кривую и какую-то горькую усмешку, легко тронувшую уголки его губ.

— Ну так я озвучу, на всякий случай, пункты 3.5 и 3.7, по которым Давид имеет право продать тебе свои акции только в том случае, если с момента объявления аукциона я не смогу выкупить его пакет в течение трех месяцев! А я тебя уверяю — костьми лягу, но эти деньги я найду!

— Я это прекрасно помню, мне не надо напоминать об этом условии, — вставил Давид с недоброй ухмылкой.

— Не надо мне грубить, я лишь напоминаю тебе о процедуре! Надеюсь, ты не забыл, что предварительно тебе следует сделать официальное заявление о продаже своей доли? — упрямо гнула свою линию Анжела.

— Считай, что я сделал это заявление, — зло буркнул Давид.

— Заявление о продаже вступает в силу после заверения искомого документа у нотариуса, пункт 3.9 устава! — мгновенно отозвалась Лютаева.

Я невольно восхитилась ее непреклонной позицией и теперь, кажется, поняла, как ей удалось выжить в жестоком мужском мире бизнеса. Несмотря на всю свою миловидность и женственность, хватку она имела железную, и, если чувства Карманова не игра, его интерес к Лютаевой вполне объясним. Отстаивая свои права и свое детище с пеной у рта, Анжела выглядела очень эффектно.

— Хорошо, я сегодня же все оформлю, но три месяца… Чего ты добиваешься, у тебя же нет таких денег, зачем тянуть, почему ты просто не согласишься? — вдруг вспылил Давид. Я припомнила слова Анжелы о том, что в нем якобы совершенно нет горячности горцев, и очень в этом усомнилась.

— И правда, — вступил Карманов, — через три месяца ты бы уже сама поняла, что моя идея более выгодна, и продала бы мне «Лютиану». Ну что за женское упрямство?! — словно капризную девочку, укорил он ее.

— Это не упрямство, Владимир Константинович, это — мое решение, и я думаю, с моей стороны излишне напоминать вам, что я его менять не намерена, по крайней мере, до истечения этих трех месяцев. — Анжела захлопнула папку с уставом и всецело переключилась на кофе, да так спокойно, словно этого неприятного разговора и вовсе не было.

Карманов достал телефон, отвернулся от нее и принялся кому-то звонить, а Давид бросился в атаку на Анжелу:

— Что ты за человек такой, мы же друзья! Почему ты не хочешь принять его предложение, неужели ты думаешь, что кто-нибудь посулит тебе больше за твою «Лютиану»?! — в искреннем изумлении воскликнул он.

— Давид, миленький, я ничего не думаю. Просто я вообще не собираюсь расставаться с «Лютианой»! И мне странно, отчего это ты так переменился? Тебя ведь раньше все устраивало! И потом, деньги — это ненадежно, а ресторан — это вложение, он приносит прибыль, зачем же мне от него отказываться?!

— Эх, Анжелка, Анжелка! Не понимаешь ты своего счастья! — развел он руками. — А вообще… хватит уже мне так мелко плавать. Я, может, столицу собрался покорить! — добавил он с загадочным выражением лица.

— Что такое? — удивилась Анжела. Она нахмурилась, словно была не уверена, что правильно поняла его слова.

— Да ничего, — он легкомысленно махнул рукой и отпил глоток кофе, давая ей понять, что не видит смысла что-либо еще обсуждать.

Карманов произнес в трубку только отрывистое: «Пора», и отключился, вновь начав этот бесполезный, как я уже убедилась, спор о необходимости продажи ресторана. В этот момент я машинально перевела взгляд во двор — и как раз вовремя: так как в поле моего зрения попал некий странный мужчина. Он был в темной одежде, черных очках и низко надвинутой, чуть ли не до самого носа, бейсболке, вроде бы бесцельно шатавшийся туда-обратно мимо машин, припаркованных у ресторана, то и дело заваливаясь на сторону, словно был нетрезв. Вдруг оказавшись рядом с красной машиной Анжелы, он сильно почти упал куда-то под ее передние колеса, потом быстро поднялся, отряхнулся, почти бегом направился на другую сторону дороги и юркнул в старенькие «Жигули». Времени на раздумья у меня не осталось.

— Анжела, я вас ненадолго покину, — бросила я ей и торопливо вышла из кабинета, предусмотрительно опустив оконные жалюзи. Впрочем, занятые жарким спором мужчины, похоже, совсем не обратили внимания на мои слова, только моя новая клиентка испуганно оторвалась от обсуждения и проводила меня тревожным взглядом.

Через минуту я уже заводила мотор своего «Фольксвагена», заняв позицию через несколько машин от подозрительных «Жигулей». Машина резко сорвалась с места и нырнула между двумя иномарками, вызвав своим маневром бурю отрицательных эмоций у их водителей, выразивших свое возмущение продолжительным угрожающим гудением. Я, с гораздо большей безопасностью для участников дорожного движения, пустилась в погоню.

Водитель «жигуленка» вел себя на дороге, мягко говоря, невежливо. Он петлял, дергался из ряда в ряд, то ускоряясь, то, наоборот, замедляя темп езды, явно пытаясь определить, есть ли за ним хвост. Хвост, то есть я, несомненно, имелся, но это было отнюдь не первое преследование в моей жизни, поэтому обнаруживать себя я не торопилась. Я спокойно двигалась по полосе, почти не нарушая правил дорожного движения. Лишь когда мой «объект», стремительно разогнавшись, резко, визжа покрышками, свернул в первый попавшийся дворик, я, уже почти не таясь, последовала за ним, нутром чуя, что упускать его нельзя — слишком много на дорогах нашего Тарасова машин, подобных этой грязненькой, неприметной «россиянке». Не сбавляя скорости, на пару пронеслись мы мимо длинной пятиэтажки под неодобрительные выкрики и откровенную ругань окрестных старушек. Я молилась лишь о том, чтобы никакой ребенок не выскочил вслед за своим мячиком на дорогу. Улочки были узкие, и сманеврировать в целях объезда было практически невозможно. В остальном выбор маршрута меня вполне устраивал. Я то и дело оглядывалась, высматривая безлюдные места, где можно было бы выстрелить по колесам «Жигулей», чтобы остановить их и выяснить — что за недоброжелатель скрывается в машине? А в том, что у преследуемого мною водителя имеются какие-то нехорошие намерения по отношению к Анжеле, я была практически уверена, иначе с чего бы он решился на эту сумасшедшую езду? Для подобной гонки у него должны быть причины, причем весьма веские.

Однако, похоже, мне достался опытный противник: он быстро усек всю бесперспективность дворовой зоны, которую, видимо, до этого считал надежным укрытием, и вырулил обратно на улицу, где поток машин был значительно плотнее. Лавировать следом за «Жигулями» мне стало страшно неудобно. Мысли о том, чтобы достать пистолет, меня и вовсе покинули — слишком велик был шанс попасть в случайного очевидца нашего противоборства. Да и в чем виновен этот тип, так стремительно улепетывающий от меня, я не знала, поэтому не имела морального права подвергать его жизнь реальной опасности. На большом перекрестке впереди зеленый свет предупреждающе замигал. Нам оставалось чуть более десяти метров до светофора. Я была уверена, что «жигуленок» не сунется на опасный перекресток на красный свет, но водитель, вопреки моим ожиданиям, бесстрашно пересек дорогу, хотя и справа, и слева уже начали перекрестное движение другие машины. Со вздохом я устремилась за ним, но тут выезд на смертельно опасный участок дороги мне перегородил огромный грузовой трейлер, словно явившийся из американских боевиков времен расцвета актерской карьеры Арнольда Шварценеггера. Я вынужденно затормозила, справедливо рассчитав, что мой миниатюрный «Фольксваген» вряд ли прошмыгнет под огромным железным брюхом громадины. Да и риск был неоправданным. Когда трейлер неторопливо очистил проезжую часть, я с досадой отметила, что подозрительных «Жигулей» уже и след простыл.

«Что ж, похоже, вокруг Анжелы и в самом деле происходит что-то странное, моя помощь ей явно не помешает», — мрачно подумала я, развернула машину и отправилась обратно к ресторану. Припарковавшись на стоянке, я мельком осмотрела красную иномарку Лютаевой, но видимых повреждений не обнаружила. И все же внутреннее чутье подсказывало мне, что водитель «Жигулей» отнюдь неспроста притворно завалился на бок именно около ее машины. Отнестись к этому эпизоду мне требовалось очень внимательно.

Совещание как раз подходило к концу, по крайней мере, когда я вернулась в кабинет, споры уже миновали предельно жаркую точку. Анжела равнодушно, без эмоций слушала доводы Карманова, смысл которых, как я поняла, сводился к тем фактам, что уже, наверное, в сотый раз с похвальной настойчивостью озвучивал Владимир. Лицо Давида было отрешенным, безразличным к происходящему. Похоже, он целиком погрузился в свои мысли, однако он переключил внимание и сменил выражение лица, стоило мне усесться напротив него за стол переговоров. Сделав «стойку», как породистый кобель на прогулке, он с фамильярной ухмылкой мне подмигнул. Я лишь пожала плечами, не удостоив его ответа. Таких мужчин, как он, явно привыкших к быстрым и легким победам над женщинами, моя реакция могла спровоцировать на два варианта развития событий. Либо, почувствовав азарт охоты, Давид примется обхаживать меня, чтобы добиться-таки моей ответной благосклонности, либо, пожалев свое время или по причине лени, он моментально переключится на иную, более доступную особу. Первый вариант мог бы меня развлечь, но я уже давно не пускалась в эти игры, поэтому решила сразу же пресечь всякие попытки возможных ухаживаний с его стороны.

— Володя, я все уяснила, — устало произнесла Анжела, с грустью посмотрев на Карманова. — Я так понимаю, у меня теперь есть три месяца на раздумья, если, конечно, ты не передумал, Давид? — перевела она вопросительный взгляд на своего компаньона.

— Нет, не передумал, — развел он руками. — Я сегодня же оформлю извещение о продаже акций у нотариуса, — сказал он, избегая смотреть ей в глаза.

— Но… — попыталась было урезонить его Анжела, но вдруг осеклась, устремила на Давида долгий взгляд и с горечью в голосе произнесла: — А впрочем, поступай как знаешь. — Ей почти удалось произнести эти слова спокойно, но по тому, как побелели костяшки ее пальцев, сжимавших папку с документами, я поняла, что решение Давида больно ранило Анжелу.

— Милая, мы можем все упростить, — с жаром встрял в разговор Карманов, от которого тоже не утаились тщательно скрываемые женщиной эмоции.

— Все уже слишком сложно, — печально произнесла она, — и прошу вас, Владимир, оставьте этот фамильярный тон по отношению ко мне.

«Молодец, девочка!» — мысленно похвалила я ее, так как всегда приветствовала проявление сильных черт характера у представительниц моего пола.

— Ну что за женщина! — восхитился Карманов, старательно игнорируя возмущенный взгляд Анжелы. — Так я все же не теряю надежды поужинать этим вечером с тобой, — произнес он таким голосом, словно в комнате никого, кроме них двоих, не было.

— Не стану тебя обнадеживать. Мне сейчас не до развлечений, причем по твоей вине, — укорила его Анжела и первой вышла из кабинета, кивнув мне.

Я не заставила себя долго ждать, но последовать немедленно за клиенткой мне не удалось: как я и предполагала, Давид остановил меня в дверях:

— Если бы я знал, что такая красавица ищет работу, то, не раздумывая, нанял бы вас, прекрасная… э… Евгения, кажется? — Он сверкнул ослепительно белой, явно подкорректированной стоматологом улыбкой.

— По-моему, для заключения трудового договора необходимо согласие обоих участников сделки, — я ответила не менее шикарным оскалом своих от природы жемчужных зубок.

— Уж поверьте, я сделал бы все, чтобы переманить вас к себе, — он нахально ухмыльнулся, беззастенчиво обшаривая взглядом мою «утянутую» строгим костюмом фигуру.

— Я не дичь, чтобы глупо попасться на приманку, — с этими словами я ловко извернулась и прошмыгнула в узкую щель между его рукой и дверным проемом в коридор.

— Вы не дичь, но я охотник, так что считайте сезон открытым, — парировал мне в спину Давид. Я не снизошла до ответа, подумав, что сегодняшний день явно не сулит удачи в любви двум оставшимся в комнате для совещаний мужчинам.

Анжела ожидала меня, нетерпеливо топчась на месте в центре своего просторного кабинета.

— Ну, что вы думаете? — без предисловий приступила она к расспросам.

— Пока еще рано делать выводы, но у меня есть все основания полагать, что ваши опасения далеко не беспочвенны, — честно ответила я и подробно рассказала ей о своей погоне за «жигуленком».

— Господи, — Анжела слушала меня, округлив глаза, — просто какой-то боевик! Но ты, то есть извини…те, вы точно уверены, что все это не совпадение? — со слабой надеждой переспросила она.

— Я ни в чем не уверена. Пока что я только предполагаю, и поэтому для разъяснения ситуации необходимо отправить вашу машину в сервис — на осмотр.

— Зачем? — не поняла она.

— Чтобы установить причину интереса водителя «Жигулей» к вашему автомобилю.

— Но, может, он случайно? Если он в самом деле был пьян?..

— Возможно, и так, а может, и нет… — Я раскрыла сумку и вынула некое складное металлическое приспособление.

— Что это такое? — спросила Анжела.

— Этот прибор поможет нам определить, есть ли под днищем вашего автомобиля что-нибудь взрывоопасное, исключая, разумеется, бензобак, — обыденным тоном ответила я.

Но моя новая клиентка явно не была готова к такому повороту в разговоре.

— Взрывное… что?! — взвизгнула она. — Да нет, этого просто не может быть! — Она смотрела на меня во все глаза, и я даже забеспокоилась, как бы они не вылезли из орбит от напряжения. — Конечно, я допускаю, что вокруг меня происходит что-то странное, наверное, кто-то хочет меня запугать или, может быть, похитить… — Она судорожно сглотнула. — Но взрыв… это же совсем другое дело, это смертельно опасно!

— Анжела, успокойтесь, пожалуйста, — остановила я ее, — никто не утверждает, что это так. Вам надо взять себя в руки. Панике будем поддаваться после того, как все закончится, а сейчас мне необходимо осмотреть вашу машину, а вам — отвлечь персонал от окон и, главное, Давида.

— А Карманова? — вдруг перебила она меня.

— Он только что уехал, я видела, как он усаживался в свой «Мерседес», — ответила я, с облегчением отметив, что моя подопечная уже почти справилась с эмоциями.

— Ну, персоналу в окно глядеть нечего. Я проведу пятиминутку в дальнем углу зала за баром. А вот что делать с Давидом? — задумчиво протянула она. — Мы в последнее время почти не разговариваем, все из-за этой продажи. Давиду, похоже, не терпится расстаться со своей долей, а я это расцениваю как предательство, — тихо добавила она.

— Но в чем причина? Он как-то объяснял свою позицию?

— Похоже, ему просто все надоело. Он хочет уехать из Тарасова. Ничего точнее я сказать не могу. Он стал очень нервным, прямо не подступиться к нему. — Она зябко поежилась и нахмурилась. — Всем наш городок надоел…

— Кому это — всем? — насторожилась я.

— Да нет, это я так, вспомнила о муже, — с горечью произнесла Анжела. Я не стала акцентировать внимание на ее словах, не имея привычки влезать в личное пространство моих клиентов, по крайней мере, до той поры, пока это не мешает исполнению моих профессиональных функций.

Тем временем Давид ретировался из ресторана почти следом за Кармановым, пока мы с Анжелой гадали, чем бы его отвлечь, вплоть до рассмотрения несколько выходящего за грани приличий варианта с приглянувшейся ему официанткой. Вздохнув с облегчением при виде удалявшейся со стоянки машины компаньона, Анжела направилась на внеочередное совещание с персоналом, а я поспешила к ее авто со своим замысловатым устройством. Осмотр машины я произвела быстро. Никаких взрывоопасных веществ или дистанционных пультов к ее иномарке я не обнаружила. Лютаева заметно расслабилась, когда я доложила ей о результатах. Я, однако, продолжала настаивать, полагаясь исключительно на свое профессиональное чутье, что таинственный мужчина на «Жигулях» отнюдь не из праздного любопытства крутился возле ее машины. В такое совпадение, что он просто прогуливался, я просто не имела права поверить.

Поддавшись моим уговорам, Анжела позволила мне вызвать эвакуатор, который должен был доставить ее машину в автосервис. Вся эта операция заняла много времени. День клонился к концу. Лютаева, оставив ресторан в распоряжении дежурного администратора, наконец расположилась в моем «Фольксвагене», и мы поехали узнавать вердикт автомехаников.

— Да-а… — многозначительно и как-то мрачно протянул главный «лекарь» моей собственной машины Василий, к которому я исправно направляла (с рабочими целями) машины моих клиентов. — Я, конечно, не эксперт, — с лукавой улыбкой начал он и привычно запнулся, ожидая ставших уже традиционными возражений с моей стороны.

— Не эксперт, а просто гений! — полностью придерживаясь заведенного между нами ритуала, искренне сказала я.

— Ну, это ты загнула, — крякнув от удовольствия, зарделся Василий. — Кто владелица этой красотки? — Он любовно провел перемазанной чем-то темным рукой по сверкавшему свежевымытому капоту машины Лютаевой.

— Моя. — Анжела робко переминалась с ноги на ногу, как школьница перед учителем.

— Отличная машина, и все в ней как часы тикает. — Он достал какую-то не слишком чистую тряпицу и вытер ею руки.

— Прекрасно! — Анжела выдохнула с облегчением и бросила в мою сторону победный взгляд. Но я, зная о манере разговора Василия, не поддержала ее энтузиазма: о положительном результате осмотра он сообщил бы мне по телефону, а машину поручил сдать одному из своих помощников.

— Не спешите, — в подтверждение моей догадки остановил он оживившуюся было Лютаеву. — У вас, точнее у вашей машины, проколоты два передних колеса, очень аккуратно, даже как-то ювелирно, словно тот, кто это сделал, до конца не решил, чего именно ожидать от произведенной им провокации.

— Но с чего вы взяли, что проколы произведены намеренно, а не я сама на что-то наехала? — слабым голосом возразила Анжела.

— С того, что уж очень аккуратные прорехи, не дыры, а порезы, да и не похоже, чтобы вы два раза напоролись на один и тот же, к примеру, гвоздь… — Он задумчиво хмыкнул. — В общем, так поступают намеренно, чтобы вы сразу не поняли, что с машиной что-то не так. А на большой скорости, когда давление в колесах предельно увеличивается, могло произойти все, что угодно. В общем, вы счастливица, что решили проверить шины именно сейчас! — оптимистично закончил он, кивнул мне, спокойно принял несколько купюр, даже не проверив сумму, так как я никогда не ошибалась с размером вознаграждения, и ушел, бросив на ходу: — А колеса я подлатал, они теперь как новенькие, и все отбалансировал. Волноваться не о чем!

Конечно, его последняя фраза была малоуместна и не вселила должного оптимизма в Анжелу. Она посмотрела на меня растерянными глазами, и руки ее заметно затряслись, когда она попыталась открыть дверцу своего автомобиля.

— Поедем на моей машине, а завтра утром заберем вашу, — мягко предложила ей я и настойчиво потянула Анжелу на улицу.

Она покорно поплелась за мной и молча опустилась на сиденье. Я завела мотор и взяла курс в сторону дома моей клиентки. Она несколько раз порывалась со мною заговорить, но так и не смогла построить фразу. Мысли явно путались в ее голове, но я не спешила вклиниваться со своими замечаниями в их бессвязный поток, прекрасно зная, как вести себя в подобных ситуациях. Для начала стоило привести свою подзащитную к ней домой или в любую другую привычную для нее атмосферу. Потом ей следует выпить горячего чаю или теплого молока. Алкоголь в этой ситуации излишен, так как у женщин зачастую идет обратная реакция на него, и вместо желанного успокоения они могут сорваться на истерику, причем продолжительную и неконтролируемую. По моему сценарию, нам с Анжелой следует неспешно, со вкусом перекусить, затем спокойно обговорить все недавние события и дать происходящему какие-то объяснения, чтобы у клиентки сложилось ощущения если не полной, то хотя бы частичной защищенности. Если эта ситуация сильно сказалась на ее моральном и физическом состоянии, мне надо добиться, чтобы Анжелу покинуло состояние паники.

Однако моему плану, как оказалось, было еще очень далеко до реализации.