Свадебная вендетта

Марина Серова, 2023

Марина Серова – феномен современного отечественного детективного жанра. Выпускница юрфака МГУ, работала в Генеральной прокуратуре. С 1987 года по настоящее время – сотрудник одной из специальных служб. Участвовала в боевых операциях и оперативных мероприятиях. Автор ряда остросюжетных повестей, суммарный тираж которых превышает двадцать миллионов экземпляров. Частный детектив Татьяна Иванова оказалась в весьма щекотливом положении – как сообщить родителям, что их дети погибли на своей собственной свадьбе. Жениха Виктора и невесту Вику убили в день бракосочетания за несколько часов до церемонии, причем смерть произошла в «Раю» – роскошном гостиничном комплексе на острове посреди реки. Полиция сможет прибыть в «Рай» только через пару часов, и за это время Татьяне нужно самой найти преступника…

Глава 3

— Тань, клянусь могилой Тамерлана, нет тут никакого подвоха! Мы просто дружим очень давно, с самого детства, вот он и пригласил меня в шаферы, — заявил Гарик, когда мы сели на ступеньках перед входом в «Рай».

Он говорил вполне спокойно, но в голосе я уловила легкие нотки неуверенности. Внутри у меня за годы работы развился внутренний детектор лжи.

— Слушай, — поморщилась я, — на твои отмазки времени у меня нет. Выкладывай быстро. Я же вижу, что тебя самого что-то смущает.

Мой друг пожал плечами с наигранным равнодушием:

— Как тебе сказать. Не то чтобы смущает… Просто я удивился, когда Витька предложил мне пойти к нему в свидетели.

— Почему?

— С годами мы с ним стали общаться реже. Знаешь, как это бывает — в детстве неразлейвода, а во взрослой жизни пути как-то разошлись. Конечно, мы встречались изредка — выпивали, гуляли. Но не как раньше. Да ты и сама заметила: два Дениса ему гораздо ближе меня.

— Два Дениса?

— Этих двоих бугаев обоих Денисами зовут. Один Цветов, другой Овчаров. Они с ним друзья по бизнесу и по клубу. Я думал, Витька кого-то из Денисов выберет для такого важного мероприятия, а он вдруг мне позвонил. Мы к этому моменту больше полугода не виделись.

— И ты не спросил, почему он именно тебе предложил такую важную свадебную должность?

— Не стал. Стыдно признаться, но из простого тщеславия подумал, что наша старая многолетняя дружба ему дороже новых друзей.

— Значит, тут что-то не так. Вот только что — непонятно. Если предположить, что он поссорился со своими дружками и не захотел их в шаферы звать — так вот же они, оба здесь. На ссору не похоже, да и общались все трое мирно и весело. В чем же тогда дело?

— Ну, может, я был прав? Может, наша дружба ему казалась более значимой?

Мне показалось, что Гарик произнес последнюю фразу с некоторым вызовом, и я мягко согласилась:

— Возможно, ты действительно прав и тут нет какого-то двойного смысла.

Гарик достал из кармана пачку сигарет, помял ее в руке и, так и не закурив, сунул обратно.

— Держи, — я протянула ему ключ, который получила у администратора, — пойди запри домик с телом Виктора. А я тем временем поговорю с администратором. Мне кажется, она должна была что-то слышать, пока сидела в своем кабинете.

Я ожидала, что Гарик начнет протестовать, потому что не захочет приближаться месту преступления, но он молча взял ключ, поднялся со ступенек и пошел вдоль дома по направлению к пляжу, минуя страшный парк.

— Только ничего там не трогай! — крикнула я ему вслед.

В пустынном фойе было тихо, и эта тревожная тишина никак не вязалась с торжественной обстановкой — украшенным цветами фонтаном, белым тюлем над арочными входами и гигантскими свадебными кольцами, обтянутыми золотой фольгой, которые висели над стойкой ресепшена. Сейчас все это выглядело дико и неуместно.

Я прошла к кабинету администратора и постучала в дверь.

— Кто там? — раздался испуганный голос.

— Это Татьяна, детектив. Анна Леонидовна, откройте, пожалуйста!

Через секунду звонко щелкнул замок, и я вошла.

От администратора сильно пахло коньяком. Она сразу поняла, что я это заметила, и, опережая мой вопрос, затараторила высоким виноватым голосом:

— Да, выпила, выпила, признаюсь. А вы бы не выпили? Кошмар такой вокруг творится. Хозяин меня убьет, когда узнает. А я разве виновата? Вот, вы скажите…

— Конечно, не виноваты, Анна Леонидовна. Успокойтесь, — я придержала возбужденную женщину за плечи и усадила в кресло перед рабочим столом, — кстати, хозяину гостевого дома действительно нужно сообщить о трагедии.

При этих словах Анну Леонидовну опять захлестнули эмоции. Она расплакалась в голос и замахала пухлыми ручками:

— Ой, да вы что? Он же убьет меня! Он у нас знаете какой? Его все тут Карабасом зовут!

Я улыбнулась:

— За что?

— Есть за что! — пожаловалась администратор. — Мы все куклы-марионетки у этого жуткого человека. Ему только плетки не хватает! Как приедет, весь «театр» трясется от страха. Орет, вечно всем недоволен, ни одного приятного слова от него не слышала.

— Тогда давайте попытаемся во всем разобраться до приезда вашего Карабаса-Барабаса. Если будут результаты по расследованию, я скажу ему, что вы очень помогали следствию. И без вашей помощи мы бы не обошлись.

— Вы правда, так ему скажете? — сквозь слезы спросила женщина и в тысячный раз высморкалась в бумажный платок.

— Так и скажу. А еще скажу, чтобы он вам обязательно премию выписал за сотрудничество со следствием, — уверила ее я.

— Хорошо, — согласилась Анна Леонидовна, — только он не выпишет. Что вы хотите знать? Я вообще-то ничего не видела. Не знаю, смогу ли как-то помочь.

Я сняла с ближайшего стула три пухлые папки и, переложив их на диван, подтянула его к рабочему столу администратора. Устроившись напротив Анны Леонидовны, я спросила:

— Расскажите, что вы делали, после того как встретили гостей.

— После того как встретила? — Анна Леонидовна подняла на меня покрасневшие глаза. — Ну, мы их разместили, разумеется. Выдали ключи от номеров. Потом Колька — ну тот, который караулит сейчас в кустах, — и Лешка, наш повар, помогли занести вещи для свадьбы в отдельное помещение. Платья, реквизит для церемонии, сумки гостей. Торт для праздника сразу в кухонный холодильник определили.

— А дальше?

— Церемония на пять часов вечера была назначена. Гости разбрелись погулять. А я тут была, в своем кабинете.

— Хорошо, — кивнула я, — расскажите, что вы слышали или видели, пока здесь сидели.

Анна Леонидовна посмотрела на меня удивленно:

— Ничего не видела. Говорю же — я работала. Мне нужно было кое-что свести. Я тут не только администратор, но еще и бухгалтер. Вот, и сидела со счетами в обнимку.

— Вы не поняли, — усмехнулась я, — понятное дело, убийца не лез к вам в окно с ножом.

— Боже упаси!

— Я имею в виду любой шум, звук, запах. Все, что вспомните.

— Звуки и запахи? — Анна Леонидовна опять посмотрела на меня с недоверием. — А что, это как-то поможет?

Я наклонилась к ней и мягко, но твердо объяснила:

— Мелочи и незначительные детали имеют огромное значение. По ним я делаю выводы и составляю для себя картину происходящего. Подумайте, не торопитесь.

— Не понимаю, как это может помочь.

— Хотите продемонстрирую? — предложила я.

Анна Леонидовна коротко пожала пухлыми плечиками.

— Давайте. А как?

— Очень просто. На вашем примере. Вы одиноки, но у вас много внуков. Четверо. Последний, мальчик, родился совсем недавно. Ему не больше месяца. Вы очень любите дочь, а сына меньше, хотя никогда себе в этом не признаетесь. У вас роман с Колькой, который сейчас караулит тело убитой. Страдаете алкоголизмом.

Анна Леонидовна посмотрела на меня с недоверием и страхом:

— Что?

— Признайтесь, попала в цель.

–???

— Могу объяснить, — предложила я устало. — Все дело как раз в этих мелких деталях, на которые обычно не сразу обращаешь внимание или не обращаешь вовсе. Что касается семьи — достаточно посмотреть фотографии на вашем столе, чтобы сделать выводы. Несколько фотографий молодой женщины, которая очень похожа на вас. Скорее всего, дочь. На большинстве фото детей рядом с ней трое. Это ваши внуки. Но на одной она держит в руках конверт, обвязанный синим бантом. Фото на ступеньках роддома — вон и табличка на фасаде имеется. Синяя ленточка — значит, у вас внук родился. Рядом с роддомом на стенде афиша — концерт группы «Агония». Этот концерт был в этом мае — я была на нем. Так что внуку вашему едва ли больше месяца.

Анна Леонидовна хлопала большими синими глазами и молча слушала.

— Дальше. Среди всего этого фотоизобилия есть лишь одна фотография с мужчиной. Вот эта, — я взяла одну рамку и развернула парадной стороной к администратору, — парень, сильно моложе вас. Скорее всего, сын. Фотография одна, а снимков дочери не меньше десяти. Это практически чистосердечное признание — дочь вы любите больше сына. И как нормальная мать, стыдитесь этого. Поэтому фото на стол все-таки поставили, причем поближе, чтобы напоминать себе о своем грехе. А может, из чувства самообмана — пытаетесь доказать самой себе, что сын для вас так же важен, как и дочь. Только это не так. Не знаю, почему. Причин может быть много. Судя по фото, он проблемный у вас — татуировку на лице не каждый урка сделает. Скорее всего, причина в этом. Что еще? Ах да, роман с непутевым Колькой. Вы каждый раз невольно улыбаетесь, когда произносите его имя. Так делают влюбленные. Почему я на таком пустом месте делаю вывод? Все просто — даже рядом с телом убитой девушки вы улыбнулись, произнеся его имя. Это чистая психология. Так что в вашем романе я уверена. И последнее — алкоголизм. Расширенные поры, одутловатая кожа, покрасневшие глаза и нос — это косвенные улики. Но то, что у вас в кабинете где-то припасен коньяк, уже говорит о многом. Почему? Да потому что коньяк, как совершенно справедливо утверждал Михаил Афанасьевич Булгаков, — совершенно не женский напиток. Обычная женщина от стресса хлопнула бы рюмку водки или, скорее, обошлась бы без алкоголя — простым успокоительным. Иными словами, накапала бы себе валерьяночки и все. А у вас — смотрите, — я кивком указала на накрытый сбоку журнальный столик, — коньячный графин. Не бутылка, случайно взятая с полки в баре, а профильный сосуд для напитка. И закусочка грамотная к нему: вишневый сок и лимончик. Собаку вы съели в этом деле. Или — выпили, простите за каламбур. Достаточно?

Мне бы никогда не хватило слов, чтобы описать ту гамму эмоций, которая отразилась на отекшем лице Анны Леонидовны, когда я, откинувшись на жесткую спинку стула, закончила свою речь.

— Достаточно, — прошептала она пересохшими губами.

Вообще-то я терпеть не могла прибегать к подобным методам. Но делать было нечего — времени у меня было в обрез, нужно было добывать информацию.

— Вспомните, как вы вошли в кабинет. Вам ничего не бросилось в глаза?

— Нет, — медленно ответила Анна Леонидовна, выуживая из памяти обстоятельства последних двух часов, — я зашла, положила папки на стол.

— Что потом?

— Потом села работать.

— Что было дальше?

Анна Леонидовна запнулась, нахмурившись над бумагами:

— Не помню ничего. Я подбивала баланс и сосредоточилась на нем.

— Ничего не слышали в этот момент?

— Ничего…

— Я не имею в виду что-то непременно странное. Все! Любое движение, любая деталь. Голоса были за окном?

Анна Леонидовна наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Он собрался множеством мелких складочек над ее нарисованными бровями.

— Близко голосов не было. На пляже парни разговаривали. Их смех доносился. Еще помню женский голос.

— Что он сказал?

— Это был голос Яны. Она сказала, что не видит, куда ступать и что ей обзор что-то загораживает. Я не поняла, о чем она.

— Я понимаю. Это официантка, которая несла цветочную инсталляцию в банкетный зал. Мы как раз встретили ее там и помогли открыть дверь. Анна Леонидовна, сейчас очень важный момент — вспомните, пожалуйста, что происходило в следующие двадцать минут.

Конец ознакомительного фрагмента.