Под крылом Валькирии

Марина Серова, 2021

Для того чтобы защитить свою клиентку Екатерину Волконскую от преследователя, телохранителю Евгении Охотниковой понадобится узнать, как управлять… настоящей ладьей викингов и стать своей на фестивале средневековых реконструкторов. Вместе с Екатериной они отправляются в изумительную Карелию, но насладиться красотами природы не успевают – опасность подстерегает их и на берегах Ладожского озера…

Глава 2

Мы прошли в комнату Екатерины. Она показалась мне чуть больше кухни, но все равно места в помещении катастрофически не хватало.

В комнате находился необходимый минимум мебели — узкая кровать, платяной шкаф, шкаф для книг и бумаг и прикроватная тумбочка. Все остальное пространство занимали предметы самого разного назначения. Я увидела деревянный щит, разрисованный какими-то узорами, судя по всему, работа самой Екатерины; на кровати лежала темно-зеленая ткань, на тумбочке стояла маленькая швейная машинка, лежали ножницы и другие швейные принадлежности. На полу возле окна я увидела изделия из дерева самого разного размера — чаши, ложки, тарелки, фигурки животных, птиц и людей. Рядом с ними соседствовали спальник, сложенная в чехол палатка и коврик для йоги. Еще в комнате было несколько рюкзаков, какие-то непонятные предметы — то ли шлемы, то ли еще что в этом роде, плетеные самодельные сумки, пояса, шарфы…

— Я вас предупреждала, что у меня не убрано, — развела руками Катя. — Хотя даже если бы я и захотела навести здесь порядок, вряд ли смогла бы убрать все куда-нибудь. В шкафах — одежда и книги, тетрадки, туда уже ничего не поместится. А под кроватью у меня чемоданы для дальних путешествий…

— Можете не оправдываться, меня совершенно не волнует, убрано в вашей комнате или нет, — проговорила я. — Позволите осмотреть вашу комнату?

— Да, я же говорила, — кивнула Катя.

Я надела перчатки для сбора улик и начала осмотр помещения.

Первым делом осмотрела окно — самое обычное, с деревянной рамой. Странно, сейчас чуть ли не все заменили их на пластиковые. Снаружи росло довольно-таки удобное дерево — разлапистый каштан с пышной кроной. Я бы по такому с легкостью не то что до второго, а и до седьмого этажа добралась.

Мог ли то же самое сделать Катин незваный «гость»?

Под озадаченным взглядом потенциальной клиентки метнулась на кухню. Там окно было заклеено, да и под ним ничего не росло — разве что клумба с пожухшими цветочками.

— Я его и не расклеиваю, — пожала плечами Катя, отвечая на незаданный вопрос. — Сторона теневая, работаю по ночам. А все эти хлопоты домашние — сначала расклеить окно, потом законопатить и заклеить — я, если честно, терпеть не могу. Но постойте… вы думаете, кто-то пробрался через окно?

Я пожала плечами, попыталась сдвинуть шпингалеты — не удалось. Приржавели с возрастом… И спросила:

— А в комнате окно открывается?

— Ну да, там батареи новые, и даже зимой приходится проветривать.

Кивнув, я вернулась в комнату. Выудив лупу, рассмотрела подоконник и раму, сама себе напоминая Шерлока Холмса. Но ничего утешительного не обнаружила. Никаких следов, относительно чистое дерево, покрытое белой масляной краской. Впрочем, если некто проявил мало-мальскую аккуратность, он мог и не задеть подоконника.

А вот сетки на форточке не было. И сама форточка приоткрыта. То есть не так уж и сложно забраться на удобную ветку каштана, открыть верхний шпингалет… С нижним потруднее — длины руки не хватит. С другой стороны, взять с собой что-то типа крючка из толстой проволоки — сущая ерунда.

— Катя, вы не замечали, было окно открыто, когда вы вернулись в среду домой?

— Закрыто, кажется… — пожала плечами девушка.

Я задумалась, после чего прошла к двери. Ну да, замков два, один нормальный, второй — беда домохозяйки — защелкивается. То есть на вопрос о способе проникновения в квартиру предположительный ответ (даже два — ключи или отмычка и путь через окно) найден.

— А дверь… она была закрыта на оба замка?

Девушка хмыкнула:

— Да если б я знала. Я всегда на оба закрываю. Вроде бы… Это уже на автомате. И открывала тоже… на автомате. Может быть, и на один. Вы думаете?

— Кать, я пока ни в чем не уверена. Следов, на мой взгляд, нет. Проникнуть через окно можно, и очень просто. Выйти тем же путем сложнее — не удалось бы так легко закрыть щеколды на раме. Зато можно через дверь…

А сама подумала, что если возьмусь за это дело, ночью — когда любопытствующих гораздо меньше, да и темнота — друг телохранителя — проведу эксперимент. Ну, и осмотрю раму снаружи.

После чего перешла-таки к осмотру комнаты. Первым делом я заглянула в платяной шкаф, который неведомый вор подверг разгрому. Как и говорила Волконская, на полках лежали аккуратно сложенные вещи — футболки, майки, водолазки, толстовки, джинсы и брюки.

Ничего интересного, помимо одежды, я не обнаружила, хотя аккуратно вытащила все вещи, осмотрела их и сложила обратно.

— Жаль, конечно, что вы все убрали, — задумчиво заметила я. И спросила: — Катя, а вы не обратили внимания, как были переворошены вещи?

— В смысле? — недоумевающе переспросила она.

— Ну, в шкафу что-то искали, может быть, — предположила я. — Иногда люди прячут что-то ценное под вещами, подклеивают скотчем к стенкам шкафа, например. Ну, и бывают совсем экзотичные штуки — двойные полы с тайниками…

— Да нет, шкаф в том же состоянии, мне показалось. Вещи просто были не уложены, а запиханы невесть как. И по-моему… сейчас припоминаю… вроде бы карманы у джинсов и зимних курток вывернуты.

— Искали что-то мелкое, — высказала напрашивающееся предположение я.

— Может быть, — пожала плечами Екатерина. — Только ума не приложу что. У меня и нет ничего ценного.

— Ни записок важных, ни документов каких-то?

— А каких? — качнула головой она. — Паспорт со мной, деньги на карте и тоже в сумке. Квартира не моя…

Книжный шкаф тоже оказался ничем не примечательным — книги, в основном из серии «Фэнтези» и какая-то историческая литература, старый учебник по фотографии, стопка женских журналов — как пояснила Катя, она их периодически покупает из-за работы.

— Иногда полезно посмотреть, что пишут, — пояснила она. — Я специально приобретаю бумажные издания, а не пользуюсь интернет-источниками. Мне удобнее читать текст не на компьютере или ноутбуке, так информация лучше усваивается. А если я скачиваю журнал в интернете, то не вчитываюсь в написанное, просто проглядываю глазами…

Внизу стопкой лежали ежедневники и тетрадки. Я просмотрела все — какие-то были пустыми, где-то Катя делала пометки, в основном они были из серии «что надо сделать» или «что купить в магазине».

В одном ежедневнике я обнаружила списки, назначение которых сперва не поняла. В столбик были записаны слова: «антуражка, кольца, анальгин, кофе, средство от загара» и тому подобное.

Я поинтересовалась у Кати, что это за списки.

— А, это я пишу необходимые вещи, которые надо взять в ту или иную поездку, — пояснила Волконская. — И по списку собираю рюкзак или чемодан. Так легче ничего не забыть.

— Вот как, — кивнула я и положила тетради на место.

Я залезла под кровать, изучила чемоданы, наполненные деревянными поделками и одеждой, которая, видимо, не поместилась в шкаф.

В одном из чемоданов я обнаружила тканевый мешочек, завязанный веревкой.

— Что это? — спросила я Волконскую.

— Это и есть мои украшения, — сказала та. — Можете открыть и посмотреть. Там ничего не пропало, я проверяла.

Я развязала веревку и высыпала на кровать драгоценности. В основном это были латунные кольца и кулоны с определенной символикой. На одном перстне был выкован замысловатый кельтский узор, на другом кольце я разглядела маленькую мордочку кошки. Кулоны представляли собой изображения ящериц, драконов, каких-то мифических птиц. Серьги — тоже из латуни, одни в форме колец, другие — простые «гвоздики».

— Вы не носите украшения из других металлов? — спросила я.

Катя покачала головой:

— Нет, я покупаю их на ярмарках, которые проводятся на фестивалях, или в специальных магазинах для реконструкторов, — пояснила она. — Но магазинов в Тарасове нет, только в Москве или Санкт-Петербурге, а изделия из серебра, золота и других драгоценных металлов мне не особо нравятся. Я люблю украшения с какими-либо изображениями в стиле «фэнтези», а колечки с дорогими камешками не считаю красивыми. В Карелии на Сортавала тоже будет ярмарка, я собираюсь там приобрести фибулы для плащей — а то у меня только одна, и та в деле…

— Как я понимаю, ничего из ваших украшений не пропало, — заключила я, завязывая мешочек.

Катя кивнула:

— Все в целости и сохранности. Да и воровать мои кольца нет смысла, даже на фестивалях кражи редки. Подвески и кольца стоят от пятисот рублей — не очень большие деньги, за такую сумму любой может себе позволить приобрести красивое антуражное украшение. Почти все купленные мною изделия стоили в районе тысячи рублей, и проникать в квартиру с целью украсть безделушку по меньшей мере глупо. Мне кажется, тут все перерыли не для того, чтобы найти что-то.

— То есть вы считаете, что вас пытаются запугать, — предположила я.

Катя кивнула.

— А у вас есть предположения, кто это мог сделать? — задала я наводящий вопрос. — Недоброжелатели на работе? Брошенные поклонники? Может быть, вы кого-то в своей статье «протащили»? Вспоминайте, кто мог бы испытывать к вам не самые добрые чувства.

Волконская задумалась. Спустя некоторое время она проговорила:

— А знаете, ведь было… Правда, месяца полтора назад. Я делала статью о местном теннисном турнире. Ну, и там парень, Андрей Терехин — откуда вылез, не знаю, но он и ракетку в руках держал с трудом. Хотя до этого его распиарили! Может, сын чей-нибудь? Вот я и прошлась по нему довольно-таки жестко. Он даже в редакцию приходил, жаловался на меня, требовал опровержения. Естественно, никто извиняться не стал — я же правду написала…

— А вам угрожать он не пытался?

— Да нет, — растерянно пожала она плечами, а я черкнула в блокноте «Андрей Терехин, теннис», проверю позднее.

В конце концов, кто его знает, что в голове человека творится? Попереживал-попереживал, а потом злиться начал и отомстить решил. А спортсмену через окно влезть — раз плюнуть.

— Кто-нибудь еще?

Катя вновь задумалась. Понимаю, тяжело выискивать недоброжелателей в своем окружении. Но наконец выдала:

— Еще в секции… Ко мне парень один пытался подкатывать, а у него жена есть. И ребенок маленький. Да и не нравится он мне совсем… Но это же мелочи. Он пару раз меня на кофе позвал, да и все. В первый раз я согласилась «посидеть по-дружески», а он набрался пива и стал приставать. Ну и… послала я его, в общем. А во второй и не согласилась. Это было… да как раз с месяц назад и было. Как вы думаете, он мог обидеться?

Я пожала плечами, но записала и имя этого парня.

А Катя добавила:

— Был еще один инцидент, но не знаю, имеет ли он отношение ко всем этим происшествиям… В принципе я могу рассказать, хотя прошло около трех месяцев…

— Рассказывайте, — сказала я. Человека и через полгода может переклинить на месть. Вдруг решили, что девушка чем-то обидела? — Мне нужно знать все, чтобы помочь вам. Все ваши предположения, все случайные мелочи — они как раз и имеют значение. Так что у вас за инцидент произошел три месяца назад?

— Где-то в начале марта мне в социальной сети написал один человек, — начала Катя. — Он вроде прочел мой комментарий касательно ролевых игр — я спросила в одной группе, будут ли игры этим летом, но ответа не получила. Я практически в них не участвовала — только недавно была на игре, которую делал мой знакомый, и все. А попробовать хотелось, в клубе постоянно что-то рассказывают об играх в Москве или Санкт-Петербурге.

— Ролевые игры? — переспросила я. — Это то, о чем я думаю?

— Нет, — улыбнулась Катя. — Ролевые игры — это не какая-то пошлость, если вы об этом. Полигонные игры похожи на компьютерные, с той лишь разницей, что персонажей играют реальные люди, а не нарисованные в компьютерной графике персонажи. Мастер, то есть создатель игры, выбирает мир, в котором будут происходить какие-либо действия. Он может взять за основу фильм, книгу, компьютерную игру или придумать свою собственную вселенную. Возьмем, к примеру, игры по Толкиену. Вы ведь слышали о таком писателе? Он написал трилогию «Властелин колец» и книгу «Хоббит», это самые известные. Фильм еще по этим книгам вышел, может, вы смотрели?

— Фильм смотрела, — кивнула я.

Учитывая мою любовь к кино, могу похвастать, что ознакомилась абсолютно со всеми фильмами и сериалами, вышедшими за последние годы. Пару лет назад я как раз засела за жанр «фэнтези» — у меня выдалась свободная неделя, поэтому я с головой углубилась в творчество Толкиена, по произведениям которого был снят блокбастер. Я ожидала худшего — наслышана о фанатах «Властелина колец», которые живут в своем непонятном мне мире, вот и думала, что фильм будет слишком заумным и чересчур наполненным спецэффектами. Но ошиблась — кино оказалось интересным, понятным и динамичным. Так что я не жалела потраченного времени, однако читать книгу мне и в голову не пришло, к литературным произведениям я такой страсти, как к фильмам, не испытываю.

— Вот, тогда проще объяснить, — продолжала Волконская. — Возьмем пресловутого «Властелина колец» и сделаем из него ролевую игру. Мастер выбирает прописанных персонажей — то есть тех, которые существуют в книге. Он может сделать игру, задействовав только второстепенных героев, а остальные люди могут заявиться под выдуманными персонажами. Ну, и выбирается какой-то эпизод из фильма или книги — например, битва при Хельмовой пади, тогда игра будет посвящена боевым действиям. Это долго рассказывать, но принцип вы поняли. Крупные ролевые игры — «тысячники», в которых участвует от тысячи человек, — проходят в Подмосковье, в Санкт-Петербурге. У нас сейчас больших игр не делают, по крайней мере, я о них не знаю.

— Ладно, с играми разобрались, — прервала я ее. — Так что там с вашим знакомым, который написал вам в социальной сети?

— Ну вот, какой-то Александр Бурлаков предложил мне пообщаться на тему игр и реконструкции, — продолжала Екатерина. — Как вы понимаете, я не возражала, учитывая мои увлечения, поэтому я ответила ему на сообщение. Мы разговорились — он рассказывал о том, что занимается творчеством, много путешествует, преимущественно — автостопом, у него много друзей по всему миру. Поначалу мне не казалось это странным — ну, допустим, человек и вправду любит поездки, предпочитая не пользоваться поездами и самолетами. Я как-то между делом ему отвечала — писала статьи в журнал, поэтому не слишком вчитывалась в послания. Потом этот Александр стал меня закидывать стихами собственного сочинения. Поэзию я не особо люблю, скорее, к ней равнодушна, поэтому ограничивалась прочтением первых четырех строк — и то в лучшем случае. Ну, отвечала, как водится — что-то вроде «хорошие стихи», «круто, ты сам придумал?», и все в таком духе. Вроде неудобно говорить человеку, что мне по барабану его сочинения. Творческие люди, знаю по своему опыту, бывают слишком восприимчивы к критике, потому я и продолжала с ним общаться. Теперь понимаю, что вела себя, мягко говоря, глупо — не в моих правилах знакомиться с кем-то в социальных сетях, тем более каждодневные сообщения Александра стали меня раздражать. В начале нашего общения он как-то спросил, чем я занимаюсь, я и ответила правду — работаю в редакции журнала «Глория». Вы себе представить не можете, как я потом ругала себя за это…

Катя вздохнула, потом продолжила:

— Короче говоря, я не знаю, что этот Александр вбил себе в голову, но потом он стал мне писать совершенно другие сообщения. Стал уговаривать меня встретиться с ним «погулять», но это в мои планы совсем не входило. Я отвечала, что у меня нет времени, нет настроения, не хочу, не буду, иногда вообще его игнорировала, но все было без толку. Удалила я его из «друзей», только когда он мне начал признаваться в любви и писать, что жить без меня не может. «Вот психопат!» — подумала я про себя и занесла пользователя в «черный список». Хорошо еще, что не дала ему свой номер телефона, а то точно пришлось бы сим-карту менять… В общем, в начале апреля я, как обычно, пошла к себе на работу. Накануне я сменила прическу — постриглась, чтобы несколько сменить имидж. В редакции написала материал, начала новый, а на обеденный перерыв собралась вместе с Мариной, своей коллегой, выпить кофе в ближайшем кафетерии. Марина вышла покурить на улицу, а я вернулась в офис — забыла бонусную карту, по которой у меня в кафетерии скидка на кофе. И вдруг мне моя коллега позвонила и сказала, что возле редакции шляется какой-то подозрительный тип в темных очках, одетый едва ли не в смокинг и черное пальто. Бритый, жуткий и по виду — обкуренный, под наркотой, в общем. Спрашивает Екатерину Волконскую, которая здесь работает. Я сразу подумала про Александра — он ведь в переписке еще показался мне неадекватным. Я попросила Марину узнать, что ему от меня нужно. Маринка сама была не в восторге — она вообще хотела полицию вызвать, вдруг террорист какой-то. Но мою просьбу выполнила — потом перезвонила мне и сказала, что этот тип — якобы мой друг, с которым я должна встретиться. Я поняла, что добром это все не кончится. Взяла сумку, велела Маринке идти в кофейню, а сама надела куртку и очки — у меня не очень хорошее зрение, когда работаю за компьютером, всегда их надеваю. Вспомнила, какие фотографии размещены у меня в социальной сети. В основном это снимки из клуба и с фестивалей, где я в «дурацком» — то есть в антуражном платье одиннадцатого века или с копьем и щитом. В очках, с новой прической и в черных брюках вряд ли этот тип меня узнает. Я вышла из редакции и увидела его. Скажу честно — на меня он произвел точно такое же впечатление, как и на мою коллегу. То есть бритый уголовник, который еще и под воздействием какого-то галлюциногенного препарата. Он ходил туда-сюда, посматривая в сторону двери дома, где находится редакция. На меня он, к счастью, внимания не обратил. Я поняла, что он меня не узнал. У Александра в сети была пара фотографий, но там, похоже, он был лет на десять моложе. И выглядел он там не так жутко… Я быстро прошла к кафетерию, а кошмарный тип продолжал расхаживать взад-вперед. Мне не хотелось подставлять Марину, поэтому я достала телефон, зашла в социальную сеть и написала Александру. Сказала, что мне мои бывшие коллеги сообщили, будто меня кто-то разыскивал, и спросила, он ли это. Потом написала, что я больше не работаю в редакции и вообще переехала в Москву, попросила его не искать меня. Александр был не в сети, что подтвердило мою догадку. Не знаю, поверил он в это или нет, но я понадеялась, что больше караулить меня возле редакции он не станет. Возвращаться на работу я не стала — попросила Маринку сказать главному редактору, что я буду делать новый материал дома, и в панике покинула кофейню. Вечером он мне ответил — написал, что очень хочет со мной встретиться, и спросил, где я живу в Москве. Этот урод собрался ко мне приехать. Я написала, что наше общение окончено, попросила больше меня не беспокоить. Не знаю, понял ли он наконец, что достал меня, — скорее всего, нет. Но, к счастью, больше в редакцию не заявлялся, я предупредила коллег, чтоб не выдавали меня. Маринка даже предложила написать заявление в полицию, внешность у Александра уж больно подозрительная. Но я решила пока не предпринимать столь резких действий — быть может, все обойдется. После того случая я зареклась с кем-либо знакомиться в социальных сетях — не ровен час, нарвешься на маньяка…

— Вы полагаете, что это Александр за вами может следить? — поинтересовалась я.

Катя пожала плечами.

— Ну, а кого мне еще подозревать? Я ему не говорила, где живу, но вдруг он каким-то образом узнал мой адрес и теперь преследует меня? Только зачем ему понадобилось в моих вещах рыться, я понять не могу.

— И вы после того случая с ним не общались? — продолжала расспрашивать я.

— Я написала ему, чтобы он от меня отстал, встречаться с ним я не собираюсь, и вообще у меня уже есть молодой человек, — проговорила Волконская. — Думала, дать ему какой-нибудь московский адрес — пусть едет туда, по крайней мере, подальше от меня будет. Но потом решила этого не делать. Ограничилась ложью об отношениях с несуществующим мужчиной. Александр мне больше не писал, и я подумала, что он наконец-то отвязался…

— Мне понадобятся координаты вашего поклонника, — заявила я. — У вас есть его номер телефона?

— Нет, — покачала головой Катя. — Мы с ним, к счастью, только в социальной сети общались. Могу дать адрес его интернет-страницы.

— Давайте, — кивнула я.

Проверить навязчивого ухажера я решила как можно быстрее — вполне возможно, что это он следил за Екатериной, и кто знает, на какие поступки он еще отважится. Ухаживания Александра носили маниакальный характер, и, вероятно, он просто не в себе, а в состоянии аффекта можно натворить что угодно.

Катя зашла с телефона в социальную сеть и показала мне страничку Бурлакова. Я внимательно изучила ее.

Александр заходил в сеть около месяца назад, после этого он все время был офлайн. Странно, Катя говорила, что он писал ей сообщения каждый день, почему тогда Бурлаков так долго не пользовался социальной сетью?

Я спросила у Волконской, зарегистрирована ли она в других социальных сетях и можно ли там найти Александра.

— Нет, — произнесла та. — Мне хватает одной сети, не вижу необходимости регистрироваться где-то еще.

Все же я решила на всякий случай проверить все имеющиеся сети — возможно, там я узнаю о поклоннике Волконской что-нибудь интересное. В конце концов, пробью его по секретной базе данных, установленной и на моем компьютере, и на мобильном телефоне. Если в социальной сети указаны правильные имя и фамилия, то я без проблем узнаю об Александре фактические данные. Прежде всего меня интересовали адрес и телефон Бурлакова, а также сведения о том, привлекался ли он к уголовной ответственности. Но это дело я пока отложила — сперва надо закончить осмотр квартиры Екатерины.

— Скажите, в других помещениях вы тоже заметили следы незаконного вторжения? — спросила я.

— Нет, в ванной и туалете все было на своих местах, — покачала головой Волконская. — Но, если хотите, можете осмотреть и их тоже.

Мы прошли в ванную, совмещенную с туалетом. Ничего интересного, кроме шампуня, геля для душа и прочих принадлежностей, я не обнаружила.

После исследования ванной мы прошли в коридор, где я еще раз осмотрела вещи Екатерины.

— Катя, а для чего вам нужна эта обувь? — спросила я женщину, указывая на кожаные ботинки, так заинтересовавшие меня, когда я зашла в квартиру.

— А, это туфли для фестиваля, — пояснила она. — В принципе они удобные, и в них не должно быть жарко. Я их сама сшила, планирую взять в Карелию.

— Вот как, — проговорила я, внимательно осматривая прихожую.

Увы, никаких улик я не нашла, поэтому мы вернулись на кухню.

— Евгения, вы возьметесь за мое дело? — спросила Катя, наливая в стаканы чай, о котором мы позабыли. — Или вы считаете все эти происшествия несущественными?

— Нет, я так не думаю, — произнесла я. — Пока у меня нет фактов, я не могу утверждать, угрожает вашей жизни опасность или нет. Сперва я должна проверить всех подозреваемых. Вспомните хорошенько, случались ли у вас ссоры с кем-либо из ваших знакомых и коллег? Быть может, вам кто-нибудь завидует или просто испытывает неприязнь к вам?

— Нет, я стараюсь ни с кем не конфликтовать, — заявила Екатерина. — С коллегами по работе у меня ровные отношения, я просто выполняю свои обязанности. В клубе у меня врагов не было и нет, кроме реконструкторов, я ни с кем не общаюсь…

— А поклонник неудавшийся?

— Ой, да с тех пор мы нормально общаемся. Как будто ничего и не было, — отмахнулась Катя.

— Ладно, но если вспомните что-нибудь, обязательно мне сообщите, — попросила я женщину. — Теперь другой вопрос. Скажите, до отъезда в Карелию как вы планируете проводить свое время? Когда вам потребуется мое присутствие в качестве телохранителя? Вы хотите, чтобы я постоянно с вами находилась или сопровождала вас при выходе из дома?

— Думаю, дома мне ничего не угрожает, — немного помедлив, проговорила Катя. — Я двери запираю, никому постороннему не открываю. У меня есть даже цепочка на двери, я надеюсь, что преследовавший меня человек сюда не проникнет. Когда я нахожусь в квартире, то всегда закрываю дверь на все замки. А выходить на улицу мне, если честно, страшно. Хорошо, что дома есть необходимые продукты и не нужно идти в магазин, к тому же на работе у меня законный отпуск. В основном я сижу дома и шью платье, это меня успокаивает. По идее, завтра, в воскресенье, у меня занятие по резьбе по дереву, а в понедельник — тренировка в клубе, но сейчас я боюсь выходить из квартиры. Наверное, придется все пропустить…

— Не стоит, — заметила я. — Если вы нанимаете телохранителя, то можете без опаски ходить куда угодно — я буду вас сопровождать и следить, чтобы вам ничего не угрожало. Собственно, в этом и заключается моя работа — находиться при клиенте и предотвратить опасность, если таковая возникнет. Поэтому вы можете спокойно идти по своим делам, только, естественно, никто не должен знать о том, что я — ваш телохранитель.

— Я, честно говоря, совсем не понимаю пока, как все это будет выглядеть, — с сомнением произнесла Волконская. — Я обратилась к вам, но, так как до этого никогда не пользовалась услугами телохранителя, сейчас нахожусь в замешательстве. Я не знаю, что мне делать, как себя вести и чем вообще заниматься…

— Все просто, — сказала я. — Если вам надо выйти из дома, вы сообщаете об этом мне. Как я понимаю, мое присутствие в вашей квартире вам не требуется? Или вам спокойнее, если я буду находиться с вами неотлучно?

— Нет, что вы, — покачала головой Катя. — Я хотела бы, чтобы вы поехали со мной в Карелию — я очень хотела на фестиваль, а сейчас сомневаюсь, стоит ли затевать эту поездку. Я боюсь, что там со мной что-нибудь случится, но, возможно, я просто себя накручиваю…

— До вашего отъезда несколько дней, — заметила я. — За это время я надеюсь узнать, кто за вами следит. Если мне не удастся найти преступника, то, конечно, я поеду с вами в Сортавала.

— Как же быть с билетами? — спросила Катя. — Я уже купила их, вдруг больше не окажется? Сейчас лето, могут возникнуть сложности с покупкой…

— У вас электронные билеты? — уточнила я.

— Да, я сейчас вам скажу, какие номера поездов и места…

Она снова достала свой телефон, спустя некоторое время проговорила:

— До Москвы поезд номер девяносто, пятый вагон, место двадцать шесть. До Сортавала — поезд сто тридцать, место пятнадцать в тринадцатом вагоне. Обратная дорога от Сортавала до Москвы на том же поезде номер сто тридцать, одиннадцатый вагон, место сорок пять, а от Москвы до Тарасова — поезд девяносто, место девятнадцать и десятый вагон. Я вам могу скинуть на электронную почту информацию о билетах, так будет проще…

— Давайте, — я продиктовала Кате адрес своей электронной почты, и та скинула мне необходимую информацию.

— С билетами я разберусь, — проговорила я. — Теперь давайте определимся с планами на ближайшие дни. Во-первых, мне нужно будет узнать все возможное о наших подозреваемых. С теннисистом и ухажером попробую разобраться, пока вы дома побудете. А с реконструктором — на месте, мне все равно нужно посетить ваш кружок резьбы по дереву, клуб «Львиная башня» и редакцию журнала, где вы работаете. Было бы замечательно, если б вы находились вместе со мной, по крайней мере, я буду знать, что вы в безопасности, да и сможете сориентировать меня на месте.

— А кружок-то зачем? — удивилась Катя.

— Вдруг кто-то оттуда «неровно к вам дышит», а вы просто не заметили? — логично пояснила я.

Девушка кивнула.

— Хорошо, завтра я тогда пойду на резьбу по дереву, — сказала Волконская. — Занятие начнется в три часа дня, урок идет два часа. То есть в пять часов он закончится.

— На резьбу может прийти любой желающий? — уточнила я.

Катя кивнула:

— Да, только уроки платные. Одно занятие стоит триста рублей, Сергей, мастер, обучает новичков и дает советы тем, кто вырезает из дерева уже давно. Я могу сказать, что вы — моя знакомая, хотите научиться вырезать ложки.

— Ложки? — переспросила я.

— Ну да, на первых уроках обычно начинают с деревянных ложек. Можно вырезать обычную деревянную ложку, можно украсить ее орнаментом, зависит от вашего желания. Но новички вырезают самые простые ложки, с нуля освоить резьбу быстро очень сложно.

— Ладно, ложки так ложки, — пожала плечами я. — Ничего против данной посуды не имею, хотя резьбой по дереву мне еще заниматься не доводилось. С этим разобрались, а когда у вас тренировка в реконструкторском клубе?

— Завтра же, в семь часов вечера, — ответила Катя. — Если вы поедете со мной, то будет замечательно. А то мне очень не хотелось пропускать…

— Отлично, — заключила я. — В редакцию вы собираетесь идти в ближайшее время?

— Вообще, мне туда не нужно, — задумалась Волконская. — Но, если надо сходить, я могу прийти, это не проблема.

— Вот и замечательно, — заметила я. — Сегодня вы куда-нибудь собираетесь идти?

— Нет, я дома буду. Если вы беретесь за мое дело, то я спокойна… Одна на улицу я не выйду, это точно.

— Вы уверены, что сегодня мое присутствие вам не потребуется? — еще раз уточнила я.

Катя задумалась, потом сказала:

— В доме, я полагаю, мне опасность не угрожает. Мне очень хочется в это верить. Когда я в квартире, проникнуть сюда очень сложно — не будет же этот психопат, который следит за мной, выламывать дверь. Кругом соседи, а у меня щеколда и цепочка. В случае чего, я могу вызвать полицию и позвонить вам, хотя сомневаюсь, что преступник станет ломиться ко мне в квартиру. Если он не напал на меня в сквере, где это сделать легко, то домой точно ко мне не нагрянет. По крайней мере, раньше такого не было…

— И все же, злоумышленник проник в ваш дом, — заметила я.

— Да, но в то время я была на работе, — заявила Катя. — И на цепочку дверь не была закрыта. Не знаю, откуда у него или у нее дубликат моих ключей — я ведь не теряла ключи, они всегда со мной, я вам уже говорила…

— Открыть дверь можно при помощи обычных отмычек, — пояснила я. — Если преступник подготовился к проникновению в квартиру, то он наверняка обзавелся столь полезной вещью.

— Об этом я не подумала… Но цепочку-то отмычкой не откроешь, верно?

— Цепочку можно перегрызть кусачками, — возразила я. — А дверь — взломать. Все-таки я не советую вам оставаться одной, по крайней мере, сейчас я несу ответственность за вашу жизнь. И я не уверена, что в квартире вы будете в безопасности. Пока мы не знаем, что замышляет преступник и для чего он вас преследует, поэтому будет лучше, если я проконтролирую ситуацию. Но в любом случае днем вам ничего грозить не должно. Мне придется съездить домой за самым необходимым, а потом я попробую проверить наших подозреваемых. Единственная ваша задача — не выходить из квартиры.

— Ладно, — согласилась Катя. — Займусь своими делами.

— А вечером я вернусь и буду вас охранять. Мое присутствие не будет доставлять вам никаких неудобств.

— Да я не думаю, что вы можете мне чем-то помешать, — пожала плечами Катя. — Живу я одна, как уже говорила, но к обществу людей привыкла, мне даже спокойнее, если кроме меня в квартире кто-то будет. А то я начинаю думать о том, что меня преследуют, паниковать, поэтому не могу сосредоточиться ни на чем. Так я хотя бы смогу успокоиться…

— Вот и замечательно, — кивнула я. — Тем более я бы хотела осмотреть сквер, где вы впервые заметили слежку. Поступим так: когда стемнеет, вы отправитесь в магазин, я буду идти за вами на некотором расстоянии. Если преступник дежурит у вашего дома, то я быстро его обнаружу, можете не бояться. А пока на улице светло, можете заниматься своими делами, а я проверю вашего навязчивого ухажера…

Катя занималась шитьем, а я решила подготовиться к беседе с подозреваемым. Зашла еще раз на страницу Александра Бурлакова и подала ему заявку в друзья. Но пока он в сеть не заходил, и мой запрос остался без ответа.

Я открыла на своем мобильном базу данных, которая позволяла мне узнать информацию о любом жителе Тарасова. Правда, сведения были фактического характера — к примеру, адрес проживания, номер телефона, краткая биография человека, занесенная в базу. То есть паспортные данные я могла узнать без труда, а вот информацию о том, состоит ли человек в гражданском браке, с кем он общается, где работает неофициально, база данных не предоставляла.

К счастью, Александр Бурлаков был зарегистрирован под настоящими именем и фамилией. На его страничке имелась одна-единственная нормальная фотография, на которой был запечатлен он сам.

Я внимательно вгляделась в снимок. На вид мужчине было лет тридцать — тридцать пять. У Бурлакова было худощавое лицо, длинный прямой нос и какие-то странные глаза. То ли припухшие, то ли они сами по себе были такими — непонятно. Красавцем его точно не назовешь, и вид у Александра был такой, точно он сфотографировался в состоянии жуткого похмелья или находился под воздействием каких-то наркотических препаратов.

Согласно сведениям, полученным из базы данных, в Тарасове проживало семь Александров Бурлаковых, но я безошибочно нашла нужного мне человека. Остальные тезки Катиного знакомого не подходили по возрасту, да и фотографии сильно отличались от той, что была размещена в социальной сети.

Нужный Александр был зарегистрирован в Кировском районе Тарасова по адресу улица Коломенская, дом тридцать два, квартира четырнадцать. Проживал он вместе с матерью Еленой Петровной Бурлаковой, которой было шестьдесят три года. Елена Петровна была учителем географии в школе номер сто десять Кировского района, замужем официально не была. Других детей у женщины не было, неизвестно, где находился отец Александра.

Сам Бурлаков официально работал дворником. Он окончил одиннадцать классов средней школы номер сто десять, где преподавала его мать, поступил в педагогический техникум, однако не окончил его — ушел после первого курса. Чем он занимался все эти годы — неизвестно, но дворником устроился только пять лет назад. Судим Александр не был, зато успел побывать в психиатрической клинике с диагнозом «маниакально-депрессивный психоз».

«Что ж, это многое объясняло», — подумала я про себя.

Екатерина была права относительно психического здоровья Бурлакова, он и в самом деле страдал биполярным расстройством личности. В больнице Александр пролежал три месяца, а через год устроился работать дворником. В базе данных имелись мобильные телефоны мужчины и его матери, но, когда я позвонила по обоим номерам, мне никто не ответил. Телефон Александра был выключен, а Елена Петровна не взяла трубку. Больше никакой информации касательно Бурлакова я не нашла, но и этого было более чем достаточно.

Я отложила мобильник и обратилась к Екатерине, которая сидела на полу и сосредоточенно пришивала к платью рукав.

— Катя, скажите, у вас ведь сохранилась история переписки с Бурлаковым? Мне нужно взглянуть на нее.

Волконская оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня.

— Да, я не удаляла историю сообщений, — произнесла она. — Если нужно, я могу включить ноутбук, с него смотреть удобнее, чем с телефона.

Мы прошли на кухню, Катя включила переносной компьютер и зашла в социальную сеть под своим паролем.

— Вот, можете смотреть все, что вам нужно, — проговорила она. — Я сейчас открою историю сообщений…

Она навела курсор на имя Бурлакова и открыла переписку. Я уселась на деревянный табурет и принялась читать сообщения.

История оказалась довольно длинной, и началось знакомство Екатерины с Александром вполне безобидно. Мужчина написал моей клиентке, что он прочел ее пост в группе о ролевых играх, и признался, что сам увлекается и играми, и реконструкцией. Словом, все было, как и рассказала мне Катя. Женщина ответила ему, завязалась беседа. Они разговаривали в основном о реконструкции, фестивалях, книгах и фильмах — вполне себе обычная переписка, ничего крамольного. Судя по сообщениям Александра, он показался мне человеком начитанным, образованным — несмотря на отсутствие высшего и среднего образования. По крайней мере, зачитывался серьезными произведениями, не только из разряда фантастики. Бурлаков делился с Екатериной своими впечатлениями от романов Достоевского, любил поэзию и прозу Лермонтова, цитировал стихи Есенина. Катя отвечала своему собеседнику немногословно, но его это не останавливало. Александр рассказывал, что сам он сочиняет стихи, и посылал Екатерине произведения собственного сочинения.

Я пробежала глазами пару его стихотворений и, хоть я и не разбираюсь в поэзии, они показались мне весьма неплохими. И рифма присутствовала, и смысл был, а что еще надо для стихов?

Я оборудовала квартиру «жучками» на всякий случай, поставила на окна сигналки — если кто-то полезет, завоют и спугнут, собралась, попрощалась с Катей, услышала, как за моей спиной щелкнули замки и лязгнула цепочка, и поехала по делам. Сначала к тетушке, захвачу минимальный набор вещей, которые могут мне пригодиться. Ну там, «кошки» для лазания по вертикальным поверхностям, наручники и еще всякое по мелочи. По пути погрузилась в размышления.

В принципе начало их переписки не предвещало столь странной развязки, о которой рассказала мне Катя.

О своей любви Александр поведал моей клиентке спустя неделю после их знакомства. До этого он несколько раз предлагал ей встретиться, Волконская тактично отказывала ему, ссылаясь на срочную работу. Предложения были все более навязчивыми, а потом Бурлаков открыто признался Екатерине, что влюбился в нее «с первого взгляда». Понятно, что взглядов никаких и не было — увидеть женщину он мог только на ее фотографиях, размещенных в сети. Александр посылал Кате стихотворения, в которых говорил ей о своих чувствах, а Волконская и вовсе перестала ему отвечать. В конце концов она прямым текстом написала ему, что не хочет продолжать общение и не настроена на какие бы то ни было отношения. Но на Бурлакова это не подействовало — признания продолжали сыпаться, просьбы о встречах становились все более навязчивыми. Катя не выдержала и удалила Александра из друзей и поставила запрет на сообщения. Больше Бурлаков ничего писать Екатерине не смог, и история переписки закончилась. Как я понимала, после этого последовало его посещение редакции журнала «Глория», и Катя сообщила Александру, что переехала жить в столицу.

Конечно, ничего странного во внезапных чувствах Бурлакова я не видела, учитывая его заболевание. Люди, страдающие маниакально-депрессивным расстройством, склонны к одержимости какой-либо идеей и стараются любыми способами добиться ее осуществления. Так получилось и с Александром — мужчина вбил себе в голову, что любит Катю, начал преследовать девушку и в конце концов перешел к решительным действиям.

Все сходилось — он следил за Катей, караулил ее в сквере, но подойти, похоже, не решился — боялся, что она его отвергнет. Интересно только, откуда он узнал, где Волконская живет? Может, он все-таки узнал ее тогда в редакции и проследил за ней? Сделал вид, что не заметил Катю с новой прической, а сам последовал за ней до ее дома, потом пытался с ней встретиться… Но зачем — и как — он проник в ее квартиру и переворошил все вещи? Обычный человек сравнительно редко умеет работать отмычками.

Что Александр мог искать в доме своей возлюбленной? Ответа на этот вопрос я не знала. Может, он хотел дождаться ее в квартире и наконец-то поговорить с ней? Припереть Катю к стенке и заставить ее выслушать его? Но все равно, за каким лихом он учинил в доме разгром? Хотя существует тип извращенцев, которые воруют вещи своей жертвы, однако у Екатерины ничего не было украдено.

«Все-таки странно это», — подумала я про себя.

Есть и другая возможность. Вдруг у этого парня была девушка? Мало ли, с мамой прописан. Сейчас далеко не все живут по месту регистрации. И эта девушка, возмущенная тем, что ее молодой человек увлекся другой, решила Катю припугнуть. Но как она могла проникнуть в квартиру? Это вопрос… Замки все-таки современные, шпилькой не откроешь…

Но как бы то ни было, я твердо решила приехать к самому Александру и допросить его. Повод для приезда нашелся сам собой — Бурлаков говорил Екатерине, что посылал свои стихотворения в разные издательства, но ответа так и не получил. Учитывая этот факт, я быстро сочинила правдоподобную легенду, которой и собиралась воспользоваться. Времени мне достаточно, сейчас как раз народ с работы подтягивается.