Отель для интимных встреч

Марина Серова

Новый клиент частного детектива Татьяны Ивановой – высокий блондин с голубыми глазами. Таня даже не прочь нарушить первое правило: «Ничего личного с клиентом», но… сердцееду Виктору Разумовскому не до нее: его жену Юлю задушили. Тем роковым вечером раздался странный телефонный звонок, после которого молодая женщина ушла в ночь и уже не вернулась. Кроме всего прочего, Виктору не дает покоя тот факт, что после похорон Юли кто-то побывал в их квартире и явно что-то искал…

ГЛАВА 2

В гостинице «Околица» меня встретил подозрительно миролюбивый, приветливый и улыбчивый молодой консьерж с душевной фамилией Зверьков, а по имени-отчеству — Максим Викторович.

— Меня здесь все зовут просто Макс, — пояснил он.

Это звучало романтично, да и выглядело тоже именно так, поэтому мое настроение начало постепенно улучшаться.

— Макс, я бы хотела на время снять номер в вашей гостинице, — промурлыкала я, чувствуя, как благодаря этому сероглазому парнишке мое отношение к городу и его обитателям начинает улучшаться.

— Идемте, я провожу вас к администратору.

Я кивнула.

— А где ваш багаж?

— Оставила в машине, — на ходу ответила я, оценивая критическим взглядом интерьер.

«Гостиница, конечно, гадость, в номерах наверняка тараканы и еда — дрянь, но консьерж очень даже ничего», — заключила я.

Администратор оказался тучным дядей с маленькими глазками, которые быстро забегали по моему лицу.

— Здравствуйте, — отвлекла я его от созерцания.

— Кирилл Степанович, у нас новые постояльцы, — оповестил Макс.

— Татьяна Александровна Иванова, — вставила я.

— Спасибо, Макс, ты свободен.

Кирилл Степанович проводил Макса взглядом и снова уставился на меня.

— Вы приезжая? — осведомился он.

Вопрос показался мне абсурдным, зато теперь я точно знала, почему на стоянке работает глуховатый старичок.

— Разумеется, — ответила я.

— Вы приехали к нам одна?

Я кивнула.

— И кроме гостиницы вам негде остановиться?

На этот раз я неопределенно пожала плечами. Кирилл Степанович сделал то же самое и изрек:

— К сожалению, прямо сейчас у нас нет свободного номера, но к вечеру несколько постояльцев должны съехать. Могу вам порекомендовать другую гостиницу…

— Нет, спасибо. Я бы хотела поселиться именно здесь. Дело в том, что у вас часто бывала одна моя приятельница, — решила я воспользоваться возможностью и выяснить, кого здесь навещала Юля. — Возможно, вы даже ее помните — Юля Разумовская.

— У нас бывает так много постояльцев, что всех и не припомнишь. Каждый раз новые лица — одни приезжают, другие уезжают…

— Но Юля не приезжая, — с особой интонацией произнесла я.

— Да? — Кирилл Степанович как-то странно на меня глянул. — Так, значит, вы подождете, когда освободится один из номеров? — тут же спросил он.

— Подожду. Вот только куда мне деться до вечера? Все-таки хотелось бы принять душ и немного отдохнуть.

Я, конечно же, знала, куда мне деться, но администратору гостиницы «Околица» об этом знать совсем не обязательно.

— На первом этаже у нас есть ресторан. Можете заказать себе обед и посидеть там, — предложил Кирилл Степанович. — У нас отличная кухня.

Насчет отличной кухни верилось, конечно, с трудом. Да и вообще у меня отсутствовало всякое желание просиживать в провинциальном ресторане, тем более что я собиралась расследовать убийство. Потому я нацепила свою самую безобидную улыбку и произнесла:

— Да нет. Пожалуй, лучше пройдусь по городу — я здесь в первый раз.

— Тогда удачной прогулки. Надеюсь, вам понравится наш город.

«Поздно, мне ваш город уже не понравился», — подумала я, но об этом администратору гостиницы знать не обязательно. Попросив придержать свободный номер в случае, если поздно вернусь, я покинула «Околицу», не забыв на прощание состроить глазки Максу.

Моему незапланированному появлению на стоянке обрадовался только пес. Что же касается сторожа, то я, судя по всему, помешала его сну, чего он даже и не скрывал… Отметив что-то в своем журнале, он захлопнул окошко и снова скрылся из поля моего зрения.

Я легко маневрировала на новеньком «Линкольне», без особых сложностей осваиваясь на улицах незнакомого города, и размышляла о том, почему встреча Юли с убийцей была назначена именно в гостинице. Больше всего меня тревожила мысль о том, что если убийца приехал из другого города, то я могу его вообще никогда не найти… В любом случае этот человек играл для Юли не последнюю роль. Возможно, они были любовниками, компаньонами, заговорщиками — ну, в общем, их наверняка связывали какие-то отношения. И едва ли Юля умолчала и не обмолвилась бы об этом подруге — нет такого секрета, который нельзя проболтать. Это я говорю как представительница женского рода.

Короче говоря, первой я решила навестить именно подругу — Леру. По тротуару передвигались редкие прохожие. В это время суток, когда солнце все еще продолжало нещадно палить, все старались либо укрыться в тени, либо вообще не покидали квартир.

«В следующем году лето будет считаться закрытым сезоном для частного сыска», — попыталась я утешить себя, вспомнив о родных тарасовских пляжах.

На одном из панельных пятиэтажных домов я приметила нужный номер и, свернув с дороги, въехала в маленький дворик, со всех сторон окруженный точно такими же домами, как и тот, в котором жила Лера. Припарковав машину, я выбралась из душного салона и, щурясь от солнца, принялась высчитывать, в каком из трех подъездов находится нужная квартира. Подсчеты увенчались успехом. Я нашла нужный подъезд, но до заветной квартиры мне пришлось, ввиду отсутствия лифта, подниматься пешком. Причем, как выяснилось, в доме была напряженка не только с лифтами, но и со звонками. Такового на двери просто не оказалось, потому я долго и мучительно билась всеми конечностями в гладкую деревянную поверхность, выкрашенную рыжей краской, прежде чем услышала шаги где-то в глубине квартиры. Через пару минут дверь распахнулась.

На пороге стояла размалеванная девица в коротеньком халатике, распахнутом на груди. Хозяйка квартиры долго и вдумчиво смотрела на меня, хлопала накрашенными ресницами, очевидно, пытаясь припомнить, знакомы ли мы с ней.

— А вы к кому? — спросила наконец-то девушка.

— К Лере… — я запнулась, поняв, что не знаю ни фамилии, ни хотя бы отчества Юлиной подруги.

— Я — Лера, — представилась девушка, но с такой неуверенностью, словно сомневалась, что так оно и есть. — А вы кто?

Вместо ответа я выудила из сумочки лицензию частного детектива и поднесла ее к самому носу девушки.

На Лерином лице отчетливо выразилась мысль: «Какого черта?!» — из чего я могла сделать вывод, что если здесь кого и ждали, то только не меня.

— А что случилось? — испуганно спросила она, запахивая халатик на груди.

Теперь была моя очередь растерянно хлопать глазами.

— Вообще-то ваша подруга убита…

— Вас нанял Виктор? — спросила Лера.

— Виктор, — подтвердила я и сделала решительный шаг вперед. — Можно войти?

Лера даже не подумала сдвинуться с места, только испугалась еще больше, чем прежде.

— Я хотела бы с вами поговорить, — попыталась я объяснить цель своего визита.

— О чем?

— Ваша подруга убита, а накануне вечером вы одолжили ей машину. И вы теперь считаете, что нам не о чем поговорить?

— Я… я сейчас занята. Давайте перенесем разговор.

Чем отчаянней Лера не хотела пускать меня в квартиру, тем больше мне хотелось попасть туда.

— Перенести никак нельзя, — уверенно заявила я и сделала еще один шаг вперед.

Не зря говорят, наглость — второе счастье. Лера сдалась и отступила в тесный коридор.

— Мы можем встретиться и обо всем поговорить завтра, — делала она слабые попытки избавиться от меня, — или даже сегодня вечером.

Я остановилась и внимательно посмотрела на Леру.

— Вы кого-то ждете?

— Нет, — выпалила она, едва я успела договорить.

«Значит, да», — подумала я и наконец-то вошла в коридор.

— Ну, раз вы никого не ждете, то куда можно пройти? — поинтересовалась я.

Девушка уставилась на меня широко открытыми глазами.

— Пройдемте на кухню, — без особого энтузиазма предложила Лера.

Кухня была на удивление маленькой, уютной и светлой. Множество рюшечек и бантиков на занавесках, цветочки и баночки со всякими специями и приправами, выстроенные в ровные ряды на деревянных полочках. Я даже невольно вздохнула от зависти, вспомнив свою кухню, в частности, раковину, где грязная посуда копится с начала недели.

— Так о чем вы хотели меня спросить? — спросила Лера.

Она бросила беглый взгляд на часы, висевшие здесь же на стене. Я тоже посмотрела в ту сторону, а потом наши взгляды на короткий миг встретились, и хозяйка квартиры первой опустила глаза.

Лера определенно кого-то ждала. Вот только кого? И почему она так не желает, чтобы мы встретились? Кого она боится — меня или того человека?

— Только я хочу вам сразу сказать, — продолжила девушка, — я не знаю, кто ее убил.

«Удивительно было бы услышать что-то другое», — подумала я, но вслух язвить не стала, а поудобней устроилась на стуле, всем своим видом демонстрируя, что рассчитываю на продолжительную беседу.

— Скажите, вы давно знали Юлю?

— Мы познакомились с ней в школе, где готовили манекенщиц. Нам тогда было лет по семнадцать.

— Значит, Юля была моделью? — спросила я, удивляясь, почему Виктор Геннадьевич ничего об этом не упомянул.

Лера криво усмехнулась.

— В том-то и дело, что не была.

— То есть?

— А Виктор вам ничего не рассказал? Впрочем, это и не удивительно, — Лера снова бросила взгляд на круглый циферблат часов. — Извините, мне нужно сделать один звонок. Вы позволите?

— Конечно.

Лера тут же вышла из кухни. Я прислушивалась к ее удаляющимся шагам. Наверняка пошла звонить человеку, которого ждала. Скорее всего, хочет отменить встречу из-за моего вторжения. Догадки догадками, а любопытство любопытством. На всякий случай я поднялась со стула и, на цыпочках подкравшись к двери, навострила уши, благо моя совесть позволяет мне подобные штучки.

— Это я… — различила я приглушенный голос Леры.

Она, конечно же, старалась говорить тихо, но у меня профессиональный слух.

— Послушай, не приезжай ко мне. Да, сегодня не стоит. Я знаю, что сама тебе говорила… Нет, по телефону не могу. Эрнст, повторяю, это не телефонный разговор, и вообще у меня сейчас нет времени с тобой препираться. Я сама тебя найду.

Я не стала дальше слушать, а на цыпочках пробежала к стулу и, схватив со стола какой-то журнал, принялась усиленно им обмахиваться и делать вид, что очень скучаю. Именно за этим занятием меня и застала Лера.

— На чем мы остановились?

— Вы начали рассказывать о том, что Юля была моделью.

— Да не была она никакой моделью! — После телефонного разговора девушка выглядела более спокойной.

— Виктор заставил Юлию бросить школу моделей и даже запретил думать о модельном бизнесе. Он заявил, что не потерпит, чтобы его жена полуголой разгуливала по подиуму и на нее глазели всякие мужики.

— А Юля всегда и во всем слушала его беспрекословно?

— Ну да, — хмыкнула Лера и сделала многозначительный жест. — Она сама мне потом много раз говорила, что жалеет о том, что бросила модельный бизнес. А в последнее время за это Виктора почти ненавидела. Она была убеждена, что он погубил ее карьеру, и закатывала скандалы.

— Неужели?

— Да, — кивнула неожиданно ставшая разговорчивой Лера. — Она даже по-своему мстила ему.

Девушка хихикнула.

— Мстила? — не поняла я. — Как?

— Заводила себе каждую неделю нового любовника, — Лера снова хихикнула. — Вот так после очередного скандала и песни о погубленной карьере умчится из дома якобы ко мне, поплакаться в жилетку, а сама к какому-нибудь очередному хахалю в постель. А Витька верил, наверное, даже терзался угрызениями совести, что в свое время заставил Юлию бросить модельную школу.

Лера сделала короткую паузу, а затем выдала:

— Думаю, Юля и в тот вечер поехала к своему очередному любовнику.

— Думаете? Значит, вы этого не знаете наверняка? — уточнила я.

— Нет, она так торопилась, обещала потом все рассказать.

— А милиция об этом знает?

— Нет. Я побоялась им говорить об этом. Сама не знаю почему, — пожала Лера плечами. — А теперь решила — какой смысл молчать? Юльке от этого уже ни лучше, ни хуже не будет, а вам, глядишь, и поможет.

Я согласилась с этим высказыванием, вспомнив, как мне самой в голову пришла мысль о том, как будут смотреться рога на голове моего клиента, когда он упомянул о том, что его жена иногда ночевала у какой-нибудь подруги.

Лично я считаю, что рога мужчину красят, но Виктора Геннадьевича все равно было жаль, зато мои догадки нашли подтверждение и теперь хотя бы было ясно, в каком направлении нужно искать.

— И что вам известно о… — я замялась, подбирая подходящее слово, — последней симпатии Юли?

— Да ничего, — развела руками Лера и тут же спросила: — Может, хотите чего-нибудь выпить? Пожалуй, у меня найдется даже раскупоренная бутылочка коньяка.

Из уст Леры «бутылочка коньяка» прозвучало очень заманчиво. Не то чтобы я была за спаивание свидетелей или распивание спиртных напитков в рабочее время, просто считаю, что бутылочка коньяка или что-то типа того во многом облегчает общение. Так что в ответ на предложение девушки я утвердительно кивнула.

— Если только по одной.

Уже через несколько секунд на стол была водружена бутылка, распитая только на одну четверть, и стояли две рюмки, а сама хозяйка сидела напротив меня, поражая чудесным превращением из злобной грымзы в саму мисс «гостеприимность и радушие». С чего бы это? И я даже хотела спросить об этом вслух, но потом решила, что испортить отношения с Лерой я всегда успею, и потому задала вопрос, имеющий непосредственное отношение к моему расследованию:

— Юля, что же, совсем ничего не рассказывала вам о своем последнем любовнике? — спросила я, следя взглядом за тем, как темная бордовая жидкость наполняет сначала одну, а затем другую рюмку.

Вместо ответа Лера подняла указательный палец вверх, очевидно, призывая меня тем самым к тишине и порядку, и взялась за рюмку.

Мне ничего не оставалось, кроме как продублировать ее движение.

Я ожидала тоста типа «за тех, кого с нами нет» и уже настроилась на лирический лад, но Лера произнесла другое:

— За знакомство.

Не думаю, чтобы Лера была слишком рада встрече со мной, но мы все же выпили за знакомство.

Я чуть-чуть пригубила коньяк, а Лера залпом опрокинула рюмку.

— Знаешь, что я тебе скажу…

Спиртное действительно облегчает общение даже малознакомых и малосимпатичных друг другу людей. И уже после первой рюмки мы, не сговариваясь, перешли на «ты».

— Я почти уверена в том, что это он грохнул Юльку, — почему-то шепотом сказала Лера, хотя мы в квартире были одни и подслушать все равно никто не мог.

— Кто он? — на всякий случай уточнила я.

— Ну, он, — Лера сделала большие глаза. — Ее последний любовник. Понимаешь? Больше некому.

— А ему зачем? С таким же успехом можно сказать, что ее убил первый из любовников или пятый.

— Нет. Ты не понимаешь, — замахала руками Лера и налила еще по рюмкам, очевидно, считая, что это поспособствует улучшению взаимопонимания.

Мы молча чокнулись и выпили.

— Юлька в плане мужиков была такая… — Лера попыталась жестами изобразить, какой именно была Юля. — Короче, она ни с кем не встречалась больше двух раз и потом ни с кем из них вообще нигде не пересекалась. Понимаешь?

Я кивнула.

— Значит, Юля знакомилась исключительно с приезжими?

— Ну да! Теперь понимаешь, что больше никто не мог ее убить? Все эти мужики были единственной Юлькиной слабостью, а кроме них она общалась только с мужем, ну и со мной.

— А другие подруги?..

— Я была ее лучшей подругой, — пресекла все мои возражения Лера.

— Ясно, — протянула я. — Скажи, а где она обычно знакомилась с ними?

— Ну, ты загнула, — хмыкнула Лера. — Откуда же мне знать, где Юлька мужиков цепляла?

Слово «цепляла» из уст лучшей подруги прозвучало более чем цинично, но я не стала акцентировать на этом внимание.

— Ну хоть что-нибудь она успела рассказать о своем последнем любовнике?

— Ни-че-го. Вообще ничего. Только за два дня до своей смерти забежала ко мне и объявила, что у нее теперь «новый», — Юлька всегда так говорила.

— Ясно, — опечалилась я и, посмотрев на остатки коньяка в бутылке, решила, что пора уезжать, — ничего нового мне здесь больше не скажут.

— Думаю, мне пора. Еще масса работы.

Лера не стала настаивать на том, чтобы я осталась, мы вышли в коридор, и я уже взялась за дверную ручку, но тут словно бы невзначай вспомнила:

— Лера, а можешь записать мой номер сотового? Вдруг что-нибудь вспомнишь…

Лера не возражала. Раскрыв блокнот на последней странице, она протянула его мне.

— Пиши, если что вспомню, обязательно позвоню, — пообещала она.

Взяв блокнот, я перехватила заранее приготовленную ручку.

— Надо же, не пишет, — пробормотала я, словно это было для меня новостью, — Лера, можно твою ручку?

Лера кивнула и снова метнулась в конец коридора, а я, отложив восхищение по поводу своего истинно профессионального коварства, принялась лихорадочно перелистывать записную книжку.

Номер телефона, напротив которого было написано имя Эрнст, оказался на втором развороте. Пробежавшись взглядом по цифрам, я перелистнула блокнот на чистый лист, и очень вовремя — вернулась Лера.

— Вот, — протянула она мне фломастер.

Я размашисто нацарапала номер своего сотового и вернула блокнот с фломастером Лере.

— Знаешь, что я тебе еще хотела сказать, — остановила меня Лера на пороге.

Я обернулась.

— Брось ты это дело. Если убийца приезжий, а он наверняка приезжий, то шансы найти его равны нулю. Он мог уже вернуться в родной город.

Я неопределенно пожала плечами и, попрощавшись, вышла на лестничную площадку.

Спускаясь по лестнице, я думала о том, что сказала мне Лера на прощание. А если она права? Если убийца действительно был приезжий и давно отбыл в родные края?

Ответ должен был быть однозначным и по возможности немедленным. Поэтому, оказавшись в машине, я первым делом раскрыла сумочку, выудила из нее бархатный мешочек с магическими костями и решительно высыпала двенадцатигранники на ладонь — 15+7+26. «Сомнения являются составляющей нашей жизни, но они не должны мешать нам жить».

Я улыбнулась самой себе — следовало расценивать этот прогноз как громкое «нет» в адрес Лериной теории, а кроме этого, он означал, что мне давно пора действовать.

Я достала из бардачка карту города, отыскала на ней то самое место, где был обнаружен труп Юли, и повернула ключ зажигания.

То место, которое на карте было заштриховано зеленым цветом, действительно оказалось территорией дачных участков. Вернее, они располагались чуть дальше, а я же остановила красный «Линкольн» рядом с лесополосой.

Выйдя из машины, я нацепила на нос темные очки и осмотрелась по сторонам.

Слева от меня, визжа шинами о раскаленный асфальт, мелькали машины, а справа, за низким ограждением шел резкий откос, за которым сразу же начинались лесонасаждения. Подхватив сумочку с несколькими дамскими игрушками типа сигарет и пистолета Макарова, я решительно перешагнула через ограждение.

О том, что спускаться по откосу на каблуках отнюдь не самое приятное занятие, я поняла, когда чуть не оказалась на четвереньках в крапиве.

— И какого черта меня сюда понесло? — вслух пробормотала я, отдирая от одежды репейники.

А действительно, какого черта? Во-первых, со дня убийства прошло уже много времени, а во-вторых, здесь нечего делать после пребывания доблестных работников уголовного розыска. Уж что-что, а обыск местности они проводят на пять баллов. И все-таки я вошла в лесопосадки.

Виктор Геннадьевич сказал, что труп его жены был обнаружен патрульной машиной. Значит, он был оставлен не так уж и далеко от дороги. Но «не так уж и далеко» было понятием растяжимым, и потому я просто без толку лазила по лесопосадкам, выискивая сама не знаю что. Я уже почти уверилась в том, что здесь делать нечего, как вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит.

Я пригнулась к кустам, делая вид, что что-то ищу, а сама принялась осматривать местность, пытаясь понять, откуда за мной наблюдают, и почти сразу увидела этого коварного человека. Дело в том, что самый крайний садовый участок был расположен практически на территории лесополосы, и именно из этого домика велась слежка за мной. Мужик в растянутой майке и широких штанах, стоя на веранде, курил и развлекался тем, что пялил на меня глаза.

Я пригнулась пониже, так, чтобы мужик на некоторое время потерял меня из виду, и принялась окольными путями огибать интересующий меня участок. Расцарапав руки и чуть не выколов глаза о торчавшую сухую ветку, я наконец-то оказалась напротив нужной мне калитки.

Заглянув через невысокий забор, я снова увидела мужика в широких штанах, только теперь он стоял не на веранде, а у противоположной стороны забора, спиной ко мне, и что-то старательно высматривал в лесопосадках. Вернее, не что-то, а кого-то, то есть меня. Я с секунду старательно сверлила взглядом его спину, а когда он, очевидно, почувствовав чужое присутствие, тревожно повел плечами, опередила его и, сделав вид, что только что здесь объявилась, громко крикнула:

— Есть здесь кто-нибудь? Хозяева!

Хозяин откликнулся тут же. И уже через минуту мы стояли друг против друга. Он усиленно делал вид, что за мной не подсматривал, а я — что не знаю о том, что он за мной наблюдал. Вышло убедительно.

— Добрый день, — поприветствовала я мужчину в широких штанах.

— Вернее будет сказать добрый вечер, — улыбнулся в ответ дачник. — Меня зовут Гена. И какими же судьбами в наши края занесло столь очаровательную особу? Машина небось сломалась на полпути?

— Нет, — ответила я и тут же сообразила, что лучше было бы сказать «да», но было уже поздно. — Дело в том, — начала я на ходу сочинять, — что я хотела бы снять здесь участок на летнее время.

— Да что вы? — отчего-то удивился дачник. — У нас такое редкость.

Поскольку лично я ничего редкого в этом не усматривала, то непонимающе округлила глаза.

— Эти участки расположены далеко от речки, — пояснил он. — Место неудачное. Здесь только пенсионерам радость — нам ведь кроме грядок ничего и не надо. А приезжие молодые предпочитают арендовать участки немного выше по этой же трассе.

Да, что-то я как-то промахнулась.

— Я, собственно говоря, не для себя. Ко мне тетка жить приехала. А у меня такая работа, времени ни на что не хватает, не говоря уже… — я махнула рукой. — Вот я и предложила старушке пожить за городом. Свежий воздух и все такое… а я бы навещала ее пару раз в неделю.

— Понятно, — со знанием дела усмехнулся дачник. — Старики сейчас никому не нужны.

Я окинула собеседника любопытным взглядом — сам-то он к числу стариков не принадлежал. Правда, и к тем, кто арендует дачи выше по трассе, тоже не относился. Гене в равной мере можно было дать как тридцать лет, так и пятьдесят.

— Так вот, — продолжила я, — я и хотела бы с кем-нибудь из здешних обитателей посоветоваться.

Дачник сомнительного возраста по имени Гена оказался человеком сообразительным. Он улыбнулся и предложил войти для продолжения разговора на веранду его дачи. Я тоже улыбнулась и не отказалась от предложения.

— Кстати, меня зовут Таня, — представилась я, семеня по асфальтированной дорожке следом за своим новым знакомым.

Гена указал на плетеное кресло в углу веранды и предложил мне присесть, а я в очередной раз не отказалась.

— Вы здесь, наверное, все лето живете, — начала я разговор, оглядываясь по сторонам. Правда, оглядывать здесь особо было нечего — на веранде только и стояло что два плетеных кресла да подобие столика, а вокруг грядки и лесные насаждения.

— Приезжаю сюда ранней весной, чуть снег сойдет, и уезжаю, когда первые морозы ударят.

«Что надо», — подумала я.

— Да неужели? А продовольствие? — допытывалась я.

— Ко мне сын частенько наведывается, он и привозит все необходимое. И к тому же здесь недалеко магазин есть. Так что вы если что, за свою тетку можете не переживать.

«За какую еще тетку?» — чуть было не ляпнула я, но вовремя спохватилась.

— Да, это хорошо, — промямлила я. — Гена, вы здесь наверняка уже всех хорошо знаете. Скажите, с кем лучше всего договориться насчет домика? Я, честно говоря, первый раз решила арендовать частный дачный участок, и то не для себя, так что боюсь нарваться на какие-нибудь неприятности. Сами понимаете, люди разные бывают…

— Да я же говорю, здесь практически одни старики, так что всегда царит тишина и покой. Ваша тетя наверняка будет довольна, а договориться можно с кем угодно, главное, чтобы в цене сошлись.

— Цена — это пустяки, — деловито заявила я и почувствовала гордость за себя и свою, пусть даже не существующую, тетку. — Главное, чтобы все действительно спокойно было. А то вот лесополоса рядом, да и трасса… Вдруг что-нибудь случится.

— Нет, у нас здесь ничего не случается, — уверенно заявил Гена, и не знай я о том, что несколько дней назад неподалеку был найден труп девушки, наверное, поверила бы ему. Но я о трупе знала, и потому меня крайне удивил тот факт, что о нем ничего не знает Гена. Здесь же, прямо у него под носом работал наряд милиции. Он что, не заметил их? Его интересуют исключительно одинокие девушки? А может, Гена просто боится признаваться, что рядом с его дачей был оставлен труп молодой девушки — согласитесь, факт мало приятный, и логично, что распространяться о нем особого желания нет. Вряд ли это послужит хорошей рекомендацией для денежной горожанки, желающей сплавить свою тетушку за город. Но ведь я таковой не являюсь! Может, намекнуть?

Я подумала и намекнула.

— Знаете, один мой знакомый работает в милиции, и когда я ему сказала о своей задумке относительно аренды дома в этом районе, он выразил свое сомнение и сказал, что здесь не все так уж и спокойно.

— Не знаю, что имел в виду ваш знакомый.

На секунду возникла пауза, в течение которой мы пристально смотрели друг другу в глаза.

— А хотите, я угощу вас чаем с мятой? — ни с того ни с сего спросил Гена.

Я растерянно захлопала глазами.

— Хочу, — после серьезных раздумий ответила я.

— Сейчас.

Гена быстро поднялся из кресла и скрылся в доме. Я секунду посидела одна, а потом тоже покинула свое место, подошла к перилам и, облокотившись на них, устремила свой взор поверх низкой загородки — туда, где плотно смыкали ветви деревья, образуя небольшой островок леса.

Интересно, а каково здесь ночью? А еще было бы интересно узнать, любопытство и падкость до наблюдений за малознакомыми людьми — это круглосуточное качество Геннадия или оно проявляется только в послеобеденное время?

Позади скрипнула половица — возвращался мой дачник, в руках у него был поднос, на котором стояли две чашки чая и блюдце с вареньем.

— Прошу, — любезно предложил Гена.

— Геннадий, — даже не взглянув на угощение, — начала я. — И все-таки мой знакомый никогда ничего не говорит просто так, и уже если он дал понять, что здесь что-то не в порядке, то это правда. Возможно, я выбрала бы другое место, где можно арендовать дом, но уже обещала тетушке, что она будет отдыхать именно здесь, и боюсь, что если я предложу ей другое место, то она может это неправильно истолковать. Понимаете? Так что, прошу вас, скажите, здесь, действительно, не происходило ничего странного в последнее время?

Поднос со звоном опустился на стол.

— Кто тебя прислал? — прошипел Геннадий.

В следующую секунду он сгруппировался и с прыткостью, казалось бы, не свойственной для людей его телосложения, кинулся на меня. Я ойкнула и рухнула на пол, оказавшись примятой его тушей. Что-то мне подсказывало, что это было отнюдь не сексуальное домогательство.

— Быстро отвечай, кто тебя прислал?! — заревел Гена и вцепился мне в горло. — Отвечай! — ревел он, даже не осознавая нелогичность своей просьбы, поскольку я и рада была бы ответить, да не могла, ввиду того, что его пальцы сдавливали мое горло.

— Стерва, решила меня обмануть?! — не унимался Гена. — Про тетку сказку сочинила, думала, я поверю? Идиотка!

Меня подобное одностороннее общение совсем не устраивало, и я решила немного исправить положение — поджала колени к груди и со всей силой лягнула своего противника в живот.

Гена с вытаращенными глазами пролетел по кривой траектории и, судя по грохоту, приземлился где-то в комнате. Я тут же вскочила на ноги и метнулась следом за ним, на ходу расстегивая сумочку и доставая пистолет. Гена барахтался среди разбросанных поварешек, мисок и прочей утвари, свалившейся на его несчастную голову после столкновения с полкой. Он отшвыривал от себя все эти предметы домашнего обихода, нещадно матерился и пытался подняться на ноги, но я пресекала эти попытки и закрепила свою победу тем, что поставила ногу на грудь поверженного врага. Вот тут бы раздаться аплодисментам и крикам «Браво!» в адрес Танечки Ивановой, но частный сыск — дело не только тонкое, а еще и неблагодарное, так что вместо оваций мне предстояла малоприятная процедура изобличения врага, то есть допрос.

— Итак, — нараспев произнесла я. — Кого ты там назвал идиоткой?

Я всегда была убеждена, что сведение личных счетов — дело правое.

— И в чей адрес было сказано «стерва»?

Гена отчаянно замотал головой, кажется, мой «макаров» заставил его жестоко раскаиваться.

— Ты меня убьешь? — осипшим голосом прохрипел дачник.

— Ну что ты. Убивать тебя никто не собирался, но за такие слова придется ответить.

Я кровожадно улыбнулась, рука с пистолетом проделала путь вниз и остановилась чуть ниже упитанного брюшка Геннадия. По мере того как оружие приближалось к цели, а Гена осознавал суть коварного плана мести, его глаза наполнялись диким ужасом, который достиг своего пика, когда пистолет повис в воздухе.

— Нет! — взвыл он.

Кажется, мои расчеты оказались верными и Геннадий не слишком бы обиделся, если бы я пустила ему пулю в лоб, — не мозги были для него самым ценным…

— Нет? — на всякий случай переспросила я.

— Нет… — взмолился дачник.

— Ладно, — сжалилась я. — Но взамен ты должен будешь мне кое-что рассказать.

— Все что угодно…

Я довольно улыбнулась, сговорчивость моего нового знакомого и впрямь радовала.

— Только… — Гена жалобно кивнул на пистолет.

— Нет, — категорично заявила я. — Только после того, как я услышу то, что хочу.

Кажется, это не слишком-то устраивало типичного дачника, но возражать он не решился.

— Итак… Несколько дней назад, в здешних окрестностях произошел небольшой инцидент. Что ты об этом знаешь? Ты же должен был видеть, что здесь работает наряд милиции?

— Вроде нет, — Гена запутался, будучи не в состоянии решить, видел он неподалеку от своей дачи наряд милиции или нет.

Я скривила недовольную гримасу, давая понять, что меня такой ответ не устраивает.

— Когда здесь работала милиция, меня не было. Я уходил в магазин — продукты закончились, а сын все не ехал, — поспешно сообщил Геннадий, которому явно не хотелось вызывать моего недовольства. — А когда вернулся, то уже никого не было и труп увезли.

— Так, — я прищурилась. — Значит, с ментами ты не разговаривал, а про труп знаешь. Откуда?

Гена зажмурился.

— Откуда? — повторила я.

— Я видел… — выдавил он из себя.

— Что видел?

Гена глотнул воздух, открыл глаза и, стараясь не смотреть на мою вытянутую руку с пистолетом, быстро заговорил:

— Было двенадцать часов ночи. Я уже погасил свет и собирался ложиться спать, но вдруг услышал, как по трассе едет машина, потом скрипнули шины, и она остановились. Я удивился — кто бы это мог быть? Для дачников позднее время, да и вообще здесь уже после шести вечера машины перестают ездить. Это меня заинтересовало, и я решил посмотреть — кто пожаловал в наши края. Я вышел на веранду. Ночь была хоть глаз выколи, должно быть, поэтому водитель не погасил фар, так что я сразу же заметил машину, остановившуюся у обочины. Из нее вышел человек, открыл багажник и вытащил какой-то большой сверток. Приехавший перекинул свою ношу через плечо и скрылся в лесопосадках. Он был там совсем недолго, не больше двух минут, а вернулся уже с пустыми руками, быстро сел в машину, завел мотор и умчался.

Гена замолчал и вопросительно уставился на меня.

— Дальше, дальше, — подсказала я.

— Когда гул мотора затих, я взял фонарь и вышел из дома. Минут двадцать я бестолково бродил по лесопосадкам, обшаривал все кусты, уже отчаялся что-либо найти и решил бросить это бестолковое занятие, как вдруг споткнулся обо что-то. Я посветил фонариком, смог различить что-то непонятное, накрытое брезентом. Я нагнулся и откинул край… Там был труп молодой девушки. Я до смерти перепугался, схватил фонарь и бросился бежать в дом, а на следующий день как раз на том месте, где ночью останавливалась машина, на которой привезли труп, тормознули гаишники. Они частенько здесь обирают водителей. Я сразу смекнул, что они натолкнулись на труп, и свалил из дома, решил переждать, чтоб потом не допытывались, а то ведь затаскают по допросам.

Я испытующе смотрела на Геннадия. Его рассказ звучал правдоподобно, но все-таки кое-что мне не нравилось, а именно — нападение на меня.

Ну, подумаешь, видел, как труп привезли, — убийцу-то он не видел, и убийца его тоже. Ну, подумаешь, свалил с дачи, когда менты рыскали по округе в поисках свидетелей, — в магазин отлучился, что с того? Но это еще не значит, что нужно нападать на девушку, являющуюся под благовидным предлогом аренды дома.

— Все, — пробормотал Гена, видя мои сомнения. — Честно, все…

С честностью он, конечно же, поторопился.

Многолетняя практика сыщика убедила меня в том, что честных людей на свете нет и быть не может. Но Гена, очевидно, ничего не знал о том, какой опыт можно вынести из частного сыска. Что же, придется открыть жестокую правду дачнику, к которому я уже начинала проникаться симпатией.

— А вот у меня иное мнение, — заявила я. — Если это все, как ты говоришь, то зачем было на меня нападать?

— Я напугался.

— Ты сказал, что ментов напугался, однако их-то не пошел душить, — весело возразила я. — Так почему?

Гена смотрел то на меня, то на пистолет и явно готовился принять какое-то важное решение. Я терпеливо ждала, зная, что присутствие «макарова» заставляет людей предпринимать верное решение.

— Это ты ее, да?.. — тихо спросил типичный дачник.

— О боже! — взмолилась я.

Только этого мне и не хватало — меня приняли за убийцу. А что? Говорят же, что домашние животные — кошечки и собачки со временем становятся похожими на своих хозяев. Может, и со мной произошло что-то подобное, и я стала похожа на тех, кого так старательно ловлю?

— Я знал, что ты вернешься, — продолжал между тем Гена.

Я насторожилась. Интересно, и откуда это такая осведомленность? Откуда ему знать, что убийца вернется сюда?

Я явно чего-то не понимала. А когда чего-то не понимаешь, то самое верное — промолчать. Во-первых, снижается риск того, что сморозишь какую-нибудь глупость, во-вторых, наверняка узнаешь что-нибудь новенькое и интересное.

Гена сделал над собой усилие и выдавил:

— Оно там, — он кивнул в сторону буфета. — В верхнем ящике…

Оно?

Я не понимала, о чем идет речь, но двинулась в указанном направлении.

Гена попытался подняться.

— Лежать! — рявкнула я. — Я неплохо стреляю и не промахнусь с такого расстояния.

Гена внял моим словам и вернулся в прежнее положение, а я тем временем дошла до буфета и выдвинула указанный ящик.

В нем поверх книги с отпугивающим названием «Заготовка впрок» лежало… ожерелье, при виде которого я тихонько присвистнула. Оно состояло из прозрачных голубых камней, собранных в форме цветов! Мельчайших, словно крупинки, у застежки и увеличивающихся к середине, где они сходились вокруг огромного ярко-голубого камня.

О да, оно бесспорно великолепно смотрелось бы на шее Геннадия, вскапывающего грядки! И, забыв о своем новом амплуа убийцы молодых девушек, я спросила:

— Как оно к тебе попало?

— Что? — Гена самодовольно хихикнул. — Ты-то ведь не смогла снять его с покойницы!

Очевидно, мой вопрос не изменил представления дачника обо мне.

— Я когда увидел это ожерелье на трупе, подумал, что убийца был либо сумасшедший, либо слепой, потому как любой нормальный человек забрал бы такую вещицу. А потом, когда я сам попытался его снять, то понял, в чем дело, — застежку заело. Снять ожерелье было просто невозможно, пришлось идти в дом за плоскозубцами и немало потрудиться, чтобы снять его.

Я внимательнее осмотрела свою находку. Гена не врал — застежка действительно была сломана, но это ничуть не уменьшило ценности ожерелья. И тут я задумалась — что на моем месте должен делать алчный частный детектив? А не менее алчная особа женского пола?

— Значит, так, — изрекла я. — Сейчас я конфискую у тебя эту вещицу и тихо удалюсь, а ты останешься здесь и будешь бороться с желанием догнать меня. Ясно?

Гена утвердительно кивнул.

— И ты никогда никому не заикнешься обо мне. Ясно?

Гена опять кивнул.

Я одобрительно улыбнулась и, уронив успевшее полюбиться мне ожерелье в сумочку, принялась отступать к двери.

— И еще, — я остановилась у порога. — Если когда-нибудь ты решишь вернуть себе эту милую безделушку, то вспомни о том, что у меня есть один недостаток — в моей сумочке всегда валяется пистолет, и это желание сразу же пропадет.

Сделав прощальный жест, я вышла за дверь. По грядкам я скакала как ошалевшее кенгуру, крепко прижимая к себе сумочку.

Верить в то, что Гена так безропотно расстался с ожерельем, конечно, хотелось, но мою алчную душонку терзали сомнения… кстати, не напрасные. Уже выскочив за калитку, я обернулась и увидела, как в дверном проеме показалась разъяренная физиономия Геннадия, затем рука, сжимающая неизвестно откуда взявшуюся мотыжку.

Я на секунду остановилась, ошалев от такого зрелища, но когда дачник сфокусировал на мне свой взгляд и, воинственно размахивая над головой мотыжкой, ринулся на меня, припустила так, что мне мог бы позавидовать любой легкоатлет.

Перескакивая через очередную грядку, я подумала о том, что в случае летального исхода этой погони в моей эпитафии будет уместно написать: «Позор частному детективу, зашибленному мотыжкой среди грядок». Подобная перспектива не слишком-то устраивала, и это придало мне сил. Я не могла не согласиться с тем, что жизнь частного детектива сложна. И дело было вовсе не в том, что я не привыкла к подобным физическим нагрузкам, а в том, что было безумно жаль новенькие туфли. Но типичный дачник с мотыгой не давал в полной мере упиться сожалением о предстоящей потере обуви.

Короче, откос я преодолела почти без потерь и, перешагнув через ограждение, помчалась к машине, кляня судьбу и себя за то, что так далеко ее оставила, не предусмотрев подобный вариант развития событий.

Пожалуй, водители, проезжающие в этот момент по трассе, могли наблюдать любопытную картину. По асфальту мчится девушка на шпильках, прижимая к груди сумочку, а за ней следом — мужик в широких штанах и с мотыжкой в руках.

Девушка на шпильках первой достигла красного «Линкольна» и впрыгнула в салон, второй его настигла мотыжка, угодив в крышу, и, судя по последующему за этим звуку, нанесла машине внушительный ущерб. Дачник же до финиша не добрался, и его отборный мат я слышала, уже отъезжая.

Я девушка всесторонне развитая, знаю, что наряду с утверждением: «На вежливость нужно отвечать вежливостью» существует и обратный тезис. Потому я с чувством выполненного долга высунулась в окошко машины и заорала:

— Псих! Идиот! Такому место в психушке! Чтоб тебе век на огороде чучелом стоять!

Вот на этой высокой ноте я и рассталась с дачником в широких штанах, не скрою — не без удовольствия.