Одна на миллион

Марина Серова, 2007

Не думала не гадала частный детектив Татьяна Иванова, что создаст себе проблему на ровном месте. А всего-то отказала вновь испеченному корреспонденту криминальной хроники Маше Барановой предоставить материалы для статьи. Если настырная выпускница журфака хочет писать о криминале – пусть пишет! У Татьяны и без того времени ни на что не хватает. Некогда?! Однако придется! Баранова исчезла. Или ее похитили бандиты, которых девица утомила своей активностью? В любом случае разбираться придется Ивановой, так как богатенькие предки Машеньки во всем обвиняют сыщицу…

Глава 2

Та девушка, которая умоляла меня заняться вместо нее журналистскими расследованиями, внешне совсем не была похожа на хозяйку кабинета. Кира Леонидовна оказалась крупной крашеной брюнеткой, весьма и весьма эффектной. Эдакая леди-вамп со стажем, способная убить одним взглядом. Я поздоровалась, уверенной походкой прошла к столу и села прямо напротив Барановой, давая ей понять, что я тоже непростая штучка.

Если у меня и возникли сомнения насчет того, что та самоуверенная выпускница журфака, с которой я встречалась неделю назад в скверике около моего дома, приходится ей дочерью, то они быстро рассеялись. Я увидела на столе фотографию в металлической рамке, на которой была запечатлена дружная семейка — Кира Леонидовна, та самая рыжеволосая девушка и блондинистый мужчина, вероятно, ее отец. Кстати, физиономия последнего частенько мелькала в информационных программах местного телевидения, но я, увы, не помнила его регалий. Маша не блефовала, когда говорила, что ее родители не простые смертные, а потому разборки с ними будут не самым приятным для меня занятием.

— Итак, где моя дочь? — сурово спросила директриса.

— Кира Леонидовна, я не понимаю, что заставило вас обратиться ко мне с этим вопросом. Дело в том, что я видела Марию всего один раз в жизни. Это было примерно неделю назад. Она предложила мне заключить одну сделку, но я отказалась. Вот, собственно, все, что я могу вам сказать, — с чувством собственного достоинства изрекла я и улыбнулась.

— Не надо мне лгать! — рявкнула Баранова. — Вы не отказались помочь моей дочери, а согласились!

— Вы заблуждаетесь, — абсолютно спокойно сказала я.

— Не смейте со мной так разговаривать! — Подбородок директрисы отчаянно задрожал. Ярость не украшала хозяйку кабинета, из леди-вамп она моментально превратилась в базарную бабу.

— И вы не смейте повышать на меня голос, — сказала я, по-прежнему сохраняя совершеннейшее спокойствие.

Однако Баранова посмела и дальше кричать на меня, усугубляя конфликт. Она обвинила меня в том, что я взяла у ее ненаглядной дочурки немалую денежную сумму в счет аванса, но палец о палец не ударила, дабы помочь начинающей журналистке, а потому Машуля была вынуждена одна-одинешенька ринуться в гущу тарасовского криминала.

Это обвинение повергло меня в шок, но ненадолго.

— Знаете, Кира Леонидовна, я могу перечислить фамилии моих клиентов, которым я оказывала детективные услуги. Думаю, они подтвердят, что моя репутация безупречна. Я никогда бы не стала брать денег, будучи уверенной, что не стану их отрабатывать.

— Назовите! — Баранова тотчас ухватилась за мое предложение. — Я прямо сейчас свяжусь с ними. Ну, давайте! Чего же вы молчите?

Я назвала несколько громких имен, и пыл Барановой сразу несколько остыл. Правда, немного подумав, Кира Леонидовна усомнилась в моей искренности и позвонила одному чиновнику областного масштаба, с которым, как оказалось, была очень хорошо знакома. Во всяком случае, она называла его на «ты» и, разумеется, просто по имени, без пресловутого отчества. Товарищ подтвердил, что обращался к моим услугам и остался ими очень доволен. Короче, он засвидетельствовал безупречность моей репутации и даже рекомендовал в случае чрезвычайных обстоятельств обращаться ко мне за помощью. Поскольку Баранова включила громкую связь, то я все это слышала и внутренне ликовала. А вот Кира Леонидовна почувствовала себя не в своей тарелке. Она, бедняжка, даже закашлялась.

— Простите, — сказала она, испив минералочки без газа.

— Ладно, проехали, — ответила я.

Я действительно перестала сердиться на хозяйку кабинета. В конце концов, она нашла в себе силы признать свою неправоту и изменить характер нашего общения. А перестав метать в мой адрес необоснованные обвинения, Баранова даже попросила меня посодействовать в поисках ее пропавшей дочурки. Правда, о каком-либо вознаграждении она даже не заикнулась. Мне пришлось внести ясность в ситуацию:

— Если вы, Кира Леонидовна, нанимаете меня для расследования, то есть смысл ознакомить вас с моими тарифами, — я сделала паузу, а затем озвучила цену вопроса.

— Да, нанимаю, — кивнула директриса, положила на стол свою сумочку, покопалась в ней, достала ключ, не поднимаясь с кресла, открыла сейф рядом со столом и небрежно швырнула на стол несколько долларовых банкнот.

Отсутствие доброжелательной улыбки на лице моей новой работодательницы меня не обидело. Теперь я уж точно могла умерить свои амбиции и на полную катушку включить свой мыслительный аппарат. Работа есть работа, а главная черта клиентов и клиенток — платежеспособность.

«Таня, а вот с ее дочуркой ты была принципиальнее! Ладно, проехали!..»

— Кира Леонидовна, расскажите мне, пожалуйста, когда и как вы узнали о том, что ваша дочь пропала, и почему связали ее исчезновение с журналистским расследованием? — спросила я, удивляясь осведомленности моей клиентки. Маша ведь хотела скрыть от родителей все, что касалось трудоустройства в редакцию газеты вообще и испытательного срока в частности.

— Мария несколько дней не отвечала на мои звонки. Дело в том, что мы живем отдельно, но я звоню ей практически каждый день, за редким исключением. Двадцатого я приехала из командировки, позвонила дочери, но не застала ее ни по одному телефону. Это меня не очень насторожило. Маша имеет скверную привычку менять мобильных операторов, как только появится новая компания или новый тариф, она сразу же покупает симку и забывает сообщать мне новый номер. Дома она тоже могла не ночевать, у нее есть парень, они собираются пожениться… Мы с мужем люди современных взглядов, поэтому и купили год назад дочери отдельную квартиру… Я не смогла застать дочь ни дома, ни связаться с ней по телефону, и это стало меня сильно волновать. Три дня назад я пришла к ней на квартиру, у меня есть запасные ключи… Конечно, я допускала, что Мария могла поехать куда-нибудь на несколько дней, например, на дачу к Кириллу или к подруге… То, что я увидела дома, опровергло мои догадки.

— Что же вы там увидели?

— Когда люди собираются в поездку на несколько дней, они не оставляют в мойке немытую посуду, в микроволновой печи — пиццу, а в стиральной машине — мокрое белье. Во всяком случае, моя девочка таких привычек не имеет. Я на все это посмотрела, и у меня возникло ощущение, что Мария вышла куда-то на пять минут, максимум на час. Я ждала ее, ждала, но так и не дождалась. Не вернулась она туда и на следующий день, и на третий… Я не могла места себе найти и начала обзванивать больницы, морги. К счастью, Маша никуда не поступала. Потом стала обзванивать всех знакомых дочери. Кирилл не мог сказать ничего вразумительного, он сам несколько дней не мог найти Марию, а вот Настя оказалась осведомленнее. Она-то мне все и рассказала.

— Что именно?

— Все: про газету, про испытательный срок, про то, что Маша обратилась к вам с деловым предложением, и про то, что вы сначала согласились ей помочь, взяли деньги, а потом… — Баранова не решилась повторить свои первоначальные обвинения, немного помолчала и продолжила: — Мы с мужем поверили Насте, потому что у дочери на столе лежала ваша визитка. Но вы, оказывается, ей отказали. Кстати, почему вас не устроило предложение моей дочери?

— Кира Леонидовна, я твердо убеждена, что каждый должен сам нести свой чемодан.

— А как же, простите меня, широкая сфера самых разнообразных услуг? Там каждый работник несет чужой чемодан и получает за это соответствующее вознаграждение.

— Частный детектив — это профессия узкой направленности. Я работаю не на потребу журналистам и читателям криминальных полос, я решаю проблемы конкретных граждан, — с чувством собственного достоинства сказала я.

По растерянному взгляду Барановой было нетрудно догадаться, что она не поняла до конца мое жизненное кредо.

— Ну хорошо, не захотели помогать моей дочери так не захотели. Наверное, она с вами неправильно разговаривала. Мария у нас девочка с характером. Знаете, мы с мужем были против того, чтобы она стала журналисткой. Это же несерьезно! Журналист — это даже не писатель, каждое его слово подвергается редактированию, но Маша не понимала этого. — Баранова горько вздохнула и продолжила объяснять мне свою жизненную позицию: — У нас было честолюбивое стремление дать Марии экономическое образование, если не за границей, то хотя бы в Москве. Думали, что она станет помогать нам в бизнесе, но Маша уперлась, подала документы на журфак, и отговаривать ее было уже бесполезно. Не скрою, я была бы даже рада, если бы этот испытательный срок вызвал у Марии стойкое отвращение к профессии журналиста. Еще не поздно получить второе образование. Но сначала надо ее найти и вернуть в семью.

Я стала задавать Кире Леонидовне вопросы, ответы на которые должны были очертить круг общения пропавшей девушки. Баранова охотно отвечала, черпая информацию в памяти своего мобильного телефона.

— Ну вот, собственно, и все, — сказала клиентка, откинувшись на спинку кресла. — У Марии была близкая подруга, Наташа, они со школы еще дружили, но она месяц назад вышла замуж и уехала с мужем в Москву. Ее новые координаты мне неизвестны, думаю, они вам и не нужны. Так что осталась только одна подружка, Настенька Можжухина, и мальчик тоже один, Кирилл Одинцовский.

Да уж, список ее друзей был не слишком длинный! Я пока не знала, хорошо это или плохо.

— В какую газету устраивалась на работу Мария?

— Не знаю, — пожала плечами Баранова. — А разве Маша вам не сказала?

— Нет.

— Вы спросите у Насти, она, должно быть, в курсе. Еще вопросы есть?

— Кира Леонидовна, у меня есть одна просьба…

— Какая?

— Я хотела бы побывать у Маши дома, возможно, там что-то подскажет, где ее надо искать.

— Не сейчас. У меня, знаете ли, много работы, поэтому я не могу немедленно сопроводить вас на квартиру. Позвоните мне после шести, и мы обо всем договоримся. Нет, лучше я вам сама позвоню.

— А в милицию вы будете обращаться? — поинтересовалась я напоследок. Собственно, мне было ни горячо ни холодно оттого, будет ли моя клиентка озадачивать поисками своей дочурки правоохранительные органы. Это было ее личным делом. Меня параллельные расследования никогда не волновали.

Баранову мой вопрос сильно смутил. Она стала лихорадочно теребить в руках визитницу, а почувствовав, что пауза стала неприлично долгой, изрекла:

— Пока нет.

«Странно, — подумала я про себя, — как правило, родители первым делом бегут в милицию, если, конечно, преступники не требуют выкупа и молчания. В данном случае ни о каком похищении с целью выкупа речи не шло, но Мария, как минимум, четвертый день не возвращалась домой».

— Ну, нет так нет.

— Я надеюсь, что вы, Татьяна, быстро найдете мою дочь.

— Я постараюсь.

— Тогда до вечера, — махнула рукой хозяйка кабинета, давая понять, что аудиенция закончена. — Работайте!

Сделав для себя определенные выводы, я покинула кабинет Барановой. Сказать наверняка, что исчезновение ее дочери напрямую связано с журналистским расследованием, я не могла. Но пока это было основной версией.

«Таня, а может быть, Машка вовсе никуда и не пропала, а только создала такую видимость, чтобы потрепать тебе нервы? Что ж, очень даже может быть. Даже Кира Леонидовна не отрицала, что у ее дочурки прескверный характер. Инсценировка — это версия номер два».

Сев в машину, я первым делом позвонила на мобильник Насте Можжухиной, которая дала Барановой-старшей наводку на мою скромную персону.

— Алло, — нехотя ответил гнусавый голос.

— Настя?

— Да, я. А это кто? Я что-то не узнаю.

— Частный детектив Татьяна Иванова. Я занимаюсь…

— Знаю, помогаете Машке устроиться на работу в редакцию.

— Нет, я занимаюсь поисками пропавшей Марии Барановой. Меня наняла Кира Леонидовна. Нам надо срочно с тобой встретиться.

— Ну я не знаю, — прогундосила девушка. — У меня нет времени…

— Ты на работе? Я могу подъехать к тебе в обеденный перерыв.

— Нет, я не на работе, но… — Настя не могла быстро придумать стоящую «отмазку», поэтому, немного подумав, сказала откровенно: — Но я не вижу смысла встречаться. Я уже все рассказала Машкиной матери. Что вам еще от меня надо?

— Настя, кажется, до тебя так и не дошло — твоя подружка пропала, она уже несколько дней не появляется дома, не отвечает на звонки мобильника и вообще не дает о себе знать.

— Знаю. А вы с Кирюхой разговаривали?

— Лично я — нет, но Баранова разговаривала с Кириллом. Он вообще не в курсе. Давай встретимся с тобой через полчаса…

— Нет, — заупрямилась Можжухина, давая мне все основания подозревать ее в сговоре с Машкой. — Я так быстро не соберусь. Полчаса! Мы же не в армии!

— Я могу подъехать к тебе, — пошла я напролом.

— Этого еще не хватало! У меня не убрано, к тому же предки должны скоро прийти. — Моя собеседница нашла сразу два предлога, чтобы не приглашать меня к себе домой. Они оба показались мне несерьезными. Я прониклась убеждением, что Настю надо дожать любыми путями, вынудив согласиться на встречу.

— Так, Настя, мне кажется, ты что-то скрываешь от следствия, — строгим тоном сказала я.

— Какого еще следствия! — огрызнулась Машина подружка. — Что все так переполошились-то и меня крайней сделали? Можно подумать, она первый раз пропадает…

— А вот это уже интересней… Не хочешь встречаться, ответь на мои вопросы по телефону, — предложила я и услышала около уха какой-то гудок.

— У моего мобильника сейчас батареи сядут, — радостно сообщила мне Настя. — Так что диалога не получится.

— Тогда жди в гости, адрес у меня твой есть, а твои родители нам не помешают. Наоборот, даже помогут…

Наверное, девушка поняла, что моя настойчивость не знает меры, поэтому нехотя выдавила из себя:

— Ладно, давайте встретимся через полчаса.

— Ты точно придешь, не обманешь? Иначе…

— Да, точно! Зачем вы переспрашиваете? Все равно ведь не отстанете от меня! Только я все равно не знаю, где Машка.

Молодец, Таня, тебе таки удалось вырвать у нее обещание! Как говорится: не мытьем, так катаньем, но дожала!

В трубке снова что-то тренькнуло, и пока связь не оборвалась окончательно, я обозначила место встречи и то, во что буду одета.

Только положив трубку, я поняла, что радоваться рано, общение с Можжухиной наверняка не будет сердечным. Настя не скрывала, что не расположена к откровенному разговору.

Я сидела за столиком летнего кафе и нервничала. Настя опаздывала уже на двадцать минут. На звонки она не отвечала, пропавшая Маша Баранова тоже была вне зоны доступа. От скуки я обзванивала все номера, к которым она была подключена за последний год, но результат от этого был нулевой.

— Это вы Татьяна? — вдруг спросил меня гнусавый голос, заставивший моментально отвлечься от телефонных забав.

Можжухина была высокой русоволосой девушкой, симпатичной, но с унылым выражением лица.

— Да, это я. Садись, Настя. Мороженое заказать?

— Мороженое? Нет, меня от него тошнит, — проворчала она, плюхнувшись на стул. — Лучше сок, яблочный.

Я позвала официантку, заказала сок для Можжухиной и кофе для себя. Надо сказать, это была уже третья чашка эспрессо, но девушку в кружевном переднике однообразие моих заказов ничуть не смутило. Она мило улыбнулась и пошла к барной стойке, предоставив нам возможность общаться с Настей.

— Ну и о чем вы собираетесь со мной разговаривать? — осведомилась Можжухина, вульгарно откинувшись на спинку пластмассового стула.

Прежде чем задать первый вопрос, я внимательно присмотрелась к ней — уж не наркоманка ли она? Во всяком случае, такая мысль мелькнула у меня в голове. Уж больно выглядела она затравленно… Нет, вены не исколоты, зрачки глаз тоже нормальные, не расширены и не сужены… Но вот не дарила Настя почему-то миру свой позитив, и все тут!

— Когда ты в последний раз общалась с Марией?

— Это вы Машку так называете? — усмехнулась Настя. — Она терпеть не может, когда к ней так официально обращаются.

— Почему?

— Понятия не имею.

— А что еще она терпеть не могла? — спросила я, закуривая.

— Как раз вот этого.

— Сигаретного дыма?

— Вот именно, — сказала Можжухина, брезгливо поморщившись, и мне пришлось потушить сигарету. — А еще она терпеть не могла, когда за ее спиной о ней разговаривают.

— Сейчас случай особый. Возможно, ее жизни угрожает опасность…

— Ой, не верю я в эти сказки!

— Почему?

— Она со школы такие корки мочила! В десятом подговорила весь класс уйти с урока математики и оставила училке послание на доске, чтобы искали нас в поезде Тарасов — Москва… Правда, староста никуда не ушла и вытерла доску, поэтому все сорвалось… Потом в прошлом году Машка вроде бы как пропадала, Барановы такой кипеж подняли, всю милицию на уши поставили, а она с Кириллом в круиз по Волге на теплоходе укатила. Конечно, Машка думала, что предки об этом не узнают, они ведь за границей были, но вернулись на неделю раньше…

— Однако сейчас Кирилл здесь, в Тарасове, и он не знает, где Маша. Или знает и молчит?

— Ну, может, она кого другого подцепила, — после некоторых раздумий высказалась Можжухина. — Кирюха-то у нее не первый…

— Настя, ты хочешь сказать, что твоя подруга вот такая отчаянная эгоистка, что она могла с кем-нибудь познакомиться, забыть про все на свете: про работу, Кирилла, родителей, наконец, и уехать с малознакомым человеком куда-нибудь развлекаться? — Задав этот вопрос, я не заметила на лице своей собеседницы отражения мыслительных процессов. Казалось, она ждала, когда же наше общение закончится и можно будет пойти по своим делам. — Настя, так что ты об этом думаешь?

— О чем? — спросила девица так, будто она меня совсем не слышала.

— Мне показалось, ты хотела сказать, что Маша — девушка влюбчивая, способная на непредсказуемые поступки и…

— Ничего такого я не хотела сказать, — оборвала меня Можжухина. — Я не знаю, где Баранова, и все тут! Я вообще ничего не знаю и знать не хочу!

— Как это ничего не знаешь?

— А так!

— Но это же ты наплела Кире Леонидовне, что я взяла у Маши деньги, а помогать ей не стала. Зачем ты ей соврала? — осведомилась я, подавшись всем телом вперед.

— Ничего я не соврала! — огрызнулась Можжухина. — Мне Машка сама так сказала.

— Неужели?

— А разве это не так?

— Конечно, нет! Я отказалась помогать Барановой, и она пригрозила мне, что выкинет какой-нибудь фортель. Вот и выкинула, оговорила меня…

— Да, Машка на многое способна, только я тут ни при чем, — Настя кисло улыбнулась.

— А я тебе не верю. Баранова, наверное, у тебя дома сидит и строчит статейки в газету?

— Еще чего! — возмутилась Настя. — Я с ней сама на грани ссоры…

— С чего бы это вдруг?

Можжухина немного подумала, потом отпила сока и стала вещать:

— В общем мне срочно понадобились деньги, приличная сумма, такую мне могла одолжить только Машка. Я пришла к ней домой, чтобы попросить взаймы, а она меня слушать не стала, а начала ныть про свои проблемы, про испытательный срок и все такое прочее. Только я думаю, что это совсем не проблемы. Достаточно было одного звонка папочки или мамочки редактору газеты, так ее без всякого испытательного срока бы взяли. Но Машке стукнуло в голову — ее предки должны быть уверены в том, что она сама устроилась на работу. Кирилл подкинул ей идейку насчет частного детектива…

— Кирилл? — не поверила я.

— Да, Кирилл. Он и ваш телефончик где-то надыбал. Так вот Машка сказала, что вы берете дорого, и вся ее наличка уйдет на оплату детективных услуг, а потому она мне денег дать не может. Ну я потом ей через пару дней перезвонила, она сказала, что сама каким-то расследованием занимается, а деньги вроде бы ушли.

— А каким расследованием она занималась?

— Что-то там с паленой водкой связано, я деталями не интересовалась, — с видимым усилием процедила Можжухина. — Оно мне надо?

— Неужели совсем не интересно было?

— У меня свои проблемы, — сказала Настя.

— Какие, если не секрет? — поинтересовалась я.

— Это вас не касается. — Настя сделала несколько глотков сока, а потом вдруг бросила мне: — Вы же мне денег на аборт не дадите, вот и не лезьте в мою жизнь со своими расспросами!

Эта фраза все прояснила, и я даже пожалела, что проявила чрезмерное любопытство. Так глубоко лезть в личную жизнь свидетельницы я не собиралась. Изводить ее разными щекотливыми вопросами охота отпала.

— Хорошо, будем говорить только о твоей подруге. Она правда детективы не читала?

— Раньше читала, а потом в университете ей внушили, что криминальное чтиво — это пошло, что детективчики читают только тупые домохозяйки.

— Ясно. А в какую редакцию Маша устроилась, ты знаешь?

— Без понятия. Она не говорила.

— Жаль. Тогда вспомни, пожалуйста, когда ты приходила к ней домой?

Можжухина немного подумала, а потом назвала дату. Оказалось, что она видела Машу в тот же день, что и я, а через два дня Баранова уже занималась своим первым журналистским расследованием, но еще никуда не исчезла. На этом полезная информация закончилась, далее пошли жалобы на несчастную любовь, несправедливость судьбы и дороговизну частной медицины. А в заключение Можжухина попросила у меня денег взаймы. Чисто по-женски мне было жалко забеременевшую девушку, но денег на аборт я ей тоже не дала. Настя психанула и ушла, обозвав меня ханжой. Это меня не слишком обидело, расстроило только то, что время было потрачено впустую. Настя оказалась не в материале.

Я достала мобильник и стала звонить Кириллу.

— Алло, — практически сразу ответил мужской голос.

— Кирилл? — на всякий случай уточнила я.

— Да, это я.

— Это частный детектив Татьяна Иванова.

— Я чувствовал, что вы мне позвоните, — с некоторой обреченностью признался молодой человек.

— Даже так? Вам есть что мне сказать о местонахождении Маши? — прямо спросила я.

— Нет, я сам обеспокоен ее исчезновением.

Честно говоря, я ожидала услышать другой ответ, тем не менее спросила:

— Мы могли бы сейчас встретиться?

— Я не могу отпрашиваться, еще и месяца не прошло, как я устроился на работу… Здесь все очень строго. Давайте встретимся вечером, после пяти.

— Хорошо. Где ты работаешь?

После некоторой паузы Кирилл назвал адрес фирмы, где работал системным администратором, а я в свою очередь сказала ему номерной знак своей «девятки». Короче, я забила «стрелку» с человеком, который посоветовал Машке обратиться ко мне и который чувствовал, что я ему позвоню. Встреча обещала быть интересной, но до нее еще было полдня.

Я вернулась домой.