Возвращение миледи

Марина Серова, 2007

Никакой личной жизни у частного детектива Татьяны Ивановой, сплошная работа! Даже нет времени культурно отдохнуть. В кои-то веки выбралась в театр, посмотреть на местный бомонд и себя показать, но и там не обошлось без криминала. До чего же дерзкий грабитель! Ничего не боится! Обчистил прямо во время спектакля, чуть ли не на глазах у охраны двух беременных женщин. Негодяй сорвал с них дорогие украшения, и был таков. Нет, этого нахала Татьяна непременно найдет, только… Стоило сыщице потянуть за ниточку, как размотался целый клубок подлостей и преступлений..

Глава 2

Разбудил меня настойчивый звонок в дверь, и я, посмотрев на часы, чертыхнулась — было уже начало десятого, но поскольку спать я легла почти под утро, то выспаться мне не дали. Звонок не унимался, и я, накинув халат, пошла к двери.

— Кто бы это ни был, сейчас убью своими руками! — разозлившись, пообещала я.

Но, взглянув в глазок, я сначала оторопела, а потом быстро открыла дверь, потому что на лестничной площадке стоял Киря, то есть Владимир Сергеевич Кирьянов, подполковник милиции и мой самый лучший и надежный друг. А поскольку он на работе был загружен так, что его жена и двое детей видели только по большим праздникам, то такой ранний визит, да еще без предварительного звонка, говорил о том, что у Кири что-то случилось, что-то экстраординарное, а беда друга — это моя беда!

— Что у тебя стряслось? — спросила я, когда Володька прошел в кухню и плюхнулся на стул.

— У меня?! — воскликнул он.

— Ну да! — удивилась я, засыпая в мельничку остатки кофе и протягивая ему. — Займись пока!

— А мне почему-то кажется, что это у тебя стряслось, — с нажимом сказал Киря, яростно крутя ручку.

— Да ничего у меня не стряслось! — еще больше удивилась я и тут же поправилась: — То есть случилось, конечно, но вещь совершенно рядовая — дело новое подвалило, и, как я чую, очень денежное.

— Сарай ты мой, сарай! Сарай, не покрытый соломой! Куплю себе соломы! Покрою себе сарай! — вздохнув, печально сказал Володя. — Ты хоть знаешь, с кем связалась?

— С Игорем Николаевичем Дроздовым, по прозвищу Пейрак, — спокойно ответила я.

— А еще он сын Сома! — делано равнодушно сказал Киря, протягивая мне мельничку.

— Погоди! — опешила я, чуть не выронив ее. — Какого Сома?

— А у нас их в городе что, так много? — съязвил Володя.

— Ты имеешь в виду Николая Петровича Сомова, вора в законе и бывшего смотрящего по Тарасовской области? — спросила я.

— Его самого! — ехидно подтвердил Киря. — Игорь его сын. Конечно, незаконный, но единственный и до дрожи душевной любимый. И поднялся Пейрак именно на деньгах общака и папочкиных связях! — уже зло закончил Володька.

— Но сам-то он в криминале не замешан? — уточнила я, когда отошла от шока.

— Сам он чист, как слеза ангела! — съязвил Кирьянов.

— Володя! — попросила я. — У меня была аховая ночь, и спала я совсем немного, так что настроение — сам понимаешь. Сейчас я поставлю кофе и, пока он будет вариться, ты мне объяснишь доступно, как первокласснице, чего ты так разбушевался. Можно на счетных палочках!

Киря недовольно посопел, а я засыпала в турку кофе, налила воды и закурила.

— Давай все с самого начала! — попросила я.

— Какого еще начала? — взвился Кирьянов и спросил: — Аванс взяла?

— Взяла! — кивнула я.

— Верни и откажись от этого дела к чертовой бабушке! Скажи, что заболела, что… Ну, словом, не мне тебя учить! Придумаешь что-нибудь! — раздраженно крикнул Кирьянов. — Я, когда сегодня утром услышал, что ты в это дело ввязалась, так чуть со стула не рухнул!

— Так это дело полковник Васильев ведет? — удивилась я.

— А меня в его группу включили, — объяснил Володя и тоскливо спросил: — Нет, ну скажи, как ты умудряешься в такие дела влипать? Талант у тебя, что ли?

— Он самый! — серьезно подтвердила я и категоричным тоном потребовала: — Ты давай повествуй все, что об этой семье знаешь, а то кофе не дам!

— И ты откажешься от этого дела? — с надеждой спросил Володька.

— Конечно, не откажусь, — возмутилась я. — Но тогда я, по крайней мере, буду знать, куда я, как ты любезно выразился, влипла.

— Ладно! Черт с тобой! — вздохнул он, тоже закурил и начал: — Сом, тогда еще просто Коля, был нормальным парнем, только для своего возраста ужасно здоровым и с бешеным характером. Он тогда в десятом классе учился, хороводился с одноклассницей Зоей Дроздовой и лямурничал с ней по полной программе. И вот по весне, незадолго до выпускных экзаменов, шла она из школы домой, а он там во дворе в футбол остался играть. И надо же было такому случиться, что привязались к ней два крепко подвыпивших парня: мол, Кольке даешь, а мы чем хуже! Пошли с нами! И все в этом духе. Зойка — в рев и обратно в школу, к Николаю… — неторопливо повествовал Киря и вдруг неожиданно заорал: — Кофе!

Быстро повернувшись, я успела выключить газ, не дав сбежать любимому напитку, а потом разлила по бокалам и спросила:

— Ну, что дальше было?

— Два трупа было, — выразительно ответил Володька. — И свидетелей до известной матери.

— Ясно! — хмыкнула я. — А восемнадцати ему еще не было, и загремел он на «малолетку», так?

— Именно! — кивнул Киря. — А ему туда письмо сначала, что Зойка беременна, а потом, что она сына родила. Вот так Игорь Николаевич Дроздов на свет и появился. Кольку, когда он совершеннолетним стал, во взрослую зону этапировали, а он с этапа — в побег, к Зойке и сыну. Его поймали, только он при задержании конвоира покалечил…

— И навесили ему от души! — поняла я.

— Навесили! — согласился Володя. — И стал он на зоне со своей силой, статьями и характером в бо-о-ольшом авторитете, с ворами скорешился, связями оброс, ну и так далее. Вышел он, когда сыну уже пятнадцать было. Подали они с Зойкой заявление в ЗАГС, чтобы пожениться и Игоря усыновить, да не успели! Взяли его!

— За что на этот раз? — полюбопытствовала я.

— В том-то и дело, что ни за что, — покривившись, ответил Володька. — Но вот все его остальные «ходки» были уже за дело, — поспешно заверил он меня.

— Может, объяснишь все-таки, за что его последний раз взяли? — попросила я.

— Понимаешь, Танька! Тогда в Тарасове серия уличных разбойных нападений прошла и трупов уже пять штук набралось, вот и… — Киря отвернулся. — А у Николая алиби не было! То есть Зойка с матерью и сын утверждали, что он все дни дома был, да… — И Киря замолчал.

— Да кто же им поверит! — медленно продолжила я. — Ну, что ж! Политика понятная: нашли сиделого и навесили! Да и адвокат небось назначенный был и не особо старался. Правда-то выяснилась?

— Да! Через шесть лет! Это оказались гастролеры, которые ни в одном городе больше недели не задерживались, брали, сколько успевали, и ходу. Взяли их аж в Омске, а у одного из них портсигар золотой нашли, старинный, с бриллиантовой монограммой — мужик его себе оставил, потому что инициалы совпадали, а портсигар этот по нашей ориентировке проходил. Вот так все и выяснилось! Николая с извинениями отпустили, только вернулся он в Тарасов уже вором в законе! Жениться, естественно, уже не мог, жил отдельно, но Зойку и сына не забывал, так что они не бедствовали. А потом, когда его смотрящим поставили, и вовсе сына в люди вывел. А пять лет назад у него инсульт случился, вот после этого он от дел и отошел, но по-прежнему в большом авторитете.

— И я даже знаю, почему его инсульт свалил, — сказала я. — Потому что у Дроздова семья в автомобильной катастрофе погибла.

— Может быть, — подумав, согласился Киря.

— А что представляет собой сам Дроздов? — поинтересовалась я.

— Там все нормально, — махнул рукой Владимир. — Школа, армия, политех, работал по специальности, а потом организовал кооператив, и с тех пор пошло-поехало! И является теперь господин Дроздов владельцем автомобильной империи: все автосалоны, авторемонтные мастерские и заправочные станции его. А сейчас, говорят, к автобусам присматривается.

— А про Базарова ты что-нибудь знаешь? — спросила я.

— Немного! — покачал головой Киря. — Друг детства и бывший военный, а еще, по слухам, гнида страшная. Поговаривают, что Дроздов его из чеченского плена выкупил, а потом к себе взял.

— А потом на его младшей сестре женился, — дополнила я.

Я немного помолчала, переваривая полученную информацию, и спросила:

— Ну и что такого страшного ты мне рассказал, что я должна от дела отказываться?

— Таня! Ты пойми! В городе все, кроме некоторых самонадеянных особ, частным сыском промышляющих, — съязвил он, — знают, что Дроздов сын Сома, который после инсульта и живет вместе с ними. А теперь представь себе, кем может быть человек, решившийся пойти против них! И кто за ним может стоять! А еще представь себе, что случится с тобой, если ты выйдешь на его след? Тут тебе и твой черный пояс по карате не поможет, и то, что ты на седьмом этаже живешь — пальнут из гранатомета по твоим окнам — и привет! Так что переехала бы ты лучше во вторую квартиру! Спокойнее так будет и тебе, и мне.

— Киря! — рассмеялась я. — Подожди пугаться и меня пугать! Ты пойми, на месте этих женщин вполне могли быть другие! Жертвы были выбраны случайно! Преступник, скорее всего, даже не знал, на кого нападал — его только цацки интересовали!

— Дай-то бог, если так! — с сомнением покачал головой Кирьянов. — Но, по крайней мере, ты теперь знаешь, на кого работать взялась.

— И спасибо тебе за это большое! — Я встала и в пояс поклонилась ему.

— Тебе бы все хихоньки да хахоньки! — укоризненно сказал Володька и тоже поднялся. — Ладно! Я на службу пошел, а если что потребуется, то…

— Всенепременно! — заверила его я.

Проводив Володю, я задумчиво посмотрела на постель и поняла, что сон я себе уже разбила и лучше снова не ложиться в силу полной бесполезности этого занятия. Приведя себя в порядок, я решила узнать, что ждет меня сегодня, и бросила кости. Выпало 30+15+8. Комбинация означала, что мне откроются неизвестные ранее факты. «Точно! В самом начале расследования у меня других и быть не может!» — подумала я и поехала менять деньги. Потом купила продукты, кофе и сигареты, а затем направилась в больницу к Наталье Павловне и Тамаре Евгеньевне в надежде, что они все-таки смогут с моей помощью вспомнить хоть что-нибудь существенное о напавшем на них человеке. В больнице о моем приходе были действительно предупреждены и в сопровождении почетного эскорта меня провели к палате. Но, войдя внутрь, я поняла, что это не сама палата, а холл, в котором стояли два дивана, стол, стулья, холодильник и телевизор.

— Это для охраны, — пояснил сопровождавший меня парень, как будто я сама не увидела там двух крепких ребят, а им сказал: — Это Иванова.

Один из ребят поднялся, подошел к двери палаты и тихонько постучал, а когда дверь приоткрылась, что-то негромко сказал и повернулся ко мне:

— Подождите, пожалуйста! Они сейчас себя в порядок приведут и позовут вас.

«Ну, что ж, в каждой избушке, как известно, свои игрушки! — пожав плечами, подумала я. — Может, у них принято встречать незнакомых людей в полном боевом раскрасе?»

Дверь открылась буквально через пару-тройку минут, и в проеме появилась пожилая женщина, которая, несмотря на возраст, выглядела потрясающе, а в молодости уж точно была необыкновенной красавицей.

— Здравствуйте! — с видом королевы сказала она. — Меня зовут Зоя Федоровна, я мать Игоря Николаевича.

— А я Татьяна Александровна Иванова и по поручению вашего сына занимаюсь поисками того негодяя, который напал на Наталью Павловну и Тамару Евгеньевну, — представилась я.

— Меня предупредили! Проходите! — довольно холодно пригласила Зоя Федоровна, и я вошла в палату. Женщины лежали на кроватях. — Могу угостить вас свежевыжатым соком — нам сюда из дома привезли на любой вкус. Вы какой предпочитаете? — спросила Зоя Федоровна.

— Только не томатный, мамочка! — льстивым голосом сказала Тамара и улыбнулась. Боже, эту девушку не красила даже улыбка! — Мы его специально для Наташи держим — она у нас помидорная душа! — объяснила мне Дроздова.

— Спасибо! Мне ничего не надо, потому что я ненадолго! — отказалась я и сказала: — Дамы! Я вас очень прошу не волноваться, тем более что все страшное уже позади.

— Даже если они захотят это сделать, то не получится, — заметила Зоя Федоровна. — Им колют самое действенное успокоительное, какое только есть.

— Тем лучше! — сказала я и попросила: — Пожалуйста, попытайтесь вспомнить хоть что-нибудь о напавшем на вас человеке.

— Да мы же все сегодня утром уже милиции рассказали, — удивилась Наталья Павловна, которая по сравнению с Тамарой выглядела ужасно: у нее отекло лицо, под глазами были темные круги и, вообще, вид был очень болезненный.

«Какого черта она решилась рожать в таком возрасте! — подумала я. — Ей же точно хорошо за сорок!»

— Я с милицией параллельно работаю! — объяснила я и усмехнулась: — Наперегонки!

— Хорошо! — кивнула Наталья Павловна. — Нам с Томой, когда мы еще в зале сидели, плохо стало. Понимаете, духота, грохот этот ужасный…

— Сама от всего этого сбежала, — кивнула я. — Но зачем вы вообще в театр пошли? Ей-богу, в вашем положении это, как мне кажется, было опрометчиво!

— Я изначально была против, — холодным тоном поддержала меня Зоя Федоровна. — Но Игорь сказал, что он обязательно должен там быть, но если он появится без семьи, то это может быть неправильно понято. Вот им и пришлось ехать! В их-то положении! — Она осуждающе покачала головой.

— Не надо, мамочка! Не расстраивайтесь! — сладким до приторности голосом попросила ее Тамара. — Все ведь обошлось!

— К счастью, да! — согласилась с ней ее свекровь. — А если бы нет?

— Но ведь обошлось же! — сказала Наталья Павловна и продолжила рассказывать: — Ну вот мы в фойе и вышли, чтобы немного в себя прийти, а потом домой хотели поехать. Посидели на диванчике, воздухом подышали и решили в туалет заглянуть — мы за городом живем, и ехать нам довольно долго.

— Вы живете все вместе? — уточнила я.

— Нет, но наши дома в одном поселке, — объяснила Наталья Павловна и стала рассказывать дальше: — Едва мы за угол завернули, как… — тут она осеклась, закрыла глаза и отвернулась.

— Простите ее, пожалуйста! — попросила Тамара. — У Наташи очень плохо с нервами. Понимаете, когда пришло известие о том, что Витю, раненного, в плен взяли и выкуп требуют, у нее нервный срыв был! Сумма была такая, что нам ее не собрать, даже если бы мы все-все продали. И тогда она пошла к тете Зое.

«Все ясно! Значит, в этой семейке именно Зоя Федоровна бал правит! То-то она себя так заносчиво ведет!» — подумала я, а Тамара тем временем продолжала:

— Она готова была перед ней на коленях стоять, в ногах у нее валяться, только чтобы Витю спасти. А тетя Зоя, едва о нашей беде услышала, тут же сказала, что Игорь даст нам деньги. И Игорь дал! Наташа тогда поправилась, но врачи нам сказали, что ей категорически нельзя нервничать! Полный покой! А тут!

— Я все понимаю, но подробности мне все-таки нужны. — Я развела руками.

— Хорошо! — покосившись на Наталью Павловну, сказала Тамара. — В общем, когда мы за угол завернули и буквально пару шагов сделали, на нас скелет вылетел, и руки у него были к нам протянуты, словно он нас схватить хотел. Наташа сразу сознание потеряла и падать начала. Я ее удержать попробовала, но тут он уже около нас оказался. Тут уже и я не выдержала и тоже сознание потеряла.

— Значит, того, как у вас с шеи драгоценности сорвали, вы уже не чувствовали? — спросила я их.

— Нет! — сказала Тамара, а Наталья Павловна просто покачала головой.

— Понятно! — кивнула я. — Вам, наверное, уже сказали, что это, скорее всего, был танцовщик театра в костюме Кощея Бессмертного. Мы его усиленно ищем и обязательно найдем, — заверила я женщин.

— Сегодня рано утром, — выделила Зоя Федоровна, намекая на то, что я что-то не тороплюсь работать, — Витюша привез меня сюда с продуктами для девочек, а потом съездил в милицию и, вернувшись, сообщил, что в хореографическом училище целая бригада допрашивает тех учащихся, что вчера были в театре, а со всеми зрителями уже побеседовали, но результатов это не дало. Это ему какой-то полковник так сказал, — с величественной небрежностью сказала Зоя Федоровна.

— Оперативно они, однако! — покачала я головой.

— Да! Они, — выделила она, — стараются! И не даром! Мы же им обещали два новых автомобиля, если они преступника найдут! Но вы ведь тоже за деньги работаете? Не так ли? — с издевкой спросила она.

— Так! — стараясь казаться спокойной, подтвердила я.

«Ничего себе положеньице! Я одна, а против меня все управление! — подумала я и, разозлившись, решила: — Ничего! Пробьюсь! И не из таких ситуаций выкручивалась! А вот Пейрак за хамство своей мамаши мне еще и премиальные заплатит! Тоже мне! Царица Савская!»

— А что еще Васильев сказал? — спросила я.

— Что все зрители единодушно утверждают, что и сами были на своих местах, и их соседи тоже. Так что главными подозреваемыми сейчас являются учащиеся хореографического училища.

— Ну, что ж! Я рада, что круг подозреваемых так значительно сузился, — сказала я, и тут зазвонил мой сотовый, я извинилась и, включив его, ответила: — Слушаю!

В трубке раздался голос Базарова, который жестко произнес:

— Не называйте моего имени!

— Хорошо! — насторожившись, сказала я, а он продолжил:

— Я знаю, что вы сейчас в больнице, так что срочно… Понимаете? Срочно зайдите в кабинет главврача! Я вас здесь жду!

— Сейчас буду! — заверила я его и, отключив телефон, встала: — До свиданья! — И, достав из сумки визитку, протянула женщинам: — Если, не дай бог, что-нибудь случится, то позвоните мне, и я тут же приеду. А вы выздоравливайте скорее, а если будут новости, я обязательно вам их сообщу!

С трудом выдавив из себя на прощание улыбку — надеюсь, она не показалась им слишком кислой, — я вышла в холл, потом в коридор и, поймав первую же медсестру, попросила сказать мне, где находится кабинет главврача. Узнав его местоположение, я понеслась туда семимильными шагами и, мухой влетев в кабинет, с порога спросила:

— Что случилось?

— Сядьте, Татьяна Александровна! — внешне спокойно сказал багровый от ярости Базаров, и я села на стул. — Это главврач больницы Александр Леонидович Панкратов. — Он кивнул на сидевшего за столом мужчину. — Это палатный врач наших женщин Ольга Николаевна Давыдова. — Я посмотрела в ту сторону и увидела зареванную женщину лет тридцати в белом халате, а рядом с ней бледную до синевы старушку, которая держалась за сердце. — И ее мать.

— Очень приятно! — машинально ответила я и снова спросила: — Что же все-таки случилось?

— То, что у Ольги похитили сына Дениса пяти лет, — жестко сказал он.

— Как это произошло? — спросила я и полезла в сумку за сигаретами, но, достав их, вопросительно посмотрела на Панкратова, который просто махнул рукой — курите, мол, что я и сделала.

Базаров повернулся к пожилой женщине и попросил:

— Агния Степановна! Расскажите Татьяне Александровне, как дело было!

— Хорошо! — прерывающимся голосом сказала она. — Мы с Лелечкой и Денисом втроем живем — дочка давно в разводе. Она сегодня утром на работу, как всегда, к восьми ушла. Потом мы с Денисом позавтракали и на оптовку пошли. Я там за колбасой в очередь встала… Она там такая только в одном месте продается… Денису скучно было стоять, и он отпросился на игрушки посмотреть… Там рядом прилавок… А люди-то постоянно ходят… Его загораживают… А потом раз — и нет его!.. Я его звала-звала!.. Кричала-кричала!.. А он не отзывается!.. И нет его нигде!.. Я по рядам искать его побежала!.. А мне люди посоветовали в администрацию пойти… Чтобы его по радио позвали… Я туда побежала… Они объявили… Потом еще много раз объявляли, что потерялся мальчик Денис Давыдов, пяти лет, голубоглазый, волосы светло-русые, коротко стриженные… Одет в голубые джинсики и клетчатую рубашечку… Просили продавцов, кто увидит его, привести в администрацию… За вознаграждение… Я там в администрации полчаса ждала, а его все нет… Тогда я Леле позвонила, а тут оказывается…

— А ей к тому времени уже похититель позвонил, — закончил Базаров. — Она к Александру Леонидовичу бросилась, а уже он мне сообщил.

— На какой оптовке это было? — спросила я.

— На Рахова и Московской, — назвала женщина адрес рынка, расположенного в бывших заводских цехах.

— Так там же черт ногу сломит! — воскликнула я.

— Ничего! — уверенно сказал Базаров. — Этот рынок Сатрап крышует! Там в охране его парни работают! Я ему уже позвонил и попросил своих ребят напрячь, чтобы они все вокруг прошерстили! Особенно на стоянке!

— Да! — согласилась я. — Этот подонок обязательно должен был быть на машине, потому что с пятилетним ребенком на руках далеко не уйдешь! Но почему мальчик не закричал?

— Видимо, брызнули ему в лицо чем-то, — предположил Базаров и, повернувшись к бабушке, попросил: — Агния Степановна! Вы пойдите, пожалуйста, к медсестрам, они вам укол сделают, успокоительного дадут, а как мы что-нибудь узнаем, так тут же вас позовем.

Панкратов поддержал Базарова:

— Идите, Агния Степановна! Мы вам обязательно все сообщим.

Старушка покорно вышла из кабинета и закрыла за собой дверь, а Базаров поднялся, подошел к двери, открыл ее, выглянул наружу, чтобы убедиться, что там никого нет, и снова плотно закрыл. Озадаченная таким его поведением, я недоуменно посмотрела на него, а потом спросила:

— Сколько требуют за мальчика?

— Деньги похитителя не волнуют, — медленно сказал он. — Ему другой выкуп нужен! Очень своеобразный! Короче, этот мужик сказал, что если Ольга до десяти часов вечера устроит Наташе выкидыш, то сына ей вернут. Если же нет, то она его не получит никогда.

— Та-а-ак! — протянула я. — Но тогда получается, что нападение в театре не было случайным! Ждали именно вашу жену! Некто знал, что она очень впечатлительная женщина, и планировал напугать ее для того, чтобы она потеряла ребенка! Ценности же взяли для отвода глаз, а Тамара Евгеньевна попала под эту раздачу просто за компанию! А это значит, что вы кому-то крепко насолили и вам решили вот так изуверски отомстить. Думайте, Виктор Евгеньевич, кому вы дорогу перешли!

— Не совсем так, — сказал Базаров и, помолчав, объяснил: — Дело в том, что Наташа вынашивает детей Тамары и Игоря. Там двойня!

— Что?! — воскликнула я. — А сама Тамара?

— У нее оказалась врожденная патология, и она совсем не может иметь детей, — отвернувшись, сказал он. — Она только изображает беременность.

«Вот они — неизвестные ранее факты! — подумала я. — Теперь понятно, зачем меня попросили подождать в холле! Чтобы Тамара успела накладной живот надеть!»

— Извините, Виктор Евгеньевич. Я понимаю, что тема эта деликатная и не слишком для вас приятная, но расскажите мне все с самого начала.

— Придется, — нехотя согласился он и начал: — Игорь очень тяжело переживал гибель своей семьи! Только время, сами знаете, все лечит, да и о наследниках подумать надо было. А то кому дело оставлять? Кто его бизнес продолжит? Жениться абы на ком он не хотел. Кукла, у которой только деньги на уме, ему и подавно не нужна была. А Тому он с самого детства знал — мы же с ним с одного двора. Она у нас поздняя, родилась, когда маме с папой уже хорошо за сорок было. Случайно, в общем-то, родилась! Вот посовещались мы все и решили, что хорошая из них пара получится, и не ошиблись.

— Как же так? Без всякой любви? — удивилась я и тому, что Дроздов женился по чьему-то (видимо, материному) решению, и тому, что Базаров ни звуком не упомянул о Погодиной, но, сделав себе эту заметку на память, решила разобраться в этом потом — судьба Дениса сейчас была намного важнее.

— Любовь случается что и проходит, — уверенно ответил Виктор Евгеньевич. — А вот теплота душевная, отношения почти родственные — это понадежнее будет!

— Что-то я не заметила… — не выдержав, сказала я. — Вы-то к ним сразу бросились, а вот он стоял, как чужой!

— Вы не правы, Татьяна Александровна! — покачал головой Базаров. — Я Игоря всю жизнь знаю и поэтому могу вас уверить, что ему было и больно, и горько, и разозлился он страшно. Только не мог он на людях свои чувства открыто выражать. Не мог он позволить, чтобы люди позлорадствовали, что у самого Пейрака вдруг такое несчастье! Неужели вы полагаете, что его все без исключения любят? Да ни в коем случае! У него до черта завистников и недоброжелателей! Только никто не решится противостоять ему в открытую, а вот посудачить за спиной! Перемыть косточки ему и его близким — это сколько угодно! А уж когда такой повод нашелся, так это для них — пир духа и именины сердца! Вот он и привык сдерживаться на людях.

«Если бы любил по-настоящему, то плевать ему было бы на все с самой высокой сосны! — подумала я. — А вот когда по чужому решению женят, то тут можно и спокойствие сохранять!» — подумала я и спросила:

— Вы Игорю Николаевичу сообщили о похищении?

— Конечно! — воскликнул он. — Это же его дети! Он приказал во что бы то ни стало найти мальчика, а его самого постоянно держать в курсе дела!

— Давайте вернемся к Тамаре, — предложила я.

— Хорошо! — кивнул он. — Тома у нас девочка домашняя, неиспорченная, она и с мальчишками-то никогда не встречалась, так что замуж девушкой вышла. Это точно!

«Да кто бы на нее посмотрел второй раз, а уж тем более позарился!» — подумала я, а Базаров тем временем говорил:

— Прожили они с Игорем год, а детей нет. Тогда она обследоваться решила.

— Здесь? — спросила я.

— Нет, — ответил мне Панкратов. — У нас тогда еще гинекологии не было, потом появилась. Она в «Панацее» обследовалась.

— Понятно! — кивнула я, потому что об этом частном медицинском центре с самым современным оборудованием и лучшими специалистами знали абсолютно все. — И там это выявили? — спросила я.

— Нет! — неожиданно для меня сказал Базаров. — Там ей как раз сказали, что она совершенно здорова. Но прошло полгода — и опять ничего. Тогда мы Тому в Москву отвезли, и вот тогда-то все и выяснилось.

— Как же в «Панацее» могли так ошибиться? — удивилась я.

В ответ Базаров только пожал плечами и продолжил:

— Тогда им, то есть Томе с Игорем, предложили суррогатную мать, но он категорически отказался!

— Отказался? — удивилась я. — Но почему?

— Он сказал, что чужая женщина будет относиться к вынашиванию ребенка как к работе, будет думать во время беременности о деньгах, а он хочет, чтобы ребенка выносили с любовью и нежностью, как родного.

— Неожиданные рассуждения для мужчины, — пробормотала я.

А Базаров продолжил:

— Тогда мы посовещались, и Наташа в благодарность за то, что Игорь меня спас, предложила себя. Ей, конечно, уже за сорок, но мы понадеялись, что все обойдется. И потом я сам чувствую себя перед Игорем виноватым за то, что у Томы нет детей, а он ведь только ради них и женился.

«Опять „мы“! Мнение Дроздова что, в расчет совершенно не принимается?» — зло подумала я, потому что эти «мы» и «нам» уже костью стояли у меня в горле, и спросила:

Конец ознакомительного фрагмента.