Бегущая от Мендельсона

Марина Серова, 2012

Ксения – самая обычная студентка, дочь обеспеченных родителей, прилежная отличница и красавица, за которой вроде бы не числится ни одного дурного поступка. Тем не менее девушка утверждает: за ней ведется постоянная и к тому же профессиональная слежка. Ей не остается ничего другого, кроме как нанять телохранителя – Евгению Охотникову, и пусть уж Женя разбирается, кому понадобилось следить за Ксенией и с какой целью. Правда, выясняется, что Ксюша не та, за кого себя выдает, и многое скрывает о своей личной жизни и о том, кто на самом деле может желать ей зла…

Глава первая

Бабье лето… Признаться, мне никогда не нравилось это название. Мне кажется, оно совершенно не соответствует сей благословенной поре, не подходит ей. Есть в нем что-то жалкое, горькое и даже унизительное — в названии то есть. И веет от него невообразимой безнадегой. Есть даже мужчины, и их, увы, много, которые называют женский пол только так и не иначе — бабы. Я же себя таковой никогда не считала ни в коей мере и на подобное обращение возразила бы очень сильно.

А нынешняя середина сентября, которую обычно и величают столь невеличаво, выдалась на редкость чудесной. Дни стояли теплые, сухие и солнечные. Днем было около плюс двадцать шести, ночью, конечно, прохладнее, но не до холодов. Каждый день я занималась тем, что с утра отправлялась на пляж. Так получилось в этом году, что практически все лето — настоящее, не бабье, — я была занята работой. Времени не оставалось даже на элементарный отдых, не говоря уже о поездке куда-нибудь. И я, сцепив зубы и пряча тоску, стоически подбадривала себя пословицами типа «цыплят по осени считают». И когда осень пришла, у меня, как и у профессионального хлебороба, наступила пора сбора урожая.

Урожай получился очень и очень неплохой. И я, в очередной раз любовно пересчитывая пачечки хрустящих купюр, снова и снова хвалила себя за плодотворно проведенное время. Нет, я не скряга, отнюдь. Моя тетя Мила, к примеру, даже считает меня расточительницей, поскольку сама легко может рассчитать бюджет так, чтобы прожить месяц на четыре тысячи рублей и еще отложить из них рублей пятьсот про запас. Мне, конечно, таких высот экономического искусства никогда не достичь, и свои гонорары я привыкла тратить так же основательно, как и зарабатывать. То есть если мне вздумается провести пару недель на Гавайских островах, я с легкостью вложу заработанные средства в это предприятие, ничуть о них не жалея. И вообще я люблю после напряженной работы вознаградить себя чем-то приятным, а не просто тупо пересчитывать купюры и радоваться.

Так что теперь я успокаивалась тем, что с чистой совестью могу наверстать упущенное за лето. Во всем нужно искать плюсы — это золотое правило всегда облегчало мне жизнь, не давая вешать нос и впадать в депрессивное состояние. А плюсов набралось достаточно. Во-первых, я могла с утра до вечера пропадать на пляже, чем, собственно, и занималась, благо погода благоприятствовала. Во-вторых, в начале сентября я купила за полцены тот самый купальник в «Галерее моды», на который положила глаз еще в конце мая, когда он стоил как приличное пальто. Правда, на скопленные за три месяца средства я могла купить себе несколько десятков таких купальников, но скидка всегда приятна, не правда ли?

Ну и в-третьих, на душе у меня царили мир и покой, что гораздо важнее материальных ценностей. А после того как я подарила своей тете Миле посудомоечную машину и у нее появилось гораздо больше свободного времени, я и вовсе расслабилась и в очередной раз убедилась, что жизнь прекрасна и удивительна. Словом, ни о каких новых заказах я даже не помышляла, целиком и полностью окунувшись в плотские утехи, которые сводились к лежанию под теплыми солнечными лучами, купанию в волжских волнах до шума в ушах и легкого головокружения, катанию на водном велосипеде и поеданию мороженого в неограниченных количествах.

Можно было, конечно, податься и за границу, но я люблю наш город. В нем есть Волга, а это, как ни крути, огромное преимущество. Помню, как несколько лет назад, когда отдых в Египте стремительно завоевывал все большую популярность, одна моя соотечественница, с которой мы познакомились на пляже в Александрии, произнесла со вздохом: «Господи! Ну ладно мы из своей Читы готовы поехать куда угодно, где тепло и есть вода. Но вы-то от своих красот куда рветесь?» И не то чтобы эта фраза перевернула мое представление о родных местах — я и раньше их ценила, — но как-то я еще больше укрепилась в мысли, что отдохнуть со вкусом можно и в родных местах. Незачем ехать за семь тысяч верст, когда у тебя под боком есть и солнце, и вода, и возможность получить темно-коричневый загар, который в отличие от морского не смывается до конца за целый год.

Я лениво перевернулась на другой бок и посмотрела на часы. Время приближалось к пяти вечера. Славно, славно прошел еще один денек, что и говорить. Можно уже и домой собираться. Я оглядела свое тело, приобретшее за эти дни красивый шоколадный оттенок, отметила упругость кожи, повысившуюся в результате ежедневных заплывов, и, довольная собой, поднялась на ноги и потянулась под начавшими тускнеть лучами — высокая, молодая, красивая…

Побросав в пляжную сумку свои причиндалы, я двинулась к выходу с пляжа. Села в «Фольксваген», завела мотор и направилась к волжскому мосту, по которому мне следовало добираться домой в родной Тарасов: отдыхала я на покровской стороне.

Подъезжая к дому, не удержалась, вышла из машины и завернула-таки в супермаркет, откуда вышла с ведерком пломбира, обожаемого как мной, так и моей тетей. Представляла, как мы сейчас вместе с тетей Милой навернем его с каким-нибудь джемом или вареньем — с абрикосовым, к примеру. На малиновый, сваренный тетей еще в июле, я даже не претендовала, вспомнив, как отреагировала тетя Мила на то, что я, придя вечерком домой и не обнаружив ее, открыла одну из банок и щедро полила ею только что купленное мороженое.

Вкусно было невообразимо, я, довольно урча, уплела все и даже слизала с тарелки розовые сливочные капли. Тарелку с остатками мороженого я легкомысленно оставила в раковине: посудомоечная машина тогда еще не была куплена, а мне не хотелось в тот момент заниматься столь скучной работой, и я решила отложить ее на потом — все равно после ужина придется мыть посуду, чего ж два раза делать одно и то же? Тетя, вернувшаяся домой, сразу увидела тарелку и безошибочно определила, чем оставлены на ней кремовые разводы…

Чего только я не услышала в свой адрес! Оказалось, что я совершила неслыханное преступление. Что малиновый джем — незаменимое средство при простудах и что тетя специально заготовила его на зиму для меня же самой. Я попыталась робко возразить, что вообще-то за последнее время даже не припомню, когда простужалась, за что, конечно, следует поблагодарить регулярные процедуры закаливания, но тетя решительно отвергла все мои аргументы.

Патетика тети была сильнейшей. Она воздевала руки к небу и говорила с таким пафосом в голосе, что я невольно подумала о том, как много потеряла Мельпомена, лишившись столь страстной служительницы. Я ерзала на стуле, мысленно недоумевая, как можно так убиваться из-за нескольких ложек джема? И это при том, что тетя никогда не жалела для меня ничего, наоборот, старалась всегда подложить кусочек повкуснее. Видимо, и впрямь она возлагала на эту банку большие надежды по моему исцелению.

Не выдержав трагизма в голосе тети Милы, я вскочила со стула и закричала, что готова сейчас же, немедленно, сходить в магазин и притащить ей целое пластиковое ведерко малинового джема стоимостью всего около ста рублей. Но тетя с горечью в голосе отмахнулась от этого предложения, заявив, что покупная малина не содержит и десяти процентов тех витаминов, что дожидаются своего часа в сваренном ею джеме. В магазин я все же сходила — правда, на следующий день — и банку тете торжественно вручила, но в ее глазах так и не увидела ни восторга, ни хотя бы успокоения. Тетя Мила лишь вздохнула и убрала ведерко в холодильник.

Так что про малиновый джем я больше и не заикалась, а на случай добавки к мороженому купила несколько разных баночек, пусть не столь витаминизированных, как считает тетя, но вполне вкусных. Вспомнив о них, разноцветной мозаикой расставленных на полочке в холодильнике, я прибавила шаг. В предвкушении удовольствия быстро поднялась к квартире, доставая на ходу ключ. Войдя в прихожую, с удивлением услышала чьи-то приглушенные голоса…

Дверь в комнату тети Милы была чуть приоткрыта, и голоса доносились оттуда. Решив, что к тетушке пожаловала одна из ее приятельниц, я прошла на кухню и сунула ледяное ведерко в морозилку. Не из жадности, а просто чтобы есть мороженое в приватной, так сказать, обстановке, вдвоем, уютно забравшись с ногами на диван…

— А вот и Женечка пришла! — высунулась из комнаты тетя Мила. — А к тебе гости!

— Ко мне? — невольно переспросила я, поскольку никак не ожидала, что невидимая пока что собеседница тети находится здесь по мою душу.

— Да, девочка ждет уже два часа! — шепотом сообщила мне тетя Мила, выйдя в прихожую.

— Девочка? — насторожилась я.

Никаких девочек я не собиралась сегодня принимать. И вообще ни с кем не договаривалась о встрече. И если еще кто-нибудь из моих друзей мужского пола мог забежать ко мне без предварительного звонка — так, мимоходом, поболтать о том о сем, — то от девочек ничего такого ожидать не приходилось. И откуда она вообще знает мой адрес?

Чтобы не заниматься гаданием, я быстренько заглянула в комнату тети. На диване, сложив на коленях смуглые руки, сидела молодая девушка, на вид не больше двадцати. У нее были тонкие, даже аристократические черты лица, нос с чуть заметной горбинкой и внимательные черные глаза, похожие на две спелые ягоды тутовника.

— Добрый вечер, — произнесла она тягучим, мелодичным контральто. — А я вас тут жду. Меня зовут Ксения.

И посмотрела мне прямо в лицо своим глубоким взглядом.

— Не припомню, чтобы мы договаривались о встрече, — наплевав на правила приличий и этикета и проигнорировав укоряющий щипок тети сзади, прямо сказала я.

— Ох, извините! — девушка приложила к груди длинные ладошки, сверкнув блеском драгоценных камушков на кольцах. Однако никакого глубокого раскаяния в ее интонациях я не заметила, просто дань вежливости. — Просто так получилось, что мне срочно понадобилась ваша помощь.

— Но вы могли предварительно позвонить? — ворчливо спросила я, ибо терпеть не могу подобных бесцеремонностей.

На столике перед диваном я увидела две пустые чашки, тарелку с двумя сиротливо оставшимися печенюшками и — о, удар в спину! — практически опустошенную банку малинового джема! Того самого, за который тетя Мила готова была меня записать в самые страшные грешницы! Я только взглядом уперлась в рубиновые перламутровые капли, застывшие на стенках, не в силах ничего сказать. Потом все-таки повернулась к тете, дабы одним лишь взглядом высказать ей все, что я о ней думаю, но тетя Мила очень сосредоточенно собирала со столика посуду и на меня не смотрела.

С трудом подавив досаду, я перевела взгляд на гостью, которая спокойно смотрела на меня своими миндалевидными глазами и даже, кажется, слегка улыбалась. Однако в глубине ее глаз я разглядела скрытую тревогу. Девушка явно беспокоилась о чем-то, это подтверждалось еще и тем, что иначе она не стала бы торчать у нас в квартире целых два часа, а вполне могла подождать до завтра.

— Тетя Мила, позволь я помогу тебе? — ласковым голосом произнесла я, решительно выдергивая у тети чайник, и прошагала на кухню. Когда туда же вошла тетя, я плотно прикрыла дверь и напустилась на нее: — Зачем ты впускаешь в квартиру посторонних?

— Женечка, я не думала, что это посторонняя! — принялась оправдываться тетя. — Она же спросила тебя!

— Ну и что?! — сквозь зубы продолжала я. — А если бы это оказалась воровка, мошенница, маньячка-убийца?

— Да что ты такое говоришь, Женечка! — с ужасом ахнула тетя, испуганно таращась на меня. — Какая маньячка? Очень милая девушка, интеллигентная, студентка…

— Все мошенники имеют вполне презентабельный вид! — прервала я ее. — Иначе их ремесло не имело бы никакого успеха! На том и стоят, что называется!

Настал мой звездный час. Пришел черед мне распекать тетю, что я делала, не скрою, не без злорадства. А вот пусть прочувствует, что ощущала я, когда она устраивала мне театральные сцены из-за жалких нескольких ложечек джема!

— Я говорила, что ко мне должны прийти? Она показала тебе свои документы? Или детские фотографии, на которых мы с ней в обнимку с плюшевым мишкой лопаем манную кашу? — наступала я на тетю.

— Ка-кую кашу, Женечка? — заикаясь, спросила тетя, хватаясь за сердце, и мне сразу стало ее жалко, а самой совестно.

— Никакую, это я так, к слову, — сменив тон на максимально нежный, произнесла я, подталкивая тетю к раковине, дабы она пришла в себя за привычным занятием. — Только я тебя очень прошу: впредь никому незнакомому не открывать дверь и не пускать на порог, даже если этот некто поклянется, что он принес тебе пенсию вперед на два года.

— Это очень хорошая девушка, Женечка, — кивнула мне тетя, приходя в себя и принимаясь мыть посуду вручную. — Знаешь, я уверена, что у нее есть какая-то тайна!

Последнюю фразу тетя произнесла загадочным шепотом, подмигнув мне при этом.

— Хорошо бы немедленно выяснить, какая, — со вздохом сказала я и пошла обратно в комнату, где осталась скучать покинутая нами студентка.

Она с видом юной гурии по-прежнему сидела на диванчике, все так же чинно сложив ухоженные руки с тонкими смуглыми запястьями на коленях.

— Итак, вас зовут Ксения, — провозгласила я, проходя к креслу и вытягивая ноги.

При этом я, не спрашивая соизволения гостьи, взяла сигарету и затянулась. Потом вспомнила, что нахожусь в комнате тети, где не курю принципиально, и тут же поднялась и распахнула лоджию. Свежий ветерок ворвался в комнату, заколыхав занавески на окнах и напомнив о том, что лето все-таки, увы, закончилось и никакое бабье не заменит его в полной мере…

— А откуда вы знаете мой адрес? — спросила я в упор.

Ксения улыбнулась шире.

— Как это ни покажется странным, адресные столы еще действуют в наше время, — произнесла она.

— Странно не это, — возразила я. — Странно то, что вы вообще решили нагрянуть вот так, без предварительного звонка, на мою голову!

— У меня были на то причины, — чуть отвернувшись в сторону, тихо сказала Ксения, и я отметила, что нотки тревожности из глаз переместились и в ее интонации.

— Надеюсь, вы мне о них расскажете, но это чуть позже, — сказала я. — Пока что я хочу выяснить до конца вопросы, связанные непосредственно с моей персоной. Откуда вам известно мое имя? Откуда вам вообще известно, что я существую на свете?

— Ну, кто же не знает доблестного бодигарда Евгению Охотникову! — польстила мне Ксения, но я не попадаюсь на примитивную лесть.

— Ксения, давайте без пошлых эпитетов! — поморщившись, заметила я и, чуть поозиравшись, затушила окурок в цветочном горшке. Нужно будет потом незаметно выкинуть его, а то, боюсь, тетя Мила отреагирует крайне негативно на инородное тело в ее любимом кашпо.

— Ну ладно, мне о вас рассказывал один знакомый, — заставив себя улыбнуться еще шире, проговорила Ксения.

— Какой? — вперила я в нее холодный взгляд.

Ксения поиграла длинными наманикюренными ногтями и проговорила:

— Довольно близкий.

Я внимательно посмотрела на нее и отчеканила:

— Ксения, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Меня нисколько не интересует степень вашей близости с кем бы то ни было.

Ксения глубоко вздохнула и произнесла:

— Ну ладно, я прочитала о вас в Интернете.

— И чем же вас так заинтересовала именно моя персона? — сощурилась я.

— Вы умны, и вы профессионал, — произнесла Ксения, на этот раз искренне, не подлизываясь. И добавила: — И потом, других телохранителей я все равно не знаю.

— Ну хорошо, допустим, так что вам от меня нужно, Ксения? — спросила я.

— Мне нужна помощь… — выдавила наконец девушка, принявшись крутить кольцо на пальце. — И, наверное, защита. Да, пожалуй, это в первую очередь.

— От кого? — покосилась я на нее.

— Я не знаю! — развела она руками.

Поймав мой преисполненный скепсиса взгляд и, очевидно, опасаясь, что я сейчас выставлю ее вон, несмотря на все комплименты в мой адрес, Ксения поспешно проговорила:

— Нет-нет, я не морочу вам голову, поверьте! Я сейчас все расскажу по порядку!

— Сделайте одолжение, — бросила я.

Ксения набрала побольше воздуха и принялась повествовать:

— Меня преследует один человек. Уже несколько дней. Он появляется везде, куда бы я ни пошла. Появляется, словно из ниоткуда, я даже удивляюсь! Сколько бы я ни пыталась сама проследить, мне ни разу не удавалось его обнаружить! В смысле я никогда не видела, когда и откуда он возникает!

— Мужчина? — спросила я.

— Да, довольно молодой, — кивнула Ксения.

— Симпатичный? — уточнила я.

Ксения чуть подумала.

— Ну, наверное, — признала она. — Правда, я не обращала внимания на его внешность.

— Почему? — удивилась я. — В вашем возрасте и при вашей красоте самым естественным было бы предположить, что это ваш тайный воздыхатель, который из чувства врожденной или привитой скромности не решается подойти к вам для более близкого знакомства!

— А почему тогда он за мной ходит? — тут же спросила она.

— Любуется, видимо, — пожала я плечами. — А заодно набирается решимости.

Ксения задумалась на несколько секунд.

— Нет, — уверенно произнесла она затем. — Он не страдает повышенной робостью.

— Почему?

— Потому что… Однажды произошел такой эпизод. Ко мне привязался какой-то подвыпивший мужик. Он шел за мной следом и доставал своими разговорами…

— Вы привлекаете мужчин, — заметила я.

— Возможно, — чуть улыбнулась Ксения. — Но речь не об этом. Дело в том, что этот мужик становился все более и более навязчивым, я бы даже сказала, агрессивным. Он уже начал хватать меня за руки, пытался тащить за собой, говорил все более грубо… Как назло, мы находились в безлюдном месте, уже темнело… И тут появился он, тот парень. Он опять словно из-под земли вырос! Может быть, конечно, он и шел следом, я из-за этого пьянчуги даже не обратила на это внимания, но факт остается фактом: этот парень вдруг подбежал ко мне и крикнул: «Привет!» А потом вопросительно посмотрел на мужика, словно давая понять тому, что он мой давний приятель и хочет прояснить ситуацию. Мужик тут же стушевался, пробормотал что-то невразумительное и скрылся.

— А этот что?

— А этот улыбнулся и сказал: «Не нужно ходить одной так поздно!» И тут же снова испарился.

— Прямо привидение какое-то! — не выдержала я. — Что значит «испарился»?

— Ну, не испарился, конечно, — поправилась она. — А просто очень быстро отошел в сторону и исчез где-то в кустах. Это было на аллее.

— Он не представился, не назначил встречи? — нахмурилась я.

— Нет, — покачала головой девушка.

— Он не угрожал вам, ничего не требовал взамен?

— Нет…

— Тогда чего вы боитесь? — недоуменно посмотрела я на нее. — Похоже, у вас уже есть телохранитель.

И подмигнула, желая подбодрить. Девушка теперь совсем не улыбалась, а сидела с весьма расстроенным видом.

— Женя, я буду с вами откровенна, — серьезно сказала она.

— А до этого момента вы мне лгали? — удивленно посмотрела я на нее.

— Нет, конечно. Просто я хочу поделиться своими соображениями. Понимаете, я уверена, что здесь что-то нечисто, — задумчиво проговорила Ксения. — Мне сложно это объяснить, я просто чувствую это! Этот парень, он ходит за мной неспроста! Ему что-то от меня нужно, только я не знаю что!

— Боюсь, это все ваши фантазии, — честно озвучила я свое мнение. — Или вы что-то скрываете от меня. Может быть, вы в чем-то замешаны? И догадываетесь, откуда дует ветер?

— Я? Замешана? — Ксения испуганно посмотрела мне в лицо.

— Ну, я не имела в виду криминал, — махнула я рукой. — Совсем необязательно. Просто, может быть, вы догадываетесь, что ему от вас нужно? Возможно, вы кому-то должны деньги? Или кто-то имеет на вас зуб за что-то?

Ксения нахмурила брови и принялась сосредоточенно размышлять.

— Какой-нибудь отвергнутый поклонник, к примеру? — подсказала я.

— Нет! — Ксения решительно затрясла длинными черными кудрями. — Я и сама над этим ломаю голову уже который день! Никто не может иметь на меня зуб. Я не так давно в этом городе и мало с кем знакома. У меня не может здесь быть недоброжелателей.

— Тогда мне и вовсе непонятно ваше беспокойство, — пожала я плечами. — О чем волноваться-то?

— Интуиция. Предчувствие. Чутье, — раздельно произнесла Ксения. — Женя, я понимаю, что вам все это кажется ерундой, но я все-таки прошу вас меня охранять. Вы даже можете не менять своего мнения, можете считать это блажью молодой девчонки. В конце концов, какая вам разница, если вас нанимают на работу?

Я покусывала губы, мысленно анализируя ситуацию.

— О деньгах не беспокойтесь! — махнула рукой Ксения, и было очевидно, что это не пустая рисовка: деньги у девушки наверняка были и при этом, как мне показалось, не слишком-то интересовали ее как таковые… О ее обеспеченности говорили как дорогая одежда и обувь, а также украшения, так и уверенность в себе, присущая людям, привыкшим к достатку.

Да, характер Ксении пока что оставался мне не очень понятен. Видимо, тетя Мила была недалека от истины, когда предупреждала меня о том, что у девушки есть какая-то тайна. Но, в конце концов, я ведь не психолог, верно? Я телохранитель, бодигард, «защитник тела», если переводить буквально. Тела, а не души. И если у Ксении на душе имеется что-то, скрытое для посторонних глаз, то она, конечно, имеет на это право. И если мне платят деньги за мои услуги, я просто должна их оказывать. Вот только я не люблю, когда от меня, нанимая на работу, утаивают нечто, напрямую к этой работе относящееся. Ей-богу, это как блуждать в лабиринте, в котором перепутаны указатели, а некоторые и вовсе сняты.

Посему я нахмурилась и упрямо спросила:

— Но в вашей жизни, наверное, были какие-то негативные моменты, которые могли бы стать причиной подобных инцидентов?

— Нет! — мило улыбнулась она. — У меня в жизни не было никаких негативных моментов!

— Повезло! — пробурчала я, пряча вздох.

Не о деньгах я беспокоилась. Как ни странно это может прозвучать, я беспокоилась о себе. Я была уверена, что Ксения что-то утаивает. И становиться козлом отпущения в этой мутной ситуации мне совсем не хотелось. Может быть, она натворила каких-то дел, а теперь, как та кошка, которая чует, чье мясо съела, пытается защититься с моей помощью?

— Вы где живете, Ксения? — спросила я.

— На улице Липовой, — сказала девушка. — Дом двадцать три, квартира сто четырнадцать.

— Вы живете с родителями?

— Нет, одна, — коротко ответила она.

— Я так поняла, вы учитесь?

— Да, в Тарасовской академии госслужбы, — подтвердила Ксения.

— Угу, угу, — говорила я, продолжая размышлять.

— Но деньги у меня есть, — снова напомнила она, хотя я и так это поняла уже давно.

— Сколько дней назад появился этот «рыцарь»? — посмотрела я на нее. — И как вы его обнаружили?

— Я сейчас точно скажу, — пообещала Ксения. — Это было во вторник. Погода была очень хорошая, и я решила прогуляться пешком.

— А обычно как добираетесь? — перебила я ее.

— На машине.

— На своей? — уточнила я.

— Да, у меня «Шевроле», — просто ответила девушка.

— Ксения, простите меня за бестактный вопрос, — снова перебила я, — но на чьи деньги вы живете?

— Мне помогают родители, — сказала Ксения так, словно это было очевидно и совершенно естественно, как будто каждый родитель обязан обеспечивать двадцатилетнюю дочь собственным автомобилем.

Видя мое замешательство, она пояснила:

— Мой папа — довольно обеспеченный человек, а я единственная дочь.

— Ладно, пусть будет так, — смирилась я. — Вернемся к вашей встрече с таинственным незнакомцем.

— Да, — подхватила Ксения. — Я помню, что обратила на него внимание, уже когда подходила к академии. Я приняла его за студента, он ведь шел той же дорогой, что и я. А потом увидела, что он не прошел внутрь, и подумала, будто ошиблась. И вот когда обнаружила его после занятий, то заволновалась. Появилось у меня какое-то недоброе предчувствие. Получается, он ждал меня все три пары на улице?

— Необязательно, — возразила я. — Он мог просто знать ваше расписание и подошел точно к концу занятий.

— Значит, он был в академии? — уставилась на меня Ксения.

— Этого я не знаю, — улыбнулась я и предложила: — Ксения, а почему бы вам не обратиться к детективу? Может быть, он вам поможет лучше, чем телохранитель?

— Я думала об этом, — мотнула головой девушка. — Но пришла к выводу, что одно другому не мешает. Может быть, я и найму частного детектива, только сначала наведу справки, чтобы выбрать достойного. А вы пока будете меня охранять. Под вашим крылом мне будет гораздо спокойнее.

— Оплачивать услуги и телохранителя, и частного детектива довольно расточительно, — заметила я.

— Я же сказала, деньги не проблема, — спокойно ответила Ксения. — Ну что, можно считать, мы договорились? Я прямо сейчас заплачу вам аванс.

И она открыла «молнию» на белой сумочке.

— Еще немного терпения, — остановила ее я. — Как вы думаете, если уж у вас так развита интуиция, он не может быть маньяком?

— Вряд ли, — ответила она. — Он вполне адекватен. Знаете, его и впрямь можно принять за поклонника. Если бы…

— Если бы что?

— Мне кажется, он довольно профессионально меня преследует, — сказала девушка. — То есть в нужный момент всегда умудряется раствориться в толпе. Я ведь несколько раз предпринимала попытки разобраться во всем. Разворачивалась, дожидалась его, чтобы прямо спросить, что ему нужно. И каждый раз он исчезал! Я пыталась от него ускользнуть, но у меня ничего не получалось. Я плутала разными закоулками, даже внезапно останавливала машину и садилась в нее, но он каждый раз непостижимым образом оказывался рядом!

— М-да, на робкого поклонника это не слишком похоже, — проворчала я.

— А однажды, — продолжала Ксения, — я вообще задумала его перехитрить. И сделала вид, что уезжаю из города. Я взяла большую сумку, оделась по-дорожному и отправилась на вокзал. Там я у него на глазах села в поезд, проехала несколько остановок и вернулась обратно на электричке. И что вы думаете? По дороге домой я увидела его! Тут моему терпению пришел конец, я очень решительно выскочила из такси, чтобы махом все разрешить, а он вдруг вильнул куда-то в сторону — и нет его!

— Очень интересно, — продолжая размышлять, отметила я. — И на следующее утро он появился снова, надо полагать?

— Да, как ни в чем не бывало, — подтвердила Ксения.

— Это было уже после того, как он помог вам отбиться от пьяного приставалы?

— Да, после.

— А вы живете в собственной квартире?

— Нет, я снимаю жилье, — ответила Ксения.

Я не стала уточнять, почему она не приобрела свою квартиру, если деньги у нее или ее родителей имеются, вместо этого спросила:

— А ваши родители в курсе того, что происходит?

Ксения моментально напряглась.

— Нет, что вы! — быстро заговорила она. — Я совсем не хочу их расстраивать! У мамы слабое сердце, отец — тоже уже… пожилой человек. Я у них поздний ребенок, и они сильно за меня переживают.

— И тем не менее согласились, чтобы вы жили отдельно от них?

— Это я настояла, — пояснила Ксения. — Тут отец был на моей стороне. А у нас в семье слово отца — закон. — Помолчав, она вдруг сказала: — У меня возникла одна идея, которую я могла бы осуществить с вашей помощью.

— Это какая же? — заинтересовалась я.

— Вы должны как-то отвлечь этого человека! — возбужденно блестя глазами, сказала она. — На несколько часов! Я к этому моменту уже соберу вещи и съеду из квартиры. И переселюсь в другое место. Я ускользну от него!

Она смотрела на меня так, словно разработала гениальный план.

— Бред! — прямолинейно заявила я, наблюдая, как у Ксении разочарованно вытягивается лицо.

— Почему? — спросила она.

— Потому что, во-первых, вы никуда не скроетесь, ибо вашему преследователю известно, где вы учитесь. Более того, он знает ваше имя. Так что найти вас по новому адресу ему не составит труда. Вы только обеспечите себе лишние хлопоты.

— Об этом я не подумала… — протянула Ксения. — А во-вторых?

— Во-вторых, и это еще важнее, мы с вами находимся в более слабой позиции по сравнению с ним. То есть он знает о вас все, а мы о нем ничего. Мы не знаем, кто он и что ему нужно. И это главное, что необходимо выяснить, дабы обеспечить вашу полноценную защиту.

— Вы сказали «мы», — осторожно и в то же время радостно заметила Ксения. — Это значит, вы согласны мне помогать?

— Да, — кивнула я. — Во всяком случае, начать, а там видно будет, имеют ли под собой почву ваши подозрения и страхи. Вы говорили, что собираетесь нанять частного детектива. Вы сами займетесь его поиском?

— А у вас есть хороший знакомый? — оживилась Ксения.

— Хороших знакомых у меня предостаточно, вот только частных сыщиков среди них нет, — развела я руками. — Если только сотрудники правоохранительных органов.

— Нет-нет! — тут же открестилась Ксения. — Только не это!

Я пристально всмотрелась в нее. То, с каким жаром она отмахивалась от полиции, снова навело меня на мысль, что в рассказе Ксении не все чисто. Но в то же время я чувствовала, что большего она мне сейчас не расскажет. Для того чтобы вывести ее на откровенность, нужна какая-то ситуация, которая вынудит девушку раскрыть все карты. Пока таковой не вырисовывалось, и я решила подумать, как создать ее в дальнейшем.

Ксения, видимо торопясь, пока я не передумаю, достала из сумочки пачку денег и протянула мне.

— Это аванс, — пояснила она. — Если этой суммы мало, сразу скажите, я добавлю.

Я пересчитала купюры. Сумма была вполне достаточной.

— Все в порядке, — сказала я, и Ксения тут же поднялась и вопросительно уставилась на меня. — Значит, мы прямо сейчас поедем ко мне? Вы будете рядом со мной круглосуточно?

— Ну, не совсем так, но без прикрытия я вас не оставлю, — заверила ее я. — Только в таком виде мы не можем отправляться.

— Почему? — удивилась она и даже осмотрела себя сверху вниз, словно подозревая, что я заметила в ее облике нечто неприличное.

— Потому что вы пришли прямо ко мне, — пояснила я. — Следовательно, засветили все основательно: как мой адрес, так и свое намерение нанять телохранителя. Ваш таинственный «друг» наверняка провел вас до моего дома.

— Может быть, он до сих пор так и крутится здесь? — вскричала Ксения. — Это было бы очень здорово! Вы могли бы прямо здесь его «расколоть»!

— Вот сейчас и проверим, — усмехнулась я, игнорируя советы Ксении насчет того, как мне вести мою работу.

Я вышла на лоджию, которая выходила как раз туда, где располагались подъезды нашего дома. Ни на скамейках, ни поодаль не было никого, похожего на описанного Ксенией человека. Несколько малышей возились в песочнице под присмотром молодых мам, присевших на деревянную лавочку на детской площадке, сосед из третьего подъезда мыл машину, в соседнем дворе, через дорогу, компания подвыпивших мужчин уютно расположилась в проеме между гаражами… Сновали по дорожке туда-сюда жильцы нашего дома, направляясь каждый по своим делам… И больше никого.

— Ну что? — Ксения слегка подрагивала, явно в ожидании экшена.

— Я его не вижу, — честно сказала я.

На ее лице появилось разочарование, но она тут же повеселела и сказала:

— Тогда пойдемте?

— Сначала маскировка, — напомнила я.

— Но ведь его же нет! Зачем маскироваться?

— Вы уверены, что его нет? Я ничуть. Если его нет в поле нашего зрения, это может говорить лишь о том, что он умеет прятаться. Так что приступим к делу.

— Но у меня совершенно нет никаких средств, чтобы замаскироваться, — растерянно сказала Ксения.

— Ничего, зато у меня есть, — успокоила ее я. — Пойдемте!

Я провела Ксению в свою комнату, предварительно выбросив пресловутый окурок, и приступила к своим манипуляциям.

— Что ж, начнем формировать новый имидж, — усмехнувшись, провозгласила я, доставая весь свой арсенал средств по смене образа.

Начала я с того, что хорошенько вытерла лицо Ксении ватным тампоном, смоченным в косметическом молочке. Благо макияж ее не был ярким, и это не заняло много времени и сил. После я уже на очищенное лицо нанесла краски совершенно иного оттенка, причем стараясь, чтобы они легли погуще. После этого я тщательно «зализала» волосы девушки и сколола их шпильками, а ей на голову водрузила парик с короткими белокурыми кудряшками. Затем придирчиво осмотрела творение своих рук со стороны.

Эффект был потрясающим. Я и сама не узнала бы в этой блондинке с глуповатым кукольным лицом черноволосую смуглую девушку с тонкими аристократическими чертами. Нынешнее лицо было хоть и миленьким, но весьма простоватым. И никто со стороны даже не заподозрит, какого умения стоит достичь такой простоты! Сложнее всего было замаскировать горбинку на носу Ксении, но с помощью вложенных в ноздри тампонов и умело нанесенного грима я добилась нужного результата. Носик стал выглядеть даже чуть курносым.

Ксения так и норовила сунуть преображенный нос поближе к зеркалу, дабы оглядеть себя с разных ракурсов. Она явно была потрясена своим преображением. Несколько раз недоверчиво крутанувшись перед трюмо, она обескураженно посмотрела на меня.

— Всего лишь сегодня вечером побудете в этом образе, — успокоила ее я. — Ничего, это даже полезно. Осталось поменять наряд.

Я распахнула свой гардероб и, порывшись в нем, извлекла несколько нарядов, более-менее подходящих Ксении по размеру, а также гармонирующих с ее новым макияжем и прической. Первое платье, которое она примерила, выглядело несколько вызывающе, но я решила, что пусть идет в нем. Если Ксения и привлечет внимание незнакомца внешним видом, то это невольно ослабит его бдительность. Вряд ли ему в голову придет, что это та самая девушка, за которой он следит. Так что я одобрила наряд Ксении, как она ни пыталась убедить меня, что это совершеннейшая безвкусица, в которой она чувствует себя дешевкой с Большой Казачьей.

— Главное, чтобы он подумал примерно то же самое. Или желаете продемонстрировать ему ваш тонкий вкус? — прокомментировала я, и Ксения, подавив вздох, скрепя сердце согласилась с моими доводами.

Теперь наступила моя очередь. Задачка мне предстояла посложнее, чем превращение мажорки в простушку, но я-то человек привычный, на маскировке, можно сказать, собаку съевший. Недаром в Ворошиловке, школе по подготовке бойцов экстра-класса, которую я окончила с отличием, у меня были лучшие результаты именно по маскировке. Это воистину был дар, за который я очень благодарна судьбе. Научиться, конечно, можно, и все же я была убеждена, что перевоплощения — это искусство. И одним дается талант в этой сфере — и тогда им повезло, а другим — нет, и им приходится полагаться только на систему знаний и упражнений, которые мои менее одаренные в этом плане однокурсницы штудировали в течение нескольких лет.

Одному одно, другому — другое. Помню, как я завидовала Наташке Коростылевой, у которой был дар моментально находить различия на картинках. И не только на картинках, конечно, а и в реальных объектах. Наташка могла зайти в комнату буквально на пару секунд и тотчас ее покинуть, после чего в комнате предметы менялись местами, какие-то удалялись вовсе, какие-то, наоборот, добавлялись. И когда она, абсолютно спокойная, входила туда вновь, то безошибочно перечисляла все перемены.

То же самое было и с человеком. Едва взглянув на него, Наташка через некоторое время все так же спокойно и монотонно диктовала, что тени у девушки были голубыми, а стали темно-серыми, что пуговиц на пиджаке было четыре, а стало три, что на левой щеке у нее прибавилось три веснушки, что ноготь на правой руке подпилен и т. д. и т. п. О таких мелочах, как переодетые с правого запястья на левое часы, я просто молчу.

Нет, я, конечно, тоже смогу все это заметить, наблюдательность у меня натренирована о-го-го как! Но в том-то и дело, что мне мои результаты давались путем длительных, кропотливых и неустанных тренировок, а у Наташки все получалось само собой! Она даже не напрягалась, не закрывала глаза, пытаясь запечатлеть в памяти увиденную картину. Она просто бросала короткий, мимолетный взгляд, а потом с непробиваемым спокойствием выдавала все наши ухищрения, даже с какой-то снисходительной усмешкой, словно хотела сказать: «Ну, прямо как дети, ей-богу!»

И мы, потратившие несколько минут на бурное обсуждение того, как похитрее запутать Наташку, отчаянно срезавшие пуговицы с одежды, менявшие шнурки с черных на серые, закручивавшие локоны на объекте в другую сторону и злорадно потиравшие руки в уверенности, что уж длины ленточки в косичке, укороченной на сантиметр, Наташка точно не заметит, оставались снова как будто в дураках. Ибо от Наташкиной наблюдательности не укрывались не только подрезанные ленточки, но и пара седых волосков, искусственно добавленных в прическу «объекта».

«Фотографическая память!» — с обреченным восхищением в голосе разводил руками руководитель группы подполковник Бородин. А я была уверена, что память памятью, но без Божьего дара тут не обошлось.

Так что своей способностью моментально перевоплощаться в совершенно другого человека я гордилась, ценила ее и старалась применять везде, где она была уместной. А таких случаев находилось предостаточно.

Вот и сейчас, спустя буквально несколько минут, на меня из зеркала смотрел высокий, симпатичный парень в фирменной джинсовой рубашке, с уверенным и даже несколько нахальным взглядом пронзительно-синих глаз (контактные линзы), с модной, приподнятой с помощью геля челкой и выражением лица, говорящим об убежденности в том, что весь мир сотворен для него одного.

Когда я предстала в таком виде перед Ксенией, у нее отпала нижняя челюсть, отчего лицо приобрело еще более глупое выражение, чем я хотела добиться.

— Ну что, — небрежно спросила я, галантно протягивая ей согнутую в локте руку, — на выход?

— Женя, неужели это вы?

— Постарайтесь поверить мне на слово, ибо, чтобы убедить вас в том, что это я, мне придется разрушить весь образ, а потом создать вновь, а я не люблю бесполезно тратить время, — проговорила я, но Ксения не требовала никаких доказательств.

Она улыбнулась, одобрительно тряхнула головой и положила свою длинную ладонь на мой локоть. Так, под ручку мы и вышли из моей комнаты в прихожую, где столкнулись с тетей Милой, которая сразу же отпрянула в сторону.

— Не стоит волноваться, мадам! — произнесла я приятным тенорком. — Это всего лишь я, ваша оригинальная племянница!

Последнюю фразу я произнесла уже своим обычным голосом. Тетя Мила оторопело уставилась на меня и прислонилась к стене.

— Господи, Женя! — простонала она. — Ты меня в гроб вгонишь!

— От души надеюсь, что нет, — чмокая тетю Милу в щечку, сказала я. — Как я тебе в таком виде?

— Ужасно! — расстроенным голосом призналась тетя.

Другого я и не ждала. Тут весь вопрос в том, что мы с тетей вкладывали совершенно разный смысл в вопрос о том, как я выгляжу. И я была убеждена, что на все сто, поскольку даже родная тетя меня сразу не узнала. И если бы я продолжала говорить мужским голосом, она бы так и не сообразила, кто перед ней. Так что, вполне удовлетворенная, я попрощалась с тетей и повела Ксению к лифту.

У дверей я пропустила девушку вперед, затем снова подхватила ее под руку. Под любопытные взгляды старушек, казалось, вечно восседавших на скамейке, мы чинно прошествовали до конца двора и повернули за угол. Я была уверена, что за нами никто не последовал. Еще в лифте я дала Ксении указание осторожно посмотреть, не заметит ли она своего преследователя где-то поблизости. За углом Ксения сказала, что не видела никого похожего. Это, конечно, могло ни о чем не говорить. И дабы убедиться в отсутствии слежки окончательно, я поймала такси.

Ксения назвала водителю адрес, и мы поехали на улицу Липовую.

— Можно снять этот ужасный парик? — шепотом спросила меня девушка, склонившись к уху.

— Нет, — не разжимая губ, ответила я.

— Но почему, его же нет? У меня уже голова чешется, и жарко ужасно! — пожаловалась она.

— Придется потерпеть, — невозмутимо сказала я. — Вполне вероятно, наш шпион ошивается сейчас возле вашего дома, ожидая, когда вы вернетесь.

Ксения вздохнула и попыталась запустить пальцы под искусственную шевелюру, но специальные липучки надежно фиксировали парик, и Ксении удалось лишь чуть поскрести кожу у лба.

Ничего страшного, пусть терпит. В конце концов, это для ее же блага. Я, между прочим, тоже в парике, но не демонстрирую всем своим видом, как я страдаю по вине собственной клиентки!

Всю дорогу я посматривала в зеркало заднего вида и в окно. К концу пути у меня была твердая уверенность в том, что «хвоста» за нами нет. Осталось дождаться приезда.

Когда такси остановилось возле кирпичной девятиэтажки на тихой улице Липовой, мы, расплатившись с водителем, вышли из машины и направились к подъезду. Все это время я старалась говорить громко и беспечно, так что Ксении оставалось только улыбаться.

Во дворе в радиусе ближайших ста метров никого не наблюдалось. По дороге к подъезду я успела боковым зрением осмотреть окрестности и никого подозрительного не заметила. Кажется, наш номер с маскировкой удался, и не зря нам пришлось париться под накладными волосами.

Мы поднялись на пятый этаж, где я убедилась, что там никто не притаился, хотя уже готова была к тому, что предется прикинуться влюбленной парой, обнимающейся на лестничной клетке. После чего мы спустились на четвертый, где, собственно, и жила Ксения.