Детёныши Вселенной. Повесть о зверях и космонавтике

Марина С. Лагунова (2024)

В другой галактике горит звезда Оранжевая, среди её планет две обитаемы. Живущие там звери научились строить ракеты и космические корабли, освоили свою планетную систему и мечтают об экспедиции в дальний космос. Команда молодых учёных и изобретателей должна не только взяться за проект звездолёта, но и научиться дружно работать вместе. Ребятам во всём помогает старшее поколение…

Глава 3. Целевая функция

Во втором корпусе Научного института для изобретателей выделили большой кабинет на третьем этаже, над Песочным залом собраний.

Росомаха впервые собрал тройку молодых инженеров.

— Ну, ребятушки, занимайте места! — бодро сказал он.

В центре кабинета стояло два стола: массивный для Гуло-Гуло и большой лёгкий для совместной работы. По одной стене было несколько открытых ниш, разделённых перегородками. Парни выбрали себе по нише.

— Так, ты будешь по двигателям, — он махнул лапой в сторону Му-урлика. — А ты по приборам и отсекам, — махнул в сторону Энди. — А ты, шустрик такой, будешь бегать по поручениям.

— Что-о-о? — возмутился Коготок. — Но я тоже инженер, так-то!

— Инженер, но не конструктор. Ты лётчик, а летать пока не на чем.

— Вы же давно меня знаете, Росомаха…

На самом деле, Рыкун Гуло-Гуло понимал, что работа проектной группы и сочувствующих коллег скатится к тому, что все будут заниматься всем.

Тем временем в Научном институте отмечали юбилей ильки Фиши, празднование которого перенесли из-за конференции. Рыкун оставил парней обустраиваться на рабочих местах и уковылял на праздник.

— Что ж, у нас рабочий день. Пока обустраиваемся, можем начать мозговой штурм, — предложил Му-урлик.

— Чтобы время не терять, — поддержал увлечённый Энди.

Но Коготок жаждал праздника и предпринял вылазку на корпоратив. Вскоре он вернулся с блюдом в передних лапках:

— Приехала семья Ильки с залива. Там все танцуют, Фиша танцует с Рыкуном! А её муж — с женой Рыкуна. Сказали, что я ещё не дорос до корпоративов. Особенно после того, что Му-урлик на Новый год натворил. Но нам дали печеньки!

Ребята перекусили, радуясь за руководительницу отдела астрономов. Успешная в науке и карьере, Фиша вырастила двух прекрасных сыновей. А теперь ещё и открытие формы галактики. В лучах илькиного успеха грелись все, и, казалось, Оранжевая никогда не зайдёт над корпусами Научного института.

* * *

Энди Лиэбре не раз пытался добиться от Рыкуна и Белки чётких параметров. Каковы цели экспедиции? Задачи полёта? Исходя из этого, какие нужны ресурсы и как их распределить?

— Перед тем, как начать хоть что-то делать, нужно определить цель, — говорил он за общим обедом в большой столовой. — Нет действий без цели.

— А я вот, например, по деревьям лазаю без цели. Тоже мне, — возразил Коготок Мартес-Мартес, отправляя в рот ложку с рисовой кашей.

— Нет, ты так тренируешься, чтобы после космических полётов мышцы нарастить. Или развлекаешься.

Белка сдержанно кивнула и попросила Энди продолжить мысль. Проектной группой, конечно, руководил Рыкун, но росомахе в голову не залезешь. Так что Белка присматривала за изобретателями.

— С какой целью мы проектируем космический корабль? Вот важнейший вопрос. И какие научные исследования будет проводить экспедиция? И в какой последовательности что проектировать?

— А вот на последний вопрос ответить просто, — сказал главный конструктор. — Чтобы успеть создать корабль и слетать в экспедицию за жизнь поколения, надо всё делать одновременно. И двигатель, и общую конструкцию корабля.

Энди пожал плечами и подумал: «Спасибо, что прояснили хоть это».

* * *

Коготок вызвался показать Энди отделы Научного института, с которыми изобретателям предстояло работать.

Отделом математиков заправляла Геля Фелина, маленькая пёстрая трёхцветная кошка с лёгким косоглазием. Ребята вошли в большую аудиторию с рядами парт, на которых громоздились арифмометры. На заднем ряду сидели бобры, на среднем — пяток кошек, а на первом — многочисленные соболи и пара прилетевших с Четвёртой горностаев. Гигантские деревянные счёты украшали стену за спинами бобров.

— Мы тут знаки пи после запятой вычисляем, а вы нас какими-то бытовыми штуками отвлекать собрались, — пожаловались бобры инженерам. — Прагматичность ваша дурацкая!

— Чего это она ду… — возмутился было Энди, но Коготок резко пихнул его в бок.

— Не ныть! — строго сказала кошка. — Встали. Сделали глубокий вдох: «вы-ы-ысшая», выдох: «а-а-арифме-е-етика»…

Все животные-математики встали, дружно вздохнули и потянулись.

— А теперь медленно, цепочкой отправляемся в столовую на обед.

Сотрудники строем вышли. Кошка приложила лапку к груди и со всей сердечностью сказала Коготку и Энди:

— Математика так успокаивает!

— Да вы и так спокойная, — фыркнул Мартес-Мартес.

Энди хотел поинтересоваться у кошки, какую систему счисления предпочитают математики института: классическую восемнадцатеричную, созданную древними Фелинами по числу пальцев на кошачьих лапах, или современную десятичную. Но Коготок потащил нового коллегу дальше.

Парни остановились у двери в одну из лабораторий химиков, и Коготок постучал. В ответ за дверью раздался взрыв и потянуло странным запахом.

— Так, ну туда потом сходим.

Служба перечерчения размножала и дорабатывала чертежи. Светлый зал был заставлен горизонтально установленными кульманами, по которым лазали лесные и каменные куницы, соболи и белки. Их тонкие коготки вычерчивали тушью идеальные линии. Каменные куницы сверкали белыми шейками и рукавами, мех соболей переливался коричневым и синим. Некоторые сотрудники переводили чертежи через стекло, установив под ним яркую лампу. Огромная клепсидра — скорее игрушка, чем хронометр — по капле отсчитывала время.

Многие чертёжники носили автокогти. Автокоготь надевался на палец, в него набирали чернила или тушь. С таким инструментом можно писать дольше, чем когда окунаешь собственный коготь. Автокогти изготавливались индивидуально под лапу.

— Да за мной не нужно перечерчивать, — заявил Энди.

— Это экономит время.

— Коготок, ты обещал показать опытный завод. Почему мы туда не идём?

— Там еноты.

— Ну, ожидаемо. У енотов пальцы длинные и цепкие, им легче работать лапами.

Коготок сдался, но перед воротами завода предостерёг:

— Умоляю, молчи! Не противоречь! Не произноси слово «конструктор»!

— Может, и не дышать ещё?

— По возможности.

Они вошли в один из цехов и через несколько минут вылетели оттуда с доносящимся в спину «Приволокли ещё одного конструктора!»

— Будто помоями облили, — недовольно сказал Энди.

— Нужно относиться с пониманием, у енотов стресс. Итатси^[7] и Белка считают, что душевное состояние работников нужно беречь, — возразил Коготок.

Энди был согласен, что каждого сотрудника нужно уважать как личность, со всеми особенностями, но неприятно удивился, что сами еноты подобного принципа не придерживались. Начальник же завода — пожилой рыжий колонок Фэн Итатси, с которым ребята столкнулись по пути в цех — вёл себя вполне вежливо.

— Стресс из-за нового проекта?

— Нет. Стресс всегда.

* * *

Энди Лиэбре в очередной раз подошёл к Гуло-Гуло.

— Вы мне не даёте параметры. Получается, нарисуй то, не знаю что. Сколько вообще летит зверей?!

— Ты хочешь привнести порядок в хаос до того, как из хаоса оформится материал для работы. Нужна фаза неизвестности.

— Мы работаем не так.

— Ну, ты больше не в Исследовательском центре, юноша.

— Я только пытаюсь понять, что от меня требуется.

Заяц не уходил, поэтому Рыкун раздражённо добавил:

— Ты должен найти внутри себя тумблер и временно отключить внутреннего формалиста.

И прежде, чем Энди снова что-то ответил, Рыкун бросил карандаш в стену и вышел из кабинета.

— Не переживай, эта фаза хаоса у Рыкуна длится десятидневки две, а потом сам включает внутреннего формалиста, — сказал Му-урлик.

— И достанет ещё всех, — добавил Коготок.

— И что, будем бездельничать двадцать дней? Я не для того сюда прилетел. Можно подумать, у всех по три жизни в запасе.

— А может быть у тебя нет этого тумблера? — осторожно спросил Мартес-Мартес.

— Ты хочешь сказать, что я не творческий. Но ты не прав.

По выражению лица Энди Коготок понял, что тот что-то замыслил, поэтому воскликнул:

— Пойду жарить кукурузу! Завтра повеселимся, — и радостно убежал домой.

Му-урлик вздохнул. Коготок снова вёл себя легкомысленно. Зато ведь кукуруза у него хорошо получается: почти не остаётся невзорвавшихся зёрен. Вместе с Энди кот остался на работе до позднего вечера.

Рыкун хотел, чтобы ребята рисовали, а не чертили. Что ж, Энди достал автокоготь и принялся рисовать тушью.

«Нарисую сто вариантов, пускай разбирается».

Фелин в свою очередь обложился справочниками обо всех возможных двигателях и таблицами с компонентами топлива и свободно соединял их между собой, не ощущая ни малейшего дискомфорта, поскольку давно сработался с Рыкуном.

На следующее утро в кабинет проектной группы заглянула Фиша. Она уже была наслышана, что группа находится в фазе хаоса (по мнению Рыкуна) или в состоянии простоя (по мнению Энди).

— Психанул? — подошла Фиша к нише зайца, из которой тянулась верёвка с вывешенными на просушку рисунками. — О, тут даже звездолёт в форме кошечки! И лилии. Или это ирис…

* * *

Некоторые из идей Му-урлика и Энди Рыкун сразу отбраковал, другие рассмотрел внимательно. Кое-что ему понравилось, а кое-что явно нет, поскольку в один прекрасный день по кабинету проектной группы разнёсся росомаший вопль:

— Где оптимизатор наш?!

— Это тебя, Энди, — хихикнул Коготок, выглядывая из ниши.

Лиэбре спокойно подошёл к столу руководителя, поправляя бордовый галстук.

— Что за клетушку нарисовал? Как вообще в этом может жить экспедиция?!

— Так вы мне не говорите, сколько летит зверей, а по умолчанию я делаю отсеки максимально компактными. Исходя из целей полёта нужно определить, сколько именно летит животных и какое оборудование им нужно.

— Прекрасно, вот с этого и начнёшь речь.

— Какую речь?

— На завтрашнем собрании. Я уже пригласил Белку и руководителей отделов. Астрономов, физиков, математиков, химиков, медиков, биологов, чертёжников, картёжников…

— А картёжников зачем?

— Для разнообразия, — съязвил Рыкун.

— Звёздная картография, — подсказал Му-урлик из своей ниши.

Энди вернулся в нишу, подхватил блокноты и чертежи и направился к выходу.

— Куда же ты?

— Буду писать речь в общежитии. Каков регламент? Тридцать шесть минут? — Энди попросил больше времени, чем хотел на самом деле.

— Восемнадцатью обойдёшься.

Заяц-инженер воодушевленно побежал писать речь.

* * *

На собрании Белка и сотрудники института определили цели экспедиции: испытание и отладка нового корабля, общее изучение дальнего космоса приборами и поиск обитаемых планет.

— Полететь должны молодые, — заметил Энди.

— Почему? — спросил Коготок.

— Чтобы дожили до конца экспедиции, конечно. Мало ли, насколько дело затянется.

Белка согласилась.

— Ну ты и обломщик с планеты обломщиков! — воскликнул Мартес-Мартес. — Зачем так цинично? Ладно. Мы подходим.

Энди и Коготок закономерно должны были отправиться в полёт как инженеры, не только из-за традиций Второй планеты, но и по личному желанию. Му-урлик по-прежнему воздерживался от полёта. Он был домоседом и единственным сыном уже не такой молодой Мяки.

Масса полезной нагрузки для космического аппарата решает всё. Специалистов посему выбирали из мастеров на все лапы. Такой мастерицей была мудрая Лиса, но из-за размера и длинных лап её не могли взять в космос (и, вообще-то, никто и не спрашивал, хочет ли она). В ходе собрания звери наконец определили, кто ещё станет членом экипажа звездолёта.

Для физических исследований главный космолог института — почтенная землеройка Ойя-Землеройя — порекомендовала лучшую ученицу. Ласка по имени Мими Мустела^[8], крошечная и задумчивая девушка-физик, без эмоций приняла предложение. Космологами в системе звезды Оранжевой называли физиков-теоретиков, пытавшихся создать «теорию всего», объясняющую происхождение и законы Вселенной. Мими, как и все ласки, была родом с Четвёртой планеты, но, в отличие от других Мустел, родилась абсолютно белой и не меняла цвет меха при смене сезонов. Мими и Энди дружили ещё со времён учёбы в Исследовательском центре.

— И нужен ещё медик и биолог, — говорила Белка на собрании. — Для поддержки экспедиции и поиска новой жизни. Желательно, чтобы это было одно животное, так как вес…

— Не вес, а масса, — поправил заяц-инженер.

— Ой, Энди, уж это все знают, — закатил глаза Коготок.

Единственной универсальной специалисткой, опытным медиком и биологом оказалась рыжая крольчиха Весняша Канинхен^[9]. Она была чуть постарше остальных членов экспедиции и, хотя не имела раньше дела с космосом, бесстрашно согласилась на полёт.

Так к проектной группе присоединилось ещё двое.

Примечания

7

Итатси — японский колонок.

8

Mustela (лат.) — ласка.

9

Das Kaninchen (нем.) — кролик.