Сказочники, или Мир в капельке росы

Марина Рюмина, 2021

В сюжете книги, как в русской матрешке, одна история заключена в другую, но все они единой путеводной нитью связаны друг с другом, и поступки героев одной истории влияют на поведение персонажей другой, помогают принять решение в сложной ситуации. Впрочем, как и в жизни.

Нежданная гостья

— Ну, наконец-то просыпаться начали. А я думала, до полудня храпака давать будете. Марья уже завтрак приготовила, а мы с Веснушкой в лесу смородины набрали, — сказала кудрявая черноглазая девчушка и побежала к озеру.

— Смотри, Янка, осторожно, там берег скользкий! — крикнул Лесь.

— Берег скользкий, да еще и жабы водятся, — ответила она и нагнулась за увесистым камнем, — сейчас я ей покажу, как мне воду мутить.

Янка размахнулась, прицеливаясь, но Лесь быстрым и твердым движением перехватил руку, потом осторожно разжал ее пальцы, и камень упал к их ногам.

— Ну, что ты все время хочешь кого-нибудь обидеть? Что сделала тебе эта Божья тварь? — сказал он с упреком.

— Если бы я на нее наступила, то упала бы и ушиблась. А если бы она на меня прыгнула, то у меня по коже пошли бы бородавки, — загибала пальцы Яна.

— Если бы, если бы! — передразнил ее Олесь, — А она вот сидит тихо и смотрит на тебя. И пока только ты хотела прибить ее камнем.

— А что, мне нужно было ждать, когда она возьмет и прыгнет?! — тряхнула девушка кудрями.

— Янка, это ты пришла на ее озеро, зачем же сразу обижать хозяйку, — вдруг улыбнулся Олесь!

— Это она хозяйка?! — вскинула брови спорщица, — Жаба противная! Да если бы ее на свете не было, мир бы хуже не стал. Вон кувшинки да лилии — те хоть красивые, глаз радуют. А эта жаба не нужна совсем.

— Противная, говоришь? А сказку помнишь о царевне — лягушке? А, может быть, и эта жаба — принцесса заколдованная. Вот взял какой-нибудь волшебник и превратил одну принцессу в жабу сроком на три года — наказал за высокомерие. А она теперь смотрит на нас, людей, и сказать хочет: «Любите друг друга, не причиняйте зла ни одной твари Божьей, а то окажетесь, как я, в зеленой скользкой шкурке». Ой, Янка, смотри, у нее в глазу слезинка блестит! Видишь, — указал пальцем юноша, — а ты ее еще обидеть хотела!

— Знаешь, Лесь, — усмехнулась Яна, — артист ты, конечно, хороший, я не спорю, да только с головой у тебя не все в порядке. То у тебя ветер поет, то камень думает. Теперь вот жаба плачет. Брызги из озера в глаз ей угодили, вот и все слезы. Ты бы Марью попросил тебе ирный корень позаваривать, а то свихнешься совсем.

— Эх, Янка, Янка! Сколько с тобой не говорю, а все без толку. Мира в тебе нет, суета одна, — покачал он головой.

— Лесь, Янка, хватит ругаться, — прервал их перепалку низкий женский голос, — идите сюда, смотрите, кого к нам Веснушка привела!

— Кто ты? — спрашивала крутобёдрая пышногрудая женщина ничем не приметную девушку, подводя ее к костру.

— Фанька я, князей Никольских девка. Из поместья в деревню к матери иду. Отпустите меня, у меня брат болен, — со слезами в голосе залепетала гостья.

— Да мы, милая девушка, вреда тебе не причиним, — заверила ее женщина, — Нам бы узнать только, далеко ли до поместья. Что за люди князья Никольские, и любят ли они театр.

— Мы артисты, ездим по стране, спектакли да сказки показываем. Этим и живем, — пояснил Петрико.

— Правда! — обрадовалась Фанька, — так вы люди, значит, христиане?

— Ну, конечно, я тебе об этом все время и толкую, — сказала рыжая курносая девчонка и в доказательство достала свой нательный крестик, — вот, смотри.

— Родненькие вы мои, — всхлипнула девушка, — а я-то, дура, ведь думала, что это нечисть лесная меня к озеру манит, душу погубить хочет. Об озере этом, почитай, уже второй год дурная слава идет. С тех самых пор, как Марфа — хуторянка в нем утопла.

— Марфа, говоришь? — оживился Олесь.

— Ну да. Она, сказывают, колдовством промышляла и в полночь на кладбище с хутора шла, да в озере искупаться решила. Вот бабкин гребень волшебный в воду и обронила. А ей, ведьме, без гребня нельзя — колдовства не получится, — рассказывала девка, — она и нырнула его искать, да застряла под корягою. Муж ее утром там и нашел, да один не смог вытащить. Тетка Марфа дородная была, а Никифор — мужичонка хлипенький. Вот он в деревню за подмогой и прибежал. Да только когда народ у озера собрался — тела там уже не было. Но с тех пор многие Марфу у озера видели. Все, говорят, просит гребень ее из-под коряги вытащить. А случалось, что и пропадал кто из деревенских — сгинет человек, и нет его. По этой дороге поодиночке народ уж и ходить бросил.

— А ты что же, нечисти не боишься? — спросил ее бурнастый парень, аккуратно подкладывавшийветки в костер.

— Как не бояться! — откликнулась гостья, — Я как к озеру подходить стала, так «Богородицу» в голос читала, а зубы так и клацали.

— Так как же ты на такое путешествие отважилась? Или другой дороги в деревню нет? — удивилась Марья.

— Есть дорога, да на две версты длиннее. А у меня сейчас брат третий день в жару мечется, — тут Фанька носом захлюпала и говорить совсем нескладно стала, — Я всю ночь с мамкой брата выхаживала… А княжна Наталья… Голубей она разводит… А я кормила их, да клетку одну не закрыла, видно. Уж больно спать хотелось… Он и выпрыгнул. А теперь меня после обеда выпорют… А Кузьма — мужик здоровый… Я потом дня два встать не смогу. А мамка ждать будет… Мы с ней за братом по очереди ходим.

Тут девка вовсе слезами залилась. Петрико обнял ее за плечи, помолчал, подумал. Потом велел Марье кувшин принести. Налил в нее водицы, пошептал что-то, да Фаньке подает.

— Беги домой, Епифания, да водой этой брата напои, умой его, избу по углам обрызгай, да трижды прочитай «Живые в помощь». А в поместье вернешься…Ну, Бог даст, и там что-нибудь придумаем.

Фанька кувшин с водой взяла и на Петрико недоверчиво смотрит.

Веснушка улыбнулась, тряхнула рыжею косой и говорит:

— Да ты не сомневайся, делай, как дяденька сказал.

— Кто в поместье хозяин-то? — спросил балаганщик.

— Да хозяин, Андрей Алексеевич, сейчас в Польше, или в Англии. Он уже лет пять как по Европе путешествует. Как хозяйка померла, так и уехал сразу — горевал очень. Наталья и хозяйничает. Петенька есть еще, но тот совсем маленький. Хозяйка-то при родах помереть изволила…, — и тут девка понизила голос почти до шепота, — А ты кто, дяденька — волшебник?

Петрико засмеялся:

— Сказочник я, а это почти одно и то же. Ну, ты иди, времени мало остается. Да и нам торопиться надобно.

Фанька зашагала по дороге, неся перед собой кувшин и все оглядываясь на труппу.