Для тех, кому не нужно славы. Серия «Трианон-мозаика»

Марина Посохова

Снова читателю предстоит разобраться, чем связаны между собой серийные отравления конца XVIII века, исчезновение стихотворения на старопровансальском языке и трагические события недавнего времени.Одно из значений слова «trianon» – трижды тайный, трижды неизвестный. События рассыпаны на мелкие осколки, и зачастую герои, даже находясь в центре действия, не могут охватить всю картину происходящего. Тайна открывается лишь читателю.

Август 201… года, город Никольск

Из материалов опроса Моник Франсуаз Бонье, гражданки Франции

— Значит, это вы, Моник, обнаружили тело Оливье Антуана Анри де Желас де Фезензака, гражданина Франции?

— Да, но всё, что я видела, я уже подробно рассказывала другому офицеру полиции, и не один раз, простите, не помню, как его звали… ну, хорошо, я все понимаю… Я действительно нашла тело Оливье, и… Я мало что помню, это было так ужасно…

— Пожалуйста, успокойтесь. Если вы не возражаете, я буду задавать вопросы, а вы постарайтесь вспомнить всё, что возможно. Итак… Когда вы приехали в Россию?

— Около недели назад… Бог мой, это было так давно, и так недавно… Простите… Я постараюсь… мы с Оливье прилетели в Москву, в аэропорт Шереметьево-2, кажется, так он называется. Нас встретили Аня со своим мужем, Виктором Лапиным, они для этого специально приехали из Никольска.

— Пожалуйста, расскажите немного, как вы познакомились с этой семейной парой.

— Ну да, конечно… В июне Аня приезжала к нам в город — это в Гаскони — вместе с детским хоровым коллективом. Я работала с их группой в качестве переводчика.

— Кстати, Моник, откуда вы так хорошо знаете русский язык? Вы говорите совершенно свободно!

— Спасибо… Я закончила Сорбонну, и неплохо знаю еще польский и чешский языки, не считая английского и итальянского. Занимаюсь литературными переводами, а также работаю как переводчик-синхронист. Иногда вожу группы туристов или делегации, но это когда приезжаю в свой родной город. В основном я живу в Париже, а в Гаскони провожу месяца три в году. Я ответила на ваш вопрос?

— Да, вполне понятно. Значит, с Анной Лапиной вы познакомились в родном городе?

— Не совсем так. По условиям моего контракта я должна была встретить группу детей и сопровождающих их взрослых в аэропорту Шарль де Голль. Потом мы в полном составе отправились в Париж, где я помогла им заселиться в гостиницу.

— Значит, группа россиян не сразу отправилась в ваш город, я правильно понял?

— Да, им было оплачено и пребывание в гостинице, причем очень хорошей, и целый день экскурсий по Парижу. Признаться, мне впервые удалось поработать в таких… ммм… роскошных условиях. Обычно группы едут к нам в Оз сразу, без остановок. А тогда мы весь день провели в экскурсиях, кстати, и питание заказывалось в исторических, известных местах. Я еще порадовалась за детей — кто-то очень щедро финансировал их поездку.

— А в вашем городе? Детям уделялось столько же внимания?

— Пожалуй. Их поселили в старейшей гостинице в центре города, на главной площади, а в остальном — что позволяли местные условия. У нас бывает немало народа, в последние годы довольно много из России. Приезжают даже делегации, вот из этого города, Никольска, были несколько раз.

— Вы и с ними работали?

— Да, конечно. Переводчиков с русского не так уж много.

— Спасибо, Моник. Теперь прошу перейти к главному. Вы давно знаете Оливье… простите, как мне его называть покороче? Очень уж длинное имя.

— Так и называйте, просто Оливье…

— Хорошо… как давно вы знакомы и в качестве кого приехали с ним в Россию?

— Я приехала в основном как переводчик, хотя… В общем, мы с Оливье знакомы с детства, город у нас небольшой. Семья Фезензаков — как бы это правильно сказать — один из столпов местного общества. Как-то несовременно звучит, вы не находите? Но я не могу подобрать других слов. Иначе говоря, это семейство очень влиятельно, и всегда являлось таковым для наших мест. Если сказать короче, Оливье в городе знали все, к тому же он вел себя дружелюбно и приветливо.

— Вы что же, учились вместе?

— Нет, он учился в частной школе, но когда приезжал на каникулы, охотно общался с местной детворой. Я даже не помню, когда мы с ним познакомились. Позже мы встретились с ним в Сорбонне. И он, и я выбрали для учебы Новую Сорбонну, Париж — III, если говорить точно. Я занималась там, как вы сами понимаете, языками, а Оливье увлекался литературой и историей.

— То есть он не собирался заниматься семейным бизнесом, я так понимаю? Но семья его содержала?

— Да, наверное… Простите, у нас не принято обсуждать финансовые дела друг друга. Но я могу сказать вам, что в семье на Оливье… как бы это сказать…

— Махнули рукой? — подсказал следователь.

— Да, хорошее выражение, если только я точно поняла его смысл. Нет, не подумайте плохого, просто в семье Фезензаков и без Оливье имеется, кому поддержать семейный бизнес и материальное благосостояние… или благополучие? Как правильнее сказать?

— Одинаково правильно. Пожалуйста, остановитесь на этой теме. На какие средства Оливье приехал в Никольск? Имелись ли у него с собой крупные денежные суммы или что-нибудь особо ценное?

— Вы думаете, что его могли убить из-за денег? Странно. Мне это не приходило в голову.

Моник устало пожала плечами:

— Да какие сейчас могут быть деньги! Все в электронном виде, по всему свету действует единая платежная система, и вообще… Все вещи Оливье целы, и документы, и гаджеты… А на какие средства он приехал, не могу сказать. Может быть, семья давала ему что-нибудь, во время учебы дела скорее всего, так и обстояли. Но свои собственные заработки у него тоже имелись, я в этом уверена.

— И чем он зарабатывал? Насколько мне известно, он официально нигде не работал.

— Оливье превосходно разбирался в старинных манускриптах, читал на старопровансальском и гасконском. Но больше всего он интересовался поэзией трубадуров, и имел в среде любителей этого жанра достаточной вес. Я знаю, что он не раз выступал в качестве эксперта, и его оценки впоследствии подтверждали признанные специалисты. Может быть, и на аукционах он мог работать как посредник при покупке ценных манускриптов, но детали мне неизвестны.

— А как относилась его семья к этим увлечениям?

— Понимаете, Оливье был самым младшим, у него есть еще старшая сестра и брат. Они очень серьезно относятся к семейному бизнесу, и этого вполне достаточно.

— Вы могли бы уточнить, что это за семейный бизнес?

— Арманьяк, конечно. В наших местах все этим занимаются, это дело и уважаемое, и вполне доходное. Часть земель сдается в аренду, это тоже приносит прибыль. Старшая сестра Оливье к тому же вышла замуж за владельца предприятия по производству стеклотары. Так что вы сами понимаете… Но Оливье эти дела не интересовали. Максимум, что он делал, так это подписывал этикетки для самых элитных партий арманьяка.

— Что-что, простите, делал?

— Видите ли, существует такой… обычай, что ли… Покупатели особенно ценят те бутылки, где этикетки подписаны вручную — как личная гарантия качества от производителей, так сказать. Чаще всего пишут стальным пером, старинным почерком, с нажимом; вот Оливье и нравилось это делать, он умел писать как в старинных прописях. Больше его ничто с производством арманьяка не связывало. Его брат и сестра принимали это как должное, возможно, потому, что у них большая разница в возрасте с Оливье, им обоим уже за сорок. Они и воспитывали его вместо родителей, когда те умерли. Но мне кажется, что все это совершенно не имеет значения сейчас. Я могу понять из ваших вопросов, что вы подозреваете, будто смерть Оливье выгодна его родственникам. Уверена, что это не так. Во Франции не принято делить фамильное поместье поровну на всех детей, майорат остается за старшим мужчиной в роду, в отличие от России. Это у ваших аристократов все дети получали равную долю в наследстве и титул, если он имелся. А у нас только старшему отводилась главная роль, ему доставались родовые земли, имя и фамильная недвижимость. Остальные сыновья либо шли на военную службу, либо посвящали себя церкви.

— Спасибо, Моник, мне это известно из литературы. Хотелось бы уточнить, в качестве кого вы сопровождали Оливье.

— В основном в качестве переводчика. Оливье оплатил наш перелет и предлагал мне плату за перевод, но от этого дополнения я отказалась. Мне самой интересно повидать Россию; я очень много знаю о вашей стране, но здесь никогда не бывала. После того, как Оливье познакомился с Аней, он усиленно учил русский, но, как вы понимаете, многого не добился — у вас трудный язык.

— Вот об этом, о том, как они познакомились, прошу рассказать подробнее.

— Подробностей я не знаю… они вспоминали какой-то дождь, град… Да, как раз в день приезда их хорового коллектива случился сильный град. Тогда еще пострадал наш городской парк. Там планировался праздник, на который, собственно, этот детский коллектив и прибыл.

— А праздник состоялся в замке Фезенсак? И Оливье сам пригласил к себе домой столько гостей?

— Ну да, вы это знаете. Его родные как раз оказались в отъезде, но Оливье всё с ними согласовал.

— Значит, Оливье все-таки мог распоряжаться семейными владениями?

— Ну, как распоряжаться… Он просто предоставил устроителям праздника лужайку возле замка и подсобные помещения.

— Оливье уже познакомился тогда с Анной Лапиной?

— Я затрудняюсь ответить… Я была занята — переводила речи, реплики, давала пояснения для гостей. Но во время фейерверка они, Оливье и Аня, стояли рядом. Это я помню точно.

— Ладно… А как они общались потом?

— Как все сейчас, через электронную почту. В конце июля Оливье позвонил мне и предложил поехать с ним в Россию. Дальше вы знаете.

— Далеко не все… Итак, Лапины встретили вас в Шереметьево и привезли в Никольск. Где вы остановились?

— У них дома, там, где Оливье потом… Простите… У Ани с Виктором маленький частный дом — я правильно говорю? Домик с садом, сад выходит к оврагу.

— Вы все время проводили у них?

— Нет, мы довольно много ездили по округе. Здесь интересные места, много… как это называется? Музей — усадьба, правильно?

— С кем вы обычно ездили?

— Да все вместе — Аня, Виктор, Оливье и я… У них машина, я уже говорила вам. Старенькая, но в хорошем состоянии — Виктор сам чинил ее, он инженер-механик, насколько я помню.

— Он что, находится в отпуске?

— Нет, в отпуске была Аня. А Виктор работал… как это называется? Сутками, а потом не работал, тоже по суткам… Он инженер в сети станций по заправке бензином.

— Сутки через трое?

— Да, так они говорили.

— Скажите, Моник, какие у них были отношения?

— Хорошие отношения.

— Это на первый взгляд; а если точнее?

— И на первый взгляд, и на второй… Аня заботилась о муже, вы бы видели, какие обеды она ему на эти самые сутки с собой готовила. Объясняла, что ему негде поесть на работе, и все приходится брать с собой. У нас так не принято… или нет, не знаю, как сказать, но того, что она ему с собой давала, хватило бы на нескольких человек.

— На роту солдат? — подсказал следователь.

— Это такая шутка? Хотя Виктор очень большой — он сантиметров на двадцать выше и килограммов на сорок тяжелее, чем Оливье. Простите, я, кажется, говорю лишнее…

— Почему же? Мне как раз интересно ваше мнение. Скажите, Моник, вы лично… вы верите, что это Виктор убил Оливье?

— Мне очень трудно это представить. Он такой… Большой, добрый, как… медведь.

— Медведи считаются крайне опасными животными как раз потому, что они не показывают признаков агрессии и нападают внезапно — заметил следователь, внимательно глядя на Моник.

— Ну, это среди настоящих зверей — вам не кажется, что это можно понять двояко? — повела плечами Моник. — До сих пор мне не верится, что это мог сделать Виктор.

— Факты против него очень весомые — он сказал, что его вызвали на работу, а на работе это отрицают. У него сбиты костяшки пальцев, одежда грязная и разорванная; и это как раз в то время, когда был убит Оливье. Вы считаете, что этого мало для ареста?

— А как он это сам объясняет?

— В том-то и дело, что никак. Молчит.

Моник открыла рот и даже вдохнула, но так ничего и не произнесла. Зазвонил ее мобильный, она торопливо поднесла его к уху.

Пока она разговаривала, часто кивая головой и время от времени вставляя фразы по-французски, следователь смотрел на нее терпеливо и внимательно.

— Месье следователь, сейчас подъедет представитель из нашего консульства. Вы позволите?.. Нужно заниматься отправкой тела на родину.

— Да-да, я понимаю. Вы собираетесь сопровождать его?

— Пока не знаю, возможно. Как раз сейчас должно решиться, будут ли ожидать кого-нибудь из родственников, или это поручат мне. Вы позволите мне идти?

— Разумеется, Моник. Но мне кажется, наш разговор еще не окончен.