Дети понедельника

Марина Мельникова, 2018

В ежедневной суете мы забываем о том, что смертны. Забываем о том, что наш следующий вдох может оказаться последним, а наша вечность имеет определённые рамки – начало и конец в материальном мире. Словно очнувшись, мы предпринимаем тщетные попытки переосмысления, стремясь сгладить «острые углы» прошлого и наработать «бонусы» на будущее. Часто мы начинаем бросаться в крайности, судорожно предполагая то, что встретит нас в конце, – награда или наказание? Ад или Рай? И ведь ни одному здравомыслящему человеку не придёт в голову, что нити его судьбы, его прошлого, настоящего и будущего могут зависеть от улыбчивого парня по имени Аид… А всё начиналось достаточно прозаично – так, как в сочинении прилежного школьника на тему: «Как я провёл лето в деревне»…

Глава 3

Ранним утром, когда жаркое южное солнце уже щедро дарило золотые лучи природе, молодых людей разбудил веселый и изрядно пьяный менестрель, бренчавший на гитаре какой-то хит. Сонная Ольга, накинув на голые плечи кружевной пеньюар, подошла к окну.

— Может, дашь поспать? — крикнула она, с опозданием осознав, что если не все ещё проснулись, то после её окрика откроют глаза наверняка все.

— Праздник сегодня! — был ответ певуна. — Свадьба! Ирку сдаём в эксплуатацию!

— Эксплуататор… — пробурчала Ольга, виновато посмотрев на открывшего глаза Игоря. — Деревенские встают рано. Нам всё равно спокойно поспать не дадут. Нельзя, наверное, заставлять себя ждать.

— Иди ко мне, — улыбнулся он и протянул Ольге руку.

Сейчас Игорь видел и слышал только её — желанную и близкую. Смахнув с её щеки локон, он целовал её в глаза, щёки и губы. Он целовал её медленно и нежно, как смаковал за ужином выдержанное виноградное вино, ощущение трепетного счастья и восторга наполняло её душу.

— Нельзя заставлять ждать, — согласился он охрипшим голосом, — но если очень хочется, то можно.

— Слышьте, — послышался рядом с окном голос гитариста, — там машина того… не заводится.

— Чёрт! — в сердцах воскликнул Игорь. — Ты ведь права: не дадут поспать!

Ласковый августовский день. Свадьба. Калитка сада нараспашку, налитые виноградные гроздья прогнули решётчатую арку, а вокруг бегает ребятня, весело хихикая и зажимая в руках перезрелые сладкие гроздья. Элитный хозяйский виноград в положенное время превращался в божественный терпкий напиток, но, очевидно, наплыв приглашённых родственников и гостей лишит их удовольствия в этом году заготовить бутыли с вином.

День обещал быть жарким и душным — впрочем, как обычно. Толпа жаждущих хлеба и зрелищ с раннего утра, предварительно отряхнув праздничные наряды от пыли и надев их, собралась на разбитой дороге между двумя крепкими избами. В одной из них, изнывая от жары и чувствуя, как голова начинает раскалываться от переживаний и множества шпилек, придерживающих толстую косу, обвитую вокруг головы короной, сидела в ожидании начала торжественного мероприятия невеста.

Ирина была студенткой Армавирского государственного педагогического института, спортсменкой и просто красавицей. Сверкающее белое облако кружев и шёлка окутало её тело, а подружки наносили последние штрихи, поправляя причёску и подкрашивая глаза.

— И зачем столько суеты? Свадьбу эту придумали… — причитала Ирина, закатывая глаза. — Расписались бы и всё.

— Без свадьбы только мухи женятся, — хором нравоучительно изрекли подруги, поставив решительную точку на её стенаниях. — Вы с Серёгой и так все наши традиции нарушили, это хочу, это не хочу. Горе от ума…

— Я современная женщина, а вы мне ладан за пазуху суёте, — со злостью буркнула невеста, — да и изделие это безвкусное пытаетесь нацепить.

Она кинула злой взгляд в сторону валяющегося на трюмо белого искусственного цветка.

— Ты чего — это же надо! — дружно парировали подруги.

— Кому?

Сергей, жених, чтобы скоротать время до начала торжества, резался в карты с товарищами по университету в другой избе. Надежда и гордость родителей, он был выпускником Морского университета имени Ушакова. Жили они с Ириной по соседству, виделись каждый день, имели общих друзей и даже ходили в одну школу, но, как часто бывает, жизнь свела их совсем в другом месте: в диско-зале полюбившегося студентам армавирского кабака, полностью оправдав народную примету: «если вовремя не поцеловаться, то можно навсегда остаться просто друзьями».

Гости, устав от ожидания, лузгали семечки, курили, вполголоса переговаривались, отгоняли ветками приставучих мух и бойко обсуждали политическую ситуацию.

— Что ж вы делаете, ироды? — выскочила со скалкой тётка Клава. — Всю дорогу оплевали!

Клавдия Евдокимовна была выбрана старшей свашкой, о чём свидетельствовал огромный белый цветок, приколотый к её густой шевелюре, и грозный вид чтительницы традиций.

Действительно, вся дорога была устлана подсолнечной шелухой, и невеста смела бы этот чёрный ковёр белым платьем.

— Чего вылупились? Вы слышите или где? Ну-ка, быстро убрали это безобразие! — закричала она, размахивая скалкой. — Вам бы только водку пьянствовать и безобразие чинить!

Один паренёк, попав под прямой обстрел сверкающих чёрных глаз свашки, стушевался и, зажевав шелуху, пытался оправдаться:

— Да я… да я…

— Цепочка от буя! — пророкотала тётка. — Ну-ка, быстро взяли мётлы и…

Она опять потрясла скалкой и так же быстро убежала, только её и видели.

— Слушайте! — пропищала одна из подружек. — Она права: надо смести шелуху в сторону.

Несколько девчонок разбежались в поисках орудий труда. Игорь же стоял между кустами палисадника, словно в зелёной раме и, опустив голову, смеялся тихим и загадочным смехом.

Подошедшая Ольга схватила его за руку и оттащила подальше от всех гостей.

— Ты чего? — удивлённо спросила она.

— Я думал, что так только прапорщики разговаривают, — он взъерошил волосы и хмыкнул. — Такие перлы надо на мобилу снимать! — добавил он.

Однако их веселье было прервано подъехавшим свадебным кортежем из машин, разукрашенных цветами и шариками.

— Смотри, сейчас выйдет дружко Илья Петрович, — с видом этнолога поясняла Кубанские обычаи Ольга.

— Дружко? — с кривой усмешкой переспросил Игорь, всё ещё не веря, что добровольно стал участником удивительных древних ритуалов.

Девушка весело рассмеялась и потрепала его по щеке.

— Прости, совсем забыла, что ты у нас пришелец с Сириуса. Дружко избирается родителями жениха, и он обязательно должен быть женатым и работящим. А вообще Илья и спеть может, и сплясать, и анекдоты рассказать.

Вся фигура вышедшего на улицу Ильи с выпяченными вверх плечами, между которыми торчало веснушчатое мальчишеское лицо, с прижатой к боку разукрашенной лентами длинной палкой, символом власти представителя жениха, и ногами, как у петуха, выбрасывавшимися далеко вперёд, казалась такой смешной, что Игорь и Ольга прыснули от смеха. Следом за ним шёл жених с легким удивлением в глазах. Казалось, он тоже не ожидал такого представления.

— Вроде началось, — проговорили участники мероприятия, смачно сплюнув кожуру семечек на землю и высыпав их остатки в карманы, — пора прощаться с холостой жизнью.

— Тебе серьёзно нравится? — спросила Ольга Игоря в старенькой буханке, выбранной ими в качестве средства передвижения.

— А ты серьёзно думаешь, что если бы мне это не нравилось, я был бы здесь? — со смехом ответил он. — Мне кажется, что я перенёсся в прошлое, лет эдак на сто.

Блёкло-розовое здание загса было совдеповским неприглядным строением с облупившейся штукатуркой и страшно просевшей крышей. Оно было похоже на миллион других таких же домов советских времён. И внутри, казалось, ничего не изменилось со времён предков молодоженов, вернее, были заменены только плинтусы и старый линолеум, а бумажные обои в полинялый голубой цветочек по-прежнему радовали глаз своей простотой.

Хозяйка загса, плотная румяная женщина, церемонно поправив шарф, с одухотворённым видом начала вещать:

— Уважаемые Ирина и Сергей! Сегодня самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни — создание семьи.

Родители и родственники массово потянулись за платками…

— С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения.

Всхлипы, потоки слёз…

— Родственники всегда горько плачут на счастливом мероприятии, — как-то обречённо констатировала Ольга, оглядывая собравшихся.

Игорь усмехнулся:

— Они ещё не знают, как сложится жизнь молодых, а уже её оплакивают!

Ольга его тихонько ущипнула.

— Ш-ш-ш, услышать могут!

Хозяйка загса, обведя присутствующих удовлетворённым взглядом и торжественно растягивая слова, продолжила:

— Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед вашими будущими детьми…

— Когда это траурно-торжественное мероприятие закончится? — гулко зашептал в глубине зала препротивный голос. — Кольца, кольца готовьте быстрее…

— Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить: является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным?

Жених с невестой в один голос промычали:

— Да, — и, уставшие от длительной церемонии и жары, лихорадочно схватили символы семьи, окольцевав друг друга.

Игорь с Ольгой остановились у большой колонны, перетянутой грязно-голубой тканью. На ней портняжными иголками были приколоты дешёвые искусственные цветы неопределённого цвета, которые должны были придать залу атмосферу праздника и торжественности. На противоположной стене висела большая картина, на которой были намалёваны кричащими красками овощной натюрморт и дохлая синяя птица со свисающей с края стола головой. Игорь искоса разглядывал картину, а потом, с усмешкой подвинув Ольгу так, чтобы она оказалась на фоне шедевра, сфотографировал её.

— Вот как создаются приколы Интернета, — многозначительно сказал он и, подойдя, толкнул Ольгу локтем вбок, подбородком указав на стоявшую у стены пожилую женщину. — Посмотри на ту армянку.

— Ну, и?.. — протянула девушка, заинтригованная его словами.

— Она не сводит с нас глаз и что-то постоянно шепчет.

Ольга махнула рукой и засмеялась.

— Тётя Ашхен не в себе — не обращай внимания.

— Странно как-то. Она не производит впечатления умалишённой.

— Да нет же, — покачала головой девушка, — она не сумасшедшая, просто говорят, что у неё дар.

— Не понял?

— Она гадалка и видит будущее, — загадочно произнесла Ольга.

Игорь криво усмехнулся:

— Понятно: девичьи сказки.

Ольга, не зная, что ответить, только пожала плечами.

Насладившись приятным зрелищем, гости отправились вкусить хлеба. У деревенской столовой молодых уже ждали родственники с румяным караваем на подносе. Игорь, попридержав Ольгу, пропустил вперёд жаждущих посмотреть на старинную церемонию и пообсуждать её.

— Ты гляди, гляди! — ткнула толстым пальцем в сторону молодых соседка. — Ирка-то рот раззявила прямо — заглотит каравай целиком, вместе с солью…

— Молодая, глупая, дала бы Серёге сначала кусить, а уж потом рот разевала бы! Повезло ему с жёнкой, ничего не скажешь, а парень — тряпка, позволяет, — поддержала её другая соседка, закатив к небу тускло-зелёные глаза.

— Чего, злыдни, детям кости перемываете? Ай-ай-ай, интеллихентные женщины, мать вашу, — вступилась за молодых тётя Клава, по привычке подняв руку с воображаемой скалкой. — Вы-то своих отпрысков в спешке делали, а когда сделали, забыли показать им дорогу — заплутали пацаны.

Соседки упёрли руки в боки, но голосить не решились, дабы не привлечь к бабским разборкам родственников молодых.

— Да, Серёга тоже всю жизнь заполошным был! — тихо констатировала одна из них. — Вон в детстве все заборы исписал, в пятом классе чуть не выгнали, знал восемнадцать букв из тридцати трёх — ни храмотности, ни культуры!

— Он-то выправился, человеком стал, — не унималась тётя Клава, — а твой оболтус — до сих пор ни храмотности, ни культуры!

Игорь увлечённо снимал на мобильник и причмокивал от удовольствия.

— Говорят, что в споре рождается истина, но гораздо чаще — желание набить друг другу морду! — потешался он.

— Хватит глумиться! — Ольга пыталась возвратить его из мира папарацци.

В спор вмешались мужики, прилагая усилия, чтобы оттащить баб друг от дружки. Но тётя Клава и тут не сплоховала:

— Чего, сувенир, кралю свою защищать пришёл?

— Что ж сувенир-то? — обиделся мужик, лихорадочно ища что-то в кармане.

— Только усы и стоят! — выдала тётя Клава очередной перл.

— Ну, ты и… — психанул он, выбросив скомканную сигарету.

Скрипнув зубами, наперерез им бросилась супруга «сувенира». Кровь ударила ей в голову.

— Да шоб тебя, злыдню, разорвало, — крикнула взбешённая женщина.

Она стояла с поднятой рукой, красная и трепещущая.

— Уйди подобру-поздорову — толкнула её кулаком тётя Клава.

— От твоего добра за версту смердит, — она сбила цветок с головы свашки и схватила её за волосы, — зараз вилами тюкну, и кранты тебе!

— Где она вилы возьмёт? — с кривой ухмылкой прошептал Игорь.

Клавдия Евдокимовна вскрикнула диким голосом и, бросившись на скандалистку, разорвала ей шёлковую блузку. Рассыпавшиеся по асфальту пуговицы застучали, как горох.

— Караул! — завизжала женщина и, сопротивляясь, упала на тротуар. — Караул!..

— Из ничего настоящая женщина может сделать три вещи: салат, шляпку и скандал, — весело подытожил Игорь.

Какая же свадьба без драки! Зачинщиков общими усилиями растащили по углам.