Расплата за грехи

Марина Линник, 2013

Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…

Глава 10

А случилось вот что. Потребовалось почти две недели, чтобы привести корабль «Мэри Клэр» в порядок, восстановив рангоут и такелаж. Если бы не пробоина в корпусе фрегата, то корабль уже через неделю бороздил бы Карибский бассейн, как того желал Уильям Райт, но, к его сожалению, пришлось задержаться, хотя он делал все, чтобы ускорить процесс восстановления фрегата, все время подгоняя работавших. Держась за простреленное плечо, которое его сильно беспокоило, он ходил по палубе, как разъяренный тигр по клетке, то и дело срывая свою раздражительность на матросах. Во время ремонта пленников держали на берегу, под усиленной охраной. Тех, кто еще имел товарный вид, капитан Райт продал за бесценок, здраво рассудив, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. К тому же через неделю после прибытия на остров у раненых появились признаки желтой лихорадки. В общем, когда корабль, который после ремонта был переименован в «Демона», под бело-черными парусами вновь вышел в открытое море, на его борт вернулись только лорд Батлер, Вильям Стерлинг, Морин и оставшиеся пять членов экипажа.

Выйдя из гавани, Уильям Райт на флагманском корабле и его помощник на «Лани» взяли курс на Тортугу, чтобы пополнить запасы провизии и увеличить численность команды. Фрегат, подгоняемый попутным ветром, летел словно альбатрос. Шхуна «Лань» едва поспевала за ним.

Пройдя всего миль пять, капитан Райт убедился, что он не ошибался: новый корабль был как раз тем, что требовался для пущего полета его черной души.

К вечеру на горизонте показалось судно. Судя по размерам и оснастке, это был торговый галеон и принадлежал он Британской короне.

— Где-то поблизости должно быть сопровождение, — осматривая судно в подзорную трубу, проговорил Уильям Райт.

— Но я ничего не заметил, кэп, — сказал мистер Лоу, который стоял неподалеку.

— Я тоже, — мрачно ответит тот, — и это меня удивляет.

— Может, они попали в шторм и этот галеон отбился от каравана?

— Если это действительно так, то весьма кстати. Приготовить орудия к бою, мистер Лоу, и поживее! Зайдем с наветренной стороны. Это даст нам неплохое преимущество… Канониры, к пушкам!.. Готовить кошки!

Приказание было выполнено молниеносно, что лишний раз подтвердило, что Уильям Райт был известен как суровый командир, не терпящий неповиновения.

— Поднять британский флаг! Пусть они думают, что мы свои. Таким образом, они нас не заподозрят, и эта уверенность даст нам возможность приблизиться на пушечный выстрел и нанести галеону сокрушительный удар.

— Есть, кэп! Очень хитро придумано, капитан.

— Не хитро, но разумно!

Усыпив бдительность противника, пираты сумели подойти к кораблю с двух сторон. Неожиданно для англичан, которые приняли их за своих, пираты обрушили шквал огня на бедный галеон. Щепки, обломки матч, обрывки парусов, окровавленные тела — все смешалось воедино. Повсюду раздавались стоны, ругань и крики моряков. Англичане, которых застали врасплох, все же пытались защищаться, но пираты в своем неистовстве все сметали и всех уничтожали на своем пути. Через час от галеона ничего не осталось. Не было никого, кто мог бы противостоять флибустьерам. История повторилась, но на этот раз Уильям Райт довел дело до конца: разграбив галеон, он сжег его дотла. О том, что испытывали во время сражения наши пленники, запертые в своей каюте, можно было только догадываться. Однако не это было самым страшным испытанием, выпавшим на их долю, главное злосчастие еще ждало их впереди…

Пираты радовались победе. В качестве добычи им досталось много бутылок кларета^[21], бочек с ромом, несколько сундуков с золотом и серебром. Кроме того, трюмы корабля были заполнены ста сорока тысячами фунтов какао, кожей и пальмовым маслом. Рассудив, что после такой удачной битвы недурно было бы и отдохнуть, пираты устроили себе большой пир. Ром и вино лились рекой, так как на корабле Уильяма Райта не было запрета на них, как это было принято у других капитанов, например, у известного пирата Бартоломью Робертса. Пират запрещал помимо этого еще и азартные игры: карты и игру в кости. А что касается горячительных напитков, то употребление их разрешалось только в умеренном количестве, а после сигнала (отбой был в восемь часов вечера) — лишь на палубе в присутствии капитана, который сам пил только чай!

Уильям Райт далеко не был трезвенником и пил наравне с командой. Однако при этом он старался не терять контроля над ситуацией на корабле, так как знал, что между моряками очень часто происходят ссоры, нередко заканчивающиеся убийствами. А рисковать экипажем, этими хорошо обученными головорезами, он не хотел. Несмотря на свой неопровержимый авторитет, для поддержания дисциплины Уильям Райт имел еще и осведомителей. Благодаря этому он уже более шести лет бороздил просторы океана, вселяя ужас и страх в сердца честных торговцев. Со своими врагами, предателями, как он любил говорить, капитан Райт обходился очень сурово, невзирая на старые заслуги. В конечном итоге подобралась команда из самых отъявленных негодяев, которые были преданы ему душой и телом…

Одной из всех путей-дорог

Бредем мы: той, где льется грог.

Он согревает нам сердца

И будет с нами до конца… —

орали пьяные пираты, воодушевленные и разгоряченные уже не своим «героическим» захватом галеона, а количеством выпитого алкоголя. Уильям Райт не останавливал их. Захватив два корабля при столь благоприятных для него обстоятельствах, он поверил в свою счастливую звезду. Удача на его стороне! А безнаказанность вселила уверенность, что так теперь будет всегда.

— Господи, когда же это закончится? — горестно вздохнула Морин, вытирая со лба пот и слушая ор сквернословивших флибустьеров.

— Когда-нибудь закончится, детка, все имеет свое начало и свой конец, — ответил лорд Батлер, стараясь подбодрить свою дочь, хотя сам уже не очень верил в хороший исход.

Сколько же бессонных ночей провел он в раздумьях, ругая себя за столь поспешный отъезд! Теперь он говорил себе, что надо было все взвесить, обдумать. Ни в коем случае не нужно было поддаваться панике. В конце концов, в его жилах течет королевская кровь!.. Единственное, чего он хотел — это спасти свою дочь. Да уж, спас… Джеймс Батлер посмотрел на Морин, которая, положив голову на плечо Вильяма, о чем-то напряженно думала. При виде осунувшегося лица дочери, ссадин на руках и грязного платья, кое-где разорванного, у лорда Батлера на глазах выступили слезы. «Моя мужественная девочка! Как же я виноват перед тобой! Я обещал твоей маме, моей дорогой Мари, беречь тебя, а сам? Один Бог знает, что будет с нами завтра. О, если бы можно было повернуть время вспять!»

Утром все были разбужены пушечным выстрелом. Едва очнувшись после бессонной ночи, Уильям Райт вышел на палубу. В пяти кабельтовых от «Демона» стоял британский военный фрегат.

— Все по местам! — рявкнул Уильям Райт.

Но обведя взглядом мертвецки пьяную команду, позеленел от злости.

— Встать! — заорал он.

Некоторые из более трезвых гуляк встали и потащились к пушкам, но большинство сумело только приподнять тяжелые головы и, что-то буркнув, снова завалиться спать.

— Кретины безмозглые! Чтоб вас всех прибило осколками шпангоута!.. Три тысячи чертей и сам Дьявол!.. — кричал разъяренный капитан Райт.

Как раненый зверь, метался он между телами пьяной команды.

— Нас всех вздернут на реях! Перестреляют как бешеных собак!

Но самые грозные его ругательства не были способны заставить команду очнуться. «Было принято слишком много рома на борт» — так на пиратском жаргоне говорилось, что команда напилась допьяна.

В последней надежде Уильям Райт повернулся в сторону своего второго корабля, чтобы призвать его на помощь, но тот при виде британского фрегата дал деру.

— Ах ты, отродье сатаны! — заорал Уильям Райт, обнаружив предательство своего товарища.

Он понимал, что без поддержки второго корабля он может потерять больше, чем фрегат, он может потерять свободу, а вместе с ней и жизнь.

— Да сожрет твои внутренности Кракен! Ну ничего, Гарри, мы еще свидимся, и тогда ад покажется тебе раем. Я лично выпущу кошку из ящика^[22], будь спокоен. Дай только расправиться с этими английскими собаками!

Но, увы, переменчивая ветреница — фортуна — на этот раз изменила капитану Уильяму Райту. Столь удачливый всегда, пират в этот раз потерпел свое первое и последнее поражение. Понимая, что пощады не будет, капитан с горсткой матросов дрались как звери против хорошо вооруженных и обученных солдат. Но ни умелые действия, ни пиратская удаль, ни дюжая сила не помогли Райту избежать справедливого возмездия. Через два часа ожесточенного боя он с остатками команды предстал перед Чарльзом Кондрингтоном — вице-адмиралом Британского королевского флота. Да, судьба играет с людьми, как ей заблагорассудится: сегодня ты король, а завтра тебя ведут на эшафот, сегодня ты герой, а завтра потомки проклянут твое имя! И никто не знает, что ждет каждого из нас — только Богам открыты предначертания судьбы!..

…Обведя взглядом «приз», который ему достался так легко, Чарльз Кондрингтон довольно потер руки:

— Какой приятный сюрприз, капитан Райт. Вот мы и встретились вновь. Как долго… да, да, заметьте, очень долго я ждал этого момента. Я мечтал о нашей встрече. Я грезил о ней. Сколько раз я посылал на ваши поиски корабли, но вам всегда удавалось обдурить моих бездарных капитанов.

— Так бы случилось и в этот раз, адмирал, если бы не дегустация рома с вашего торгового судна, которое мы захватили вчера, я и сегодня легко обвел бы вас вокруг пальца, — мрачно заметил Уильям.

— Вы говорите об «Удачном»?

— О да, — усмехнулся капитан Райт, — но на этот раз удача от него явно отвернулась.

— Как и от вас, капитан. В любом случае, я сомневаюсь, что вам так легко удалось бы ускользнуть от меня. Я поставил перед собой цель — освободить Карибское море от такого сброда, как вы, и я сделаю это. Начало положено! — самодовольно улыбнувшись, сказал вице-адмирал, который мнил себя великим тактиком и стратегом.

Затем выражение его лица изменилось и, небрежно махнув рукой, как отмахиваются от назойливых мух, он произнес:

— Хватить рассуждений. Команду в кандалы и в трюм, а этого, — он показал на Райта, — после обеда вздернуть на рее.

— Но, сэр, — попытался возразить лейтенант, — это незаконно. Мы не может без решения суда казнить этого заключенного, кем бы он ни был.

— Я в море судья, и я решаю, как нужно поступать с преступниками. Он пират, а с пиратом может быть только один разговор. Он враг отечеству и короне. А я — их покорный слуга, и в мои обязанности входит защита интересов Англии и короля. Вы еще что-то хотите сказать, лейтенант Уоткинс? — удивленно приподняв брови, спросил Чарльз Кондрингтон, видя, что офицер пытается что-то добавить. — Смотрите, а то я могу заподозрить вас в измене, и тогда вы отправитесь вслед за этим флибустьером.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но в этот момент на палубе появились несколько матросов, ведя за собой Морин, Вильяма и сэра Джеймса Батлера. Последние щурились от дневного света, так как последние сорок восемь часов провели в темном якорном помещении.

— Бог мой! — вырвался недоумевающий возглас у вице-адмирала.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя от удивления, а потом слащавая улыбка озарила его лицо: злое, с выпученными маленькими глазками.

— Вот неожиданная встреча! Лорд Батлер! Никогда бы не подумал, что нам придется встретиться при подобных обстоятельствах.

Лорд Батлер поморщился.

Надо сразу объяснить столь странную реакцию друг на друга у людей одного круга. Дело в том, что уже долгие годы Чарльз Кондрингтон и сэр Джеймс Батлер были непримиримыми врагами. И камнем преткновения стал в свое время выбор матери Морин — Мари-Клэр де Пуатье, дочери маркиза де Котрон. Два молодых лорда были безумно влюблены в юную француженку, которая сразила их не только своей необычной красотой, но и чистотой, и кротостью. Так случилось, что они одновременно предложили ей руку и сердце. Мари-Клэр сделала свой выбор, став леди Джеймс Батлер, и до конца своих дней ни разу не пожалела об этом. Она поверила в доброту и порядочность своего будущего мужа и не ошиблась: он боготворил свою жену до самой ее смерти и трепетно хранил память о ней после. Лорд Кондрингтон был противоположностью лорда Батлера. Жесткий, чрезмерно честолюбивый человек, готовый на все ради выгоды и карьеры. Для него не было ничего невозможного.

Он легко переступал через веления совести и даже был способен пожертвовать своей семьей. Это он и доказал, убрав со своего пути старшего брата и упрятав дядю в Тауэр, очернив их перед королем. Со временем, приобретя значительный вес в обществе, он не раз вспоминал о своем унижении (а именно так он воспринял отказ Мари-Клэр от его руки и сердца). Поэтому лорд Кондрингтон всячески старался насолить исподтишка своему сопернику. И вот теперь, когда лорд Батлер оказался в столь незавидном положении, вице-адмирал внутренне ликовал. Судьба давала ему шанс отомстить за единственное в его жизни поражение.

— Милорд, вот уж никак не ожидал увидеть вас здесь, на пиратском корабле. До меня дошли слухи, что вы с дочерью покинули Англию. По-моему, вы собирались на увеселительную прогулку в честь помолвки юной мисс Батлер? Надо отдать вам должное: вы меня изрядно удивили! Мне и в голову не могло прийти, что эта прогулка будет иметь подобный характер… Да, кстати, что стало с вашим кораблем? Ведь это «Мэри Клэр»? Я не ошибся? Вы отдали его пиратам?

— Все совсем не так, лорд Кондрингтон, — вмешался в разговор бывший капитан фрегата, Вильям Стерлинг, почувствовав, что ветер подул не в ту сторону. — Наш корабль попал в сильнейший шторм, мы потеряли половину рангоута и такелажа. Корабль был не управляем. Кроме того, большая часть команды погибла: людей смыло за борт, оставшиеся были либо ранены, либо обессилены. А когда ветер стих, нас захватили хитростью вот эти самые пираты. Милорд, если бы вы видели наш фрегат в тот момент, то поняли бы, что мы не могли отразить нападение хорошо вооруженного шлюпа.

— Я лучше бы потопил свой корабль, капитал Стерлинг, чем отдал бы его в руки разбойников, — холодно произнес вице-адмирал, бросив злобный взгляд в сторону бывшего капитана. — Хотя… — тут он задумчиво посмотрел на стоявших перед ним людей, — судя по всему, если вам сохранили жизнь, значит, вы либо продали душу Дьяволу, либо согласились сотрудничать и помогать пиратам в их черном деле. Остальные отказались — и их убили. Картина вырисовывается предельно ясная.

— Да что вы такое говорите, милорд! — вскричала девушка, покраснев от негодования. — Как вы можете так думать? Мы преданы своей Родине и своему королю!

— Интересно, какому именно? — иронично заметил вице-адмирал вполголоса.

— Простите? — недоуменно переспросила Морин.

— Нет, нет, ничего, продолжайте, мисс. Вы так красноречиво защищаете своих родных!.. Не стесняйтесь! Ведь вы еще что-то хотели сказать?

— Да, милорд. Хотела и хочу. Вы знаете моего отца уже много лет, и я уверена, что за все эти годы он ни разу не дал повода усомниться в своей верности государству.

— Как сказать, как сказать, мисс, — вице-адмирал многозначительно посмотрел на лорда Батлера. — Жизнь сейчас так нестабильна, впрочем, как и двадцать лет назад. Трудно определить: кто друг, а кто враг.

— Особенно тебе, Чарльз. Не так ли? — не выдержал лорд Батлер. — Ты ведь всегда там, где слышится звон монет. Ты там, где есть деньги. И не просто деньги, а большие деньги. Ты сам как-то сказал: хороший сюзерен тот, кто платит больше. Так чем же ты отличаешься от этих разбойников, которых ты приговорил к смерти? А что касается нас, то мы виновны лишь в том, что, к нашему несчастью, попали к ним в лапы. Но не по своей воле, как ты только что изволил предположить, а по воле судьбы!

Огонь ненависти зажегся в зеленых кошачьих глазах Чарльза Кондрингтона. Этот высокий угловатый человек с жесткой седеющей бородкой сейчас был похож на голодного стервятника, готового наброситься на жертву, как только та сделает один-единственный роковой шаг и упадет в пропасть. Один неверный шаг, одно неверное слово. Чарльз Кондрингтон порывисто шагнул в сторону лорда Батлера, но вовремя остановился, взяв себя в руки. Правда, это стоило ему больших усилий.

— Вы можете говорить все, что угодно, милорд. Но сейчас вы, а не я находитесь в щекотливом положении. Вас арестовали на пиратском судне, которое, между прочим, вы без боя отдали под командование главаря шайки — Уильяма Райта, самого гнусного из известных мне пиратов. Да, кстати, за его голову власти Ямайки сулят две тысячи золотом. Интересно, а сколько они дадут за вашу? Вы представляете, какой разразится скандал в Англии, когда я доставлю вас туда в кандалах?

— Негодяй! — вскричал сэр Джеймс Батлер, бросившись на вице-адмирала. Он почти достал его, но двое бравых солдат схватили лорда Батлера.

— Ваше нападение на человека, который только исполняет своей долг, тоже зачтется! Можете в этом не сомневаться, — зло прошипел вице-адмирал.

— Сэр, лорд Батлер и не думал вас оскорблять. Вы не правы… Мы не сдавали корабль, — вступился за своего будущего тестя Вильям, видя, что обстановка сильно накалена. — Я уже говорил вам и повторяю: мы не могли его защищать. Люди дрались, как тигры! Мы просто не успели ничего сделать. Их было слишком много, а нас — единицы.

— Я не давал вам слова, мистер Стерлинг. О вас, капитан, мы поговорим позже. Ваше непростительное, не побоюсь даже сказать — трусливое, поведение недостойно…

— Сэр, в том бою я был ранен, — с достоинством парировал Вильям Стерлинг. — И если вы потрудитесь дать распоряжение осмотреть мои раны, то поймете, насколько серьезно. Если бы не заботливый уход моей… мисс Батлер, то вряд ли я сейчас с вами бы разговаривал.

— Допустим. И что из того? Кто может подтвердить ваши слова? — противно ухмыляясь, спросил Чарльз Кондрингтон. — Свидетелей-то нет. Из вашего экипажа остались только вы…

— Нет, милорд, вы не правы! — вскричала Морин. — Я точно уверена, что с острова Бути, где ремонтировали фрегат, забрали не только нас, но и еще пятерых матросов, которых не купили местные дельцы.

— Этих? — сэр Кондрингтон показал на несчастных, которые больше походили на ожившие трупы, нежели на людей. — Вы про этот сброд? Расстрелять их!

— Но, сэр… — попытался вмешаться лейтенант Уоткинс, которого возмущали бесчестные действия вице-адмирала.

Тот, не поворачивая головы, выхватил пистолет и выстрелил в голову стоявшему рядом с ним офицеру.

— Я сказал: расстрелять! — ледяным тоном повторил Чарльз Кондрингтон. — Изменники всегда должны получать по заслугам! Лейтенант Уолкинсон! Примите под командование корабль и прикажите исполнять мои распоряжения! Невозможная ситуация. Это офицер, а не матрос-простолюдин. Его можно — как максимум — арестовать или отстранить от командования.

Звуки выстрелов заглушили крик ужаса, который вырвался из уст молодой девушки. Вильям крепко сжал ее в своих объятьях, стараясь спасти хотя бы ее одну, если уж ему не удалось защитить своих матросов.

— Так вы говорили о каких-то свидетелях, мисс? — иронично спросил лорд Кондрингтон, когда за борт было сброшено тело последнего матроса. — Что-то я таковых не наблюдаю.

— Вы их убили на глазах этих людей, — еле сдерживая свой гнев, произнес лорд Батлер, показывая на собравшихся на палубе матросов и солдат. — Они свидетели… свидетели того произвола, который вы тут учинили.

— Они? Неужели? Вы так думаете? — засмеялся лорд Кондрингтон.

Затем он обратился к стоявшему около него молодому лейтенанту:

— Вы что-нибудь видели, лейтенант Уолкинсон?

Тот потупил глаза и покачал головой.

— Я в этом и не сомневался, — злорадно произнес вице-адмирал, глядя на молчащую толпу. — Да, я отдал приказ расстрелять этих людей. Но это мой долг…

— Ваш долг — убивать невинных людей? — с вызовом спросил лорд Батлер.

— Долг — карать преступников. Такой мне дали приказ. Я только исполняю волю моего короля. У кого-то есть возражения?

Он вытащил второй пистолет и обвел взглядом безмолвную толпу. Все отводили взгляд, боясь, что Чарльз Кондрингтон прочтет в их глазах истинные чувства, которые они испытывали, видя самоволие вице-адмирала.

— Что такое? Неужели нет храбрецов? — дерзко спросил он. — Вот видите, лорд Батлер, вам не оправдаться. По закону за пиратство вас и вас, капитан, ожидает виселица. Что касается вас, мисс, то, учитывая ваш юный возраст и то обстоятельство, что вы были втянуты в разбой против своей воли, вас ожидает монастырь, где вы и проведете остаток своих дней в покаянных молитвах. И такую милость я оказываю только потому, что вы, мисс, напоминаете мне вашу мать. Она была очаровательной женщиной. Пока не вышла замуж за… за вашего отца.

— Не смейте говорить об этой святой женщине, — гневно вскричал сэр Батлер. — Вы недостойны даже упоминать ее имя!

— Да неужели? — взорвался лорд Кондрингтон. — Если бы она не была так же глупа, как и красива, то сразу бы поняла, за какое ничтожество она вышла замуж. Она могла стать равной королеве. Перед ней преклонялись бы короли и императоры, а вместо этого она стала затворницей в вашей богом забытой дыре. Из леди она превратилась в торговку…

Лорд Кондрингтон не успел еще договорить, как крепкие, мускулистые пальцы лорда Батлера впились в его горло и стали сжимать с неистовой силою. Началась суматоха. Лицо Чарльза Кондрингтона мгновенно стало багрово-синим от напряжения и нехватки воздуха. Он изо всех сил старался вырваться из смертельных объятий. Ему помогали солдаты, но оттянуть человека, защищавшего честь своей покойной супруги, было не так-то просто. Соперники упали на палубу. В тот момент, когда уже казалось, что для лорда Кондрингтона все кончено, раздался выстрел. Лорд Батлер дернулся и замер, а потом вдруг его тело обмякло.

— Отец! — в ужасе закричала Морин, вырываясь из объятий Вильяма. — Отец! Боже мой! Нет, нет, нет!..

Расталкивая солдат, она бросилась к Джеймсу Батлеру. Перевернув его на спину, Морин, объятая предчувствием беды, увидела, как на груди отца расплывается алое пятно. Стеклянные, лишившиеся выражения глаза лорда Батлера смотрели куда-то вдаль, а на неподвижном лице застыло удивление. Морин, не в силах поверить в несчастье, наклонилась к груди так горячо любимого и нежно любящего отца, чтобы уловить биение сердца. Но оно не билось. Благородное, отважное сердце лорда замолчало, и замолчало навсегда. Она схватила его руку и прижала к губам. Крик боли вырвался у нее из груди. Нескончаемое отчаяние сковало ее грудь, а глаза застили горючие слезы. Сердце, казалось, разрывается на тысячу мелких кусочков и готово выпрыгнуть наружу. Глядя на тело отца, который еще несколько минут назад был рядом живым, смотрел на нее, оберегал, обнимал, поддерживал во всем, она никак не могла поверить в происходящее.

— Отец!.. Милый отец! Не покидай меня! Дорогой, любимый!.. Отец! Прошу тебя!.. Не оставляй меня!.. — кричала Морин, и от этих отчаянных криков у людей, которые находились рядом, сжималось сердце.

У всех, но только не у лорда Кондрингтона. Придя в себя от испуга и увидев, что его давний враг наконец повержен, он обрел спокойствие, и его грязная душонка исполнилась ликования.

— Выбросить на съедение акулам! — холодно бросил он.

— Но, сэр, простите, он все-таки лорд, — возразил новоиспеченный капитан фрегата, лейтенант Уолкинсон.

— Лорд он или нет, сейчас это уже не имеет никакого значения. Он был схвачен на пиратском судне, он сопротивлялся закону и был убит в схватке. Я — судья! И я постановил: отнестись к нему так, как относятся к любому, кто преступил закон. За борт его! А вас, капитан Стерлинг, будут судить с остальными пиратами в Порте-Ройал. И молитесь, чтобы у губернатора и судьи было хорошее настроение. В кандалы и в трюм. А красотку… под арест. В Порте-Ройал ею займутся.

Морин хотела защитить мертвое тело отца и не дать солдатам возможности выполнить распоряжение вице-адмирала, но что могла сделать беззащитная девушка против солдат Его Величества, слепо подчинявшихся приказу? Тело сэра Батлера подняли и осторожно понесли. Морин бросилась было за ними, но ее схватили. Морин пытались удержать несколько солдат, но справиться с обезумевшей от горя девушкой было невозможно.

— Да успокойте эту бешеную кошку! — рассердился лорд Кондрингтон. — У меня нет больше желания слушать эти вопли.

Один из солдат ударил Морин по лицу. Девушка замерла от неожиданности, но потом осела на палубу, прижав руки к лицу. В таком положении она просидела до тех пор, пока тело ее отца не оказалось за бортом. Услыхав всплеск воды, Морин подняла голову и неожиданно для всех проговорила металлическим голосом, четко выговаривая каждое слово:

— Гореть вам в аду, лорд Кондрингтон!

Слезы, которые еще совсем недавно застилали прекрасные глаза девушки, внезапно высохли. Ее белое как мел лицо, застыло, словно мраморная маска. Она с ненавистью смотрела на лорда. Казалось, Морин хотела как можно лучше запомнить своего врага. Ее взор пронзал вице-адмирала насквозь подобно булавке, которой энтомолог пронзает насекомое. Чарльз Кондрингтон невольно опустил глаза, не в силах выдержать ее горящего ненавистью взгляда. Но, тем не менее, он нашел в себе силы ответить на ее слова в привычной для себя ироничной манере:

— Мне до ада, моя милая мисс, еще далеко. В то время как ваш отец наверняка уже стучится в его двери.

— Вы можете источать свой яд сколько угодно. Но помните: заточающие в темницу невиновных в конце концов сами окажутся в тех стенах, которые построили.

— Это только слова, мисс, пустые, лишенные смысла слова. Я всегда буду на коне. И нет такой силы, которая могла бы меня остановить. Я стремлюсь к поставленной цели, и я ее достигаю! Чего бы мне это не стоило.

— Вы слишком самоуверенны, милорд. Запомните: когда-нибудь вы будете стоять на этой палубе на коленях передо мной и умолять сжалиться и сохранить вам вашу никчемную жизнь. И вот тогда мы увидим, кто будет смеяться последним.

— Я, моя милая, я и только я, — высокомерно произнес лорд Кондрингтон, подходя к девушке.

Вице-адмирал с любопытством рассматривал Морин, все еще сидевшую на палубе. Он никак не мог предположить, что такая хрупкая на вид девушка, судьбу которой он только что фактически сломал и переделал по своему усмотрению, найдет в себе силы и храбрость противостоять ему, сэру Чарльзу Кондрингтону, — человеку, которого бояться и втайне ненавидят почти все в Англии и многие за ее пределами, хотя и клянутся в вечной дружбе.

— Мисс Батлер, я бы на вашем месте сейчас лучше подумал о себе, так как ваше положение незавидно. Неизвестно, что еще скажет губернатор. Дочь и невеста предателей отечества… звучит как-то…

–…это мы еще посмотрим, милорд, — прошептала Морин, сверкнув глазами.

Она сделала попытку подняться. Солдаты хотели помочь ей, но она отстранилась, давая понять, что обойдется без посторонней помощи. Встав и величественно вскинув голову, она с вызовом посмотрела на лорда Кондрингтона.

Запомните мои слова, лорд Кондрингтон. Бойтесь! Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов! Небесная кара настигнет всех, кто неправедно живет на этой земле. Я верю в провидение и в справедливое возмездие. И клянусь памятью моего покойного отца — вы ответите за все!

Примечания

21

Кларет — бордоское вино, изготовленное из одноименного сорта винограда.

22

«Выпущу кошку из ящика» — имеется в виду принятый на флоте обычай держать «девятихвостку» в ящике, который был привязан в мачте.