Анатомия любви

Марина Крамер, 2023

В современном мире женщина не может позволить себе роскошь быть слабой. Героини романов Марины Крамер преодолеют любые препятствия на пути к своей цели, заставят считаться с собою каждого, кто захочет перейти им дорогу. Любовь таких женщин обжигающе горяча, а власть над мужчинами – безгранична. В клинике Аделины Драгун два новых врача – хирург Семен Кайзельгауз и анестезиолог Инна Калмыкова. И если к Семену у Аделины почти нет вопросов, напротив, она даже чувствует в нем родственную душу, то с Инной Калмыковой происходит что-то непонятное. Когда в клинике погибает клиентка, по странному стечению обстоятельств оказавшаяся бывшей коллегой Инны, а у самой Инны исчезает восьмилетний сын, Аделина приходит к выводу, что в прошлом анестезиолога есть какая-то тайна…

Семен

Остаток дня нужно было чем-то занять. Хотелось расслабиться и прочистить мозги, чтобы завтра явиться на новую работу совершенно другим человеком, свободным от всего, что было в прошлом.

Перспектива новой жизни очень вдохновляла Семена, он почувствовал впервые за несколько лет, что нашел наконец то, что поможет ему избавиться от бесконечных сравнений с отцом, а главное — от его контроля.

Идея поехать в бар пришла почти сразу — он давно не был среди своих, все никак не находилось времени, а последние две недели после увольнения из клиники Семен просто не хотел никого видеть.

Пообещав себе не прикасаться к спиртному, он прихватил кожаную куртку и шлем и спустился во двор, где был припаркован харлей. День катился к вечеру, скоро в баре будет не протолкнуться — заведение популярное среди любителей мотоциклов, очень специфическое и необычное, и нужно было поторопиться, чтобы занять место у барной стойки.

Бар «Железный конь» принадлежал хорошему приятелю Семена Кузьме Троицкому, больше известному в байкерской тусовке как Кузя Трёшка. Когда-то давно он купил помещение и пытался открыть там магазин, однако дело не пошло, и кто-то посоветовал Кузе, страстному любителю готовить гамбургеры, перепрофилировать свое заведение и открыть там небольшой бар, где будут подавать эту нехитрую еду.

Кузя так и сделал, и первый год сам стоял за плитой, жаря котлеты и булки для своих приятелей-байкеров. Вскоре заведение приобрело популярность в мототусовке, потребовался ремонт и расширение штата, а затем пришлось выкупить у соседа часть здания, чтобы увеличить площадь, так как «Железный конь» перестал вмещать всех желающих. Сейчас это было самое известное заведение, где можно было выпить пива, съесть отличный гамбургер из весьма обширного меню, при желании заказать что-то погорячее или просто спеть в караоке.

Семен тоже любил это место, хотя с некоторых пор Кузя запретил бармену наливать Доктору что-то кроме пива, да и то не более трех кружек. Семен сперва возмущался, но Кузя от своего запрета не отказывался, прямо заявив:

— Хочешь бухать — дело твое, страна свободная. Но делай это в другом месте.

— А чего так? — поинтересовался пришедший в бар уже нетрезвым Семен.

— А не хочу смотреть, как хороший врач карьеру в унитаз сливает. И участвовать не хочу тоже. Все, Доктор, разговор окончен. Хочешь ужинать или пивка парочку — милости прошу, а что покрепче — это не у меня.

Семен тогда здорово обиделся, с месяц не появлялся в «Железном коне» и даже в тусовку не приезжал, но потом вдруг понял, что Кузя поступил как настоящий надежный товарищ, готовый помочь и подставить плечо. Запивать свои проблемы спиртным было самым легким путем, самым простым выбором, а самое простое не всегда самое удачное.

Когда он снова появился в баре, все вели себя так, словно ничего не произошло — будто виделись только вчера. Бармен Саня выставил на стойку большую кружку холодного темного пива, официантка Кристина принесла тарелку с колбасками, сыром и кольцами кальмара, словом, все вели себя так, будто ничего не произошло.

И даже Кузя, показавшийся на лестнице, ведущей на второй этаж, приветливо помахал рукой, давая понять, что присоединится к нему через пару минут.

Он ничего не спросил, даже не попытался узнать, как дела — завел разговор о предстоящем мотофестивале, куда собирались гнать всей тусовкой через пару недель. И Семен понял, что и ему следует вести себя точно так же. Стало как-то легче на душе.

Сегодня в баре было полно народа уже к тому моменту, как Кайзельгауз припарковал харлей в «кармане» слева от входа. До него доносились звуки музыки, и Семен вспомнил, что сегодня караоке работает для всех желающих.

«Н-да… неудачно, конечно», — подумал он, однако внутрь вошел и сразу двинулся к стойке.

Саня кивнул ему, показал пальцем на пивные кружки, но Семен отрицательно покачал головой и указал на выставленные пачки с соками:

— Апельсинку сделай мне.

— Минутку посиди, я быстро, — Саня повернулся к парочке, которую обслуживал.

Семен расположился у стойки на высоком табурете и принялся лениво оглядывать зал в ожидании своего напитка. Сегодня публика была разношерстная — в понедельник в баре собирались любители пения, и это были совершенно не те люди, что посещали это место в остальные дни. Много молодых девчонок, приходивших стайками по пятеро и больше, смешанные компании, даже довольно взрослые люди, не стесняющиеся отсутствия слуха и голоса — этим хватало нескольких рюмок горячительного, чтобы совсем освободиться от комплексов и начать завывать мимо нот.

Обычно Семен не приезжал в бар по понедельникам, но сегодня был особый случай. Он праздновал начало своей новой, как он надеялся, жизни.

— Здорово, Доктор, — Саня наконец освободился и принес ему стакан апельсинового сока, но не из пачки, а свежевыжатого. — А ты чего сегодня?

— Да так… — неопределенно проговорил Семен. — Скучно… Кузя здесь?

— Да, у себя. Так к нему кто-то пришел, обсуждают какой-то контракт на поставку пива. Попозже спустится.

И тут Семен услышал голос. Чуть хрипловатый женский голос, слегка срывающийся на высоких нотах. На сцене стояла худая невысокая девчонка в цветастом платье и накинутой поверх джинсовке, держа двумя руками микрофон в стойке и, прикрыв глаза, пела шлягер известной русской рок-исполнительницы.

Пела она так, что у Семена побежали мурашки по спине, он развернулся на табурете и, не отдавая себе отчета, уставился на девчонку, с удовольствием рассматривая ее тонкую фигурку и длинные ноги, обутые в высокие тряпичные ботинки, наподобие берцев.

У нее были длинные каштановые волосы, небрежно перекинутые через плечо и прихваченные резинкой, тонкое лицо, напоминавшее по форме рисовое зерно — чуть вытянутое, с бледной кожей, немного длинноватый нос и пухлые, почти детские губы, слегка тронутые розовой помадой.

Когда песня закончилась, девушка открыла глаза, отпустила микрофон и быстро соскочила со сцены, оказавшись в кругу таких же молодых девчонок. Они всей толпой двинулись к столику, сели и, подняв бокалы с пивом, загалдели что-то, как стайка синичек.

«Подойти, что ли?» — подумал Семен, но тут же отогнал от себя эту мысль — девчонка показалась ему несовершеннолетней, а связываться с малолетками Кайзельгауз приучен не был. Да и положа руку на сердце не хотелось никаких проблем, которые неизбежно возникли бы с молоденькой девчонкой. Так что, пожалев про себя, что судьба так несправедливо с ним сегодня обошлась, подкинув классную, но совершенно зеленую красотку, Семен повернулся к бармену:

— Отличный сок, Саня.

— Апельсины попались отменные. Ты есть-то будешь? Сегодня фирменные Кузины гамбургеры с острым перцем и маринованным ананасом.

Семен почувствовал, как рот наполняется слюной — вкус у этих гамбургеров был изумительный, ананас чудесно дополнял котлету из мраморной говядины, а острый перец довершал картину.

— А давай! — кивнул он. — Можно даже парочку.

Он уже почти расправился со вторым гамбургером, когда за его спиной раздался женский голос, обращавшийся к бармену:

— Скажите, у вас тут есть аптечка?

— Есть.

— А что случилось? — развернулся Семен и увидел ту самую девушку.

— Вам-то что? — агрессивно отозвалась она, нервно дернув плечом. — Аптечку дайте быстрее.

— Погоди, Саня, — остановил бармена Семен. — Я врач, рассказывайте, какая помощь нужна.

Девчонка фыркнула и, оглядев сидевшего на барном стуле Семена с ног до головы, усомнилась:

— Какой же вы врач?

— Хирург, — Семен встал, и девушке пришлось задрать голову:

— Да? Тогда идемте со мной.

Аптечку из рук Сани Семен все-таки захватил и направился за девушкой, быстро и уверенно рассекавшей толпу, колыхавшуюся в такт песни перед сценой.

— И куда мы? — спросил Семен, поняв, что девушка идет по направлению к туалетам.

— Моя подруга сильно руку порезала.

— В туалете?

— А вы стесняетесь? — девчонка определенно была слишком дерзкой для своего возраста, но сейчас Семену не хотелось делать ей замечаний.

— Да мне-то что стесняться? А вот посетительницы будут недовольны.

— Их проблемы, — отрезала девчонка, берясь за ручку туалета.

Картина, открывшаяся Семену за дверью, никак не иллюстрировала фразу «порезала руку», скорее — «неудачно вспорола вену». На кафельном полу прямо под раковинами в луже крови сидела девица с черными волосами, зажимая правой рукой запястье левой, из которой вся эта кровь и налилась. Девица, видимо, уже начала терять сознание, потому что именно в тот момент, когда Семен опустился на корточки рядом с ней, она повалилась на пол и закатила глаза. Освобожденная от давления рана на руке вновь закровила, и Семен, изо всех сил сжав руку девушки выше пореза, приказал приведшей его дерзкой девахе:

— Жгут из аптечки, быстро!

Та трясущимися руками вынула резиновый жгут и протянула Семену, а он туго затянул его на руке пострадавшей.

— Бинт, — не глядя, Семен протянул руку, совсем как в операционной, и взял упаковку с бинтом. — Что она пыталась сделать? С собой покончить?

— Она… нечаянно…

— Ты дура, что ли?! — возмутился Семен, оглядываясь. — Ты что мне тут паришь, сказал же — я хирург, уж, наверное, отличаю простой порез от попытки вскрыть вену!

— Ну да, да! — зашипела девчонка, оглядываясь на дверь туалета, в ручку которой, оказывается, успела всунуть какую-то палку. — Парень ее бросил, прямо сюда приперся с новой телкой, вот Светка и не выдержала.

— Вы реально больные, — вздохнул Семен, заканчивая накладывать тугую повязку на рану. — Скорую вызывай, ее зашивать нужно.

— Ты же сказал, что хирург.

— Но зашивать такую рану в здешних условиях не стану.

— А что так?

— А лицензию жалко. Звони, говорю, а то действительно ласты склеит твоя подруга, — припугнул он, заметив, что девчонка медлит.

Она вынула мобильник, набрала цифры, долго что-то мямлила в трубку, и Семен не выдержал, отобрал телефон и коротко изложил суть проблемы диспетчеру.

— И пусть бригада поторопится, тут большая кровопотеря, пострадавшая без сознания, пульс нитевидный. Да, я врач. Кайзельгауз моя фамилия. Нет, сын. Да, жду, спасибо. Тебя как зовут-то? — спросил он, возвращая девчонке телефон, но та не ответила — закрыв лицо руками, вдруг расплакалась, как маленькая, всхлипывая и постанывая от страха. — Эй, ты чего? Все будет хорошо, не переживай, — он попытался приобнять ее за плечи, но девушка вырвалась и заплакала еще громче. — Вот дуреха, ты чего сейчас-то ревешь? Кровь остановили, бригада приедет, увезут в больницу, там заштопают, кровь прокапают — через пару дней в порядке будет твоя подружка, сможет вторую руку располосовать ради своего благоверного.

— Ты придурок, что ли? — просипела девушка сквозь слезы. — Человек просто так на подобное не решается!

— Разумеется, — кивнул Семен, вставая. — Такое можно только по исключительной дурости натворить. Подумаешь — парень бросил! Да они как трамваи — следующий придет.

Дверь рванули с той стороны, и Семен спохватился, выдернул палку из ручки — на пороге стоял врач в синей спецовке с чемоданчиком в руке.

— Еле нашел вас.

— Да, извините, надо было встретить, — он посторонился, пропуская врача. — Кровь я остановил, но к тому моменту, когда начал, кровопотеря уже была большая.

— Ну озеро натекло приличное. Надо грузить, я по дороге предупредил приемное, там ждут.

— Я, пожалуй, с вами поеду, — сказал Семен, и тут встрепенулась певица:

— И я!

— А вы, барышня, вытрите лицо и идите отсюда, — сказал врач скорой. — Без вас разберемся.

— Но…

— Я сказал — идите! — чуть повысил голос доктор, и девушка, метнув на него злобный взгляд, вышла из туалета.

— Матери ее позвони, — крикнул Семен, высовываясь в коридор, и увидел, как девчонка, не оборачиваясь, вскинула над головой средний палец. — Вот зараза…

Появился фельдшер с носилками, втроем они закинули пострадавшую на них и покатили к выходу.

Навстречу стремительно шел Кузя с обеспокоенным лицом:

— Что произошло?

— Успокойся, все уже нормально, она жива и даже, кажется, в себя приходит, — быстро сказал Семен, заметив, что девушка на носилках пошевелилась.

— Мне только полиции не хватало здесь, — пробормотал Кузя.

— Все равно приедут, — коротко бросил врач. — Попытка суицида в публичном месте.

— Черт их дери, соплюх малолетних, — в сердцах проговорил владелец бара. — Нажрутся и творят…

В это время наперерез медикам бросился невысокий парень в темно-синей футболке и белых джинсах.

— Света! Света! — он вцепился в каталку с носилками и затряс девушку за плечи. — Что ты наделала?!

— Молодой человек, отойдите, дайте пройти, — врач попытался оттереть его в сторону, но парень вдруг оттолкнул его и заорал:

— Я не дам ее увезти!

— Ну твою же налево… — расстроенно протянул Кузя. — Еще и этот ушлепок…

Семен решительно приблизился к парню и взял его за плечо:

— Братец, ты бы не мешал докторам твою даму спасать, а?

— А ты кто? — парень попытался сбросить руку Семена, но тот крепко держал его. — Слышь, руку пусти! Руку пусти, а то…

— А то — что? — спокойно поинтересовался Семен.

— Да рожу всю распишу тебе!

— Угу — если допрыгнешь, — согласно кивнул Кайзельгауз, крепче сжимая пальцы на плече парня, едва доходившего ему до груди. — Идем-ка, дружище, проветримся, тебе, смотрю, совсем нехорошо, — он развернул парня к выходу и повел впереди себя.

Парень сделал еще попытку вырваться, но получил ощутимый тычок в спину и смирился.

Семен завел его за угол, к мусорным бакам, и развернул лицом к себе:

— Тебя как зовут?

— Иван.

— А меня Семен. Так вот, Ваня, подруга твоя пыталась вены вскрыть — не догадываешься о причинах?

Парень опустил голову:

— Я же не думал, что так… ну что она вот так…

— Расставаться, Ваня, надо красиво и так, чтобы девушка на тебя зла не держала, понимаешь? И уж тем более, чтобы она вены себе не распарывала.

— Но я не хотел… не думал…

— Да понятно, что не думал, — вздохнул Семен, скрещивая руки на груди. — Если бы думал, не притащился бы сюда с новой пассией. Специально, поди, привел, знал, что твоя бывшая тут будет?

Иван виновато опустил голову.

— А говоришь — не хотел. Хотел ты — хотел, чтобы Светке еще больнее было. Дурак ты, Ваня. И повезло тебе, что подружка у нее оказалась шустрая и что я сегодня в бар заехал. Иначе жить бы тебе, Ваня, с тяжелым камнем на душе всю жизнь. Хотя… — он смерил съежившегося от его слов парня с головы до ног тяжелым взглядом и продолжил: — Хотя, Ваня, такие, как ты, ни о чем не жалеют, скорее всего. Ладно, топай отсюда.

— Как? — растерянно переспросил тот, и Семен вздохнул снова:

— Быстро. Очень руки у меня чешутся по шее тебе дать, могу не сдержаться. Так что давай топай. И подумай хорошо о том, что я сказал.

Парень развернулся и, вобрав голову в плечи, побрел в сторону автобусной остановки.

Семен постоял еще пару минут и вернулся в бар, надеясь найти подружку неудачливой самоубийцы, но девушки там уже не было.