Я у мамы зельевар. Книга 2. Держись, столица!

Марина Комарова, 2023

Переехала, открыла зельеварню в столице, начала дело налаживать. А тут внезапно заговор против короля, куда меня усиленно втягивают. Но не с той связались! Со мной красавец-артефактор, маг огня и, конечно же, кот-фамильяр. Ведьму из рода Торба не остановить даже Чёрному рыцарю!

© Комарова Марина

© ИДДК

* * *

Глава 1

— Смотрю на вас, панна Торба, и моментально влюбляюсь. А потом ещё влюбляюсь. И снова влюбляюсь.

— Пан Случек, вы мне признаётесь пятый раз за неделю, именно тогда, когда вам делается скидка, — рассмеялась я, аккуратно складывая флакончики с искрящейся изумрудной жидкостью в коробочку.

Он ослепительно улыбнулся и подкрутил усики.

— Панна Торба, согласитесь, это звучит куда приятнее, чем просто спасибо.

— А что же скажет ваша жена?

— Она вам передаёт горячий привет! Пробовала вчера ваши масочки из глины — чудо, просто чудо! Вернула себе молодость, я едва не перепутал с дочкой! Кричу: «Илга, Илга, пришёл твой жених!» А она мне: «Эрек, ты с ума сошёл! Зачем мне жених, когда я твоя жена двадцать лет?»

Тут же расхохоталась стоявшая за спиной Рада, которая толкла в ступке алоцвет.

Пан Случек держал косметический магазинчик на соседней улице и был нашим постоянным клиентом. Брал много, солидно, за что и получал скидки. Клиент отличный, поэтому нашей задачей было его удержать и никуда не отпустить. (Точнее, к конкурентам).

Пан Случек подхватил коробочку, приподнял шляпу.

— Моё почтение, прекрасные панны! Пусть Златовласая пошлёт вам прекрасных женихов, которые будут оплачивать все ваши капризы!

— Это не очень меркантильно? — уточнила я.

— Ничуть. Поверьте, моя прекрасная панна, если мужчина вас любит, он не будет экономить.

В общем-то, мысль верная. И касается это не только мужчин.

Когда пан Случек вышел, я отправила деньги в кассу, которая довольно и тихонько звякнула.

— Выручка на сегодня: сто золотых, семьдесят четыре серебряных и тридцать три медяка.

— Спасибо, дорогая, — отозвалась я, погладив её по коричневому лакированному боку.

Чего ни говори, а Рада была права, когда настояла на приобретении говорящей кассы. Просто изумительный артефакт для предпринимателей! Шикарная вещь! Сама считает, сама подсказывает, сама не даст недодать или передать монет.

Обошлось нам недёшево, но в итоге работает просто на ура.

Рада убрала ступку, порошок алоцвета ссыпала в подготовленные ёмкости.

— Бабуля сегодня откопала новый рецепт, надо попробовать сварить.

— Это любовное зелье, что ли?

Рада фыркнула, как самая настоящая кошка. В этом плане она могла дать фору даже Муррису, который до этого был чемпионом художественного фырканья. Этот пройдоха на новом месте некоторое время изображал из себя великого буку, аргументируя тем, что фамильяра не спросили, стоит ли переезжать именно в это место.

Но через некоторое время оттаял, узрев на крыше соседнего дома очаровательную рыжую кошечку Матильду. Теперь каждый день он старательно наводил марафет и бежал к зазнобе петь про луну, звёзды и мышей.

— Ты же знаешь, все любовные зелья — это ложь, трындёж и провокация. Даже если оно подействует на какое-то время, то потом у выпившего его оболтуса будет состояние сродни похмелью.

Рада подхватила тазик с водой после вымачивания алоцвета и направилась в подсобку.

— Там скоро можно будет забирать наш заказ на этикетки. Сходишь?

— Да, конечно. Сама справишься?

— Не переживай.

Я шмыгнула наверх, чтобы привести себя в порядок. Разумеется, я и так нормально выглядела за торговой стойкой, но прогулка по столице — это всегда повод принарядиться.

Поэтому быстро сменила коричневое платье на белую блузу, тёмно-зелёный корсет и такую же длинную, по щиколотку, юбку с широким поясом, к которому были прикреплены нужные вещицы и крохотные бутылочки с несколькими каплями-пробниками. Реклама — двигатель торговли. В результате чего я таскала их с собой везде. Радка уже посмеивалась, что я их не сниму даже во время первой брачной ночи.

Я быстро переплела косу и скрутила её на затылке, выпустив несколько локонов у висков. Почему-то после переезда в столицу я начала убирать волосы в причёску. То ли решила измениться, то ли поняла, что распущенная копна волос не подходит для столичной уважаемой панны.

Надев любимые туфельки с золотистыми пряжками и подхватив сумку, быстро сбежала вниз. По ходу погладила Сифиздиллу, которая в здешнем климате изрядно похорошела. Конечно, леса остались подальше, зато если выбрать короткую дорогу, через несколько часов можно оказаться на берегу Янтарного моря.

— Я ушла! — крикнула Раде, увлечённо расставлявшей на полках свечи с целебными ароматами.

На днях мы подумали, что неплохая идея — сварить свечи, добавив разные душистые ингредиенты. Ароматерапия — древнее искусство, которое всегда действует, поэтому мы и решили попробовать.

Рада махнула рукой, и я вышла из нашей лавочки.

Хотя… тут я немного неправа. Не лавочка, а самая настоящая лавка!

На полученные средства удалось арендовать двухэтажный домик, обустроив лавку внизу и жилые помещения сверху. Расположение оказалось очень удачным: недалеко от рыночной площади, но при этом в Кошачьем переулке, где не было ни одного конкурента.

Название мне понравилось сразу, потому что кошки в плохом месте жить не будут. Если местные жители выбрали их своими покровителями, то, значит, хвостатые знали своё дело.

Ещё меня умилило, что почти на всех домах красовались флюгеры в виде кошек. Это придавало переулку особое очарование.

Перейдя на противоположную сторону улочки, где вовсю светило солнце и продавали сладости, я бодро зашагала к мастерской печатника.

Ридзене — прекрасный город. Большой, шумный, полный солнца и смеха. Когда я тут училась в Латрийской академии магии, то всегда наслаждалась здешней обстановкой. Здесь случается встретить самых разных людей… настолько разных, что в голове не укладывается.

На севере побережье столицы омывается Янтарным морем, поэтому в воздухе, особенно при нужном ветре, частенько можно почувствовать запах соли. Вместе с ним в город тянутся морские торговцы, которые везут чудные товары из разных стран.

Ридзеневские ярмарки известны не только на всю Латрию, но и на весь Янтарный союз. Я их просто обожала, каждый раз стараясь сэкономить, чтобы купить что-то интересное и необычное.

И жизнь здесь была свободнее, чем в любом другом городе. Нет, я очень люблю Ельняс, он маленький, аккуратненький и очень душевный. Однако сейчас я понимала, что если ставлю целью развитие и восхождение на новые вершины, то переезд в Ридзене стал просто необходимостью.

Я шагала по узкой, выложенной брусчаткой улице и с интересом глазела по сторонам. В эту часть города я никогда не захаживала, потому что академия находилась совершенно на другой стороне столицы.

Даже если я тут находилась рядом, то в сам Кошачий переулок не забегала. А зря! Здесь так интересно! И очень уютно.

Светло-серые и кремовые двухэтажные домики с оранжевыми и зелеными крышами, которые венчали коты-флюгеры. Яркие ставни и горшки с цветами, от которых невозможно отвести взгляд.

Казалось, что солнце своими лучами напитывает стены, превращая их в необычные камни, такие тёплые, что так и хочется подойти, положить ладони и погреться.

Небо было голубым-голубым, на нём не проплывало ни единого облачка. Кажется, сегодня боги пребывали в особо хорошем настроении.

Я поправила сумку на плече и остановилась возле крохотного магазинчика, торгующего разными вещичками для ручного творчества. В Ридзене съезжались мастера со всей Латрии, поэтому морские торговцы всегда уезжали, груженные отличными вещами.

Прикупив забавную игольницу в виде ёжика с выпученными, как у бялта, глазами, я пошла дальше.

— Пригодится, — пробормотала я. — Всё время шьём мешочки для трав, вот буду теперь красиво иголки тыкать… Тьфу, втыкать. Тьфу… неважно.

Лавка печатника находилась за углом. Здесь можно было приобрести и плакат, и самоклейки, и листовки, и… чего только пожелает душа. Мы с Радой поразмыслили и решили, что нужно вложиться в рекламу. После того как мы в магистрате официально зарегистрировали «индивидуального торговца» — статус, позволяющий заниматься продажей собственных изделий, дело стало за названием.

Поначалу хотелось что-то с нашими фамилиями, но потом мы поняли, что слоган «Купи зелье — и тебе Торба!» ну совсем не привлекает клиентуру. Про Жойдь и говорить не приходилось. Поэтому решили соединить наши способности и условное название переулка, где мы находились. В связи с этим через некоторое время над входной дверью мы приколотили табличку с зелёно-золотистым узором и надписью: «Лавка “Ведьмины кошечки”».

Муррис оценил фырчанием, сказав, что мы слишком заигрываем с целевой аудиторией, однако мы с Радой напомнили, что своё предложение по названию лавки он так и не внёс.

Вредный котяра возмутился, что это не входит в его прямые обязанности, развернулся и, задрав хвост, целенаправленно запрыгнул на крышу, побежав к своей зазнобе.

И теперь мне нужно было забрать листовки с милыми котиками и адресом нашей лавки, а также магическим рисунком для заказов через листики. В Ельнясе это не особо любили, предпочитая приходить лично, чтобы пообщаться, поговорить, рассказать услышанные новости и пощупать флакончик с зельем. Здесь же из-за более быстрого темпа жизни и больших расстояний местные жители нередко присылали извозчиков или же заказывали нужное через листики.

Дверь лавки печатника была выкрашена в канареечно-жёлтый цвет. В сочетании с зелёной крышей это смотрелось по-особенному ярко — мимо точно не пройдёшь.

Я постучала и тихонько вошла.

Здесь пахло краской, клеем, новой бумагой и деревом. Артефакты для печати стояли с дикой важностью, всем своим видом показывая: «Это благодаря нам тут всё происходит! Смотри на нас, ведьма из рода Торба, познай нашу мощь!»

Из подсобки выскочила веснушчатая внучка печатника.

— Здравствуйте, панна Торба! Ваш заказ готов!

Я не успела ничего ответить, как она ускакала назад.

«Ишь, — невольно отметила, — с малых лет приучается к работе. Интересно, а буду ли я так же учить своих детей?»

И тут же подвисла, понимая, насколько странный этот вопрос. Чтобы хоть чему-то научить детей, нужно их для начала завести. Чтобы их завести, нужно как минимум найти кого-то на роль их отца.

Мысли были немного грустными. Как любой нормальной девушке мне хотелось, чтобы рядом было сильное плечо… и остальные части тела, но вот так складывалось, что Златовласая не хотела посылать мне хорошего мужчину. А те, что случились рядом… О, всё! Не хочу об этом!

Печатник вышел из подсобки, таща увесистую пачку листовок.

— Доброго дня, панна Торба! Как поживаете?

— Хорошо, — улыбнулась я, забирая листовки, завёрнутые в коричневую бумагу и перевязанные бечёвкой.

Сразу запахло свежей краской и отпечатывательной пыльцой, которой мастера закрепляют свои творения.

— Приходите ко мне на неделе, — предложил он, поправляя съехавшие с носа очки. — Будет новый завоз материалов. Можно сделать для листовок и открыток просто потрясающие вещицы. А ещё этикетки на самоклеящейся плёнке. Её заказал из самого Нойчланда. Придёте?

— Обязательно приду, — пообещала я. — Как такое пропустить?

Он улыбнулся. Всё же согласитесь, всегда приятнее, когда тебя встречают и провожают именно так. Хмурое лицо просто противопоказано при работе с людьми! Прекрасно знаю, что возвращается именно тот процент людей, которых ты встретил приветливо и дружелюбно, а не буркнул несколько слов, пытаясь побыстрее отделаться. Второго я старалась никогда не делать. Работа есть работа, а настроение… что ж, лучше скушать лишний раз конфетку, чем наворчать на клиента.

Мило поболтав о всякой ерунде с печатником, я забрала листовки и направилась назад.

Эх, ну до чего же хороша погодка! Удивительный город Ридзене, вон меня какой восторженной делает!

По сути, много ли человеку надо, чтобы быть счастливым? Здоровья и денег. А остальное приложится.

Кто-то бы, конечно, сейчас оспорил, сказав, что нужна любовь. Но любовь бывает разная. Многие почему-то считают, что отсутствие личной жизни как таковой делает человека по умолчанию неполноценным и несчастным. Личная жизнь — это не только мужчина рядом, между прочим.

С этими философскими мыслями я пришла в лавку. Рада тут же оказалась рядом и развернула листовки.

— Ух, какая красотища! — улыбнулась она. — Такие яркие и милые. Будем привлекать юных девушек и уважаемых пани.

— Уважаемые пани на такую милоту могут не повестись, — засомневалась я, проводя кончиками пальцев по изгибам нарисованных чёрных кошечек с зелёными бантиками.

— Уважаемые, а не пафосные, — хмыкнула Рада. — Не боись, всё будет хорошо. Будем по часу в день раздавать на центральной площади. Люди любят непосредственный контакт с продавцом. Так можно сразу спросить всё, что заинтересовало.

— А те, кто не любит такой контакт? — рассмеялась я, беря с вешалки фартук и надевая его. — Ведь часть клиентуры может ходить кругами вокруг лавки, долгое время не решаясь зайти.

— Значит, этих будем отлавливать по одному и причинять добро, — не растерялась она. — Я пойду попробую. Тебе сегодня никуда больше не надо?

Я помотала головой.

— Находилась уже. Теперь надо поработать над зельями.

Рада кивнула и убежала наверх. Из нас двоих она более пробивная, поэтому пусть начинает привлекать народ. Я, конечно, тоже не буду топтаться в уголке, но Радка более жгучая, мужики на неё так и клюют, а женщины… им станет как минимум интересно, куда там приглашает красотка в красном платье.

Последнее, кстати, меня поставило в тупик на какое-то время. В гардеробе прекрасной панны Жойдь имелись платья только красных тонов. Ну хорошо, ещё бордовых. Пара коричневых. Одно чёрное. И красное-красное-красное.

На мой вопрос, почему так, прозвучал ответ: «Платье должно быть красное».

Очень исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. Но что-то в этом было. Этот цвет Раде шёл до безобразия.

Я уже отмеряла ингредиенты для витаминных настоек, как послышался цокот каблучков по лестнице. Рада на ходу защёлкивала массивные золотые серьги.

— Слушай, сейчас пошла мода на сухие зелья. Модницы носят в сумочках и желают, чтобы они всегда были под рукой. Ты с таким работала?

Я отсыпала сушёный огневик, переливающийся золотыми и рубиновыми бликами, и задумалась.

— Как-то не сталкивалась. Ну ясное дело, что мази были. Но прям чтобы совсем сухими делать… Получается, их можно только наносить на кожу. Не очень удобно.

— Зато подумай, какой простор для рекламы, — подмигнула Рада. — Достаёт красотка из сумочки стеклянную баночку с нашим логотипом, показывает подружкам, томно наносит на запястье, привлекая внимание проходящих мимо мужчин. Ведь всё, что нужно пить, обычно стоит дома. Никакого информационного распространения.

Я задумалась. А она говорит дело. Просто с такой точки зрения я никогда не рассматривала свой товар, а зря! Когда что-то на виду, оно запоминается значительно лучше. Лучше один раз увидеть, чем семь — услышать.

— Так, направление ты мне задала, надо подумать.

Рада улыбнулась, взяла часть листовок и понеслась к выходу.

— Я на тебя рассчитываю, Ядвига!

— Удачи! — крикнула я вдогонку.

И потянулась за миской, чтобы смешать огневик, мяту, еловые иголки и фейский мёд, который известен особыми целебными свойствами. Его собирают в лесах, осыпая пыльцой, которая делает полезные свойства ягод и фруктов в несколько раз сильнее. Дорогая штука, но очень полезная. У нас эти настойки разлетаются на раз-два.

А вот сухие зелья… Наверное, нужно попробовать для начала с бальзамом. Порыться в старых рецептах, ведь всё новое — хорошо забытое старое. И не лишним будет отправить листик матушке. Она в детстве могла что-то видеть и слышать.

Златовласая, спасибо, что послала мне Раду! У неё всегда полно идей, конкурентам будет за нами не угнаться.

Напевая себе под нос, я смешала ингредиенты и поставила на медленный огонь.

— А когда будешь готовить ужин? — подал голос Бунжик. — Сидеть голодными — это ни в какие рамки.

Я подошла к нему и погладила по крышечке.

— Чего бурчишь? Мы вовсе не голодны. Видел, как Рада побежала работать?

— Побежала-побежала, — фыркнул он. — Не удивлюсь, если тайно от тебя она где-то ест из пузатой, противной своей округлостью макитры.

Я хмыкнула. Вот же… Всё больше и больше ехидством и занудством походит на своего мастера. При воспоминании о Линасе на минутку стало одновременно жарко и грустно. Жарко, потому что вспомнилось, как мы стояли совсем близко и магический огонь почти обжигал мою руку. А грустно… После мыслей про неподходящих мужчин всегда грустно! Ведь положа руку на сердце, он очень ничего. Только вот достаточно одного взгляда на эту симпатичную физиономию, как сбивает с ног волной его самомнения. А оно мне надо?

— То есть ты хочешь сказать, что она нам изменяет с чужой посудой?

Бунжик набычился, всем видом давая понять: он прав, я ещё всё увижу! И нечего умничать, потому что говорящему горшочку всегда виднее! Пусть он и не достаёт выше полки, на которой стоит.

— Не переживай, сейчас завершу с зельями и возьмусь за ужин, — пообещала я. — Хочешь, сделаем супчик?

— Ну, если только крем-суп с сыром и грибами, — капризно протянул он.

Нет, мне ещё и гурман достался. Наказание какое-то. Зато не соскучишься.

— Договорились, — кивнула я.

По мнению Бунжика, мы с Радой очень худые, поэтому на первом месте должна стоять не какая-то работа, а увеличение в объёмах с целью покорения мира.

— Почему тебе не нравятся наши фигуры? — подозрительно спрашивала Рада.

— Всегда нужно стремиться к совершенству, — важно сообщал он. — Шар есть совершенство.

Поспорить сложно, но превращаться в очень упитанную ведьму я тоже не собиралась. Поэтому временами случались такие вот разговоры. Бунжик старательно бухтел, но прислушивался к моим аргументам, и мы находили компромисс.

Углубившись в работу, я потеряла счёт времени. В лавке появились запахи мёда, ванили, трав. Все они удивительным образом бодрили, так что хотелось не останавливаться, а попробовать ещё кучу всего.

Полностью погрузившись в новую смесь для здоровья кожи и ногтей, я едва не пропустила, как звякнул колокольчик, оповещая о появлении клиента. Колокольчик мы выбирали вместе с Радой, придирчиво переслушав несколько десятков мелодий.

Подняв голову, я увидела посетительницу. Худенькая, практически прозрачная. Так и не определить, сколько лет. По фигуре кажется, что едва восемнадцать, но взгляд серых глаз даёт понять, что стоит накинуть ещё десяток. Смотрит слишком серьёзно и немного отстранённо. Строгое тёмно-синее платье без всяких украшений закрывало её практически до самых щиколоток. Длинные белые волосы с удивительным серебристым оттенком заплетены в толстую косу.

— Здравствуйте, — произнесла она приятным низким голосом.

— Добрый день, — улыбнулась я, — и добро пожаловать. Что бы вы хотели приобрести?

Она обвела лавку задумчивым взглядом, задержалась на каждой полке, словно высматривая нечто особенное. Хотя о чём я, человек зашёл первый раз, нужно же ей осмотреться.

Девушка сделала несколько шагов ко мне, глухо стукнули каблуки её черных туфель о наш деревянный пол. Взгляд серых глаз теперь был направлен прямо на меня. Она всё ещё о чем-то думала, но не спешила озвучивать.

Под таким пристальным разглядыванием мне стало немножко не по себе, захотелось отступить, но я встряхнула кудрями, прогоняя глупые мысли. Ещё чего!

— Возможно, вы сможете мне помочь, — сказала она. — Мне нужна миилестиба.

Ну, приехали.

Под этим заковыристым словом прячется приворотное зелье. Только не то, что по составу будет витаминной подслащенной водой, а настоящее, которое готовили ведьмы в прошлом веке. А потом к ним приходили прекрасные мужчины из управления и вели в тюрьму. Потому что миилестиба — это не просто приворот, это штука, действие которой никак не перекрыть. Однажды кто-то из наших прародительниц отыскал уникальный рецепт, который позволял привязать сердце и чувства выбранного человека до конца его жизни. Ничего хорошего из этого, разумеется, не получалось.

— Панна, при всём желании вам помочь не могу ничего сделать. — Я развела руками. — Миилестиба запрещена, это принесёт неприятности и мне, и вам.

Она изогнула светлую бровь, в уголках губ появилась улыбка.

— Я вам хорошо заплачу. В шесть раз больше, чем запросите.

За спиной послышался шорох: Сифиздилла свернула лепесток в трубочку и явно подслушивала. Главное, чтобы её не увидела посетительница.

— Нет, деньги тут не решают, — мягко сказала я. — У нас будут проблемы с законом, мне с напарницей придётся закрыть лавку, что совершенно неприемлемо. Мы только приехали и начали своё дело. Поэтому… Эй!

Пока я говорила, странная панна достала из кармана нож с изогнутым лезвием и приставила к собственному горлу. Алая капля потекла по белой коже, впиталась в кружевной воротник.

В серых глазах застыл лёд. Розовые губы дрогнули, раскрываясь:

— Если вы не согласитесь сделать миилестибу, я убью себя прямо здесь.