Пустые Холмы

Марина Козинаки, 2020

Светлые маги решают, что опасность слишком велика и теперь им необходим Союз Стихий. Еще ни разу его не собирали специально, однако нет времени ждать знака свыше. Воспитанники Заречья, Китежа и Дивноморья должны встретиться и найти тех самых магов, которым удастся сработаться. Маргариту, Полину, Митю, Севу ждет большое путешествие, полное тайн и новых знаний, но вот приведет ли оно их к Союзу Стихий? Тем временем Темные маги выходят на связь и предлагают объединение, отказ от которого грозит Ирвингу бедой. Это заключительная часть саги. Героини дождутся своего посвящения, герои обретут то, что искали; судьба свяжет все ниточки воедино. И каждый читатель в конце концов сможет перешагнуть реку и очутиться по ту ее сторону.

Глава пятая

За горами, за лесами

Часы висели в самом центре унылой стены, секундная стрелка бодро плыла по кругу, но минутная как будто вовсе не двигалась. Время тянулось еле-еле.

Дима встал и раздвинул шторы. В образовавшуюся узкую щель пробился солнечный луч. Двор пригородной гостиницы выглядел аккуратно, но уныло. Внутри тоже было чисто, но настолько уродливо, что на пятый день ожидания стало невыносимо смотреть по сторонам. Однако уйти он не мог. Человек, которого он вытащил из подземелья в поместье Мертвой луны и который называл себя исключительно Волхвом — не сообщая по традиции Старообрядцев своего родового имени, — должен был забрать его именно отсюда.

Выходить наружу он не хотел и по другим причинам. Во-первых, Светлые наверняка пустились на его поиски и, кто знает, может быть, уже учуяли след. Он осмотрительно не использовал магию и захватил с собой только ту одежду, которая не привлекала внимания потусторонних. Пришлось изучить их манеру одеваться и вести себя. За эти пять дней наблюдений из окна он насчитал одиннадцать человек в синих штанах, а все попадавшиеся на глаза мужчины были подстрижены на один манер.

Второй причиной добровольного затворничества было желание втереться в доверие к Берендею. Наверняка за Димой следил кто-нибудь из его приспешников: нельзя было сеять подозрение, будто он пытается связаться со Светлыми.

Стрелка часов щелкнула слишком громко. Дима обернулся, но краем глаза успел заметить смутный промельк во дворе за окном: человек стремительно пересек подъездную площадку. Через минуту раздался стук в дверь, Дима открыл, не спрашивая, кто там. В коридоре стоял Волхв.

Дима кивнул, подхватил давно собранную сумку и последовал за гостем вниз. У стойки при входе он расплатился с приветливой девушкой, сунув ей в руку несколько новеньких цветных бумажек, которые ему передал Волхв.

— Мы уходим насовсем? — спросил он, когда они были уже за воротами.

— Да. Предводитель ждет тебя на ужин — полагаю, у него есть предложение для тебя.

Всю оставшуюся дорогу Дима молчал. Он пытался держаться непринужденно, хотя и сильно нервничал. На серенькой пыльной улице Волхв жестом руки остановил машину, назвал водителю адрес и уселся спереди, оставив Диме заднее сиденье. Тот прислушивался к непривычному рокоту двигателя и принюхивался к запахам. Собственная магия в теле ощущалась совсем иначе, она словно ушла на дно, затаилась, отзываясь на неизвестные раздражители легкими всплесками. Все вокруг казалось громким, мельтешащим, отовсюду приходили образы и мысли — чужие мысли, чужие страхи, чужие волнения. Дима сосредоточился на автомобиле и водителе. Был ли это случайный человек, решивший подбросить путников? Или за внешностью неприметного потустороннего прятался маг?

Резкий, но бесплотный удар выдернул Диму из глубины видений. Бок машины когда-то был смят в аварии, и кто-то из пассажиров прекратил жизненный путь. Но, кажется, это была давняя история, не связанная с тем человеком, который сидел сейчас за рулем.

— Вам точно сюда? — переспросил водитель, нелепо втягивая голову в плечи и бросая опасливый взгляд на окружающий пейзаж.

Вокруг высились красные кирпичные трубы и пустые чердаки, все остальное пряталось за бетонным серым забором.

— Да, спасибо! — как ни в чем не бывало ответил Волхв, но Дима догадался, что потусторонние по таким местам не ходят.

— Не приходилось мне еще никого везти до заброшенного завода… — словно отозвавшись на Димины мысли, пробормотал водитель.

— Нам тоже не приходилось еще здесь бывать. Но что тут скажешь — дела.

Водитель настороженно оглядел Волхва с ног до головы, но выглядел тот вполне безобидно. Мотор снова зарычал, едва за пассажирами захлопнулись двери, и автомобиль, чуть взвизгнув на повороте, рванул обратно к городу.

Дима молча прошел к калитке, укрытой широким листом фанеры. По территории заброшенного завода бегала стая худых собак, пустые черные окна равнодушно глядели на путников.

— Нам нужно попасть внутрь, но для этого придется обойти по полю.

— Странно, — подал голос Дима. — Если до вас так легко добраться, то почему потусторонние до сих пор не обнаружили ход?

— Потусторонние забрасывают свои постройки и больше не возвращаются. А стоит пустить леденящий душу слух да пожертвовать парочкой из них, чтобы его подтвердить, и они быстро начинают верить, что в этих стенах живет злой дух, убивающий невинных, или же бродит сумасшедший убийца. Больше они не приближаются к таким местам. Здесь бегают разве что псы да бесстрашные подростки.

— И что случается с подростками, которые по ошибке натыкаются на тайный ход? — спросил Дима, стараясь придать голосу холодное безразличие.

— Ничего. Никто ведь не поверит детям. Тем более таким, которые лазают по заброшкам.

К штанам цеплялись колючки. Трава подсохла и кое-где покрылась коричневыми пятнами. Но ее здесь было много: целое поле полыни, заячьего хвостика, львиного зева и люпина, который убаюкивающе гремел бархатными стручками. Кое-где валялись пластиковые пакеты, пестрела яркими буквами использованная упаковка. У крошащейся стены выстроился ряд бутылок. Словно в это забытое, никому не нужное место с огромным полем ценных лекарственных растений и буйных трав кто-то забредал поесть или выпить и бросал весь мусор прямо под ноги. Если так делали потусторонние, то они и впрямь были очень странными существами! Дима видел из окна гостиницы, как они ютятся в большом многоквартирном доме и ходят по делам одними и теми же тропами. Их не интересовали деревья, растущие во дворе. Никто из них не останавливался, чтобы взглянуть на дивный закат. А такое красивое, полное жизни поле и вовсе пряталось за забором и служило местом для складирования ненужных стройматериалов.

С торца здания располагалось крыльцо с широкими ступенями, но дверь выглядела заколоченной. Волхв подошел к ней и уверенно подсадил плечом. Доски с грохотом упали, створки разъехались в стороны.

Внутри оказалось еще страннее. Повсюду виднелись отпечатки грязных подошв, смятые алюминиевые банки, в одном углу лепились друг к другу огарки свечей, а на стене темнели ничего не значащие рунограммы, словно писавший их человек хотел подражать колдовскому письму, но не знал точных символов.

Волхв уставился на стену, усмехнулся и поспешил дальше.

— Это делают подростки? Те, о которых ты говорил? — не выдержал Дима.

— Возможно.

Они прошли несколько комнат, спустились в полузаваленный подвал, там снова повернули в неприметный коридор и долго двигались по нему почти на ощупь. Наконец заблестел холодный свет, который мог источать разве что кристалл-световик. Магическая сила в теле привычно развернула крылья и зашевелилась. Она отозвалась легким покалыванием на невидимую защиту, установленную в конце коридора. Дима понял, что его действительно ждут и не опасаются, но вот случайные потусторонние пройти сквозь барьер не смогут.

— Мы почти на месте, — объявил Волхв.

— Берендей знает, что ты придешь не один?

Волхв улыбнулся, но не ответил. Что-то в его поведении настораживало.

— Предводитель пригласил тебя на ужин, как я уже говорил. И ты сегодня встретишься с ним.

Дима кивнул, стараясь не обращать внимания на похолодевшую спину. Теперь он отчетливо ощущал, что магия тут витала совершенно другая, не знакомая ему. И сколько бы книг о ней он ни прочел, он не мог представить, что она ощущается именно так. Он вдруг вспомнил, как на одном из праздников снежинка из Ирвинговой дружины пересказывала спасение Водяной колдуньи. Она описывала бесстрашие Заиграй-Овражкина, в одиночку ворвавшегося в логово Темных и бросившегося на помощь Водяной колдунье. Она поражалась его отваге, а Анисья Муромец внимательно слушала ее рассказ и поддакивала с таким спокойным видом, будто его смелость была всем очевидна.

«И неужели тебе не было страшно?» — мысленно спросил он у все того же Овражкина, мельком вспомнив его лицо со злым самодовольным прищуром. Ответа, конечно, не последовало.

Наконец Волхв остановился перед дверью с ручками-кольцами и латунными переплетениями возле петель. Она походила на вход в зал торжеств в богатом особняке, и это вселяло уверенность. Дима вспомнил все, что знал и слышал о Берендее: в том числе то, что рассказывала о нем Полина Феншо его бабушке, — и приготовился ко встрече.

За дверью чувствовалось движение, слышались шаги. Димин спутник постучал, шаги стали громче, в щели под дверью мелькнула тень. Наконец, петли робко скрипнули. Перед Димой предстала большая комната, выдержанная в темных сине-зеленых тонах, отчего свет, попавший через окно, тут же мерк. Посреди комнаты возвышался стол, накрытый на несколько персон, а за ним сидели люди. Колдун, открывший дверь, теперь внимательно разглядывал гостей. Хитрый взгляд и копна некогда рыжих волос, которые теперь были подернуты сединой, делали его похожим на старого лиса.

— Добро пожаловать, — послышался низкий женский голос из-за стола.

— Я привел Дмитрия Велеса, как и обещал, — откликнулся Волхв. — Дмитрий. — Он повернулся. — Это и есть наш предводитель.

Дима замер. Он еще раз пробежал взглядом по собравшимся, но не заметил никого, похожего на Берендея. Тот должен был быть огромным. С темными длинными волосами, с густой щетиной, с хищным оскалом на широком лице.

— Растерялись? — рассмеялся встретивший их человек, предлагая занять место за столом.

Волхв тем временем раскланялся и выскользнул за дверь.

— Я…

— Волхв предупреждал, что вы жаждали встречи с Берендеем, но понимаете… мы не могли так рисковать. Вдруг вы бы решили присоединиться к нему, но, поверьте, это не так уж просто.

Дима опустился на стул, стараясь не выдать нарастающей паники. Колдун обошел стол кругом и примкнул к остальным. Теперь все они сидели напротив. Перед ними высились яства и кувшины с напитками, все выглядело так, словно несколько знатных семейств собрались на праздничный обед. Только чужака — то есть его самого — за этим столом поджидала опасность. Он чувствовал плотно запертую дверь за своей спиной и понимал, что бежать уже некуда.

— Кто вы? — спросил он, чуть ослабив контроль и позволив им увидеть его волнение — в этой ситуации такая реакция была логичной.

— Бетотур и Нельга. — Старый лис указал на пару по правую руку от себя.

Только тут Дима всмотрелся и вздрогнул. Бетотур лишь на первый — беглый, невнимательный — взгляд мог показаться обычным человеком со странной прической и ритуальной раскраской лица. Теперь же читались и слишком широкая переносица, и глубоко посаженные черные глаза, и маленький круглый рот, из которого при улыбке выглядывали заостренные зубы. Бетотур! Это имя… Оно выплывало из детских игр с мальчишками и девчонками из других знатных семейств… Писклявый одуванчик Муромец хватал фломастер и малевал на лице страшный оскал. «Я Бетотур! Я захвачу твой терем! Ты знаешь, я кое-кого с собой привел!» Диме навязчиво захотелось протереть глаза и смахнуть наваждение.

Бетотуру, молча глядевшему из-под тяжелых, каких-то даже рыбьих век, должно было быть лет сто, но возраст у этих существ считывался не столь очевидно. Нежить. Дивьи люди. Дима знал об их существовании, но со временем начал воспринимать слухи о бывших приспешниках Милонеги скорее как сказки.

Он перевел взгляд на Нельгу. У нее было тело хрупкой сутулой старушки — оно досталось ей от смертных и дряхлеющих предков-магов. Но необычная форма головы с раздвоенной макушкой, расставленные чуть ли не к вискам глаза и тугая сероватая кожа выдавали в ней гены дивьих людей. «Вот какую тварь я притащил!» — победно хохотал в его воспоминаниях улыбчивый крепыш и выволакивал из-за спины совсем крошечную девчонку с ворохом выгоревших кудряшек. Мордашка ее была точно так же разукрашена чернилами. «Рычи, ну давай же!» — и Анисья Муромец скрючивала пальчики на манер когтей и нелепо рычала, подражая не то льву, не то дракону. Да, по легенде Нельга и Бетотур держали в подземельях хтоническое чудовище, воплощенную в теле тьму: именно оно некогда помогало Милонеге подчинять себе колдунов. Дима толком не знал, кто это был. Тварь упорно виделась ему милой чумазой девчушкой.

После смерти Милонеги какое-то время эта чета верховодила Старообрядцами, а потом залегла на дно. Если они и хотели когда-то объединить Темных под властью одной семьи, то у них не вышло. Они только разожгли борьбу, позволившую их врагам — Светлым — выиграть время. Старообрядцы, слишком давно жившие вольно, без объединений и свода правил, отказывались подчиняться нежити. Они не испугались ни жестокости, ни странной силы дивьих людей. Но тогда что эти существа делали здесь?

— А это Вея, позвольте представить.

Вея считалась самой могущественной из Старообрядцев до того, как власть захватил Берендей. Она утверждала, что является потомственной колдуньей рода Милонеги, и за ней охотно шли остальные маги. Он посмотрел в серые глаза колдуньи, и она сухо улыбнулась. Скорее всего, она была почти ровесницей его бабушки, о чем говорили возрастные морщины, опущенные уголки губ и длинные седые косы. Темный стоячий воротник и узорчатый плащ на плечах придавали ей монументальность. Справа ютился странного вида старикашка с несимметричными глазами, очень длинной и очень тонкой бородой, волосы на его висках торчали в стороны и так и норовили вылезти из-под чудной расшитой шапочки.

— Мои верные помощники, — сказала Вея. — Колояр и Геша.

Геша оказалась совсем молодой — не больше двадцати лет — девчонкой, вальяжно развалившейся в кресле и поигрывавшей брелоком с мелкими черепушками. Туго стянутые волосы и крупноватый для ее лица, словно немного припухший рот не позволяли назвать ее миловидной, но что-то в ее внешности все же притягивало взгляд. Наряд ее был сдержанный, на шее — бархатная лента с чьим-то портретом, но в глазах так и плясали искры. Она облизала пухлые губы и усмехнулась, нагловато глядя на гостя.

— А это Огнеслав, — произнесла она и так взглянула на колдуна, который встретил Диму, что стало ясно — у Огнеслава с этой девчонкой что-то есть. — И сейчас мы возлагаем на него большие надежды.

Огнеслав. Это имя точно не было настоящим — приставлять стихии к корням имен когда-то давно было распространенной затеей, пока всех магов не начали звать примерно на один манер. Это Дима тоже помнил из детства — сегодня совершенно неожиданно брат и сестра Муромцы всплывали в его воспоминаниях особенно часто. «Ты будешь Землеройка», — дразнил Муромец и хохотал вместе с остальными детьми, которые всегда с радостью играли по его правилам. «Я буду Камнедара! — выкрикнула разозленная Анисья. — А Землеройкой будешь ты, потому что каменная магия тебе не досталась!» Интересно, Муромец и впрямь тогда обиделся и выбежал из комнаты, или эту сцену теперь достраивало воображение?

— Очень приятно. Велес. — Наконец Дима взял себя в руки и кивнул им всем, пытаясь выхватить из образов как можно больше деталей. Ему показалось, что взгляд уцепился за что-то знакомое, и пришлось еще раз пробежаться по лицам, столу и нарядам. Огнеслав сидел во главе стола. Дима не чувствовал никакой магии, изменившей его внешность, а это могло значить лишь одно — Огнеславу хватало мудрости принимать свой возраст и не скрывать его. Дима был уверен — чем больше правды демонстрируешь, тем менее уязвимым становишься. Подходило все: разбитое сердце, стыдный поступок, возраст, телесный изъян или отсутствие знаний. Оттого Огнеслав внушал больше страха, чем хтоническая тварь в подземелье дивьих людей.

— Мы знаем, кто вы, — сказал Огнеслав. — Очень польщены визитом. И, конечно, хотим поблагодарить за то, что вызволили из плена нашего старого друга Волхва.

— Только вот никак не возьмем в толк, зачем вам это! — нетерпеливо воскликнула Геша, сверкнув глазами из-под густых бровей. Ее губы плотоядно блестели. Из-за ушей выползали тонкие линии татуировок.

— Дмитрию придется объясниться, ему никуда от нас не деться, — ответила Вея.

— Безумно любопытно, с какой стати наследник одного из самых известных магических родов идет на такой шаг. Вы богаты, уважаемы, в ваших руках власть и старинные сокровища. — Колояр закивал лохматой седой головой, отвисшая кожа на его морщинистой шее затряслась.

Дима выжидал. Он заранее подготовил речь для Берендея, но теперь нужно было выиграть время, чтобы рассказать о себе что-то такое, чтобы эти люди его приняли. Он протянул руку за кубком, и Огнеслав охотно налил ему вина.

— Мы знаем, что вы зовете себя Светлыми, — добавил Колояр, и за столом пронеслись смешки, особенно это развеселило молодую девицу.

— И считаете нас отбросами, верно? — вдруг прошипела Нельга. Это было похоже на то, будто огромная змея научилась выговаривать слова. Дима снова вздрогнул. — Так зачем же такому славному птенчику покидать родное гнездо и бежать к нам?

Дима поднял кубок и пригубил вино. Он делал все неторопливо, позволяя колдунам изучать его, раскладывать на составляющие его магию. И прежде чем ответить, пытался понять что-то про сидящих перед ним. Как так вышло, что все они собрались вместе? Он всегда думал, что они враждуют, подсиживают друг друга, борются за власть, мечтают убить… Почему же сейчас они вели себя как приятели?

— Я… — наконец начал он, стараясь придать взгляду серьезности. — Я состою в Вече Старейшин. Это совет, который управляет Светлым сообществом.

— А не слишком ли ты молод для старейшины? — спросила Вея. Она сохраняла серьезность, но Дима почувствовал, что маги за столом готовы вот-вот рассмеяться. Сначала это сбило с толку, но внезапно он вернулся к своей стародавней уверенности в том, что такое поведение — лишь внешняя защита. Они не знают, чего от него ждать. Они ему не доверяют. И, возможно, даже боятся. Светлые слишком долго держались особняком, и их магия наверняка тоже обросла целой россыпью небывалых легенд.

Дима сделал вид, что не заметил колкости, и продолжил:

— Я тоже кое-что знаю про вас. И оттого мне странно видеть вас за одним столом.

— Ах, это. — Огнеслав довольно рассмеялся, Диме даже показалось, что по-доброму. — Ну конечно. Светлые считают себя самыми умными и не замечают того, что происходит у них под носом. Мы скормили им сказочку о вражде, и они — то есть вы — в нее поверили. На самом же деле мы лишь удачно изображаем борьбу за власть, что позволяет вам расслабиться.

— То есть вы… всегда были вместе? — Дима обвел взглядом колдунов.

— Ты же понимаешь, что после этой новости не сможешь отсюда уйти? — ощерилась Геша, переходя на «ты». Видимо, вся эта игра в церемонии была ей чужда.

— Я не собираюсь никуда уходить.

— Он дерзкий! — одобрительно хохотнула она. — Мне нравится!

— Тогда, может, вы все-таки расскажете нам, зачем искали встречи? — продолжил Огнеслав.

— Я искал встречи с Берендеем, а не с вами, потому что думал, что сейчас он объединил под собой кланы Старообрядцев.

— Он пытался.

— Но не вышло, — притворно вздохнула Вея, обратившись к Геше. — Он допустил совсем крошечную оплошность.

— Так зачем вам был нужен Берендей? Почему не сидится со своими?

— Мне не нравится то, что происходит в Светлом сообществе, — сказал Дима, взвешивая каждое слово. — Словно мысли колдунов уходят от главного. От магии. Семьи погрязли в борьбе за имущество и богатства. Все только и думают о выгодных браках да о балах.

Геша заинтересованно подалась к нему и уперлась грудью в край стола, но Колояр не дал ей задать вопрос.

— Чего же ты хочешь?

— Я хочу найти союзников, чтобы восстановить колдовство на родной земле. Не подумайте, я вовсе не желаю причинять вред своим собратьям — даже не буду пытаться обманывать. — Дима миролюбиво поднял руки.

— Но мы тоже не хотим никому причинять вред, — кивнул Огнеслав, прислушиваясь к его словам так же внимательно и тщательно, как Дима их подбирал.

— У Светлых много потенциала. Много талантливых магов, готовящихся к Посвящению. Есть артефакты и Водяная колдунья. Но мысли их устремлены лишь к материальным ценностям.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — сказала Вея. — А вы, друзья? Вы понимаете, что этот милый змееуст имеет в виду?

— Нужно собрать всех одаренных колдунов вместе. Неважно, каким принципам магии они следуют. Надо дать им понять, что магия — превыше всего. И этому новому сообществу понадобятся люди, готовые им управлять. Колдуны вымирают, разве не так? Нас становится все меньше. А Светлые только усугубляют ситуацию тем, что охотятся на Старообрядцев, не вступают с ними в контакт, а частенько и уничтожают их.

— Так значит, они все же убивают?! — сжал кулаки Колояр, и его худая бороденка затряслась. Но Огнеслав остановил его жестом.

Дима взглянул на его руки и едва не подавился — на одном из пальцев тускло сиял алатырь, вставленный в грубый перстень. Вот что с самого начала показалось ему таким знакомым! Не чье-то лицо, не утварь на столе и не деталь костюма. Это было кольцо. Такое же, какое носил Звягинов. Кольцо, которое открывало…

— Я знаю, к чему он клонит. Это же ясно, как день! — воскликнула Геша. — Он сам хочет встать во главе нового магического сообщества.

— Что? — опомнился Дима. — Нет. Управлять сообществом я мог бы и у Светлых. Этого мне не нужно. Я хочу лишь справедливости и возрождения истинной магии. Я могу помочь вам наладить контакт со Светлыми… — Он на секунду замолчал, подбирая слова, и продолжил: — Или заставить их сотрудничать. Я знаю уязвимые места самых могущественных родов. А управлять можете вы, если вам это интересно.

— Значит, этот план ты хотел предложить Берендею? — Ироничная улыбка осветила лицо Огнеслава.

— Именно.

— И на какой ответ ты рассчитывал?

— Я незнаком с ним. Но мои идеи не нашли поддержки у Вече. Поэтому выбора не осталось — только попытать удачу у Берендея.

— Что ж, ясно. — Огнеслав сложил на груди руки. — Не могу сказать, что мы тебе верим. Но и наивный план твой мне нравится. Ты нас потешил, признаюсь.

— Хорошо, — сказал Дима, холодея от страха и плохих предчувствий, но изо всех сил это скрывая. — Значит, я остаюсь.

— Я же говорю, дерзкий! — снова расхохоталась Геша. — Разрешите мне оставить его себе? Моим колдовкам понравится!

— Понимаю, что выбор у вас небольшой. Вы можете либо отпустить меня, либо принять мой план, либо убить. Отпускать вы не станете, но и убивать меня пока не за что. Мне придется остаться с вами. Я изучал право и историю колдовских сообществ, поэтому держу в голове много важных деталей, которые могут нам всем здорово помочь.

* * *

Митя впервые видел так много зареченских воспитанников на улице Росеника. К портальной станции они шли тремя растянувшимися вереницами. Те, что направлялись в Китеж, под предводительством Ирвинга шагали к огромному дубу, внутри которого начинался пространственно-временной туннель до Зорника. Лису же и тех воспитанников, которых она сопровождала в Дивноморье, неподалеку от портальной станции ждал ковер-самолет. Следом за ними шли их друзья и несколько наставников.

Митя нашел глазами сестру: ее лицо было печально с тех пор, как объявили об отъезде ее подруг в Китеж. Уверенный, что решение наставников вовсе не значило, будто Анисью на Боевой магии списали со счетов, он все-таки попытался поговорить об этом с Верой Николаевной. Пришлось признаться ей, что Анисья расстроилась, и спросить, нельзя ли ему взять ее с собой в Дивноморье.

— Анисью Муромец? В Дивноморье? — переспросила главная наставница.

— Да. Там скалистая местность, много камня. Это путешествие пойдет на пользу ее силам.

— Конечно же, нет. Анисья останется в Заречье. Я и так отправила нескольких воспитанников, которых, по моему мнению, не следует отрывать от места. Но Анисья нужна мне здесь.

Так Митя еще раз убедился, что Велес ясно представляла предназначение каждого воспитанника. Но и это не смогло убедить сестру.

Лиса раздавала указания по поводу предстоящего полета, Заиграй-Овражкин тащил свою сумку к ковру-самолету, какие-то девчонки обнимались и обсуждали, в какой день свяжутся друг с другом, ведари договаривались присматривать за чужими питомцами. Митя хотел было к ним присоединиться, чтобы напомнить об уходе за коровой Гречкой, но передумал и направился к сестре. Ее подбадривающе держал под локоть Нестор Иванович, словно дедушка, опекающий любимую внучку. Митя обнял ее. Ему всегда казалось, что сестра сильнее него. Стойкая, гордая, смелая и упрямая. Но сейчас под его руками очутились лишь худенькая спина с чуть выпирающими лопатками да ворох пушистых кудрей. Анисья уткнулась носом ему в грудь и замерла, словно обратившись в камень.

В этот миг ему и самому расхотелось уезжать. Она была самым родным его человеком, и оставлять ее одну в такой печали казалось неправильным. Он хотел что-нибудь сказать, но слова не связывались в предложение. Ни шутка, ни пожелание, ни признание не приходили на ум. Тогда он просто поцеловал ее в макушку.

Сквозь светлые кудри, закрывшие обзор, он заметил взволнованное лицо, обрамленное двумя рыжими прядями. Василису тоже хотелось обнять, но сделать этого он не мог. В Заречье оставались все колдуньи, с которыми он был связан тесными узами, — хотел он того или нет. Анисья, Василиса, Марьяна Долгорукая, Велес. С кем-то из них его объединял обряд, с кем-то — родство по крови… Но от всех сразу ему предстояло уехать на неопределенный срок, чтобы, быть может, стать частью Союза Стихий или понять, что в этот Союз ему никогда не войти…

— Я буду скучать, — сказал он на ухо сестре, продолжая пристально смотреть на Василису. Та резко отвернулась, сделав вид, что не видела его взгляда и не разобрала слов.

— Тебе пора идти, — буркнула Анисья. — Поторопись. Я попрощаюсь с Марго и Полиной.

— Не потеряй свой зеркальник. В ближайшее Полнолуние выходи на связь.

— Если я окажусь в Росенике… — пробормотала Анисья.

— Ты окажешься в Росенике! И подругам передай, пусть к полудню выберут тихое место в Зорнике, чтобы все мы смогли поговорить.

* * *

Ровная гладь топей усыпляла. Тишина здесь стояла совершенно иная, не похожая на тишину ночного леса в Заречье. Все было словно мертво, но пряный аромат морошки полз вдоль деревянных настилов. Мягкий ковер мха оставался неподвижен. Ветра не было: ни травинка, ни тонкий стебелек пушицы не вздрагивали от шагов. Все было спокойно, вечно-спокойно… Так спокойно, что становилось страшно. И в этом крылась особенная магия. Полина ее чувствовала, как чувствовала бы бурлящую реку или море. Вода здесь пропитывала все, хоть и скрывалась от взгляда. Доски настила мягко и беззвучно пружинили, и казалось, что под ними не переплетение лишайников, а безмолвные черные воды.

Маргарита поежилась и замедлила шаг.

— Что там вдалеке? Холм? — прошептала она.

— Кажется… Похож на груду огромных камней.

— Китеж-град. Это он, — обернулся Ирвинг.

Холм действительно состоял из больших круглых валунов, покрытых светлым лишайником. Пока колдуны приближались, сам он почему-то не рос, а растекался в стороны, камни уже не выглядели наваленными друг на друга, они плотно сидели в болотной топи, обросшие кустами черники. Каждый из них был огромным и бархатно-гладким, хотелось их всех обнять, как живых. Маргарита даже дотронулась до одного рукой, чтобы убедиться, что это и впрямь не теплая спина огромного спящего великана, дышащего так медленно, что и не заметишь.

Между камнями был проделан узкий и с первого взгляда совершенно невидимый проход. Ирвинг поднял повыше кристалл-световик, обернулся к воспитанникам и поманил рукой. Цепочку замыкала Черная Курица.

На тропе, проложенной среди валунов, причудливо мелькали блики от двух светильников, под ногами стелился туман, оттого не было видно, что представляет собой земля. Маргарите мерещилось, что вот-вот под ступней блеснет трясина и затянет ее.

Впереди показались огни, их теплый свет заставил воспитанников улыбнуться. Они пришли. Достигли земель Китежа. Круглые камни остались за спиной, и тот, кто успел обернуться, заметил, что никакой тропы между ними уже не было.

Теперь перед воспитанниками Заречья лежала твердая земля, устланная сосновыми иглами, а впереди поджидали гостей жители Китежа. Первым с плоского камня, напоминавшего стул, поднялся Аристарх Назарович — главный наставник. Его Полина и Маргарита помнили еще с Русальего круга. Он был невысокий и коренастый, сам похожий на круглый валун. Сейчас он улыбался и с распростертыми объятиями встречал Ирвинга и Черную Курицу. Вместе с ним ждали две колдуньи. Первая — очень старая и худая, с волосами, похожими на туман. Она чем-то напоминала Ягу.

— Это наша Ябме, — уже представлял наставниц Аристарх Назарович, обращаясь к новоприбывшим воспитанникам, но сам поглядывал на Водяную колдунью.

Полина смутилась и посмотрела на предводителя Светлых магов. От нее не укрылось, что он заслонял собой Маргариту. Неожиданная мысль вдруг озарила ее, но поделиться ей с подругой она пока не могла, поэтому вновь прислушалась к словам Аристарха Назаровича.

Второй колдуньей оказалась шаманка-нойда, кругленькая и улыбчивая. И если Ябме походила на родственницу Яги, то эта вполне могла оказаться сестрой Кассандры Степановны. Такая же черноволосая, она отличалась лишь разрезом глаз и более ласковым выражением лица. Но телосложение, возраст и даже наряд намекали на то, что если они и не родные сестры, то хотя бы дальние родственницы. Могло ли так получиться, что все наставники тут словно зеркалили своих зареченских коллег? Об этом тоже стоило поговорить с Маргаритой.

Пока Екатерина Юрьевна представляла наставникам ребят из Заречья, среди редких сосен выросла новая группа людей. Полина урвала момент и шагнула к Маргарите, но не успела ничего сказать: ее едва не сбили с ног и схватили в охапку. По взметнувшимся темным волосам и голосу: «Неужели! Неужели мы снова встретились?» — она узнала Айсулу и, отстранив ее от себя, с удивлением рассмеялась.

— Что ты здесь делаешь? — Теперь Маргарита оказалась в объятиях колдуньи, с которой они познакомились и провели целых две лунных четверти на Русальем круге. — Ты же должна быть в Небыли!

— Меня отправили сюда! Как я рада, что вы тоже в Китеже!

— Да уж, теперь нам точно будет спокойнее — хоть кого-то знаем.

— А как же Антон? Его вы не помните? — спросила Айсулу, и все трое рассмеялись.

— А разве он еще не стал Дружинником Ирвинга? Или председателем Вече? — пошутила Маргарита.

— Не поверишь, но его отправили в Заречье.

Они двинулись к домам, чтобы бросить вещи и успеть к ужину. Сначала по бокам тянулись редкие сосны, вскоре они зачастили, под ногами захрустел черничный ковер. На тропе появился большой указатель, согласно которому вся процессия направилась в сторону Черной вараки, оставив где-то в стороне Колоколову гору.

Между стволами стелился сырой запах грибов. Кое-где разноцветный лишайник покрывал землю, в нем уютно нежились камни со скользкими влажными спинками. Воспитанники Китежа выскакивали из-за сосен то тут, то там. Многие кутались в смешные лохматые накидки, украшенные птичьими перьями. Маргарита сразу отметила, что перья на них разные — черные вороньи, рябые с синими переливами — из хвоста сороки, рыжие ястребиные и, конечно, мягкий пушок, который легко можно было найти в курятнике. Значит, здесь тоже собирали птичьи перья и считали эти находки добрым знаком. Маргарита помахала магам, выплывшим из вечернего тумана, они ответили ей тем же.

Отсюда было слышно, как бодро и увлеченно Аристарх Назарович рассказывает Ирвингу о Боевой магии и своих воспитанниках, как по-доброму смеется кругленькая нойда, но Маргарите вовсе не хотелось сейчас вслушиваться в их речь. Тонкие, уходящие в небо сосны напоминали ей о доме, фигуры людей плыли словно во сне. Само пространство этого места ощущалось иначе. Оно не было похоже на просторное Заречье — ни по запаху, ни по виду, ни по магии, струящейся из-под земли.

Наконец сосны расступились, впереди показались всполохи огня и потянуло ароматом еды. Отчетливее донеслись шум голосов, смех и — к удивлению Маргариты — бой барабана. Очевидно, процессия приближалась к столовой, и кто-то планировал дать там концерт в честь приезда гостей. Но она увидела, что ошиблась, когда Аристарх Назарович вдруг объявил:

— Ребята, отведите наших гостей в их комнаты и скорее возвращайте к ужину.

Перед ними лежала широкая поляна, наполовину укрытая крышей на тонких изогнутых столбиках. В середине крыши виднелась круглая дыра, и ровно под ней горело несколько каменных очагов. На жаровнях, закрепленных над огнем, уже готовилась рыба. Вокруг суетились воспитанники всех возрастов. Кто-то давил ягоды, кто-то заваривал чай с брусничным листом, одни резали овощи, другие несли откуда-то уже готовый румяный хлеб. Все они обернулись и дружно загомонили, едва Аристарх Назарович и небольшая толпа зареченских магов во главе с Ирвингом приблизились.

— Тут они едят, — зашептала Айсулу. — Почти всю еду готовят на огне. Есть еще небольшое помещение с печами, но, как мне показалось, местные весь день предпочитают проводить на улице.

— А зимой? Холодно же! — заметила Полина, поежившись. Здесь вообще было прохладнее, чем в Заречье, словно со спины подкрадывался ноябрь.

— Посмотрим. — Айсулу пожала плечами. — После Дивноморья тут уже будто зима!

Прямо за поляной дорога раздваивалась.

— Теперь нам надо разделиться, — сказал один из парней, сопровождавших гостей вместе с наставниками. — Гнездо вон там, а Костяной дом — в другой стороне.

Полина и Маргарита вспомнили, как на Русальем круге Мила и Антон рассказывали о женском и мужском домах. Совершенно непривычно было думать, что теперь им предстояло жить не в крохотной уютной избушке, а в каком-то общем доме.

Гнездо — женский дом — пряталось в ветвях. Лес стал смешанным, несколько старых деревьев баюкали в лапах теремок с коньком на крыше и множеством пристроек. К нему вели две лесенки, кое-где приделанные прямо к стволам, но в некоторых местах нависавшие над пустотой. Крутой скат крыши был увенчан гирляндами из кристаллов. Терем празднично сиял.

— Это почти избушка на курьих ножках, только вместо ног — высоченные деревья, — улыбнулась Полина.

Девушки поднялись вслед за Екатериной Юрьевной. На входной двери висел венок из тонких прутьев, мха и засушенных ягод, а над косяком были вырезаны рунограммы. Черная Курица постучала, на порог выскочила юная колдунья. Личико ее было разрисовано знаками, на шее позвякивали бусы из косточек.

— Привет! — Она распахнула дверь.

Гостей ждала просторная комната с креслами и столом. Под потолком благоухали пучки засушенных трав. Повсюду были оставлены вязание, книги, рассыпанные руны, карандаши и амагили. Комната заполнилась длинноволосыми девушками: они выходили из дверей, расположенных с двух сторон.

— Принимайте гостей, — сказала Екатерина Юрьевна потеплевшим голосом.

Маргарита с Полиной обнимались со всеми, кто оказывался рядом, представлялись, пожимали руки и целовались в обе щеки. Наконец, когда с приветствиями было закончено, воспитанницы повели гостей по комнатам. Полина с Маргаритой так и остались в сопровождении Айсулу, но теперь к ним присоединились деловитая снежинка Аксинья и юная Матреша с добрым, улыбчивым лицом.

— Ваша спальня. — Аксинья отворила одну из дверей и вошла вслед за гостьями.

Комната удивила необычной планировкой. Кровати находились на разных уровнях, отовсюду выглядывали лестницы и всевозможные тумбочки и ящички, на которые можно было опереться, чтобы добраться до спального места. Широкое окно выходило прямо на готовящийся к ужину двор. Дверь снова отворилась, и незнакомая девушка ввела в комнату Асю Звездинку и Синеглазку.

— Девочки точно будут жить… вместе? — по-хозяйски спросила Аксинья вошедшую воспитанницу.

— Рана так распределила, — словно сомневаясь, ответила та. — Смотрительница Гнезда, — пояснила она, повернувшись к гостьям.

Маргарита с Полиной переглянулись. Они помнили, что рассказывала Мила о жизни в Китеже. Представители древних родов тут предпочитали не вступать в близкую дружбу с другими магами. Наверное, и в общих комнатах они не жили.

— Все в порядке, — ответила Маргарита, успокаивая растерявшихся колдуний. — Нас все устраивает. Да, Ася? — Она подмигнула Звездинке с самой дружелюбной улыбкой, которую только смогла изобразить.

— Да, конечно. Какие кровати свободны?

— Выбирай любую. Мы только вошли и еще ничего не заняли.

Пока Синеглазка с Звездинкой долго и придирчиво выбирали, где спать — будто в комнате действительно имелось какое-то самое лучшее место, — Полина и Маргарита выскользнули за дверь. Проще было вернуться после ужина и занять те кровати, что остались свободными, а не ждать целую вечность решения Аси. Заодно у них появилась минутка, чтобы поговорить.

— Знаешь, что я заметила, Марго? — начала Полина, тайно радуясь, что гостиная к этому времени опустела и никто их не слышит. — Пока Аристарх Назарович разглядывал меня и не скрывал своей радости от того, что наконец-то заполучил в Китеже Водяную колдунью, Ирвинг загораживал от него тебя.

— Правда? Зачем? — Маргарита удивленно почесала подбородок. — Наверное, чтобы Аристарх не заметил серпа? Вдруг он знает что-то про Серп Мары?

— Возможно, но… Ты понимаешь, это же гениальный план! По-моему, все говорит о том, что ты не просто хранительница серпа. Ты — его хозяйка.

— Как это связано с тем, что Ирвинг закрывал меня от Аристарха? — нахмурилась Маргарита.

— Когда ты находишься рядом со мной, все обращают внимание на меня — на Водяную колдунью. Редкость моей магии — самое лучшее прикрытие для тебя. Тебе так не кажется?

— Хочешь сказать, что Велес настолько хитро все продумала? Поселила нас вместе, чтобы отвлечь внимание от серпа?

— Конечно! — воскликнула Полина.

— Ты опять недооцениваешь себя и свои способности. — Маргарита покачала головой. — Твоя важность неоспорима. А по твоей версии выходит, что серп и я — как его хозяйка — гораздо важнее тебя. И тебя можно выставлять напоказ, только чтобы обезопасить меня…

— Не совсем так, Марго! Я думаю, Велес прекрасно понимала, что я в любом случае буду выставлена напоказ, как ты выразилась. Даже если бы меня пытались всячески прятать… Знание людей о том, что я владею магией Воды, все равно рождало бы любопытство. Я обречена на их внимание. Тогда почему бы Ирвингу и Велес этим не воспользоваться?

— Хм… что ж. Признаюсь, хотя бы крошечная вероятность того, что серп проснется в моих руках, внушает облегчение, — сказала Маргарита. — Мне было бы обидно оказаться просто его хранительницей. Но сама мысль, что Велес и Ирвинг могли так обойтись с тобой, мне не по душе.

— Правда? А по-моему, дальновидно…

— Ох, Полина-Полина!

Они вышли из дома и очутились на лестнице, круто ведущей вниз между закрученных древесных стволов. Кора с глубокими бороздами образовывала причудливый рельеф, будто искусный мастер высек все ландшафты планеты. Ближе к земле деревья покрылись нежным голубым лишайником и теплым мхом. У корней тесными кучками ютились поганки.

— Не могу свыкнуться с мыслью, что сейчас мы не встретим Анисью и Васю. — Полина огляделась по сторонам.

— И здесь даже не будет Фаддея, который смотрел бы на меня с другого конца столовой и корчил томные физиономии… — с театральной горечью воскликнула Маргарита.

— Над чем это вы смеетесь? — Айсулу догнала их в двух шагах от женского дома. — Идем скорее, я умираю с голоду!

Под широким навесом теперь толпились люди. Все были возбуждены от приезда гостей из других городов, и Маргарита догадывалась, что сегодня не раз придется рассказать об укладе жизни в Заречье, об избушках на курьих ножках, наставниках, дружбе с Муромцами и всем остальном, что могло волновать местных. Разглядывая их, она наткнулась глазами на Женю Рублеву. Та узнала ее и коротко кивнула.

— Интересно, если жена Рублева откуда-то меня помнит, это значит, что я удостоена чести подойти и поболтать с ней? — язвительно прошептала Маргарита на ухо Полине.

— Богиня Смерти может подойти и поболтать с кем угодно, — ответила Полина.

— Ха! Если я так и скажу ей, это будет вежливо?

Ребята рассаживались на плетеные лежаки, укрытые толстыми колючими пледами, широкие пни и старые сани. Аристарх Назарович уже расхаживал между ними, заглядывал под крышки котелков и раздавал указания, куда нести запеченную рыбу.

— Кто сегодня ответственный за кухню? — недовольно вопрошал он, оглядываясь.

Полина непроизвольно поежилась, вспомнив, каким строгим он был на Русальем круге. Наверное, обитателям Китежа жилось непросто.

— Тоже мне, главный наставник! Не может запомнить, кто и когда отвечает за кухню! — вдруг ответила Аксинья, заставив Полинино лицо вытянуться от недоумения.

— А что ты хочешь, я старый человек! — отмахнулся Аристарх Назарович и пошел к следующему очагу.

— Так вот и занимайтесь своими делами, а не кухонными, — обиженно воскликнул какой-то паренек, по всей видимости, поставленный следить за рыбой и сделавший что-то не так.

Маргарита с Полиной изумленно переглянулись.

Жизнь в Китеже начинала казаться совсем не такой, к какой они привыкли в Заречье.

Через пару минут их уже окружили, на большом подносе появились приготовленная с травами и специями рыба, густой грибной суп, овощи с хрустящей корочкой, горячий серый хлеб и плотные глиняные кружки с ягодным напитком. Маргарита, Полина и Айсулу налетели на еду.

— Это бабушка Ябме, Ябме Акка, — сказала круглолицая Матреша, указав на высокую сухую старушку с мутными, словно невидящими глазами. — Она рассказывает легенды старого мира и истории о потусторонних.

— Что за имя такое странное? — спросила Маргарита.

— Не страннее Яги, — пробормотала Полина.

— А это что за наставник, похожий на грустного моржа? — Маргарита разглядела в толпе рядом с бабулей Ябме такого же высокого и сухого старика с раскосыми глазами и длинными седыми усами, свисавшими до груди.

— Моржа? — Девушки и парни перемигнулись. — Это наставник по Огненной магии — Каврай Степанович.

— По Огненной? — удивилась Маргарита.

— Ну, не Македонов, конечно, но тоже ничего, — улыбнулась Полина, не заметив, как Маргарита вздрогнула. Почему-то шутить про Странника у нее больше не получалось. Каждое напоминание вызывало мысли о записке, что он передал ей, и ее ответе.

— Да, зареченский наставник просто красавчик! — подхватила Айсулу.

— Ты его знаешь? — воскликнула Маргарита.

— Марго, она видела его на Русальем круге. Он же был там, забыла? — Полина рассмеялась над странным выражением лица подруги. — Кстати, а кто такие нойды?

— Ведуньи, которые обитали в этих землях задолго до появления Светлого колдовства. Нойда Пуна — целительница, и еще у нее можно научиться старинным обрядам. Улльна и Ллёль тоже выходцы из этого волшебного народа. Как и Каврай.

Полина снова принялась рассматривать местных. Ей казалось важным увидеть и запомнить как можно больше людей, особенно наставников. Так она смогла бы подготовиться к жизни в Китеже. После случившегося на Боевой магии ее все еще одолевал страх. Она ждала очередного приступа, хотя ни Жаба, ни Даниил Георгиевич, навестивший ее в лазарете, не нашли в ее состоянии ничего необычного. Она была уверена, что внезапная боль, непрошеная эмоция или чужое колдовство могут его спровоцировать. Казалось удивительным, что та атака Заиграй-Овражкина ничего ей не сделала. Да, швырнула об дерево и лишила сознания, но не вызвала приступ. Порванная мышца на ноге и ушибы не шли с проклятием ни в какое сравнение. И тем не менее любопытство брало верх — что такое наколдовал Сева? Как у него это вышло?

Воспитанники Китежа тем временем расспрашивали Маргариту о дороге из Росеника, и та подробно описывала пространственно-временной туннель с креслами, летевшими прямо в темноте. Кресло то ухало вниз, словно срывалось в пропасть, то подскакивало и замедляло ход. В подлокотник был встроен кристалл-световик, но темноту он не рассеивал. Его четкий белый блик падал лишь на саму Маргариту. Тогда она достала из сумки книгу и попыталась читать, но ее почти сразу же укачало.

— Я никогда не пользовалась туннелем такого типа, — воскликнула Матреша. — Сколько длилось перемещение?

— А ты слышала какие-нибудь звуки по дороге?

— Все кресла ехали прямо друг за другом? Или рядом? Или это какая-то сложная временная магия и все они находились на одной и той же колее в одно и то же время?

— Дурак, такое невозможно!

— Говорят, такое под силу только сильному Водяному колдуну, за время же отвечают именно они.

До Полины долетали обрывки фраз, взгляд блуждал по лохматым накидкам, толстым вязаным пледам, которыми укрывались ребята, котелкам с грибным супом. Возле двух девушек она с изумлением разглядела скелеты кошки и волка.

— Здесь, на севере, есть костяные маги, — объяснила Матреша. — Они буквально везде находят кости и могут по ним колдовать: предсказывать будущее, читать прошлое, а иногда и воссоздавать временных волшебных помощников. Этот кошачий скелет уже год таскается за Лёллем. Если интересно, можете порасспрашивать его самого. Здесь этому специально не учат, считается, такие способности передаются только детям некоторых семейств.

— Обязательно расспрошу, — загорелась Маргарита.

Полинин же взгляд зацепился за еще одну необычную фигуру. На другом краю поляны верхом на белом олене сидел парень и пристально глядел прямо на нее. Волосы его были так белы, что казались припорошенными снегом, на лице не выделялись ни брови, ни ресницы, а направление взгляда бледно-голубых глаз угадывалось лишь по их блеску.

— А это… кто? — прошептала Полина.

— Ёгра. Он уже прошел Посвящение, но все еще живет в Китеже. Сильный друид.

— Редко встретишь его на общем ужине, — подхватила младшая девчушка, чьего имени Полина пока не знала. — Он одиночка. Общается только со своей белой важенкой, и все.

— И он входит в Союз Стихий, — с придыханием закончила Матреша.

— В Союз Стихий? — оживилась Маргарита. — В какой-такой?

Полина тоже повернулась к девушкам, но теперь не могла отделаться от неловкого ощущения, что этот парень продолжает на нее смотреть — пытливо и внимательно.

* * *

До Небыли ковер-самолет летел несколько часов. Иногда он нырял в пространственно-временной туннель, а появлялся снова уже через сотню километров. Вместо того чтобы предвкушать морской воздух и теплое солнце, Митя почти всю дорогу думал о сестре, лишь изредка отвлекаясь на разговоры. Сева спал. Несколько раз он беспокойно вздрогнул под плащом, но Митя видел, что веки его плотно сомкнуты. Сам же он возвращался мыслями к Анисье, а после по цепочке вспоминал Заречье, Василису, Полину с Маргаритой и свой разговор с Велес. Идея с обменом воспитанниками между городами, с одной стороны, была любопытной, но с другой — все же виделась ему странной. Выбор наставников явно не был логичным, или же Митя руководствовался совершенно иной логикой. Дивноморье представляло собой соединение двух сил: Камня и Воды, но ни Каменную ведьму, ни Водяную туда не отправили. Полина уже, должно быть, достигла Китежа, а Анисья печалилась дома, считая себя несправедливо обиженной. Он не сомневался, что Вера Николаевна вообще не разделяла идею этих перемещений. Было ощущение, что она пошла на уступки двум другим главным наставникам и потому согласилась отправить своих воспитанников в Китеж и Дивноморье.

Когда ковер-самолет стал снижаться, Сева снова вздрогнул и открыл глаза, почувствовав изменившийся ветер. Зареченцы свешивались вниз, разглядывая проплывавший под ними город. Воздух пах солью и водорослями, а еще выжженной зноем листвой. Ковер опускался все быстрее и наконец приземлился на каменистом пляже: там уже ждали трое. Митя узнал забавного Августа Адамовича и нашел взглядом лысую кошку, пригревшуюся на камнях. Справа от главного наставника сдержанно улыбалась Ирина Романова, местная целительница и дальняя родственница Митиной матери. Митя кивнул как можно дружелюбнее, и она просияла, узнав его среди воспитанников. Слева же от Дивномора хитро щурилась колдунья, чей возраст с трудом можно было определить. Поначалу она показалась совсем молодой, как Елена Рубцова. Но когда она подала руку Дарье Сергеевне и помогла той спуститься на берег, внешность ее словно бы поменялась. Митя вгляделся. Темные с медным отливом волосы спадали по плечам крупными завитками. Было в ее облике что-то роковое и смущающее и вместе с тем такое привлекательное, что трудно было оторвать взгляд. Через секунду он был уже уверен, что женщина — ровесница его родителей, а то и старше. Дивномор представил ее воспитанникам.

— А-а, — протянула она вопросительно: голос у нее был грудным, мягким, хотелось к нему прислушаться. — Кто же это у нас? Заиграй-Овражкин! Знаем-знаем такого.

Она подошла ближе и повернулась к Мите.

— Здравствуйте, Дмитрий. Неожиданно и приятно видеть вас в нашей деревне. Баба Луца.

— Простите? — поперхнулся Митя, с которым реальность снова сыграла злую шутку: колдунья опять походила на едва прошедшую Посвящение девчушку.

— Баба Луца. Так меня зовут.

— А… Ясно.

— Я сестра Яги, вы же знаете? Как там поживает моя старшая?

Тут в разговор вклинился Дивномор и заторопил ее, что-то тараторя про лодки. Баба Луца пронзительно свистнула.

Слева начиналась гряда скал. Они выползали из моря и прыгали к небесам, образуя крутой отвес. Оттуда уже двигалась вереница пустых лодочек. Лодки подплыли к берегу, и волна выкатила их прямо к ногам.

Митя с Севой прыгнули в просторную лодку вслед за Бабой Луцой. Она вытянула ноги, оперлась спиной о борт и прикрыла глаза, подставив лицо теплому ветру. Она знала, что несколько пар глаз ее разглядывают, но не шевелилась. Наконец, Юна, сидевшая между Митей и Севой, спросила:

— Извините, пожалуйста, вы сестра Бабы-яги, верно я услышала?

— Да.

— У вас тоже можно научиться готовить снадобья?

— Ах, нет. — Тут она улыбнулась, поправив полупрозрачные юбки, которые разлетелись от ветра. Под платьем ноги ее были обтянуты тугими темными штанами, но подступившая осень не мешала ей ходить босиком. — Я наставница по женской магии.

— По женской магии? — переспросила Юна.

— Вы делите магию по полам? — не понял Сева.

— Не совсем. Я считаю, что женские круги, которые у вас собираются в Полнолуние или Новолуние, нужны гораздо чаще. И что все мы — сестры — можем делиться своими тайнами друг с другом не только в дни крови.

— И что вы делаете на этих кругах? — уточнила Юна.

— Узнаешь, дорогая! — засмеялась Баба Луца. — Завтра. Когда придешь ко мне вместе с остальными девушками.

— А мы? Как мы узнаем, что это за женская магия? — подал голос парень с другого конца лодки.

— А нужно ли тебе это? — спросила Баба Луца и снова прищурилась. Митя заметил, что смотрит она почему-то на него, а не на Сашу, который задал вопрос, и глаза ее сверкают лукавством.

— Мужская магия у вас тоже есть? — спросил Сева. В ее словах сквозил подвох, но Сева не смог бы объяснить, в чем он состоит — мысли наставницы были надежно защищены.

— Нет надобности, — лукаво ответила Луца.

— Несправедливость какая-то!

— Не совсем так. — Теперь она наклонилась вперед, словно желая, чтобы все присутствующие ее точно услышали. — Мы зовем это женской магией не потому, что женщины Дивноморья решили из вредности объединиться и делать что-то отдельно от мужчин. А потому что сила, нужная для этих практик, есть чаще всего только у женщин. Не скрою, иногда ею обладают и мужчины, но это случается крайне редко. Если такой найдется среди вас, он обязательно узнает, что мы там делаем.

— А остальным остается только умереть от любопытства! — не выдержал Митя, и ребята в лодке рассмеялись.

— Для остальных это отличная возможность пережить неопределенность и да, любопытство. В этой жизни мы узнаем далеко не все, что нам хочется.

— Слушай, Муромец. — Сева понизил голос до едва различимого шепота. — Я тут вот что подумал. Раз ты выбрал верность старым традициям и твоя свадьба теперь не за горами, давай сделаем так, чтобы эта поездка в Дивноморье нам запомнилась. Наполним ее развлечениями!

— Какими развлечениями? — уточнил Митя, не в силах сдержать улыбку. Его обрадовало, что хмурый и сонный Сева вдруг подал голос и более того — предложил идею, которая хоть немного примиряла с действительностью. Ему и в голову не пришло, что друг на самом деле беспокоится не только о нем, но и о самом себе.

— Какими? Посмотрим по обстоятельствам. Но пообещай, что не станешь избегать местных красоток, которые проявят к тебе внимание.

— Ну, хорошо, — согласился Митя. Кто знает, может быть, это и впрямь поможет. Поможет не думать о Василисе, не сомневаться ежесекундно в правильности своего выбора…

Лодки привезли гостей к отвесной скале. Волны били о камни у ее подножия грозно и оглушительно, соленая пена разлеталась каплями, но не долетала до людей. Лодки упорно шли носами прямо в стену, и лишь в самый последний миг перед столкновением стал заметен узкий проем, ведущий в грот. Своды пещеры блестели от влаги и соли, здесь резко пахло йодом, но вдыхать этот тяжелый запах почему-то было приятно. Лодки ползли по спрятанному в пещере озерцу. Их целью был каменистый берег, таинственно подсвеченный единственным солнечным лучом. Спрыгнув на хрусткие камни вперемешку с ракушками, Митя огляделся. Свет шел из глубины скалы и несколько раз преломлялся. Август Адамович что-то весело напевал себе под нос, его кошка юркнула за ближайший осколок камня, и все гости цепочкой потянулись за наставниками. Лиса пропустила своих воспитанников вперед, дотронувшись до каждого по очереди, словно оставляя невидимую метку.

Спустя четверть часа узкий проход между влажными стенами скал начал светлеть и расширяться, вновь подул морской ветер и послышались крики птиц.

«Чайки», — понял Митя.

Он прислушался к их веселому хохоту, но эти звуки перекрыли восхищенные возгласы друзей, которые шли впереди и уже успели вынырнуть из каменного ущелья. Он оглянулся на Севу, улыбнулся, но не встретил никакой реакции. Заиграй-Овражкин выглядел все таким же отстраненным и задумчивым, будто его мучила какая-то опустошающая мысль.

Через мгновение все залил розовый свет и наверху распростерлось небо с пушистыми персиковыми облаками.

— Добро пожаловать в Дивноморье, — приговаривала Ирина Романова, кивая каждому воспитаннику, который появлялся из каменного туннеля.

Впереди лежала деревня, которая больше походила на старинную крепость. Вверх бежали крутые утесы, увитые тропинками, вниз скатывались сады и беседки. На разных уровнях высились узкие расписные башни с флагами и лентами. Море лизало остров со всех сторон, и в одном месте над поверхностью торчала поломанная мачта старинного корабля.

Митя обернулся: ну конечно, за ним уже не было никакой огромной скалы, только на фоне массивных камней выделялся округлый дольмен, а дальше снова тянулось спокойное море. Если можно было на время отвлечься от мучивших проблем, то это место было самым подходящим. По крайней мере, так ему казалось.

— Так это остров! — воскликнул кто-то из зареченских воспитанников.

— Остров, которого нет… на картах!

Для гостей дивноморцы устроили настоящий пир. Не успели Митя с Севой разместиться на первом этаже одной из башен (верхние этажи занимали девушки), как их разыскали Мила и Майя — старые знакомые по Русальему кругу — и братья Романовы и повели в столовую. Она располагалась в недрах того самого затонувшего корабля, который Митя приметил раньше. На берегу уже собралась толпа голодных и воодушевленных ребят.

— Чего мы ждем? — наконец подал голос Сева, чуть оживившись. — Чтобы добраться до корабля, нам нужен какой-то транспорт? — Он озадаченно глядел на покачивавшийся над водой обломок грот-мачты и пытался представить себе столовую в трюме разбитого судна.

— Да, кельпи, — ответила Майя.

— Кельпи? — воскликнул Митя. — Не может быть!

Он уже заметил на верхушке ближайшего утеса резвящихся единорогов и взмахи широких крыльев пегасов, слышал доносившееся до берега лошадиное ржание и очень хотел в первую свободную минуту отправиться на конюшни. Но кельпи! Кто бы мог подумать, что дивноморцы раздобыли и их!

— Откуда здесь взяться этим существам?

— О, ты же знаешь, здешние любят все необычное! — отозвался Николай Романов, старший из братьев. — Кельпи завезли давненько.

Воды у берега вздыбились, и в вихрях тягучей пены показались белоснежные лошадиные головы.

— Это же Водяная магия, да? — спросила Сева, чуть нахмурившись. — Как лошади повезут нас под водой? Ладно меня, Воздушного… Но как не задыхаются остальные?

— Кельпи доставят тебя к кораблю за несколько секунд, — отозвался Николай. — Ты просто не успеешь наглотаться воды. Но в целом ты прав, кельпи — духи морей, они связаны с Водяной магией.

— То есть прийти на ужин в мокрой одежде тут нормально? — уточнил Митя, наблюдая за другими воспитанниками: те погрузились в соленую воду по грудь, оседлали кельпи и исчезли в пучине.

— Раньше все сушили одежду с помощью колдовства, прежде чем войти в зал, — пояснила Майя. — Но теперь для этого появился специальный работник — Огненный маг! Он колдует, пока ребята проходят мимо, и одежда высыхает в два счета. Иногда, правда, остаются соляные разводы. — Она бросила взгляд на темную Севину рубашку, прикидывая, как та будет выглядеть после встречи с морем.

Пена снова зашипела и превратилась в лошадиную голову. Хищные глаза напоминали глаза пегаса. Митя шагнул в воду, штаны его сразу намокли, ткань отяжелела, холодной влажной змеей обернулась вокруг ног. Он вытянул руку, нащупывая под водой спину лошади. Под пальцами заструилось что-то гладкое, больше похожее на чешую, чем на короткий мех. Существо смирно колыхалось в легких волнах, позволяя незнакомцу ощупать его и забраться верхом. Как только это произошло, кельпи выскочила из воды, дав всаднику шанс набрать побольше воздуха, и нырнула — только мелькнул на фоне закатного солнца раздвоенный рыбий хвост.

Ощутив давление воды, Митя открыл глаза и от удивления разом выпустил из легких весь воздух. Море на глубине переливалось драгоценными оттенками изумрудов, сверху же сыпались медово-красные блестки раздробленного солнца. Вокруг затянутого бархатистыми водорослями корабля сновали стаи мелких рыбешек, а с обеих сторон мчались ко входу извивающиеся белые кельпи: не то кони, не то змеи, не то чудо-рыбы. Отчаянно захотелось вдохнуть, и как раз в этот миг кельпи взбрыкнула и скинула седока точно к распахнувшейся двери старого судна. Митя кубарем перекатился через порог, услышал хлопок двери и, не сдержавшись, сделал вдох. К счастью, вокруг уже никакой воды не было. Перед ним лежала просторная комната, оббитая деревом, на потолке покачивался фонарь, а с пола поднимались еще несколько человек.

— Проходим-проходим, не толпимся! — раздался бодрый и такой знакомый голос, что Митя не поверил своим ушам.

Он обернулся и оторопел. У двери, к которой стекались промокшие до нитки дивноморцы, стоял Егор Маливиничок. Он с важным видом двигал руками, создавая потоки теплого воздуха, и одежда магов, проходивших мимо него, высыхала.

— Теперь вы, — деловито сказал Маливиничок, обращаясь к Мите, и снова замахал руками. Митя не спускал с него глаз, не в силах справиться с удивлением. — Ну все, гото… — Бывший зареченский наставник поднял голову и осекся. — Муромец?!

Казалось, он тоже не мог поверить своим глазам. Он растерянно заморгал.

— Муромец? Что вы здесь делаете? — И, не дождавшись ответа, нервно огляделся, будто видел эту комнату впервые. — Где… где я?

— Не волнуйтесь, вы в Небыли, — раздался над Митиным плечом голос Севы.

— Тогда что вы…

— Мы здесь в гостях, — пояснил Заиграй-Овражкин.

— Фу-у-ф! — Маливиничок шумно выдохнул. — А то я вдруг подумал… Мне показалось, что… Ладно-ладно, проходите. Задерживаться нельзя.

Друзья оказались в огромном зале. Стены пестрели иллюминаторами, сквозь которые просачивался таинственный подводный свет. Потолок украшали массивные люстры. За дубовыми столами рассаживались воспитанники — они с любопытством разглядывали новичков, прибывших из других городов.

— Поверить не могу! Они спрятали Маливиничка! — воскликнул Митя.

— Просто лучшее место — затопленный корабль! Ему никогда не выбраться, — подхватил Сева. — Зачем его так тщательно скрывают?

Дверь распахнулась, на пороге появились Мила и братья Романовы. Митя с Севой присоединились к ним и пошли за стол. Через минуту их догнала Майя.

Корабль наполнился людьми. Дивномор произносил тост за тостом, несколько девушек в струящихся платьях бесконечно подливали всем вина. Митя пытался запомнить по именам хотя бы кого-нибудь, про кого наперебой рассказывали Романовы. Мила только ухудшала ситуацию, то и дело вплетая в объяснения Николая новые имена и вопросы — она спрашивала про чьих-то возлюбленных, двоюродных братьев, бывших девушек и лучших подруг. В конце концов в голове осели только обрывки историй и отдельные факты. Например, где-то рядом сидели семь родных сестер Глазатых, трех героев общего рассказа звали Никитами, некую Агату все считали чудачкой, но она умела плести завораживающие колдовские сказки, которые открывали слушателю особые тайны; а еще все наперебой советовали поискать Козу и Ворону. Митя знал, что наутро вспомнит только о количестве выпитого вина и подивится, что здесь можно напиться прямо в столовой. А все эти Агаты, Никиты и Глазатые выветрятся из головы вместе с историями про них.

Он разглядывал просторный трюм: кроме добротных столов на толстых ножках в центре по углам располагались плетеные топчаны и низкие круглые столики, на которых громоздились блюда с фруктами и кувшины с высокими тонкими горлышками. На топчанах полусидели воспитанники, обложившиеся подушками. Они хохотали и болтали, обнимались и кормили друг друга с рук. Митя наконец смог отодвинуть на второй план удивление и прислушаться к иным ощущениям. Тут царила совсем другая атмосфера. Жители Дивноморья даже двигались как-то иначе. Они выглядели немного медлительными, но при этом шумными, словно чайки. Общались они друг с другом ближе, чем это было принято в Заречье. Теперь тут и там Митя замечал обнимавшихся колдунов. Они сидели тесными группками, сплетая пальцы с соседями по столу, кладя головы друг другу на плечи. При разговоре они дотрагивались друг до друга, словно общаясь не только словами, но и телами. Точно так же Николай Романов касался его плеча каждый раз, когда хотел о чем-то спросить.

В этом царстве всеобщих прикосновений Заиграй-Овражкин смотрелся еще более бесчувственным, чем обычно. Уже освоившаяся Мила трогала и его, но он никак не откликался. От его неулыбчивого лица веяло холодом, хотя в голосе слышалось вежливое дружелюбие. Мите захотелось предупредить его, сказать, что эта сдержанность привлечет к нему только больше взглядов, а женское внимание станет невыносимым. Но он промолчал — Сева ведь не просил советов. Его глаза только наливались и наливались тьмой.

— Друзья, спешу напомнить вам главное правило! — послышался бодрый голос Августа Адамовича вместе со звоном хрустального бокала, по которому он стучал ложечкой. — И оно касается мужчин!

— Да что такое? Магия для женщин, правила для мужчин! — пробурчал Сева.

— Наши дорогие гости-колдуны, не забудьте! Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не плавайте в море в одиночестве. Если захотите искупаться, позовите с собой какую-нибудь барышню!

— Ну и дела! — Митя озадаченно обернулся к другу: перед тем как разбрестись сегодня по своим комнатам в башне, они условились, что сразу после ужина пойдут купаться и исследовать остров.

Сева в ответ только неопределенно дернул бровью и обратился к Николаю:

— Нежить? — Он произнес это со знанием дела, сразу догадавшись, чем может быть вызвано такое странное правило.

— Скорее всего, — пожал плечами тот. — На этом острове пропадают мужчины. Девушки — никогда. Зато история знает нескольких неудачливых колдунов, которые словно испарились. Вероятно, кто-то топит их или пожирает.

— И впрямь, похоже, не нечисть, — кивнул Митя. — Кто здесь может водиться?

— Раньше наверняка жили сирены, — сказал Сева. — Но если бы они были тут до сих пор, их бы точно увидели другие маги.

Митя глянул на Майю. До этого она старалась первой ответить на все их вопросы, теперь же молча ела печеные овощи и смотрела по сторонам, будто обсуждаемая нечисть ее не интересовала.

* * *

Оказалось, что ванных комнат в Гнезде нет, поэтому перед сном и поутру все ходили в баню. Рана — главная женщина Гнезда — истопила баню для девушек сразу после ужина.

— Рана живет здесь испокон веков и присматривает за домом, — сказала круглолицая Матреша, увязавшись за Полиной, Маргаритой и Айсулу.

— Она выглядит моложаво, — заметила Маргарита.

— Да, только проседь в волосах, — отозвалась девочка.

Баня оказалась просторной и крепкой. Неподалеку стояла еще одна — для парней, и сквозь мутное окошко Полина увидела ночной отблеск небольшого озерца между двумя постройками.

— Если успеем раньше парней занять озеро, то будет здорово, — защебетали девушки, вошедшие следом. — Побежим купаться!

— Да холодно же, — недоверчиво передернула плечами Маргарита.

— Тебе-то? Ты же Огненная!

— Да, но ледяную воду переношу плохо. Сомнительное удовольствие.

Ароматный пар тяжелым облаком висел уже в предбаннике. Колдуньи быстро сбрасывали накидки, шали и халаты, снимали с полок склянки с маслами, толчеными ягодами и разноцветными пахучими шариками и, задержав дыхание, вбегали в горячий зал. Маргарита и Полина сложили свои вещи в уголке и тоже оказались в жарком мареве. Со всех сторон на них полилась ледяная вода. Это местные колдуньи с хохотом приветствовали гостей.

Полина взмахнула рукой, и вдруг из бочки с ключевой водой взвилась волна и обдала рассевшихся по полкам девиц. Те захохотали пуще прежнего и тоже перешли на визг.

— И вам привет из Заречья! — Маргарита высунулась из-за Полины.

— С Водяной шутки плохи! — загомонили девчонки. — Ну, давайте знакомиться.

Полину, Маргариту и Айсулу окружили со всех сторон. Через минуту в баню зашла Ася Звездинка под руку с Синеглазкой. Их — осторожнее и вежливее, — но тоже втащили в центр круга. И, как и предполагала Маргарита, вскоре все уже слушали истории о жизни в Заречье. Какая-то девушка передала Полине баночку с ягодным скрабом, другая наносила на Маргаритину косу душистое масло. Казалось, что в один вечер они вдруг обзавелись двумя десятками веселых сестер. И вот уже Звездинка посмеивалась над Маргаритиными историями про Фадея и Маливиничка, а Синеглазка пыталась вызнать что-нибудь про выходцев из древних семей.

— Вера, давай ближе к делу! Ты хочешь узнать, есть ли тут свободные парни? — подсказала ей Маргарита.

Синеглазка фыркнула, а Звездинка вновь покатилась со смеху — ей вторили остальные девушки.

— Правда, что ты замужем за наставником? — спросила Матреша у Аси, и та кивнула. Выражение лица ее ни капли не изменилось, будто Матреша спросила о какой-нибудь ерунде, а не о том, что она навсегда связала свою жизнь с малознакомым человеком.

— И как это? — засуетились девушки.

— Что как? — удивилась Ася.

— Он молод. Ну… относительно, — снова встряла Маргарита.

— И хорошо выглядит, — сказала Полина.

— Благородный человек. — Ася пожала плечами.

— Оу, какая прелесть! Значит, ты счастлива?

Полина вспомнила, что Вещий Олег приходил проводить Асю в путешествие. Он покровительственно держал ее за плечо и то и дело наклонялся, чтобы что-то ей сказать. Он так старался и был так взволнован, словно у него внезапно появилась дочь, о которой надо было позаботиться, а не самостоятельная колдунья-жена.

— Не понимаю, — сказала тогда Маргарита, тронув за локоть стоявшего рядом Митю. — Говорят же, что к Посвящению колдуньям лучше прийти девственницами.

— Да, есть такой совет, — отозвался Митя. — Но что тут непонятного?

— Асю выдали замуж так рано… и ведь первая брачная ночь явно расходится с этим советом.

— Какая еще первая ночь? — удивился Митя.

— Ну… — Маргарита с Полиной переглянулись. — У потусторонних есть такая традиция… Сейчас ее, конечно, не соблюдают, но, когда браки заключались подобным образом, она была важной частью церемонии. В ночь после свадьбы молодожены должны были спать вместе…

— А если кто-нибудь из них не захочет? — перебил Митя, поняв, куда она клонит.

— Ну… надо было потерпеть, наверное… — предположила Полина.

— Потерпеть? — Митя поморщился. — Что за варварство. Не могло быть у потусторонних такой дикости. Вы меня дурите, да?

— Нет.

— Но как же муж и жена станут уважать друг друга, если их с самого начала к чему-то принуждают? Нужно время, чтобы привыкнуть!

Полина вновь глянула на Звездинку и представила, что Вещий Олег советует ей тепло одеваться, плотно обедать и не засматриваться на других молодых наставников. Положение Аси сразу же перестало казаться таким уж странным — она просто заполучила еще одного покровителя, вот и все.

Водяная колдунья моргнула и вернулась в реальность. Ася как раз рассказывала, каким необычным ей поначалу казалось поместье ее мужа.

Голова начала немного кружиться от запаха сладкого масла и трав.

— Я схожу окунусь в озеро, пока там никого нет, — сказала Полина.

— Если противные мальчишки успеют раньше тебя, то возвращайся назад, — велела одна из девушек. — Ближе к Черной вараке есть еще вода, но туда не ходи! Они обязательно начнут тебе советовать там искупаться, но ты не слушай.

— Почему?

— Это гиблое место. Единственное в деревне, где не властны наши чары. Там живет всякая жуть.

— Да, мы иногда ходим туда на обряды или сидим на утесе над прудом. Но купаться там нельзя — утащат арруквы или мереки.

— Ясно. — Полина кивнула, натянула прямо на голое тело чью-то лохматую накидку и вышла вон.

Воздух был студеный. Ночи здесь стояли совсем холодные — не то что в Заречье. Она сделала несколько шагов и разглядела в темноте блестящее озерцо. Поспешила, но уже заслышала гомон парней, с ревом бегущих от мужской бани. Они кричали и хохотали от холода и предвкушения прыжка в воду. Полина даже не успела дойти до озера, как ее обдало фонтаном брызг и новая волна диких криков прорезала ночную тьму.

— Ну а ты что стоишь? Давай прыгай! — заорал ей какой-то взлохмаченный незнакомец.

Полину охватило смущение. Если в Заречье она еще могла выйти голой на речку, то купаться в одном пруду с толпой незнакомых ребят ей совсем не хотелось. Она помотала головой и попятилась.

— Отстань от нее, — крикнул другой парень. — Веди себя прилично!

— Не слушай его, милая!

— Да, если стесняешься, иди дальше, там на вараке есть еще пруд.

Полина улыбнулась. Пареньку показалось, что глаза незнакомки блеснули серебристой дымкой, но в следующий миг наваждение спало.

— Эй, стой! Я пошутил!

— Не ходи туда, глупая! Он пошутил, купаться там нельзя.

Но Полина шла, чувствуя спиной их изумленные взгляды, и посмеивалась. Она ощущала, что вода ей нужна. И знала откуда-то, что нежить, которой пугали ее девушки, ей больше не страшна.

Вода манила. Подземная, темная, болотная и тягучая. Только она могла раскрыть ей истинную магию этого места. Только она могла избавить от нараставшего страха перед завтрашней Боевой магией.

— Не дай проклятию меня одолеть, — шептала она, обращаясь к воде. — Не дай, пожалуйста!

Впереди зиял черный провал. Синее небо с колючими звездами и белесые мертвые стволы только оттеняли его. Наверное, его здешние и звали Черной варакой. Кверху поднимался угольно-черный холм, будто жирная земля была покрыта хлопьями сажи. Темные корни вились по местам небольших обвалов. Куски земли съехали вниз и застыли на границе с водой. Полина присела и коснулась ее пальцами, до сих пор слыша сзади оклики перепуганных парней, которые почему-то не решились ее преследовать. Вода оказалась вовсе не болотной. На глубине били ключи — Полина ощутила их знакомую вибрацию. Возле берега раскинулись бархатистые волосы водорослей, по поверхности бежала легкая рябь. Колдунья поднялась на ноги, скинула лохматое одеяние и коснулась босой ступней самой кромки пруда.

— Не трогай! — раздалось сзади.

Она обернулась, поняв, что прятаться поздно.

Возле ближайшего высохшего дерева в темноте отчетливо виднелась огромная белоснежная важенка. Наездник спрыгнул с ее спины и подошел к Полине. Его необычное бесцветное лицо с широкой переносицей и пухлыми губами оказалось совсем близко. Полина отступила на шаг. Ёгра пристально ее разглядывал.

— Не тронь воду. Там зло.

— Нежить — не зло, — ответила Полина, вскинув подбородок.

— Ну, образно выражаясь, — ответил парень.

— Так выражайся прямо. Не то на дне омута тебя услышат.

— Ты Водяная колдунья? — наконец догадался он.

— Да.

— Ёгра. — Он протянул ей руку.

Но Полина продолжала прикрываться и поэтому не пошевелилась.

— Здесь глубоко? Или у берега мель?

— Говорят, глубоко. Но прыгать туда нельзя, — строго сказал он.

Полина кивнула, начиная совсем замерзать, опустила руки и нырнула. Холод сжал внутренности. Сердце бухало неистово, кровь пульсировала прямо в ушах. И странное лицо парня все стояло перед глазами, будто они не перебросились парочкой фраз, а провели вместе день. Его прилипчивый взгляд как будто все еще блуждал по телу, от этого становилось жарко, хотя лед черных вод вновь обжег кожу. Рядом что-то зашипело, мертвенно-бледная рука с пальцами-крючьями скользнула по ее ноге. Но Полина не стала брыкаться, а подалась навстречу и коснулась своей теплой рукой уродливого тельца. Существо, похожее на мавку, фыркнуло и оскалилось. Полина улыбнулась ему под водой. Она медленно выпустила воздух и осмотрелась. Все ее чуть светившееся от магии тело постепенно опутывали мягкие водоросли, по коже мазками проскальзывали холодные тельца змей или других гадин. Самым важным было не впускать в сердце страх.

«Просто рыбы, — думала она. — Просто змеи. Просто морские черти».

И если страху не удавалось просочиться, то все нутро заполняло торжество. Речные черти, вылезшие из-под коряг, сбились в кучу и с любопытством уставились на нее.

Маргарита со всех ног бежала к берегу Черной вараки — направление ей указали парни, которые вломились в женскую баню с испуганными воплями.

— Твоя подруга совсем сдурела? — возмущенно кричали они. — Зачем она туда потащилась?!

Еще издалека Маргарита заметила белую олениху и высокого парня, пристально глядящего в черноту.

— Она там? Она что, правда прыгнула? — без предисловий спросила Маргарита.

— Ее нет уже несколько минут, — задумчиво проговорил он.

— И ты не полез за ней?

— Она же Водяная колдунья, что ей будет, — держась отстраненно, проговорил парень. — А ты вообще кто такая?

— Я смерть во плоти! И тебе не поздоровится, если с Полиной что-то случится! — отмахнулась Маргарита и, путаясь в полах халата, припала к краю берега. — Полина! Эй!

— Смерть? Очень смешно, — отозвался парень. — Тогда я…

— Да знаю я, кто ты! — прошипела Маргарита, засовывая руку в воду по самое плечо.

— У тебя это в порядке вещей — перекладывать ответственность за действие бестолковой подружки на других?

Внезапно что-то цапнуло Маргариту под водой, она вскрикнула. Ёгра бросился к ней, но не успел обхватить, как из-под воды показалась мокрая Полинина голова.

— Фуф, дурочка! Ну и напугала, — рассмеялась Маргарита. — Из-за тебя я обругала этого…

Полина не обратила внимания на лицо Ёгры и потянула Маргариту за руки.

— Иди сюда, — прошептала она. — Только тихо! Набери побольше воздуха. Я кое-что покажу.

— Вы обе рехнулись? — презрительно отчеканил альбинос и зашагал к своей важенке, но в самый последний миг все-таки обернулся. Было что-то завораживающее в этой картине: Водяная дева затащила в черный омут свою подругу, обняла, и они вместе скрылись в глубине. От вида и от голосов обеих по коже его бежал мороз, и он никак не мог понять, почему.

Полина быстро вела Маргариту сквозь толщу воды к разлапистой коряге.

— Смотри! — Она указала пальцем во взбаламученный ил.

Едва муть осела, в темноте проступила скрюченная фигурка мерека. Кряжистый хвост с бороздками и бугорками колотил по дну, а вокруг копошились силуэты поменьше. Маргарита присмотрелась: это сновали туда-сюда крошечные детеныши речного черта. Они казались умильными карапузами с гладкими животиками и большими доверчивыми глазами. Маргарита зажала ладонями рот, чтобы не рассмеяться. Вытащить такого на поверхность, не навредив ему, было невозможно, а потому вживую подружки еще ни разу не видели маленьких чертенят — Нестор Иванович никогда их не показывал.

Полина схватила ее за плечи и увлекла наверх. Выплыв из пучины, Маргарита закашлялась. Парень все еще ждал их возле мертвых берез.

— Ты знаешь, что там опасно? — спросил он.

— Нечисть ничего мне не сделает, — ответила Полина, ежась под водой и не зная, как при нем вылезти. Маргарита выползла на берег в мокром халате, а вот у Полины ничего не было.

— Прекрасно, если так, но твоя подруга не Водяная колдунья. — На этот раз взгляд его переметнулся на Маргариту. Полина видела, как та собралась сказать в ответ что-то остроумное, но почему-то стушевалась.

— И тем не менее… — Полина взяла себя в руки, быстро выскользнула на берег и подхватила накидку: — …она тоже не простая колдунья.

— Ага, смерть во плоти, — усмехнулся парень, забираясь на важенку.

— Вижу, вы познакомились. Тем лучше. — От Ёгры хотелось отвернуться. Но отвечать уверенно, будто ничего такого не происходит, все же удавалось. Пришлось признать, что навык этот выработался за несколько лет общения с Севой, в присутствии которого можно было легко расплакаться от бессилия и осознания собственной никчемности, но приходилось держать лицо.