Пустые Холмы

Марина Козинаки, 2020

Светлые маги решают, что опасность слишком велика и теперь им необходим Союз Стихий. Еще ни разу его не собирали специально, однако нет времени ждать знака свыше. Воспитанники Заречья, Китежа и Дивноморья должны встретиться и найти тех самых магов, которым удастся сработаться. Маргариту, Полину, Митю, Севу ждет большое путешествие, полное тайн и новых знаний, но вот приведет ли оно их к Союзу Стихий? Тем временем Темные маги выходят на связь и предлагают объединение, отказ от которого грозит Ирвингу бедой. Это заключительная часть саги. Героини дождутся своего посвящения, герои обретут то, что искали; судьба свяжет все ниточки воедино. И каждый читатель в конце концов сможет перешагнуть реку и очутиться по ту ее сторону.

Глава четвертая

Хранитель

Сменилось две лунные четверти, и за это время жители Заречья успели привыкнуть к Боевой магии. Для Полины она ничем не отличалась от обычных встреч с Дарьей Сергеевной, поэтому совсем скоро наставница решила снова присоединить ее к группе Воздушных. На первую такую встречу Полина опоздала и, когда пробралась на поляну, увидела, что воспитанники Лисы повисли в воздухе чуть выше земли. Они безмолвно парили на фоне алеющего неба.

От удивления она открыла рот и тут же подавилась залетевшим в него комаром. В этот миг Светослав Рябинин свалился на землю, и между парившими ребятами пробежали смешки.

Первую половину практики Полина проводила в физических упражнениях. Она замирала в разных позах, чувствуя движение энергии по телу. Меняя положение, она ощущала силу Воды, которая стремилась к ней отовсюду, и дребезжащий фон Воздушной магии. Это было еще одним шагом навстречу коммуникативному колдовству: позволить Воде слиться с Воздухом, объединить потенциал, направить свою силу на чужую ворожбу. И раз за разом у нее не получалось, все нутро сопротивлялось такому союзу. Но она не сдавалась. И подопечные Лисы старались ей помочь. Полина удивилась, когда однажды к ней подошла Вера Синеглазка и предложила вместе поработать над заклинанием.

В начале осени Черная Курица объявила о совместных тренировках для всех стихий.

— У меня от страха сводит колени, — пожаловалась Маргарита. — Хорошо, что нас хотя бы не объединили с посвященными. Представляю, какое мы жалкое зрелище по сравнению с ними.

— Рано радоваться… Общая встреча через несколько дней. Вряд ли мы успеем натренироваться, — отозвалась Полина и мрачно добавила: — Моя сила требует времени, сосредоточения и близости воды. Для боевого колдовства это самые бестолковые требования.

— Да брось, неужели никакой Старообрядец не войдет в твое положение, когда ты скажешь ему во время битвы: «Не могли бы мы перенести наше сражение к реке и отложить его на четверть часа? И, пожалуйста, не болтайте, мне надо сконцентрироваться».

Но этой встречи подруги боялись зря. Три часа воспитанники просто тренировались в создании щита по команде, но и это удалось каждому.

Полина, работая над своей чуть видимой в солнечных лучах броней, постоянно хваталась за успокаивающую мысль: коммуникативной магии на этих встречах от нее не ждут. Она могла оставаться наедине с собой и не думать о проклятии постоянно. Может быть, Митя ошибся, и Черная Курица не собиралась искать Союз Стихий? Но тогда зачем некоторых хотят отправить в Китеж и Дивноморье, а магов оттуда привезти в Заречье?

Через неделю приступили к отработке Физического щита. Полина с интересом наблюдала, как перед Анисьей взмывали вверх подножные камни — сразу несколько штук. От взмаха Василисиных рук в траве начинало что-то шевелиться, а Маргарита по щелчку создавала целую полосу огня.

— Не нужно жечь траву, — раздавал рекомендации Звягинов. — Ваша магия не должна причинять природе вред.

— Но как же нам создать огонь? Ведь нужно поджечь что-нибудь! — донеслись возражения Емели. — На нашей поляне мы ведь все сжигаем!

— Раз, два, три — щит! — крикнул Вещий Олег, в группе которого Полина сегодня тренировалась.

Щит вышел слабым: такой не смог бы отразить сложную магическую и тем более физическую атаку… Но от чего-то же он помогал? Она зажмурилась, отгоняя воспоминания о доме Берендея. Тогда ее щит отвел два заклинания, брошенных стариком-наставником, и вазу, летевшую по команде Шелоги. Но противники к тому времени уже ослабли — один колдовал, корчась от кипятка, а вторая бултыхалась в холодной воде фонтана, пытаясь выкарабкаться на бортик. Однако простое Оцепенение, сотворенное Лисой, несколько раз пробивало ее щит. И что уж говорить об атаках Темных магов, пытавшихся выжать из нее хоть какое-то колдовство? От них не спасала даже ее природная защита. Они надеялись, что боль заставит ее раскрыться, но у Полины не хватало сил сопротивляться, поэтому она сразу теряла сознание.

Сейчас это казалось дурным сном, который надо было поскорее забыть.

На следующей встрече воспитанников разделили. Одни тренировались над щитом, вторые атаковали, а потом все менялись местами. Маргарите в противники достался Святослав, но она все поглядывала на единственного потустороннего новичка, отчаянно пытавшегося выжать из себя хоть что-то, — ей стало его жаль.

Это же надо — попасть в Заречье в самый разгар такой заварушки, когда все настолько заняты обострившейся ситуацией в Тридесятом государстве, что до потустороннего мальчишки никому нет дела!

Она пропустила атаку Светослава и не успела сотворить щит. Воздушное колдовство ударило ее прямо в грудь. По ощущениям это было похоже на Отбрасывание, но она осталась стоять на ногах, согнувшись от внезапной холодной боли.

— Ты мог предупредить, что мы уже начали? — прошипела она сквозь зубы.

— Враг никогда не предупреждает, — самодовольно ответил Светослав и хотел добавить что-то еще, но не успел, потому что внутри нее вспыхнула ярость и она метнула в его сторону самый настоящий огненный шар.

Светослав едва успел опомниться и сплести щит. Но его щит не был Физическим — это Маргарита успела заметить еще на прошлой встрече: Рябинину не давалась Физическая магия, а языки пламени, которые она наколдовала, вышли совершенно настоящими — простой щит не смог бы от них спасти.

Светослав закрыл руками лицо, рукава его рубашки вспыхнули.

— Ох, барышня, поаккуратнее! — В тот же миг Звягинов оказался рядом, и по щелчку его пальцев огонь унялся.

— Но враги не думают об аккуратности, — возразила она, в упор глядя на Светослава. — Правда ведь?

— В этом вы определенно правы. Но все же постарайтесь не калечить приятелей. Не все еще научились обороняться, — добродушно похлопал ее по плечу наставник. — Мы же не зря с вами тренировались.

— Как ты сделала такой шар?! — Едва Звягинов отошел, к Маргарите подскочили Миша и Фадей. — Это выглядело круто! Кто тебя научил?

— Никто не учил, — пожала плечами Маргарита. — Вышло как-то само собой.

— Я про такое читала, — встряла Оля, озабоченно разглядывая руки Светослава. По ее язвительному тону было ясно, что она обижена на Маргариту и вместе с тем сожалеет, что сама не владеет подобным колдовством. — Это происходит, когда Огненный маг не умеет контролировать свою силу. Тогда он может случайно поджечь что-нибудь или вместо привычного колдовства выкинуть вот такой фокус! Как Маливиничок, помните?

Маргарита приготовилась съязвить, но вспомнила, что и впрямь подожгла ковер одним лишь взглядом несколько лет назад. А потом, на встрече со Странником, растратила все силы зараз…

— У Маргариты такая силища, что ее непросто контролировать! — вступился Фадей.

Вдалеке, за плечом Фадея, с травы поднимался перепуганный потусторонний паренек.

— Практикуйтесь без меня, — бросила она Огненным и направилась к этому потустороннему.

— Обиделась, что ли? — со смехом воскликнула Оля ей вслед.

Когда наставники разрешили всем разойтись, стало ясно, что Полина осталась недовольна собственными результатами.

— Я не понимаю, как… и чем атаковать, — устало говорила она.

— Но ты же владеешь Отбрасыванием, — подсказала Анисья.

— Да, и поэтому все три часа я только и делала, что пыталась кого-нибудь «отбросить». Но это колдовство может обезвредить противника только в одном случае — если я превосхожу его по силе. Я знаю, как лишить силы Воздушного, который решит влезть в мои мысли, но ты попробуй найди такого дурачка в Заречье. Еще мне придает сил близость воды, но на этой поляне нет даже самой противной лужи.

— Может, попробовать техники, которые приписывают другим стихиям? — заметила Василиса.

— Я пробовала кое-что из Огненного, но бесполезно. Не знаю даже, как к этому подступиться… Мало ведь прочитать наговор или встать в правильную позу. Эта энергия ко мне не идет. Вот как можно создать прямо из воздуха Огненный шар, а, Марго?

— О, не спрашивай! У меня все происходит само собой, раньше, чем я успеваю об этом подумать и иногда — остановиться. — Маргарита подняла руки, словно сдаваясь. — Хотела бы я знать, как это работает, но огонь возникает быстрее, чем я успеваю моргнуть. Оля называет это «неконтролируемой силой».

— И как она могла прожить здесь столько времени и до сих пор не избавиться от зависти? — пожала плечами Анисья. — Нравится Маргаритина сила? Тренируйся и развивай такую же!

— Так может, она ей не нравится? — улыбнулась Полина.

— Вздор! Когда человеку что-то не нравится, он старается поскорее с этим расстаться. И уж точно не уделяет этому столько внимания, сколько уделяет Оля.

* * *

Ночь была синяя-синяя, и воздух словно состоял из кристалликов льда. Днем еще стояла жара, солнце золотило листья, но осень все равно знала, что пришел ее черед, и кралась ночными тропами. Выследить ее было просто: по холодному прозрачному туману, паутиной застрявшему в ветвях, по сырому грибному запаху, по дорожке багряных листьев.

Полина шла к реке. В ботинках выше щиколоток, плотных чулках под платьем и в двух кофтах. Осень, конечно, пыталась прятаться за деревьями, но разве настоящую колдунью можно обмануть? Тропинка скоро вывела к нехоженому берегу Нищенки, где лохматые травы и стебли полыни образовывали стену.

Полина заснула около восьми вечера и поднялась в полночь, чтобы отправиться на практику к реке. Ей требовалось побыть наедине со своим колдовством, услышать его и попробовать научиться еще хоть чему-то. В последнее время она чувствовала себя бессильной: не умела атаковать, не могла придумать, как это сделать. Или же просто не хотела?

Она остановилась и поежилась. Заходить в реку она не собиралась, но находиться все равно предстояло рядом с водой. Она нашла пятачок поудобнее, закрыла глаза, дыхание ее замедлилось, выровнялось. Облака открыли кусочек далекой луны, лес притих, и только где-то в глубине его похрустывало, будто кто-то осторожно пробирался меж стволов.

Полина подняла руки. Сила — странная, невесомая, но притом чуть осязаемая — копилась и над поверхностью реки, и во всем мире вокруг. Надо было только уметь найти ее. Полина мысленно потянула. Ей казалось, будто распутывается невидимый клубок, липкие нити тянутся прямо из сырого воздуха. Рядом вспыхнула еще одна нить, и еще… Она тянула силу из головок закрытых цветов, снимала с ветвей туманные клочья. Все вокруг было наполнено чем-то, чего не видел обычный человеческий глаз. Через четверть часа между пальцев возник пульсирующий шарик.

— Что делать? — спросила она, обращаясь то ли к реке, то ли к осени.

Она замахнулась и пульнула сгустком энергии наугад. Шарик подлетел к дереву, распался на части и обогнул ствол. Эта сила вела себя точно так же, как и вода. Удар от столкновения с ней хоть и был ощутим, но не мог сойти за полноценную атаку. Вода обволакивала, огибала препятствие. Так действовало и Полинино колдовство.

Она снова поводила руками над бутонами прибрежных цветов и сформировала еще один шарик, на этот раз состоящий из настоящей воды. Пальцы ее продолжали быстро двигаться, легко постукивая по воздуху, и шарик под ними крутился и держал форму.

Полине уже давно удавалось соединить воду и ту силу, которую она стягивала отовсюду. Сила была похожа на водяную тень и оттого хорошо липла к самой воде. Она позволяла нагреть воду или остудить, добавить ей скорости в полете или поднять волну в реке. Волна могла сбить человека с ног, могла утянуть его в водоворот, могла сковать движения. Но этого всего не сделать было без воды.

Полина направила шарик в реку. Бултыхнуло, во все стороны полетели брызги. В тот же миг из воды высунулись два мерека, а у самого берега блеснула хвостом любопытная морянка. Она выскользнула на поверхность и уперла острые локотки в мокрый песок.

Полина привыкла к постоянному присутствию нечисти. Как только она начинала воздействовать на реку, русалки, болотнянники и черти вылезали из укрытий. В коряжистых зарослях мелькали их глаза, под водой проносились серебристые хвосты.

Заметив зрителей, Полина сплела нити силы и взмахнула рукой. По реке побежала вереница волн, и чешуйчатый хвост морянки заколыхался. Морянка зашипела и юркнула в глубину, но в следующий миг появилась снова, показав над поверхностью только высокий лоб да темные глаза.

— Нужно добыть воду из земли. Поднять грунтовые воды, — напомнила себе Полина и присела, прижав ладони к траве.

Она уже умела это делать, но приходилось вновь и вновь тренироваться. Пока что уходило слишком много времени, хоть с концентрацией внимания она справлялась намного лучше, чем раньше. Иногда даже придумывала себе испытания и представляла, что кто-то за ней наблюдает. Раньше это сбивало, сейчас лишь проскальзывало малозначащей мыслью.

— Лиса, — перебирала она, воссоздавая в голове образ наставницы с ее пытливым взглядом. Ничего не менялось. — Синеглазка. Светослав. Оля. Ася Звездинка.

Луч внимания оставался прикованным к тому, что творилось под землей, и к призрачной тени реки, которая просачивалась прямо сквозь песок.

— Заиграй-Овражкин, — назвала Полина. Ладони чуть дрогнули, но колдовство не прервалось.

Полина выдохнула и открыла глаза: между ладоней бежал ручеек. Мереки снова подплыли к берегу и заинтересованно прислушивались к журчанию. Она обернулась, посмотрела туманными глазами на речных чертей. Те, кряхтя и хлюпая, выползали на сушу и потянулись когтистыми лапами к ручейку.

— А ну, брысь! — строго приказала она.

Мереки бросились к реке и бесшумно нырнули в воду.

В это мгновение в избушке под номером десять резко проснулся и сел на кровати Сева. Ему приснилось что-то ужасное, но он совершенно не мог вспомнить, что именно.

* * *

Маргарита не могла поверить, что уже утро. Казалось, ночь только началась: вот Полина поднимается с кровати за минуту до полуночи и бесшумно выходит из дома, вот она сама остается одна в кромешной темноте, и перед глазами всплывает записка от Странника. Вроде только она придумала, что написала бы ему в ответ — если бы могла, — но в глаза уже бьет солнце.

Полина спала, из-под полога высовывалась ее бледная рука. За окном плыли облака, похожие на тонкий сизый плащ, а на ближайшем дереве не хватало листьев.

Маргарита нашарила под подушкой записку и перечитала, все еще пытаясь отыскать тайный смысл: сердечный привет или намек. Но письма официальнее вообразить было трудно, и это мучило. Вчера она представила, что отвечает: «Спасибо». Не могла же она передать в письме всего того, что творилось в ее душе?! Не могла же спросить, почему он не написал ей чего-то более личного, более важного? Не могла же признаться, что все лето прокручивала в голове их последнюю встречу? Ах да, она ничего не могла написать. Даже «спасибо». Ведь не существовало почты для отправки писем неизвестно куда. Оставалось надеяться, что когда-нибудь наставник сумеет передать ей еще одну записку… И, может быть, она будет чуть более теплой.

* * *

Общая Боевая магия была назначена на третий день растущей луны. Каждому разрешили взять с собой по одному предмету-оберегу. Можно было оставить на себе родовые талисманы, а непосвященным — позвать волшебного помощника. Но у Полины и Маргариты не было ни первого, ни второго, ни третьего.

Перед Боевой магией подруги встречались все на том же перекрестке, который облюбовали еще в самые первые дни знакомства. Маргарита и Полина сжимали в руках по гладкой ветвистой палочке. Они нашли их в лесу и потратили почти всю ночь на то, чтобы самостоятельно зарядить на защиту от Земляной магии. Как именно палочки смогут им помочь, они не представляли. Но такой способ колдовства действительно существовал — Полина вычитала о нем еще давно, в книге, которую давала ей Лиса. Маргарита же еще надеялась на свой серп. Кто знает, может, в момент опасности на рукоятке вспыхнут таинственные красные знаки и оружие оживет, запульсирует колдовской силой, и та польется от холодного лезвия к пальцам?

— Интересно, что раздобыли Вася с Анисьей? — спросила Полина. — Вася упоминала о зеркальце, которое давно пылится у них дома.

— Да, это сломанный артефакт. — Маргарита кивнула. — И не слишком ценный, раз Ирина Станиславовна смогла забрать его с работы домой.

— Анисья же наверняка отыскала в сокровищнице какой-нибудь кристалл, который… — Полина улыбнулась, придумывая ему подходящее свойство.

— Который защищает сразу от всех стихий! — подсказала Маргарита.

Ее смех оборвался: на перекрестке уже стояли Василиса и Анисья, и Анисьин внешний вид заставил обеих подружек удивленно замолчать. Она была одета в темный обтягивающий костюм.

— Признавайся, этот наряд защищает от силы мужского разума? — спросила Маргарита упавшим голосом. — Ты так оделась, чтобы они все не смогли колдовать и только смотрели на тебя?

— Что? — спросила Анисья.

— Я надеюсь, нас распределят в одну команду, — поддержала шутку Полина. — Тогда всех парней можно сразу считать побежденными, останется только отбиться от твоих завистниц…

— Эта ткань защищает от огня! Я подумала, что ожоги мне сегодня точно не нужны. На моей коже они плохо заживают.

— Аха, ну конечно! — отозвалась Маргарита.

Подруги продолжали шутить, не обращая внимания на отставшую на полшага Василису, которая пыталась смеяться впопад, хотя мысли ее были совершенно безрадостны. Она снова сравнивала себя с ними и приходила к неутешительному выводу, что Боевая магия лишь подчеркнет разницу. Если Черной Курице удастся собрать Союз Стихий, то Полина точно окажется в нем. Судьба сделала ее значимой и ценной, наделив редкой магией. За это Полине приходилось страдать, но от истинного положения вещей никуда не деться: она единственная Водяная, за нее борются Светлые и Темные, и ее имя не сходит с уст. Маргарита — возможно, единственная, кто умеет колдовать с ней вместе. Впрочем, это ведь неудивительно! Никто из подруг не сомневался, что Маргарита не простой потомок Мары. А значит, рано или поздно серп оживет и наполнит хозяйку великой силой. Третьей в Союзе Стихий будет Анисья — в этом не сомневалась уже сама Василиса. Не зря ведь совпало, что Каменная ведьма оказалась ровесницей и подругой Водяной…

Здесь черед доходил до самой Василисы и ее совершенно обыкновенной силы. И нет у нее ни великих предков, ни древней фамилии, ни сокровищ, ни твердого характера. Она восхищалась подругами и в трудные минуты сопереживала им. Знала, что каждому в жизни отведено особое место, которое позволит усвоить нужные уроки и закалить душу. Но все же иногда отчаянно желала не выглядеть такой посредственной на их фоне. Пусть бы на ее долю выпал подвиг. Пусть бы она могла кого-нибудь спасти или сделать что-то трудное. Деревья в лесу — ее любимые деревья — стояли спокойно и торжественно, не рвались к славе, не хотели быть значимее своих соседей. И ей нравилась их глубокая мудрость. Но мир людей был устроен иначе. И возвращаясь к своим прекрасным подружкам, она лишь чувствовала, как все яркое проходит мимо нее, утекает сквозь пальцы, оставляя ей только тихую жизнь в Небывалом тупике.

Девушки прошли под аркой из ветвей и очутились на поляне, переполненной людьми. Воспитанники галдели, тут и там что-то взрывалось, вспыхивал разноцветный свет, волшебные помощники носились друг за другом с шипением, лаем и криками. Сквозь толпу пробирались Митя и Сева.

Полина заметила еще четыре плаща и две куртки с длинным рукавом из ткани, похожей на ткань Анисьиного костюма, пару десятков обручей на головах, всевозможные посохи, свечи и обрядовые ножи. Ей стало не по себе. Воды рядом не было, и она до сих пор не решила, какое колдовство будет использовать для атак. Ее щит выдерживал не все атаки, так что она готовилась к ссадинам и ушибам. Конечно, Жаба быстро это залечит, но сначала предстоит встретиться с болью, а боль — даже самая незначительная — неумолимо напоминала о проклятии.

По всей поляне были расставлены столы, на каждом из которых лежал предмет. Полина покрутила в руках деревянный кругляшок, разделявший стол на две половины. Маргарита встала с другой стороны, а Вещий Олег как раз предложил разбиться на пары — выбрав в партнеры представителя другой стихии.

За столом поблизости показались Сева и Митя. Маргарита несколько дней назад поделилась с Полиной догадкой о том, что если Черная Курица и впрямь задумала собирать союз, то Муромец и Заиграй-Овражкин имеют все шансы в него попасть. С одной стороны, это казалось логичным и было даже странно, что ни самой Полине, ни парням не приходило в голову попробовать колдовать вместе. Но с другой стороны, что-то подсказывало, что все не так просто и Союз Стихий не получается из двух хорошо работающих вместе пар, даже если все четверо — друзья. «Приятели», — поправила себя Полина, подумав о Севе. Однако сейчас Митя и Сева явно неспроста заняли место неподалеку от них.

— Стихии напарников должны отличаться. — Фея ходила между рядами, раздавая указания. — Постарайтесь поработать сегодня со всеми стихиями. Разумеется, с Водяной получится потренироваться не у каждого…

— Первая практика! — возник рядом Вещий Олег. — Перед вами предметы из дерева, стекла, камня и глины или воска. Один из вас силой магии отрывает предмет от стола. Подключается второй и помогает при помощи своей стихии. Первый лишь удерживает предмет в воздухе, второй — тянет его вверх. После поменяйтесь. В конце концов вы должны вместе поднять предмет.

Для Севы с Митей это упражнение было слишком легким, и они выполнили его без потери сил. Тот вид магии, которым владел Муромец, казался Севе чуть ли не родным. Иногда он просил друга помочь ему в работе над очередным целительским обрядом. Муромец легко расставался с силой и быстро восстанавливался. Его магия наполняла колдовство незримой плотностью, делала его почти вещественным.

Вещий Олег одобрительно кивнул Василисе и Арсению и предложил им поменяться напарниками. Он посоветовал то же самое и Мите с Севой. Маргарита позвала Муромца за свой стол. Сева обернулся, ожидая совместной работы с Водяной, но Полина уже исчезла в толпе. Если она продолжит двигаться в том направлении, меняя напарников, то до него сегодня уже не успеет добраться. Эта мысль почему-то неприятно царапнула.

Василиса осмотрелась. Сева кивнул ей, подзывая за свой стол.

— У тебя получилось с Арсением?

— Да, поверить не могу! — воскликнула Василиса, и щеки ее зарделись. Сева никогда не замечал такого живого блеска в ее глазах. — Он чуть поднял свечу, но держал невысоко, а я настроилась на его поток и смогла присоединиться… Получается, я подтолкнула ее сама! Правда, потом долго не могла заставить свечу взлететь… Мы попробуем так же?

— Хорошо. — Сева пожал плечами. — Только дай пару минут, чтобы настроиться.

Она положила ладони на стол, он накрыл ее руки своими. Слышались голоса, но вскоре все утихло, как если бы Сева погрузился под землю. Мир затихал и удалялся. Перед глазами посветлело. Сознание легко погружалось в пучины незнакомой магии, и это путешествие оказалось таким приятным, как если бы вокруг зашелестел приветливый лес. Как если бы море ластилось к босым ступням и мама проводила рукой по его волосам. Он словно плыл по ласковым волнам времени. Иным видом зрения он увидел, как его тяжелая, похожая на щупальца магия сплетается с древесными корнями, но не причиняет вреда. Эти корни не отличали силу черной крови от других сил. Они принимали все, что встречали.

Туманной тенью мелькнули очертания ложки на столе.

«Ах да», — напомнил себе Сева и поднял ложку в воздух.

Пронеслась веселая мысль, что в столовой после практики снова недосчитаются приборов. Вьющиеся корни подхватили ложку. Они не сдавались, толкали ложку все выше и выше, и вот она уже зависла на уровне Севиного лица.

— Отлично! Просто отлично!

Сева открыл глаза, не желая стряхивать с себя неожиданно приятное состояние, в которое впал. Василиса прижала ко рту кулачки, ее веснушчатые щеки пылали, и она принимала комплименты от Звягинова.

— У меня получилось уже второй раз, — смущенно сказала она. — И тоже с Воздушным магом.

— Какая умница! Давайте-ка попробуем поработать с Огнем, — довольно потер руки Эдуард Юрьевич.

— Подождите, — оборвал их Сева. — Мы еще не менялись ролями.

Не хотелось, чтобы Василиса уходила. Но Звягинов только подмигнул ему и повел Василису искать Огненного ей в пару.

Сева посмотрел ей вслед, ловя отголоски ее магии. Василиса была из тех девушек, на которых поначалу даже не глядишь, сразу понимая, что они слишком хорошие, слишком добрые, слишком правильные. И то ли по неопытности, то ли по глупости это кажется неинтересным, непонятным… Но разве есть те, кто на самом деле не хочет доброты, верности, спокойствия и покоя? И если вовремя разглядишь, какая там глубина, какая бездна кроется за этой застенчивой улыбкой, то пути назад уже не будет. Вот Муромец увидел все сразу.

Теперь и он попал в плен ее магии, понял, какая она вся нежная и складная и как, наверное, хочется Муромцу ее обнимать. Ему вдруг стало жалко их обоих. Он нашел Митю глазами. Тот уже тренировался с Водяной колдуньей, но камень между ними не двигался: даже не вздрагивал. Мысли Севы тут же спутались. В груди тревожно дрогнуло.

У Анисьи все шло из рук вон плохо. Оказалось, что колдовать с магами других стихий она почти не может. Как ни пыталась она объединить свои силы с Полиной, Маргаритой, Севой и десятком других магов, у нее ничего не получалось. И чем больше людей следили за ее стараниями, тем быстрее проваливалась каждая попытка. В конце концов Маргарита заставила ее остановиться и увела на дальний край поляны, где можно было выпить Чаровника.

— Я не понимаю… — растерянно твердила Анисья. — Я уверена, что могу колдовать со всеми. Я думала…

— Послушай, если у тебя не получилось сразу, это еще ничего не значит, — успокаивала ее Маргарита. — У Полины тоже не получалось ни с кем, а потом вдруг мы с ней нашли способ. Просто будем чаще тренироваться. Не унывай! Ни у кого не получается с первого раза.

Она кивнула на толпу, но ее взгляд очень некстати остановился на Василисе, и Анисья это заметила. Василиса стала настоящим открытием для наставников. Оказалось, что она без труда плетет колдовство с магами любых стихий. Даже с Полиной им удалось сдвинуть с места самоцвет. Пусть их общая ворожба получилась не такой уж зрелищной, но она возникла. Камушек на столе задрожал и даже подпрыгнул.

После перерыва наставники разбили всех на тройки. Стало понятно, к чему они клонят. Маргарита не удивилась, когда Черная Курица произнесла ее имя и подозвала к столу Полину, Севу и Митю. Никто не знал, как должна выглядеть магия Союза Стихий, но все смотрели на четверку колдунов с толикой зависти и любопытством.

«Я могу колдовать с Полиной и Митей, — перебирала в голове Маргарита. — Митя взаимодействует с Севой. А вот между Севой и мной никакой связи нет, как и между ним с Полиной… Что же делать?»

В этом и состоял главный вопрос. Никто не знал, как работает Союз Стихий, как он появляется. Должны ли все его члены владеть коммуникативной магией или нет? Должны ли они все быть друзьями, любовниками, дальними родственниками или достаточно просто знать друг друга в лицо? Может ли союз появиться обычным перебором?

Ответов не было. Были только надежды.

Митя и Сева выглядели уверенно, но Маргарита предчувствовала: ничего не получится. И когда они вчетвером стали только мешать друг другу, почему-то выдохнула с облегчением.

Черная Курица не собиралась сдаваться. Она заменила Митю на Василису, но чуда не произошло. Что-то изменилось, когда вместо Василисы в их круг встала Анисья, но совместное колдовство все равно не удалось.

С поляны исчезли столы, группы сформировались иначе. С одной стороны несколько Огненных сражались против нескольких Воздушных. С другой Лиса объединила тех, кому хорошо давалась коммуникативная магия. Оставшихся разбили на пары. В ход пошли посохи и обручи, волшебные помощники, куртки и плащи из ткани, способной противостоять огню. Анисья как раз оказалась в смешанной группе, и Полина увидела, как огненный шар, оказавшийся у той на пути, ударился о костюм и просто исчез. Анисья неплохо атаковала. А уж ее щиты получались просто идеальными. В группе сражающихся она была самой младшей, но не уступала многим по сноровке, будто тоже несколько лет была знакома с боевым колдовством.

Сева оглядывался по сторонам, отмечая шрамы и синяки, грязь на лицах колдунов, порванную одежду. Лиса, вместо того чтобы наконец объявить о конце тренировки, подозвала всех туда, где возвышались два шеста, увенчанных небольшими деревянными дощечками. На дощечках лежало по кристаллу-светильнику.

— Короткая командная игра, — объявила Дарья Сергеевна, пробежав глазами по усталым лицам магов. — Будем проводить ее после каждой тренировки, чтобы поучаствовать удалось всем. Выберем по десять человек в команду. Нужно не пустить соперников на свою половину поля и не отдать им кристалл. И в то же время — заполучить чужой кристалл себе. И все это за полчаса.

Черная Курица выбрала Полину и Маргариту. Водяная колдунья не скрывала досады: к концу тренировки ее щит ослаб. Но казалось, что Черную Курицу это мало волнует.

Дарья Сергеевна вытащила из толпы Славу и Светослава Рябинина. Оставалось надеяться, что это было просто совпадение. Черная Курица остановила свой взгляд на Попове, и Лиса подала знак Анисье. Стало ясно, что соперники подбираются неслучайно.

К команде Черной Курицы присоединилась снежинка Агнешка. Она была по-настоящему сильной боевой колдуньей, и найти ей достойного противника из бывших парней не представлялось возможным — снежинки не заводили отношений.

Лиса озадаченно осмотрелась и указала на Севу. Он встал рядом с Анисьей. Участники команды уже перешептывались, остальные же воспитанники уселись на траву: одни доедали бутерброды, пытались залечить ссадины, кто-то просто приткнул голову к плечу соседа и дремал.

Черная Курица выбрала Муромца и Марьяну Долгорукую, а Лиса подозвала Василису.

Наконец, команды были в сборе. Лиса дала им время на обсуждение стратегии, и ребята сгрудились возле своих столбов. Пока Ася Звездинка, Синеглазка и Елена Трувор знакомились с остальными участниками, а Ярослав подсчитывал на пальцах, сколько магов каких стихий есть в команде, Сева молча поглядывал на соперников. Его внимание снова привлекла Полина. В противоположной команде говорила именно она, поочередно глядя то на Муромца, то на Агнешку, то на Маргариту. Они кивали. Севу прожгло любопытством.

Он повернулся к Светославу и спросил:

— Что умеет Водяная?

Все замолчали.

— А, вы же с ней встречались, да? — заметила Звездинка.

— Ну-у, — протянул Светослав, растерявшись. — В Боевой магии она не сильна.

— Неправда, — возразила Анисья. — Если ты прочтешь ее мысли, то потеряешь силу, и тогда тебе несдобровать.

— Но он же не будет читать ее мысли, — усмехнулась Звездинка.

— Туман… — ответил Светослав, сдаваясь под Севиным взглядом и не обращая внимания на комментарии девушек. — Туман. Неприятное колдовство. Они с Маргаритой это умеют. И наверняка захотят использовать.

Сева вдруг пожалел о том, что спросил. Вместо мыслей о тумане в голову полезли совершенно другие образы. Этот Светослав встречался с Водяной колдуньей. Держал ее за руку. Мог просто подойти к ней и переплести свои пальцы с ее. Мог… до нее дотрагиваться… целовать. И мало ли что еще делать?

— Ты ее боишься? — внезапно спросил Сева, зацепившись за странные ноты в голосе Светослава.

— Что? Нет!

Но Сева вспомнил, как Маргарита жаловалась на этого Рябинина. Говорила, что он стал свидетелем Полининого приступа и его трясло еще несколько дней. Точно! Ведь и сам Сева когда-то нашел его под дверью целительской гостиной именно в таком состоянии.

— А вот Марго нам стоит опасаться, — встрял Слава, грустно дернув бровями.

— Против Марго у меня есть костюм, — тут же улыбнулась Анисья. — Но нам повезло, что у них в команде Огненная только она. А у нас-то целых три Огненных мага.

— Зато у них Водяная, — сказала Василиса. — Не думаю, что Черная Курица выбрала ее просто так.

— Я вам советую быть поосторожнее с Муромцем и с Агнешкой, — вмешался Ярослав.

Лиса подняла руку.

Сева, Светослав и Вера Синеглазка встали прямо перед столбом и приготовились направлять левитирующее колдовство на чужой кристалл. Противоположная команда выстроилась совершенно иначе: десять человек образовывали сильно прореженный клин. Впереди были Муромец, Маргарита и Агнешка. Остальные игроки тянулись от них в разные стороны и назад. Слева их ряд заканчивался Водяной колдуньей, усевшейся на колени и приложившей руки к земле. Справа же стояла Людмила Брюс. Ей не позволили взять с собой Черную книгу, но она уже причудливо сложила пальцы и что-то шептала себе под нос.

Сева не понимал, что они задумали. Откуда вообще у них взялась стратегия? Однако он тут же нащупал ее слабое место: если разогнать в стороны Митю, Агнешку и Марго, столб с кристаллом останется незащищенным. Он нагнулся к Василисе и рассказал об этом.

— Как только это случится, я обернусь белкой и побегу, — отозвалась она.

Игра началась.

Воздушным пришлось сосредоточиться и направить колдовство на кристалл, расположенный высоко на шесте на противоположной стороне поля, но их план быстро разгадали, и Светослава отбросило в сторону чьим-то заклятием. Казалось, Тихон и Елисей Вилкин, игравшие за другую команду, тоже планировали воспользоваться левитацией, но увидев, что произошло с Рябининым, передумали, и переключились на иное колдовство. Муромец и Маргарита то и дело разбегались в стороны, оставляя столб почти без защиты. Сева только подивился тому, что они сами этого не замечают. В один такой миг Василиса перепрыгнула линию, разделявшую поляну на две половины, но ее остановила Агнешка. Сева сообразил, что только его магия сможет затуманить разум снежинке. Он бросился вперед, чтобы установить с ней зрительный контакт, но едва не встретился лицом с огненным шаром, которым так удачно атаковала Маргарита. Пришлось уворачиваться. Время шло, и его команда действительно продвигалась вперед, вынуждая Маргариту, Агнешку, Богдана и Муромца с Марьяной отступать и сдвигаться в стороны. Правда, далеко отодвинуть Митю от центра не удавалось — любые пущенные в него заклятия отражал кто-то невидимый. Во время одной такой атаки Севе померещилась прозрачная фигура, мелькнувшая перед Муромцем. Логическая цепочка тут же привела его к Люде Брюс, которая и без своей книги могла выходить на связь с призраками. Была ли это таинственная мертвая княжна, которая помогала Мите на Посвящении и, по слухам, всячески прислуживала ему? Или Люда Брюс смогла призвать на помощь еще кого-то? И вообще, разве призраки могли выступать щитом от магических атак?! Думать об этом было некогда. Команда сделала еще один рывок, и пара удачных атак окончательно освободила проход к столбу с кристаллом.

Муромец по-птичьи крикнул, но Сева не обратил внимания. Его волновало только, сможет ли Василиса добежать до столба. Следующая секунда тоже стала удачной для его команды — проход расширился настолько, что можно было бежать сразу всем. Справа и слева Зайчик и Елена Трувор создавали щиты и атаковали, но Воздушные уже посылали мысленные сигналы своим участникам кидаться вперед. Команда услышала. Миг, и все десять человек перескочили через условную линию, разделявшую поле. Казалось, что Муромец, Богдан, Маргарита и Марьяна Долгорукая только теперь поняли, какую совершили оплошность, оставив без присмотра свой кристалл. Они замерли, будто не веря своим глазам. В душе Севы все ликовало, его охватил азарт.

Когда он осознал ошибку, было поздно что-то исправлять. Игроки его команды очутились на чужой территории, и вот тут-то началось все странное. Сначала Севе показалось, что они просто замедлили бег. Потом — что наткнулись на невидимый щит. Но когда его ноги перепрыгнули линию и опустились на траву, его обдало холодными брызгами. Сева видел, как Василиса, почти добежавшая до столба, почти коснувшаяся его рукой, поскользнулась и упала, разбрызгивая сверкающую воду. Вода! Откуда здесь взялась вода?

За время игры все позабыли о Полине, тихо сидевшей в отдалении под прикрытием Попова. Она была бесполезным участником — так все посчитали. Безобидной и неспособной к Боевой магии. И кто бы мог подумать, что она рассчитала все с самого начала! Подстроила! Она выигрывала время, чтобы поднять грунтовые воды и воспользоваться своей магией. А этот птичий клич Муромца? Сева бы хлопнул себя по лбу, если бы не поскальзывался на траве, пытаясь удержаться на ногах. И как он не догадался, что это был знак? Они намеренно разбежались в стороны!

Сева уже видел, как Митя несется к их столбу с кристаллом, а Василиса все не может подняться — брызги цепями обвивали руки и ноги. Маргарита хохотала, умирали со смеху Марьяна Долгорукая и Агнешка.

Сева позволил тьме затопить его. Обиде и злости — прорваться сквозь сдерживающий их щит. Одиночеству и тоске — наполнить его последними силами.

Водяная колдунья вскинула голову. Он издалека увидел ее глаза, различил их серебристый, нечеловеческий блеск, будто в глазницах плескалась роса. И, все-таки падая, он успел сотворить колдовство, чтобы остановить Полину, прервать ее связь с водой. Ему показалось, что из его ладоней на самом деле вырвалась тьма, хотя он даже не успел придумать, какое заклятие использовать. Тоска и злость решили все за него. Ноги больше не держали, удар о землю был неизбежен.

Он упал, ощутив на коже сотни ледяных капель. Сначала было тихо, а потом его накрыли звуки. Вокруг гомонили и охали. Он приподнялся на локтях. Муромец и Василиса стояли каждый у чужого столба, сжимая в пальцах по кристаллу, но смотрели в другую сторону. Сева нехотя обернулся: Водяная колдунья лежала без движения прямо под деревом на границе круга. Она походила на тряпичную куклу, которую в гневе швырнули о стену. Наставники склонялись над ней, а сквозь толпу уже пробирался запыхавшийся Густав Вениаминович с неофитом Матвеем.

* * *

Сева замер на пороге, потому что в гостиной толпились непосвященные. Целитель кивнул, отметив про себя его непривычную бледность.

— Вы по делу? — спросил он над головами воспитанников, и несколько девчонок с интересом обернулись на Севу. — Сегодня помощь не нужна, можете отдохнуть.

Сева указал на вход в лазарет. Целитель прищурился.

— Можете сходить проведать. Но она спит.

Уши вспыхнули от смущения, словно Жаба в чем-то его уличил.

— Жалко бедняжку, — произнес кто-то рядом. Сева оглянулся и увидел за своим плечом совсем юную девчонку. — Но выглядело это эффектно!

Он попятился, уперся спиной в дверь, слегка налег, и она поддалась. Взгляд сразу узнал русый затылок на подушке. Несколько кроватей в лазарете оказались заняты колдунами, получившими ожоги или раны на Боевой магии. Возле Водяной копошился Матвей. При виде Севы он ехидно улыбнулся.

— Я не специально, ты же понимаешь, — зачем-то сказал Сева, будто это могло его оправдать.

— Хорошо, что с ней не случилось приступа.

— Просто ушибы? — с надеждой спросил Сева, не зная, куда деть глаза. Ему казалось, что теперь все всё про него поняли.

— Не только. Удар был сильный. Густав осмотрит ее еще раз вечером. Я сумел только обработать разбитую кожу на затылке, а потом она заснула. И как ты умудрился?

Сева с трудом выдохнул и пожал плечами.

— Сам не понял. Какое-то необъяснимое колдовство. Я не хотел травмировать ее, честно.

— Ладно, не кори себя. — Матвей дружелюбно похлопал его по плечу. — Сможешь немного побыть здесь, вдруг она проснется? Остальных я осмотрел, пока никому помощь не нужна. — Он дождался кивка и направился к выходу.

Сева забрался на стул, уселся прямо с ногами и уткнулся лицом в колени, украдкой — из-под волос — поглядывая на спящую колдунью.

Он знал, что чем дольше будет смотреть, тем хуже и навязчивее станут сны: они-то и не будут давать ему концентрироваться на целительских практиках, особенно в те недели, когда требуется воздержание от всего: от сладкого, острого, молока, настоек Василия и любых телесных контактов. Отказаться от этого не составляло труда. Но избавиться от снов о Водяной колдунье было невозможно. И каждый подсмотренный им жест или случайно услышанная фраза, которую она бросала кому-нибудь из подруг, могли спровоцировать сон такой яркости, что наутро трудно было поверить, будто ничего из этого не происходило наяву.

Сейчас же перед глазами повторялась совершенно реальная сцена: Полина Феншо отрывается от земли и летит назад. Руки и ноги белые, как у фарфоровой куклы, выбившиеся из косы волосы закрывают лицо, платье взвивается тяжелыми складками. Секунда, и полет останавливает дерево. Водяная колдунья безжизненно сползает вниз.

Сева зажмурился. Да, маги, что были с ним в одной команде, тоже попадали: кто-то потянул ногу, кто-то расшиб локти. И Муромец успел метнуться на их половину и схватить трофей. Но главное было в другом: во время той странной вспышки колдовства Севу накрыло понимание того, что за связь возникла между ним и Водяной колдуньей. Накрыло так, как накрывает огромная волна. Яркое озарение осветило все вокруг: игроков, наставников, его истерзанную душу, годы, проведенные в Заречье бок о бок с Полиной, и время, что еще им осталось. Да-да, все стало ясно. Все случившееся с ними закономерно следовало друг за другом и могло привести только к одной развязке.

Он услышал свое имя: кто-то тихо звал его, но Сева так глубоко ушел в свои мысли, что он не сразу понял, чей это голос и откуда он доносится.

— Сева? — прозвучало еще раз, теперь вопросительно.

Он с удивлением различил на одной из кроватей Катю. В слабом свете кристалла ее глаза блестели. Он поднялся и подошел к ней, понимая, какой провальной была эта идея — начать общаться ближе. Он ведь знал, что сегодня на Боевой магии она тоже получила травму, но даже не вспомнил об этом. Едва переступил порог лазарета, как все в мире сузилось до одной точки: до Водяной колдуньи.

* * *

Это был первый дождливый день с начала осени. Небо заволокло, и редкие капли тяжело забили по крышам. Целительский дом на севере города первым попал под дождь, тучи хлынули дальше и накрыли весь Росеник. Севе пришлось спуститься со старого клена, где так хорошо думалось. Клен печально зашелестел на прощание, но Сева к тому времени уже миновал лестницу и скользнул прямиком в кабинет отца. Сегодня Даниил Георгиевич должен был принимать кого-то из родовитых магов и, по мнению Севы, вряд ли захотел бы долго с ним разговаривать. В этом и состоял расчет.

Целитель застыл, держа перед собой книгу. Сева подошел ближе.

Даниил Георгиевич взял колбу с зельем, отмерил ложкой нужную дозу и вылил в котелок. От котелка тотчас повалил густой пар.

— Если рядом положить стебель кровохлебки, такой реакции не будет.

Целитель повернулся:

— Привет. А говорил, что на этой неделе останешься в Заречье.

Сева обошел столик и устроился в отцовском кресле. Начать было не так-то просто.

— Ты мне не рад?

— Я? Очень рад. Но ты обычно не жалуешь нас своим присутствием, вот я и удивляюсь твоему возвращению.

— Хотел кое-что спросить.

Даниил Георгиевич бегло взглянул на часы, Сева тут же воскликнул:

— Много времени не займу.

— Я и не против, но сам знаешь, скоро придут…

— Да-да, Юля меня предупредила. Итак, не будем тратить твои драгоценные минуты попусту?

Целитель отнес котелок в очаг и вернулся к сыну.

— Когда разговор начинают подобным образом, он чаще всего касается чего-то неприятного. — Даниил Георгиевич вытянул из-под стола табурет и уселся напротив Севы.

— У меня пара вопросов насчет Водяной колдуньи.

— Неожиданно! Если честно, не думаю, что знаю про нее что-то особенное. Ее колдовство почти не изучено…

— Скажи, до Купальской ночи, когда я нашел ее на реке, до того приступа… она не умела колдовать?

— А, ты об этом! Кажется, нет. Мсье Феншо как-то упоминал, что всегда ощущал ее силу, но сила эта будто спала.

— И проклятие на нее не действовало, верно?

— Нет, не действовало, — ответил Даниил Георгиевич. Внутри уже зародилась тревога, которая могла быть понятна только родителю. Что-то необычное было и в интересе Севы к Водяной колдунье, и в его магическом фоне, и даже в интонациях, с которыми он задавал эти вопросы.

— Проклятие проявилось только в ту ночь? Только после того, как я зачаровал воду?

— А-а, кажется, я догадываюсь, о чем ты. — На этот раз целитель усмехнулся. — Да, именно твое колдовство заставило проснуться и ее магию, и магию проклятия.

Сева кивнул и уставился на книжный шкаф. Там на полке стояла одна-единственная фотография.

— Но ты же понимаешь, что это ничего не значит?

— Разве? Проклятие заработало от моего колдовства.

— Скорее всего, оно заработало бы от любого колдовства.

— Да брось, неужели мсье Феншо не применял к ней никаких чар?

— Возможно, повлияло большое количество совпадений, — возразил Даниил Георгиевич. — Время, место и твои необычные силы, разбудившие магию Воды в реке и в теле Полины.

— Значит, в какой-то степени я все же виноват в том, что с ней случилось.

Даниил Георгиевич позволил себе коротко рассмеяться.

— И для чего тебе нужно чувствовать себя виноватым в ее проклятии?

— Это причина стать ее хранителем.

На комнату обрушилась тишина, она придавила к стулу целителя, заставила зелье в котелке перестать булькать, приглушила стук капель по оконному стеклу. Сева, не выдержав испуганного отцовского взгляда, начал перебирать остатки лекарственных трав, примостившихся на краешке стола в бумажном свертке.

Даниил Георгиевич подался к сыну и сжал его руки.

— Это ложное чувство вины, понимаешь? Ты ведь на самом деле не виноват в том, что она проклята, сынок!

— Чувство вины придает смелости, — пробормотал Сева, сбитый с толку словом «сынок», которым отец мог назвать его лишь в полном отчаянии. — Я должен стать ее хранителем. Это просто данность.

— Тебе мало того, что ты связан с ней из-за своего обряда превращения?

— Мало? Разве мы сейчас не о спасении жизни Водяной колдуньи?

— Это не так просто… Сева, боюсь, ты не до конца понимаешь… И потом! Ты же хотел стать хранителем Муромца.

— Я хочу стать хранителем Водяной колдуньи, — повторил Сева. — И опытный целитель должен помочь мне в этом.

— Не глупи, послушай хоть раз, что я тебе говорю! Ей не нужен хранитель!

— На ней смертельное проклятие. Как раз ей-то хранитель очень нужен. — Сева заранее готовился к этому разговору и теперь выуживал из памяти все аргументы, которые только успел придумать.

— Дело именно в ее проклятии. Никакой хранитель не сможет ее спасти!

— Ты не знаешь этого наверняка.

— Хранитель зря отдаст ей свою жизнь! Умрет сам, но не поможет. Проклятие — это не болезнь, это не смертельная рана и не потеря крови.

— Надо попробовать.

— Ценой жизни моего сына?! — воскликнул Даниил Георгиевич, вскакивая со стула. — И ты думаешь, я на это пойду? Помогу тебе стать ее хранителем?

— Я сам могу решить, что делать, — Сева тоже поднялся. — Ценность Водяного мага в нашем сообществе очевидна всем, кроме, кажется, тебя. Так что ты прав, я не к тому пришел за помощью.

— Постой! Ты что… влюблен в нее?

Сева нахмурился. «Влюблен» — что за пошлое слово! Обычно значащее что-то хорошее, теперь оно показалось Севе гадким и унизительным. Он подошел к отцу, холодно заглянул ему в глаза и прошипел:

— Я сирена, как и твоя первая жена. Или ты забыл? И я могу заполучить любую женщину. Любую. Так неужели ты думаешь, что ради этого я становился бы чьим-то хранителем?

— Но ведь на Водяную колдунью не действуют чары сирен, — ответил Даниил Георгиевич так быстро, будто тоже заранее готовился к разговору и уже имел несколько припасенных для сына возражений.

Однако Сева провел на старом клене больше времени, слушая свой внутренний голос, нанизанный на струны пролетавшего ветра да шепот листвы. Он знал, что ответить и на это.

— Да, но… мы же не простые целители, верно? — Он поднял тонкую веточку велесова шлема, которую нашел на столе в бумажном кульке. — Мы знаем, как заставить человека не поддаваться чарам нежити. И знаем, что с Водяными многое колдовство работает наоборот… Если бы мне так хотелось заполучить Полину, можно было бы добавить кое-какое зелье ей в чай… Так что видишь? Дело совсем не в чувствах к Водяной колдунье.

— А в чем тогда? — Голос растерянного целителя сорвался на шепот. Лицо его посерело.

— Ее надо спасти. Она нужна Светлой стороне.

— Ты тоже нужен, сынок.

— Я Воздушный. Нас таких сотни. А она одна.

— Сева… Поверь мне. Она умрет и утянет тебя с собой. Ее не спасти.

— Это все?

Даниил Георгиевич ничего не ответил и перевел взгляд на задымившийся котелок с зельем. Все поняв, Сева направился к выходу, но в дверях отец окликнул его:

— Постой.

Сева замер. Раздражение и страх перед собственным решением толкали его из кабинета, но крошечный проблеск надежды заставил остановиться.

— Я постараюсь помочь, — сказал Даниил Георгиевич, не глядя на сына. — Но все происходит не так быстро, как тебе кажется. Для начала тебе понадобится ее согласие.

— Его не будет, можно даже не надеяться. Полина Феншо и впрямь не ведется на чары сирен, да и симпатии ко мне не испытывает, но такого согласия она все равно не даст.

— Что ж… это немного затрудняет ситуацию. — Даниил Георгиевич покачал головой, отвернувшись к окну, и Сева не увидел, как тот улыбнулся. — Я узнаю, что можно сделать. И прошу тебя еще раз подумать. Не забывай, что есть люди, которые не вынесут твоей смерти.

— Спасибо! — оборвал его Сева и выскочил за дверь.

* * *

На этот раз воспитанники Заречья готовились к Боевой магии тщательнее — никому не хотелось оказаться на месте Водяной колдуньи и остальных ребят, попавших в лазарет с синяками, ранами или ожогами. Повсюду — на вечерницах, в столовой и даже на обрядах с Кощеевичами — все шептались о Китеже и Небыли, куда, по слухам, должны были отправить нескольких человек.

Маргарита как раз возвращалась с общей тренировки для непосвященных и сокращала путь к лазарету через поле, когда вдруг встретила на развилке Дарью Сергеевну. На плечи Лисы была накинута легкая куколь, и весь вид ее выражал нетерпение, словно она собралась в дорогу и опаздывала к назначенному времени.

— Письмо, — шепнула она. У Маргариты возникло ощущение, что Лиса знает, куда она направляется. Конечно, нетрудно было догадаться, что она пойдет навещать Полину, однако как можно было предугадать встречу именно здесь и именно в эту минуту? — Оно у тебя с собой или в избушке?

— Какое письмо? — переспросила Маргарита, не сразу собравшись с мыслями.

— Ответ, конечно же. Саше. — Дарья Сергеевна нагнулась к ее уху, во взгляде снова проскользнуло то нетерпение, которое Маргарита заметила с самого начала.

— Я-а, — замялась Маргарита, краснея. — У меня…

— Ты не написала?

— Нет! Не думала, что удастся передать…

Лиса порылась в карманах и вынула оттуда кусочек бересты.

— Пиши сейчас! Через минуту Вера Николаевна будет здесь и выведет меня в город. Я попробую отправить.

Маргарита схватила бересту и писало и застыла над ними. Что же написать? Какой из передуманных, прокрученных в голове вариантов выбрать? Ах, если бы она заранее знала, что сможет передать наставнику ответ! Если бы только… Нет, нужно сосредоточиться… Перед глазами замаячила ладонь, и Маргарита увидела, как Дарья Сергеевна требовательно машет рукой. Вдалеке действительно появилась главная наставница.

— Вера Николаевна не должна знать, что я связываюсь с Македоновым. Так что поторопись, иначе он останется без ответа.

Маргарита выдохнула и вывела: «Я по вам скучаю!» Завернула бересту в трубочку и передала Лисе, надеясь, что той хватит благородства не читать ее послание.

Дарья Сергеевна покачала головой, разочарованно глядя на Маргариту, и поднесла записку к лицу. Губы ее зашевелились, и берестяной свиток едва заметно сверкнул.

— Теперь оно заколдовано. Открыть его сможет только Саша. Если оно попадет в чужие руки, слова исчезнут.

— Спасибо, — проговорила Маргарита, поняв, что ее подозрения были видны как на ладони.

* * *

Раздался звонок колокольчика, Юля открыла дверь и увидела на пороге Дарью. Лицо той казалось осунувшимся, но колдунья привычно улыбалась, щуря глаза.

— Как я рада! — воскликнула Юля. — Ты прилетела на ковре? — Она покосилась на маленький ковер-самолет, свернутый у Дарьи под мышкой.

— Да, решила воспользоваться свободой чар в Росенике.

— Здорово, что ты приняла мое приглашение на чай! Я, если честно, думала, что… — Она осеклась, заметив Дарьино выражение лица.

— Прости… — поджала губы Дарья. — Я по делу. К Даниилу.

— Ох, ну все равно хорошо, что заглянула, — ответила Юля, не сумев скрыть досады.

— Не обижайся. — Воздушная колдунья приобняла ее за плечо. — Боюсь, сейчас я не в лучшем состоянии для добрых посиделок и светских бесед.

— Я знаю, Лиса. Знаю и именно поэтому всякий раз предлагаю дружбу. Я хочу помочь тебе выбраться из этого состояния. Мы могли бы сходить в театр, погулять в парке, заглянуть в магазины… Посетить потусторонний город, в конце концов — приключения бы нам не помешали.

Дарья снова улыбнулась. Юля всегда красиво одевалась, платья умела выбирать точно по фигуре, любила романтичное потустороннее кино и вместе с тем считалась сильной, серьезной целительницей. Она сама предпочла помощь мужу и воспитание детей блестящему будущему в области целительства, но никогда не упускала возможности получить удовольствие от жизни. Лисе она нравилась. Но сейчас действительно было не самое подходящее время для приключений.

— Когда-нибудь мы все это сделаем. Я обещаю, — сказала Дарья, чуть сжав ее плечо.

— Что ж, ловлю тебя на слове.

Сегодняшний день у целителя был свободным, поэтому он немало удивился, узнав, что в гостиной его кто-то ожидает.

— Дарья, какими судьбами? — воскликнул он. — Я надеюсь, ничего плохого не случилось?

Лиса вгляделась внимательней — что-то во внешности Даниила и в его голосе выдало волнение, словно встреча с ней его напугала.

— Ничего плохого. Извини, что пришла без предупреждения. Проснувшись на рассвете, я поняла, что, возможно, мне придется расстаться еще с одним обрывком воспоминания…

— Тогда я вас оставлю, — сказала Юля и вышла, прикрыв за собой дверь.

Лисе показалось, что Даниил Георгиевич облегченно выдохнул. Интересно, почему? Неужели он ожидал от нее каких-то новостей? Но о ком? Разве что о Севе?

— Помнишь, Даша, я уже говорил, что выбросить все воспоминания не получится? Ты не сможешь забыть все, что тебе не нравится, потому что в нашей жизни нет событий, изолированных от всего остального. Я бы не хотел оставлять на месте всех твоих воспоминаний тревожащую пустоту.

— Понимаю, я веду себя так, будто уже не могу остановиться. Но сколько бы я ни прокручивала в голове ту сцену, сколько бы ни проговаривала и ни убеждала себя, что не виновата, она постоянно всплывает в памяти. Впрочем, так было со всеми воспоминаниями, касающимися…

— Ну хорошо, — ответил целитель, прежде чем она успела закончить мысль. — Хорошо. Я помогу тебе с этим воспоминанием. Но могу ли вместо платы тоже попросить тебя о помощи?

— Да, конечно! Все что угодно.

— Договорились. Тогда приступим.

Несколько минут они сидели молча. Даниил попросил Дарью вспомнить вкус любимого напитка и любимой еды, представить ароматы сирени, скошенной травы, меда. И когда их органы чувств начали работать синхронно, Лиса принялась за рассказ.

— Тогда мы с Игорем уже жили вдвоем. Саша съехал, едва мы объявили, что хотим быть вместе. Он снял комнатушку на окраине города, и я верила, что он неплохо устроился. Я никогда не была у него в гостях до этого дня… Кажется, таких маленьких комнат я еще не видела. Конечно, наш обветшалый дом тоже оставлял желать лучшего: и по размеру, и по состоянию, но это был целый дом! Две спальни, гостиная, кухня, кладовая. Запасами снабжал нас мой отец, потому что дела у нас не ладились. Еще Саша каждый раз приносил с ярмарки что-то вкусное. Я не могла понять, откуда он берет деньги.

— Он работал? — уточнил Даниил Георгиевич, поняв, что совершенно ничего не знает о жизни Македоновых. Если для выходцев из древних — даже небогатых — семей все было предопределено и понятно, то что делают после Заречья остальные маги, Даниил представлял себе слабо.

— Да. Испытывал новые рецепты снадобий. Мог часами сидеть и смешивать ингредиенты, чтобы добиться нужного результата. Но платили ему гроши.

— Продолжай.

— Я впервые пришла к нему. Он никогда не приглашал, да мы и сами как-то не особо напрашивались — были заняты обустройством дома, а он заходил помочь.

— Сможешь описать обстановку?

— Это была настоящая каморка! Будто наша кладовая, в которую втиснули мебель! — сказала Дарья и вдруг почувствовала за словами прохладную пустоту. Так в последний раз в ее памяти вставали картинки, чтобы навсегда исчезнуть. — В углу громоздилась кровать, спрятанная под темным покрывалом, кое-где истертым и даже заплатанным. Обыкновенный стол со стулом были зажаты между кроватью и стеной, еще виднелись небольшой шкаф, сундук и полки на стенах. Стены тоже были темными, хотя их сложно было разглядеть — свет туда почти не проникал. Само здание оказалось старым и нежилым. Оно принадлежало колдуну, который собирался его перестраивать. Если честно, я теперь даже не знаю, правда ли Саша снимал эту комнату или же поселился в ней просто так, зная, что хозяин занят и в ближайшие месяцы там не появится.

— Я сегодня не ждал гостей, — раздался голос молодого Александра. Его смущение невозможно было скрыть. Он поспешно огляделся, словно от его взгляда что-то в комнате могло измениться. — Но ты располагайся. — Он пододвинул Лисе стул, а сам опустился на кровать.

Даниил Георгиевич видел все глазами Дарьи. Угол ее зрения изменился, а это значило, что она все-таки села и осмотрелась. Ей было неуютно и тревожно. По сравнению с этой комнатой их с Игорем дом казался настоящим дворцом.

— Что-то случилось? — Александр протянул ей чашку.

Даниил Георгиевич ощутил вкус липы. Сам он был равнодушен к ней, но раз в голову полезли ассоциации с тягучим болотом, можно было догадаться, что Лиса, скорее всего, липу не любила.

— Нет… то есть да. Не знаю. — Колдунья опустила чашку на стол, в окне мелькнул солнечный луч, он озарил комнату уютным медовым светом, но уже в следующий миг снова исчез, уступив место тусклому сумраку. — Ты давно видел Игоря?

Даниил Георгиевич почувствовал, как тяжело она повернулась: ей мешал уже сильно выпиравший живот.

— Он исчез? — взволнованно спросил Саша.

— Реже появляется дома. Утром уходит, а вернуться может дня через два. Говорит, много работы.

— Я тоже слышал, они работают над безопасностью пространственно-временных туннелей. Старообрядцы уже рассекретили несколько наших ходов — это может угрожать горожанам…

— Он врет, — перебила Лиса. — Я знаю, что он бывает в городах потусторонних.

— Откуда? Только не говори, что читаешь его мысли… — Молодой Македонов нахмурился.

— Когда маги находятся под воздействием дурманных снадобий, их контроль исчезает, — почти прошептала Лиса, — и мысли становятся словно бы видны.

— Даша, так нельзя!

— А врать мне и бросать одну можно?! — Она поднялась. Даниил Георгиевич понимал — она бы вскочила, если бы могла. Взмах руки — чашка с липовым чаем опрокинулась. Мягкий теплый свет за окном вспыхнул и снова погас. Комнату до краев заполнила вязкая тишина.

Даниил Георгиевич заметил, как Македонов потянулся было, чтобы коснуться ее руки, но в последний миг остановился.

— У нас с мужем был уговор: никогда не залезать в мысли друг друга, не пользоваться чужой уязвимостью, — проговорила та Лиса, что сидела сейчас перед ним. — Сашу мы тоже научили закрываться. У нас троих была настоящая дружба… и я не понимаю, когда она разбилась. Возможно, вместе с той чашкой противного чая.

— Что было дальше?

— Многое теряется. Кажется, Саша говорил, что Игорю сейчас тяжело. Много работы, мало денег. Он не справляется… я плохо помню его слова. В голове стоял гул, словно там поселился пчелиный рой. Кажется, Саша все же попытался взять меня за руку и успокоить, но я вырвалась.

— Не нужно! — Даниил Георгиевич услышал резкий голос молодой Лисы и сам удивился, сколько в нем было силы. — Ты тоже в этом виноват! Всегда защищаешь его!

Послышался стук захлопнувшейся двери, и перед глазами замелькала улица.

— Я даже не взглянула на него в последний раз. Просто сбежала. Хотелось скорее глотнуть свежего воздуха. Надо было отдышаться и признаться себе, что я осталась совсем одна.

— Ты сказала «в последний раз». Что это значит?

— В следующий раз я увидела его, когда он привел Звягинова на встречу с Ирвингом пару лет назад.

Даниил потер пальцами лоб.

— Это все, — подытожила Дарья. — Спасибо, что выслушал.

— Спасибо, что… поделилась. — Он протянул руку и ободряюще пожал ее ладонь. — Ты молодец, правда. Не удивлен, что Ирвинг сделал тебя наставницей. Людей такой силы духа мало. Тех, кто умеет любить несмотря ни на какие беды. Это дорогого стоит.

Дарья нахмурилась, в глазах ее мелькнуло любопытство:

— Что это за воспоминание я сейчас отдала, раз ты говоришь мне такое?

— О нет, даже не пытайся! — Он рассмеялся и встал, чтобы налить ей снадобье. — Лучше давай перейдем к моей просьбе.

— Точно, — спохватилась Лиса. — Это я еще помню. Но ума не приложу, что я могу для тебя сделать.

На лицо целителя набежала тень. Таким Дарья привыкла его видеть на приемах, где оказывалась по чистой случайности, или на общих праздниках в Белой Усадьбе. Строгий взгляд, отсутствие даже намека на улыбку, полная собранность и отстраненность.

— Это касается моего сына. И… Водяной колдуньи.

— Севы и Полины? — удивленно переспросила Дарья.

— Мне известно от сына, что часть воспитанников Заречья вскоре отправят в Зорник или Небыль для общих тренировок.

— Все верно.

— Прошу тебя сделать так, чтобы мой сын и Полина Феншо отправились в разные города, если главные наставники все же решат увезти их из Заречья.

— Хм… — протянула Дарья задумчиво. — Для чего тебе это нужно?

— Не могу объяснить.

— Я не понимаю, при чем здесь девочка, но… Ты же знаешь, Ирвинг пробует собрать Союз Стихий. Я не считаю это хорошей затеей, ведь Союз никогда не создавался подобным образом. Но Полина мало с кем умеет работать. Она хорошо колдует вместе с одной Огненной. А твой сын и Муромец очень удачно составляют недостающую пару стихий.

— Дарья, мы договорились, — сказал он все так же серьезно. — Какие бы ни были причины, сделай так, чтобы они оказались в разных городах и не виделись как можно дольше.

Лицо наставницы тоже стало настороженным и строгим, она подошла ближе к целителю и заглянула ему в глаза.

— Что происходит, Даниил? Тебе известно что-то, что неизвестно нам?

— Я не могу сказать. Но поверь, это мой долг — просить тебя об этой услуге. Сделай все, что сможешь. И, возможно, мы избежим чего-то плохого.

— Хорошо. Я сделаю то, что обещала. Но буду очень признательна, если ты найдешь в себе силы открыть эту тайну хотя бы мне.

Даниил покачал головой.

* * *

Маргарита замахала рукой, завидев подруг у входа. Они задержались возле доски с объявлениями, где какой-то шутник оставлял комментарии о блюдах. На этот раз там шла баталия за выбор темы следующей недели. Кто-то упорно вычеркивал все предложения о кухнях разных стран и вписывал «неделю Грузии». Девушки рассмеялись, зашли под красную крышу, расписанную петушками и маками, и наконец заметили Маргариту.

Полина вернулась из лазарета. Ее отпустили домой еще три дня назад, но по утрам она ходила на встречу с неофитом Жабы Матвеем, чтобы делать упражнения для разработки мышц. Сейчас ее можно было принять за потустороннюю спортсменку: волосы собраны в узел, ноги обтягивают плотные штаны, а дополняют образ самые настоящие кроссовки. Однако стоило всмотреться, и становилось понятно, что от потусторонней моды остался лишь силуэт. Остальные детали — ткань, крой свитера, плащ с капюшоном, перекинутый через локоть, — выдавали в ней жительницу совершенно иного места.

Василиса и Анисья встретили ее возле столовой. Василиса как раз доделывала на ходу четвертый венок с гроздьями рябины, так что, когда Маргарита заприметила их, у каждой на голове красовались резные листья и тяжелые алые ягоды.

— Это тебе. — Василиса надела венок на голову Огненной колдуньи. — О Перун, как тебе идет! Рябина идеально подходит к черным волосам.

— И, надеюсь, улучшает работу мозга, — отозвалась Маргарита. — Я теперь тоже мечтаю за минуту придумывать стратегии битвы, как это делает Полина.

— Но, Марго, не забывай, чем это может закончиться. — Полина вытянула ногу, напоминая о поврежденной мышце.

— Да уж, сообразительной нынче быть опасно. Даже самый безобидный целитель захочет с тобой разделаться. — Маргарита стрельнула глазами в Севу.

Тот направился было к Муромцу, но Митю уже окружили Марьянины подружки, а сама Марьяна устроилась напротив и что-то воодушевленно вещала про ведарей и Митину корову Гречку. Нерешительность стоила Севе дорого: Катя — девушка с добрыми глазами и длинной пшенично-рыжей косой — подхватила его под руку и повела прямо за стол к Водяной колдунье.

— Только посмотрите, кто это тут у нас! — воскликнула Маргарита, едва Сева с Катей опустились напротив. — Знаменитый убийца Водяных!

— Ты как? — Сева кивнул Полине.

Полина подняла большой палец. Ей бы хотелось, чтобы в его вопросе прозвучали волнение или хотя бы намек на заботу, но от этого равнодушного тона чуть не пропал аппетит. Зато Катя тут же бросилась к ней. Она заключила ее в объятия и затараторила.

— Я рада, что тебя выпустили. Мы переживали! Особенно Сева!

— Спасибо. — Полина попыталась высвободиться, но девушка крепко держала ее: оставалось только улыбнуться. Стало смешно от того, что Катя искренне верила в переживания Севы.

— Твое колдовство выглядело потрясающе! И как ты это придумала?

— О да! — подхватила Маргарита. — Я как вспомню барахтающуюся в траве Анисью, так разбирает смех. Хотя гораздо эффектнее выглядело то, что сделал Сева.

— Я не знаю, что это было, — нахмурился Сева, наконец обратив внимание на слова Маргариты. — Меня донимает этим каждый второй.

Он посмотрел на Водяную. Глаза ее снова были привычного серого цвета, но тот серебристый блеск — совершенно нечеловеческий, жуткий — теперь не шел у него из головы. Полину все так же обнимала Катя. Она гладила ее по плечам и по волосам. Водяная была похожа на бледный весенний цветок среди буйства осенних красок. Ее сизо-голубой спортивный наряд, румянец с лиловым оттенком, пепельные волосы напоминали о неизученной, непривычной магии.

Полина обняла Катю в ответ. Ей нравились и ее доброе лицо, и красивые густые волосы, и приятный голос. И даже то, что Катя стала Севиной девушкой, ее не смущало. Быть Севиной девушкой еще никогда не означало чего-то хорошего. И хоть с его стороны это было похоже на взрослый выбор — спокойная, мудрая и надежная девушка, а не очередная истеричная снежинка, — в реальности все выглядело точно так же, как и раньше: Катя просто таскалась за ним, но ничего не получала взамен. Словно его девушками становились те, кого он просто не в силах был прогнать, — самые настойчивые или наивные, ожидавшие, что случится чудо.

— Все нормально, — остановила Полина очередной выпад Маргариты, почувствовав, что та готовит новую колкость в адрес Заиграй-Овражкина. — Никто и правда не знает, как это произошло. Но главное, что не случилось приступа.

— Неплохо бы разобраться, каким образом ваши заклятия наложились друг на друга, — заметила Анисья. — И лучше понять это до того, как нас отправят в Китеж или Дивноморье.

— Думаешь, мы поедем вместе? — спросила Василиса.

— Конечно! Будет полной глупостью разлучить Марго и Полину, например…

— Да и Митя с Севой точно будут с нами, — добавила Маргарита. — Разве не заметно, как упорно наставники пытались создать из нас Союз Стихий на Боевой магии?

— И куда нас отправят, по-твоему? — спросил Сева у Анисьи.

— В Небыль, конечно. Дивноморье прячется в море, и это отличная среда для развития магии Полины. К тому же там много скал, мне это тоже пойдет на пользу.

— Я думала, у тебя ничего не вышло с коммуникативной магией… — подала голос Катя.

— Мне не хватило времени. Наставники не могут этого не понимать! Позавчера мы с Марго работали очень усердно, надеюсь, Вещий Олег заметил.

— Митя не переживет, если ему придется покинуть Заречье! Я слышала, у него только-только наметился эксперимент с Гречкой, — сказала Маргарита.

Полина украдкой следила за Севой. Он смотрел то на Анисью, то на Катю и думал о чем-то своем. Последняя Боевая магия показала совсем не то, что они ожидали. И правда, кто бы мог подумать, что сильная и с рождения одаренная Анисья окажется настолько же неспособной к совместному колдовству, как и Водяная? И две сработавшиеся пары — Полина с Маргаритой и Митя с Севой — не станут тем самым Союзом Стихий? А Союз Стихий без Анисьи представить было вообще странно! Только она собралась открыть рот, чтобы это озвучить, как в столовую вошла Вера Николаевна.

— Ну хорошо, пусть будет неделя Грузии, — сказала она следовавшей за ней Розалии Павловне, и кто-то из воспитанников радостно вскрикнул. — Главное, убедитесь, чтобы у вас хватило фасоли и кинзы. Не припомню, чтобы в этот раз мы их закупали.

Вера Николаевна протиснулась к столу в самом центре. Несмотря на ее небольшой рост, все собравшиеся сразу ее заметили и притихли.

— Друзья, кажется, никому сейчас не нужны длинные напутственные речи, верно? Я просто зачитаю списки тех, кто отправится в Китеж и Дивноморье и попробует там сработаться с колдунами других стихий.

— Мудрое решение, Верниколавна! — выкрикнул Зайчик и отсалютовал стаканом облепихового морса.

— Итак, Китеж ждет следующих воспитанников: Полина Феншо, Маргарита Руян, Ася Звездинка, Вера Синеглазка, Егор Рябинин, Ульяна Уточкина…

Полина с Маргаритой хлопнули в ладоши и принялись слушать дальше, ожидая, когда же назовут имена их друзей. Они переглядывались с Анисьей и Василисой, на чьих лицах застыли нетерпеливые улыбки. Но список подошел к концу, а заветных фамилий в нем не прозвучало.

— Что? — возмутилась Маргарита, но ее голос потонул в поднявшемся гаме. — То есть как? А Сева? А Митя? — она повернулась к Севе и тронула его за рукав, но Заиграй-Овражкин выглядел не менее удивленным, чем она сама.

— Ничего не понимаю, — сказала Полина. — А как же девочки? Я не хочу ехать без вас! — Она посмотрела на подруг: Василиса все еще настороженно прислушивалась к словам наставницы, а вот у Анисьи было такое расстроенное выражение, что она, казалось, готова была заплакать.

— Значит, нас отправят в Дивноморье, — ободряюще сказал Сева, тоже заметив реакцию Анисьи.

— Дивноморье открыло свои двери для следующих магов. — Вера Николаевна передала первый список кому-то из ребят, а сама развернула второй. — Денис Зайкин, Людмила Брюс, Дмитрий Муромец, Сева Заиграй-Овражкин…

Когда и этот список был озвучен целиком и в нем так и не появились имена Василисы и Анисьи, Маргарита повернулась к подругам. Полина потупилась, словно была виновата во всем, а Сева серьезно спросил:

— Как думаете, к чему это?

— Жаль, что меня оставили здесь! — воскликнула Катя, но парень смотрел вовсе не на нее.

— Нас разделили, — процедила сквозь зубы Маргарита. — Нас зачем-то разделили, и это очень глупо!

Анисья молчала, с трудом сдерживая слезы.

— С одной стороны, это вроде как ничего не значит, — тихонько сказала Василиса. — То, что кого-то отправили в Зорник или Небыль, не значит, что эти люди сильнее или талантливее. К нам ведь тоже приедут воспитанники из других городов, и мы сможем точно так же поупражняться с ними… Но… Но с другой, у меня такое чувство, будто случилось что-то неправильное.