Возвращение в Дилан

Марина Клингенберг, 2017

Продолжение захватывающей серии «Стражи Рассвета»! В новой книге о приключениях трех братьев Балиан, Кристиан и Юан отправляются в очередное путешествие за Врата. Но кто и как встретит их через десять лет? Помнят ли о них? Живы ли их друзья? И кто на самом деле нуждается в помощи – жители Дилана или они сами? Земли, соединенные Вратами Рассвета и Заката, переживают не лучшие времена. Отступники Этериола одержимы идеей попасть в Дилан, и оба мира вынуждены готовиться к кровопролитным войнам… Предыдущие книги серии: «Золотой пергамент», «Проклятия Градерона».

Глава седьмая. Рассказ Дианты

За окном бушевала буря. Сверкали молнии, гремел гром, ливень бил в окна с такой силой, что, казалось, еще немного — и стекла не выдержат. И думать нечего было о том, чтобы держать оборону в такую непогоду, только последний безумец постарается проникнуть в башню в ближайшие часы. А если и найдется такой, то попросту сорвется со стены и тем самым сам себя нейтрализует.

Поэтому, пробудившись от крепкого сна, Балиан не торопился вылезать из-под плаща, которым он укрылся на время отдыха. За последние дни в голове все смешалось, и было совсем не лишним полежать еще час-другой и разобраться, что к чему.

Наметив этот нехитрый план действий, Балиан положил правую руку, испещренную царапинами, себе под голову и уставился было в расписной потолок. Но от попыток приступить к мысленной деятельности его отвлек нарочито строгий голос:

— Проснулся? Наконец-то.

Балиан лениво перевел взгляд на подошедшую к кровати совсем молодую женщину. Каштаново-рыжеватые волосы локонами спадали до самого пояса, зеленые глаза словно просвечивали насквозь. Дианта была очень красива, но Балиан тщетно пытался сделать вид, что находит ее в высшей степени непривлекательной — уж больно задевал ее высокомерный тон. Однако Балиан не один раз замечал, что тайком она поглядывает на него совсем не тем взглядом, которым обычно сверлит во время разговоров, и потому старался еще больше выставить напоказ свое мнимое безразличие и раздражение. Последнее было не таким уж и мнимым, но вызывалось не этой красавицей, а теснившимися внизу солдатами, которые постоянно отвлекали Балиана идиотскими, по его мнению, вопросами и просьбами.

— Тебе, что ли, скучно? — зевнул Балиан. — Принеси мне еды, раз уж нечем заняться.

— Не смей так со мной разговаривать, — отчеканила Дианта.

— Да ну? А вчера ты говорила, что именно так я должен с тобой разговаривать. Так что терпи! И отстань, вообще, — пробурчал Балиан, отворачиваясь к окну, в которое стучал дождь.

Но нарушительница спокойствия не ушла. Балиан чувствовал на себе ее взгляд, и, в конце концов не выдержав, снова повернулся и сердито уставился на нее.

— Чего тебе? Я хочу спать.

— Насколько далеко ты способен зайти ради меня? — спросила Дианта, откидывая назад длинную вьющуюся прядь волос.

— До коридора, — прикинул Балиан.

— Очень хорошо. Солдаты услышат. Так что выйди и скажи им, что если никто не пойдет проверить укрепления, то все мы будем похоронены в этой башне.

— С чего это? — удивился Балиан.

Дианта посмотрела на него снисходительно.

— И глупому понятно, что в такую бурю землю размоет, — сказала она. — Ты хоть представляешь, сколько лет этой башне?

Балиан нахмурился и с видом делающего огромное одолжение сполз с кровати. Он подошел к двери, открыл ее, переступил порог и, перевесившись через перила винтовой лестницы, крикнул вниз:

— Эй, там!

— Чего? — послышался с нижнего этажа нестройный хор голосов.

— Пусть те три придурка проверят какие-то там укрепления, — велел Балиан. — А то это… Землю размоет.

— Три придурка ушли искать еду в ближайшей деревне, — доложил один из солдат. — Спорю на два золотых, что Сигфрид их уже прикончил.

— Не смей так говорить! — разъярился другой. — Я не хочу умереть с голоду!

— Ладно, тогда вы идите, — распорядился Балиан.

— Не пойду, — воспротивился голодный солдат.

— Пойдем-пойдем, — судя по звуку, товарищ как следует ему наподдал. — А то и впрямь рухнет все.

Мрачно переговариваясь, они удалились. Балиан вернулся в комнату и снова рухнул на кровать.

— Твоя рука, — сказала Дианта.

— Поправляй, — Балиан небрежно вытянул вперед перебинтованную левую руку. Повязка, слегка запачканная кровью, немного сбилась, приоткрывая рану. — А то использую меч, — добавил он.

Глаза Дианты гневно сверкнули, но она подчинилась. Медик из нее был никудышный, но она справлялась лучше, чем солдаты.

Балиан, не чувствуя ни малейшего укора совести, приготовился терпеть боль и стал мрачно смотреть в потолок. Его достижениям, пожалуй, можно было позавидовать — он умудрился призвать Врата Рассвета, убить Тараноса (он был уверен, что тот погиб подо льдом), довольно быстро найти Сигфрида, собрать воедино недовольных его командованием и захватить башню Торн, которую Сигфрид при их первом за последние десять лет разговоре с гордостью назвал неприступной. Балиан сам удивился, как легко это вышло. Люди почему-то преданно пошли за ним, и, застав противников врасплох, в рекордные сроки прорвали оборону. Несколько позже Дианта объяснила это тем, что в отряде давно нарастало недовольство, и солдатам для восстания нужен был только руководитель — неважно, какой. Впрочем, сам Балиан приписывал преданность солдат исключительно своим замечательным качествам. Хоть он и не успел пока сразиться лично с Сигфридом, его военачальника он уложил всего в несколько ударов, при этом будучи раненым, и все это видели.

Балиан и сам не знал, чего конкретно добивается. Ему нужно было дать выход нахлынувшей ярости, и он это сделал. Идти на попятный он не собирался и не раскаивался — чего уж тут, он даже никого не убил. Просто занял башню и получил замечательное место для раздумий о том, что ему делать дальше. Пройти через Врата Заката он не мог, ведь они заперты, поэтому мудрее всего было пока забыть об Этериоле. Это оказалось не так уж и сложно. Пыл сражения начисто стирал тоску и обиду, и Балиану удалось забыться в нем. В общем-то, только из-за этого он с такой скоростью мчался прочь от Врат, сокрушая все и вся на своем пути. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил Сигфрида. Их недолгий разговор вызвал у Балиана столь сильную бурю чувств, что он, не медля, повел за собой недовольных людей против короля Галикарнаса.

Единственной заминкой стала Дианта. Балиан не представлял, что с ней делать — он не ожидал, что в башне кто-то окажется. Сторонников Сигфрида выкинули наружу и закрыли все входы и выходы. После этого Балиан, осмотрев территорию и отдав кое-какие приказания касательно охраны, поднялся на самый верх, объявив, что именно там будут его апартаменты. Каково же было его удивление, когда там обнаружилась напуганная шумом борьбы молодая женщина. Впрочем, увидев, кто оказался захватчиком, она мигом успокоилась.

Уставший Балиан ляпнул, чтобы она изволила освободить помещение. Дианта, внимательно посмотрев на него, невыразительным голосом сказала, что его рана нуждается в лечении, иначе дело может обернуться смертельным исходом. Она не станет помогать врагу, заявила Дианта, но ослушаться приказа не посмеет, все-таки, она заложница. Таким образом она намекнула, как получить ее помощь. Сначала Балиан удивился, но потом понял, почему Дианта руководствуется подобной логикой. Смесь гордости и жалости — ей было жаль его, она понимала, что он, несмотря на устроенный переполох, не имеет никаких жестоких намерений, кроме того, ему было всего шестнадцать. В довершение всего, она была осведомлена о том, что он страж Рассвета, прибывший из Этериола. Но броситься ему на помощь, когда он выступал захватчиком, статус и гордость ей не позволяли.

— Расскажи мне о Торгнире, — вдруг сказал Балиан неожиданно даже для себя.

Строго говоря, именно это и стало причиной бунта — по крайней мере, с его стороны. Сигфрид, вместо того чтобы позвать младшего брата, показал Балиану своего сына, после чего небрежно бросил, что тот, кого он ищет, давно умер.

Балиану хорошо помнилось, как Сигфрид обращался с братом, который стремился помогать ему во всем, не имея при этом никаких корыстных мыслей. Может быть, поэтому, услышав такой тон, без тени раскаяния или печали, Балиана охватило самое настоящее бешенство. Он почувствовал, как к глазам подступают злые слезы. Он ненавидел судьбу за то, что та посмела, помимо Розетты, забрать еще и его друга. Но куда больше он ненавидел Сигфрида за этот пренебрежительный тон.

— Что тебе рассказать? — спросила Дианта, выдержав паузу.

— Ну, как он… Как он погиб? Почему? Ты наверняка знаешь.

— Знаю. Но только по рассказам, я здесь не так давно.

— Рассказывай, — потребовал Балиан.

Дианта еще немного помолчала, смачивая чистые бинты в воде, но потом все-таки заговорила:

— Был бунт. Не такой, как сейчас. Короля Сигфрида в это время не было в Галикарнасе. Здесь правила его мать, королева Гертрора. Говорят, восстание было поднято именно против нее. Замок захватили, она пыталась сбежать…

— А Торгнир? — спросил Балиан. — Он тоже был там?

Дианта кивнула. Продолжать рассказ она явно не собиралась, и Балиан снова ее поторопил.

— Давай я продолжу после того, как закончу с твоей раной, — сказала она.

— Нет уж, продолжай сейчас! — не собирался ждать Балиан.

Дианта вздохнула.

— Королева Гертрора не могла не понять, что в целях восставших убить всех претендентов на престол — в первую очередь, конечно, ее. Но она понадеялась, что ее младший сын сможет отвлечь их внимание.

— В смысле? — не понял Балиан. — Торгнир же в сражениях немного… Ну, там же было много народу?

— Говорят, он намеревался бежать и привести людей. Но Гертрора запретила ему выходить из замка. Он не мог ослушаться ее приказа. И пока они расправлялись с ним, она сама попыталась сбежать.

Балиан резко сел. Раненая рука предательски заныла.

— Говорила же, — сказала Дианта, потянувшись, чтобы продолжить перевязку. Но Балиан вырвал руку.

— Ты хочешь сказать, — начал он срывающимся голосом, — что она специально отправила его умирать?

— Так говорят.

— То есть Торгнир погиб, — голос Балиана дрожал, но он не обращал на это внимания, — погиб, потому что его собственная мать использовала его как приманку?! — он в ярости вдарил кулаком по стеклу. По нему пробежала трещина, и сквозь нее тут же просочились капли воды.

— Его не вернуть, — сказала Дианта. — И, раз уж вы были близки, он бы наверняка не обрадовался, что из-за него ты повредил и вторую руку тоже. И так нельзя сказать, что она в порядке.

Она снова принялась за его рану. На этот раз Балиан не дернулся. Он старался притупить возникшие чувства. Дианта была права, если Торгнир мертв, его действительно не вернуть. Все, что он мог сделать теперь — это удостовериться, что все виновники этой грязной истории получили по заслугам.

— И что дальше?

— Король Сигфрид вернулся и освободил город, — сказала Дианта. — Торгнира нашли в замке. Один из восставших рассказал, что они набросились на него целой толпой. Это были доверенные лица короля, они хорошо его знали. Поэтому никто не ожидал, что Торгнир схватится за меч. Ему удалось убить и ранить много людей, прежде чем он умер.

— И что Сигфрид? — Балиан сжал кулаки.

— Ты зря думаешь, что ему все равно. Если ты не заметил, он назвал своего сына Торгниром. Он объявил своего брата героем. Все в стране знают и помнят о нем. Я оказалась в Галикарнасе много позже этого, но, как видишь, даже я все это знаю.

Балиан почувствовал в горле ком. Он хорошо помнил, в какую бесконтрольную панику впадал Торгнир, когда против него выступало больше, чем два человека. Страшно было даже представить, что он испытал, когда на него набросилось столько людей. И все же он смог дать достойный отпор.

Да, Торгнир и впрямь был героем. Но все равно все это казалось ужасно несправедливым. Этого просто не должно было произойти.

— А что с этими… восставшими? — выдавил из себя Балиан, смутно надеясь, что кое-кто еще жив и он сможет отыскать их.

— Разумеется, их всех казнили, — Дианта даже несколько удивилась такому вопросу.

— Значит, ты думаешь, что Сигфриду не все равно.

— Конечно, не все равно, — сказала Дианта. — Когда он узнал обо всем этом, то заточил в темницу свою собственную мать. Некоторые упрекали его за это, но он сказал, что она должна получить по заслугам.

— Где она сейчас?

— Она умерла. Не прошло и полугода. Сигфрид был всем для нее. Говорят, она просто не пережила этого.

— Получается, — Балиан снова начал закипать, — то, что Сигфрид ее запер, шокировало ее до смерти, а то, что она фактически убила Торгнира — нет?

Дианта промолчала. Она не могла ничего к этому добавить, ведь, если верить рассказам, все так и было.

— Все равно Сигфрид живет в свое удовольствие, — Балиану было жизненно необходимо обвинить короля Галикарнаса.

— Разумеется. А что еще прикажешь ему делать?

Балиан не нашелся, что ответить на это. Он не чувствовал себя способным выразить словами свои мысли и чувства. Именно это он ощущал во время побега из Эндерглида, когда жаждал найти Тараноса и отомстить ему за все, именно это на несколько болезненных, полных отчаяния мгновений проявилось под действием Солфорджа. Балиан смутно помнил эти секунды, но они тем не менее навсегда остались в его памяти как одни из самых худших в его жизни.

— Хотим мы того или нет, после смерти наших близких жизнь продолжается, — сказала Дианта. — И когда ты умрешь, время не остановится. Твои родные продолжат счастливо жить без тебя. Но это не значит, что они тебя забудут.

— Знаю. Уже умирал, — пробормотал Балиан.

Закончив с перевязкой, Дианта отошла и села в другом конце комнаты, где обычно и проводила время.

Буря постепенно утихала. Часовые заметили за стеной оживление, и солдаты снова стали готовиться к обороне. Никто не сомневался в том, что Сигфрид возобновит наступление еще до того, как дождь окончательно стихнет. Балиан с нетерпением ждал этого момента — после душераздирающей истории о смерти Торгнира ему, как никогда, требовалась разрядка. Он накинул высохшую после дождя тунику, завязал пояс, на всякий случай сделал несколько взмахов мечом. Велев Дианте отвернуться, чтобы она не стала свидетельницей возможной неудачи, Балиан попробовал перекинуть меч из правой руки в левую, но тот с лязгом упал на каменный пол. Рана все еще не позволяла выполнить этот прием.

— Ладно, можешь поворачиваться, — сказал Балиан, направляясь к двери, в которую кто-то настойчиво забарабанил.

— Господин Балиан! — незваный гость буквально ввалился в комнату.

— Уйди отсюда, — Балиан выпихнул его за порог. — Вот тут и стой! А то тут эта… Как ее… Дианта. Не устраивает ее, видите ли, что тут солдатня шастает.

— Ходит, — поправила Дианта.

— Ходит, — хмыкнул Балиан. — Чего так долго? Еды принесли?

— Немного, — выдохнул солдат. — Я был один! Эти сбежали… Но это неважно! У Сигфрида, кажется, подкрепление!

— Какое еще? — наморщил лоб Балиан. — Много?

— Не знаю! Я видел двух… Или трех. И они спрашивали о вас!

— Где? — осведомился Балиан. — Я, кажется, говорил, чтобы вы не совались к Сигфриду. Жить надоело?

— Нет! — солдат нетерпеливо отмахнулся. — Они спрашивали нас! Меня. Но я только что видел их у башни, они идут прямиком к королю вместе с другими!

— Хватит паниковать. Потайной ход нормально закрыл?

— Отлично, — поднял руку солдат, словно готов был произнести торжественную клятву в том, что дела с тайной дверью обстоят нормально.

— Ладно, тогда иди корми там всех, будете это… За стеной стоять, пока я посмотрю, как там и что.

Солдат послушно убрался. Балиан, которого вести совершенно не взволновали, вернулся в комнату. Он не был особенным знатоком в стратегии, просто действовал так, как считал нужным. Слово «подкрепление» не вызвало у него ровно никаких эмоций, разве что легкое разочарование. Чтобы такой человек, как Сигфрид, возопил о помощи против такого малого количества людей? В таком случае, он мог привести хоть многотысячную армию, уважения Балиана это бы не вернуло. Другое дело здешние отступники — они свято верили в то, что если им и не удастся свергнуть Сигфрида, то он, хотя бы, прислушается к ним и внесет кое-какие изменения в законы. Сам Балиан считал, что это несколько наивно, но все равно был рад, что в его маленькое войско попались не такие уж идиоты, раз они понимали — власть Галикарнаса им не по зубам. Хотя кое-кто, он слышал, надеялся убить Сигфрида лично. Балиан на это закатил глаза и пожелал молодому солдату удачи. Некогда он сам сражался против короля, но так и не одержал победы. Сейчас он лелеял надежду, что на этот раз сможет победить. Однако ее сильно омрачало сознание того, что у Сигфрида, в отличие от него, было десять лет тренировок и достижений… Ведь Балиан остался таким, каким и был. «В Этериоле получаешь вечную молодость? Своди меня туда ненадолго», — вот какими словами встретил его король Галикарнаса.

— Ты действительно собираешься выйти к королю Сигфриду? — спросила Дианта, наблюдая за тем, как он прикрепляет ножны с мечом к поясу.

— А что, проблемы?

— Он убьет тебя, — сказала Дианта без тени сомнения.

— Поглядим, — насупился Балиан.

Не удостоив ее взглядом, он ушел, громко хлопнув дверью. Балиан терпеть не мог, когда его недооценивали. В любом ином случае это было бы даже занятно, потому что он доказал бы свою значимость на деле, но Дианта не могла выйти из башни и увидеть его во всей боевой красе. Как бы Балиан ни убеждал себя, что она ему совсем не нравится, получить одобрение и уважение от такой красавицы было бы, конечно, очень приятно.

Солдаты, сгрудившиеся внизу, встретили Балиана радостными возгласами. Все они были молодыми, лет до тридцати. Как проворчал один из самых старших, когда Балиан отметил этот факт, взрослые и мудрые остались с Сигфридом. Но его товарищи встретили его слова неодобрительными воплями. Они были уверены в своей правоте и искренне верили, что с помощью Балиана им удастся чего-нибудь добиться. Они были впечатлены его боевыми умениями; кроме того, как предстояло сейчас выяснить Балиану, солдаты легко приняли на веру тот слух, что он пришел из другого мира, и что именно он десять лет назад сражался наравне с самим королем Сигфридом.

— Господин Балиан! — подал голос солдат, уже закончивший трапезу. — А это правда, что вы бились с Сигфридом и не проиграли?

Называть Балиана «господином» было решено самими взбунтовавшимися еще до захвата башни — чтобы лучше поддерживать дисциплину.

— Проиграл бы — не стоял бы сейчас здесь! — хорошо знал короля другой.

— В шесть лет он бился с ним, что ли? Стражи Рассвета приходили лет десять назад!

— Был у них там такой! Только не Балиан, другой какой-то.

— Так король Сигфрид сказал, что они вообще бессмертны.

— Что-то непохоже, — сразу несколько человек уставились на забинтованную руку Балиана.

— Заткнулись все, — велел тот. — Сражался я с вашим Сигфридом. А бессмертия, чтоб вы знали, не бывает.

— Жаль, — разочаровались солдаты.

— Просто у вашего короля проблемы с юмором, — продолжил Балиан. — Так вот, что я хотел сказать… Сейчас я заберусь на стену. Будьте готовы.

— Ловить твое бездыханное тело? — предположил кто-то.

— Поговори у меня! — погрозил остряку Балиан. — Если завяжется бой, выйдете. Или со стен этими своими… стрелами, — с большим неодобрением встретил он нововведение в армии Галикарнаса. — А то до конца жизни тут просидите.

— Который будет скоро, — угрюмо проговорил самый старший. — Кто-то обещал принести кучу запасов.

— Я не виноват! — вскинулся посыльный. — Те двое сбежали! Я был один! И так чуть не умер. Скажите спасибо, принес хоть что-то!

— Где взял-то? — заинтересовался Балиан, весьма неплохо питающийся тем, что хранилось рядом с комнатой Дианты. Та категорически отказывалась давать еду солдатам, но ничего не говорила, когда запасы уничтожал Балиан. Он старался с ней не спорить и потому предпочел попытаться добыть пропитание для своего маленького войска иными способами — заодно и разведку провести.

— Да там дом на окраине был, — пояснил солдат. — Мы зашли, а там эти… Ну все равно там наверняка не было ничего! — возмущенно пробормотал он. — Одна какая-то женщина с ребенком… Бедняки!

— И ты к ним вломился! — взъярились все до единого.

— Так еда же! И я вообще убежал и уже у других… А то у тех дом гореть начал, и…

— Гореть тебе в аду! — возмущению боевых товарищей не было предела, кое-кто даже схватился за меч.

— Отставить! — прикрикнул Балиан. — А то неясно, что придурок! Потом разберемся. К стене!

Отворив двери, он первым вышел из башни и вдохнул полной грудью влажный воздух. Приятного оказалось мало: в дождевой свежести отчетливо чувствовался запах гари, и что-то подсказывало Балиану, что костры лагеря Сигфрида тут не при чем. Где-то вдалеке наверняка горели леса. Это значило, что если пожар дойдет досюда, из башни Торн волей-неволей придется ретироваться, а это будет распиской в поражении. Без соответствующей базы отряд Сигфрида расправится с ними за полчаса. В себе Балиан был уверен и знал, что сумеет пробить себе отступление, но сейчас он думал о тех, кто оказался в его подчинении.

Он никогда раньше не командовал и не мог сказать, что ему это понравилось, груз ответственности неприятно скреб душу. Куда проще было бы сделать все одному, но уж как вышло, так вышло. К тому же, подумал Балиан, он бы вряд ли пробился к башне и освободил ее в одиночку.

За стеной слышался громкий голос Сигфрида и шум его отряда — они явно не собирались бездействовать.

— Я поднимаюсь, — сообщил Балиан. — Только не вздумайте открывать ворота до моего сигнала!

Он стал быстро взбираться по пугающе узкой каменной лестнице. Мысль ее создателя была понятна — если враги сумеют каким-либо образом взобраться на стену, то спуститься им вряд ли удастся. Но, по мнению Балиана, неведомый архитектор также не желал добра тем, кто будет находиться на территории башни. Взбирающийся на стену мог с легкостью сорваться и разбиться насмерть, так как внизу протянулась каменная площадка, и поэтому солдаты наблюдали за восхождением Балиана со смесью восторга и ужаса — половина уже не столько боялась за его жизнь в битве с Сигфридом, сколько сомневалась, что бой вообще состоится.

Однако опасения были напрасными. Где-то ближе к концу Балиан оступился и едва не сорвался, но все-таки сумел удержать равновесие и в финальном рывке достиг цели. Лагерь противника был как на ладони; отряд, чего и следовало ожидать, столпился у ворот. Балиан скользнул по нему взглядом и расхохотался.

От дальнейшего осмотра его отвлек яростный крик Сигфрида, обещающий ему скорую смерть. Чувства Балиана после этого заявления вдруг волшебным образом превратились в пьянящую эйфорию, совсем как когда он только-только закрыл ворота, отрезав путь королевскому войску и тем самым объявив о своей победе в первом противостоянии. Он захватил башню, и сам король, держащий в страхе все окрестные территории, не способен прорвать его оборону! От сознания этого все мрачные мысли Балиана ушли, уступив место злорадному веселью. Он не отдаст башню. Что бы там ни говорила Дианта, Сигфрид должен получить по заслугам за свое показательное безразличие!

— Это мои слова! — громко ответил он королю Галикарнаса.

— Балиан!

Неожиданно раздавшийся знакомый голос не свалил Балиана со стены и даже не вогнал в ступор, как можно было бы ожидать. В глубине души он знал, что братья все равно придут за ним, хотя и не торопился признавать свою уверенность. После всего произошедшего ему куда проще было думать, что Кристиан предпочтет не оставлять Рейту, а Юан — своих друзей.

— А-а, — протянул Балиан, снова глянув вниз. — Так это вы хваленое подкрепление Сигфрида?

— Не смей так говорить!

Балиан не сразу заметил обладателя нового голоса, а когда разглядел его, точнее, ее, среди солдат, то действительно чуть не сверзился вниз.

— Спятили?! — крикнул он Кристиану и Юану. — Ее-то зачем притащили?

Лейан замерла. Все взгляды тут же устремились на нее, потом снова на Балиана.

— Прекрати это, Балиан! — прокричал Юан. — Мы же волновались! Мы пришли за тобой! Пойдем!

— Черта с два, — отчетливо проговорил Балиан.

Кристиан и Юан переглянулись.

— Чего это он? — встревожился Юан.

— Ему нужно дать выход эмоциям, — спокойно проговорил Кристиан, пристально глядя на брата, с нарочито безразличным видом стоящего на стене.

— Должен предупредить, — встрял Сигфрид, — что закончится этот выход его смертью! Даю вам час, чтобы вы его угомонили и освободили башню!

— Ваше Величество, а давайте мы у вас эту башню выкупим, и вы просто уйдете, — предложил Юан. — А то вдруг нам часа не хватит, — оценивающе посмотрел он на возмутителя спокойствия.

— Мы, Юан, не настолько свободны в средствах, — покачал головой Кристиан.

— Да подавитесь вы этой башней! — возопил Сигфрид. — Плевал я на башню!

— В чем тогда дело? — не понял Кристиан.

— Там моя королева!

— Дианта здорово готовит, Сигфрид! — прокричал Балиан.

Король Галикарнаса опасно побагровел.

— Наступаем! — рявкнул он своему отряду.

— Подождите, Ваше Величество! — Юан буквально повис на нем.

Но Сигфрид одним движением стряхнул его с себя. Кристиан про себя невольно отметил, что Аресу было бы полезно научиться у короля этому приему.

— Отцепись! — грянул он. — Я не собираюсь стоять тут, пока этот мальчишка эксплуатирует мою женщину!

— Ваша женщина вне опасности, — хорошо знал своего брата Кристиан. — Максимум, чему он навредит — так это ее нервам.

— И я должен верить тебе на слово? Наступаем, я сказал!

— Балиан! Ну не глупи, спускайся! — закричал Юан. — И отпусти королеву! Зачем она тебе?

— Не скажу, — Балиан слегка покраснел.

Ему совсем не хотелось признаваться в том, что Дианта оказывает ему неоценимую помощь с обработкой раны. Первое время он заботился о руке сам, но получалось у него это скверно. Будучи стражем, Балиан знал азы медицинской науки, но делать все необходимое одной рукой, которая также пребывала в неидеальной форме (после того, как лед проклятия окончательно спал, испещренная мелкими царапинами кожа сильно саднила), было очень и очень сложно, а солдаты выполняли все указания довольно грубо — после их помощи дело становилось еще хуже, чем раньше.

Но, разумеется, смущение Балиана было истолковано неправильно.

— Я оторву тебе все конечности! — взревел Сигфрид. — А потом отдам все оставшееся Роланду с прилагающимся обвинением в языческом колдовстве!

Такая угроза — в основном последняя ее часть — привела в ужас всех вокруг, но только не Балиана.

— Попробуй! — он показал королю язык. — Вот он я, ну?

Сигфрид подал своим солдатам знак. На стену тут же обрушился град стрел. Балиан буквально скатился вниз, только чудом удержавшись на узкой лестнице.

— Господин Балиан! — крикнули ему снизу. — Что будем делать?

— Сказал ведь, ждите сигнала!

Тем временем с другой стороны стены Юан умолял Сигфрида повременить с нападением.

— Вы же так его убьете! — паниковал он.

— Именно это мы и хотим сделать! — рвал и метал Сигфрид.

— Ваше Величество, вы дали нам час, — сказал Кристиан. — Позвольте, мы его используем.

— Полчаса! — Сигфрид успел раскаяться в своем милосердии.

— Хорошо. Балиан! — крикнул Кристиан. — Ты в порядке?

— Он еще о нем беспокоится! — поделился возмущением Сигфрид со своими солдатами. Те поддержали его недовольным ропотом.

— Ага, типа того, — Балиан снова показался на стене.

— Спускайся, — велел Кристиан. — Поговорим нормально.

— Ладно, — подумав, согласился Балиан. — Но если эти, — указал он на королевский отряд, — попытаются ворваться, мы убьем королеву.

— Хорош короля обманывать! — пытался достучаться до его совести Юан.

— Ну, я-то не убью, — признал Балиан. — А эти мои могут, — указал он вниз. — Она еду им запретила давать.

Из-за стены немедленно раздались возмущенные крики восставших солдат.

— Спускайся, — повторил Кристиан. — Никто не ворвется.

Сигфрид хмыкнул, но ничего не сказал и подавать своим воинам никаких сигналов не стал. Пока Балиан, балансируя на ужасной лестнице, спускался со стены к воротам, король смерил Кристиана внимательным взглядом и спросил:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— А ему? — указал он наверх.

— Шестнадцать.

На мрачном лице Сигфрида отразились признаки тяжелого умственного труда. Он изо всех сил пытался вспомнить, как обстояли дела с разницей в возрасте братьев десять лет назад. Стражи Рассвета его тогда, в общем, не интересовали, но даже по его скудным знаниям выходило, что что-то тут не сходится.

— Он в некотором роде пропустил десять лет, — сказал Кристиан. — Сейчас для него тяжелое время.

— Это не оправдание! — известие не вызвало у Сигфрида ровным счетом никакого сочувствия.

— И, полагаю, его шокировало известие о смерти Торгнира. Для него война с Асбелией закончилась всего несколько месяцев назад.

Сигфрид нахмурился и пробормотал что-то неразборчивое.

Ворота на мгновение приоткрылись. Балиан вышел в сопровождении двух солдат. Они остались стоять у стены; еще двое их товарищей взобрались на нее, чтобы следить за развитием событий. Лучники Сигфрида было нацелились на них, но король под выжидательным взглядом Кристиана вялым жестом велел им стоять смирно.

— Ну? — Балиан, сложив руки на груди, мрачно посмотрел на братьев. — А ты чего уставилась? — перевел он взгляд на Лейан.

— Мы пришли, чтобы вернуть тебя в Этериол, — ответила Лейан после короткой паузы.

— Они, может, и пришли, — хмыкнул Балиан. — А ты просто увязалась.

— Я страж Рассвета. И это — моя миссия!

Сигфрида это заявление заинтересовало. Он сначала не обратил внимания на то, что Лейан не только одета так же, как и Юан, но и имеет при себе оружие.

— Эй, Сигфрид! — крикнул Балиан, заметив, как тот с насмешливым сомнением смотрит на Лейан. — Это не я придумал девчонкам статус давать.

— Да-да, король Этериола, — ответил Сигфрид. — Хватайте его! — вдруг рявкнул он.

Солдаты, уже давно схватившиеся за оружие, ринулись было вперед, но путь им заслонил Кристиан. В его руке, словно по волшебству, возник огромный золотой Ключ. Наслышанные о стражах Рассвета и об этом магическом предмете солдаты замерли на месте.

— Вы обещали дать нам время, — сказал Кристиан.

— Убери эту проклятую штуку! — грянул Сигфрид.

— Пусти их, Кристиан! — выкрикнул за его спиной Балиан. — Пусть нападают! Башни вам не видать! Мы вас уничтожим!

Солдаты со стены разразились одобрительными воплями.

— Балиан, ну перестань! — почти с тоской воскликнул Юан, не знавший, что ему делать — то ли броситься к Балиану, то ли к Сигфриду, чтобы тот слегка умерил агрессию. — Люди погибнут! Ты пострадаешь! Что с тобой? Пойдем, ты нужен в Этериоле!

— Кому, интересно, — Балиан картинно скривился.

— Всем! — подала голос Лейан.

— Ты вообще уйди отсюда! — Балиан разбушевался не хуже Сигфрида. — Взяла меч и возомнила себя черт знает кем! Думал, хоть здесь тебя не увижу!

Балиан действительно не ожидал ее здесь увидеть, и потому разозлился не на шутку. Не то чтобы он ненавидел Лейан, но ее появление здесь как нельзя красноречиво напомнило ему о том, что и Дилан уже не такой, как прежде, что в нем, как и в Этериоле, произошли непоправимые перемены; Торгнира здесь больше не было, равно как и Розетты, зато незнамо почему пришла она, эндерглидская девчонка, чем-то намертво приклеившая к себе Юана.

Лейан такое обращение заставило буквально прирасти к месту. Она знала, что Балиан не слишком ее жалует, но всему был свой предел. Выкрикнуть такое, да еще при самом короле здешней страны… Чуть ли не впервые в жизни к ее глазам подступили слезы — не грусти, а обиды и самой настоящей ярости.

Кристиан и Юан, более чем недовольные подобным безосновательным отношением, в это время уже сделали несколько шагов вперед, чтобы силой утихомирить Балиана, раз уж он не желал ничего слушать, но Лейан их опередила.

— Позвольте я, — сдавленно проговорила она.

Братья, несколько удивившись, остановились и пропустили ее вперед. Сигфрид со своим отрядом и солдаты на стене и у ворот, ничего не говоря, заинтересованно наблюдали за ней.

Лейан остановилась в нескольких метрах от Балиана и положила ладонь на рукоять своего меча.

— И что дальше? — хохотнул Балиан.

Но его смех оборвался в ту же секунду, что и возник. Лейан так стремительно обнажила меч и бросилась на него, что он едва успел увернуться от удара. Лезвие опасно просвистело в считанных миллиметрах от его головы. Никак не ожидавший такого Балиан даже не сразу сообразил вооружиться, и следующий ряд ударов стал для него нелегким испытанием: силясь понять, что происходит и как такое вообще возможно, он уклонялся то в одну, то в другую сторону. Чаще всего безошибочно, но избежать мелких потерь, таких как неглубокие царапины и тоненькая прядка волос, ему все же не удалось.

— Какого черта ты делаешь?! — наконец, заорал он, отпрыгивая подальше.

Лейан раскраснелась, ее волосы растрепались, глаза метали громы и молнии.

— Я не стану этого терпеть! — выкрикнула она. — Не смей говорить о том, чего не знаешь!

— Ах вот ты о чем! — Балиан обнажил свой меч. — Ну ладно, сама напросилась.

Но в тот момент, когда он уже был готов нанести удар, их взгляды встретились, и Балиан, помедлив, опустил оружие. Во-первых, сражаться с девчонкой он считал ниже своего достоинства, таких номеров ему проделывать еще не приходилось. Во-вторых, Лейан была внучкой Гволкхмэя, и если она по собственной глупости получит ранение, то виноват окажется все равно он. И, наконец, в-третьих, Юан отчего-то ей дорожил и уже сейчас сверлил его негодующим взглядом.

В общем, Балиан вполне был готов свернуть конфликт. Однако этому помешал находчивый Сигфрид.

— Делайте ставки, ребята, — обратился он к солдатам.

Сразу несколько человек нестройным хором выразили надежду, что каким-нибудь чудом победит Лейан и «нахального мальчишку» перестанут считать главным, а значит, сопротивление разладится. Подлили масла в огонь и солдаты на стене — они, в отличие от тех, кто стоял перед стеной, воспринимали все по-иному и передавали происходящее товарищам внизу таким образом: Балиан столкнулся с серьезным противником из Этериола, но в силу того, что воин — юная девушка, нет ни малейших сомнений в том, что он не отступит и одержит славную победу.

— Ну ладно, нападай, — Балиан снисходительно улыбнулся, словно его противником был неразумный ребенок, в жизни не видевший меча.

Лейан не заставила себя просить дважды. Годы изнурительных тренировок припомнились ей во всех красках, подпитывая возникшую ярость. Разве этого она ждала в награду за свои нечеловеческие усилия? Конечно, ненависть к Балиану, которого она так долго любила, была минутной, если не секундной, но захлестнувшие чувства отпускать не желали. Его нужно было во что бы то ни стало поставить на место, сколько можно терпеть? Не говоря уже о ней, как он мог так встретить своих братьев, которые стольким пожертвовали ради него?

Не помня себя, Лейан кинулась вперед. Она понимала — Балиан не станет пока идти на какие-либо ухищрения и нападать, он просто будет преграждать путь ее мечу. Так и случилось. Балиан со скучающим видом встретил лезвие оружия Лейан своим, но тут же был вынужден поднапрячься. Его глаза от удивления становились все больше, и поневоле он даже сделал несколько шагов назад. Он никак не мог ожидать от Лейан такой скорости и силы, и, самое главное, вполне правильных, рассчитанных ударов.

— Врежь ему, Лейан! — донесся до него сквозь восторженные восклицания солдат крик Юана.

— Эй! — пригнувшись, проорал ему Балиан. — Какой ты мне брат после этого?! — он едва успел отбить очередную атаку — Лейан не собиралась ждать, пока он наговорится.

— Сам виноват! — весело отвечал Юан. — Нечего людей оскорблять впустую!

От дальнейшего продолжения беседы Балиану пришлось воздержаться. Решив прекратить церемониться, он постарался выкинуть из головы сознание того, с кем он сражается, и действовать всерьез. Так он немного продвинулся вперед и довольно быстро перешел в ожесточенное наступление. Однако, вводя его во все большее потрясение, Лейан не без труда, но отбивала все его удары, один за другим. Тогда Балиан использовал свой коронный прием — нацелился на ее запястье, чтобы, как на показательных боях, попросту выбить меч из руки. Но и тут его ждал сюрприз. Лейан, очевидно, была знакома с этой уловкой. Балиан отметил ее взгляд, быстро метнувшийся за лезвием — она поняла, что к чему, но слишком поздно, и не могла успеть принять какие-либо меры, например, увернуться или предупредить нападение своей атакой. И все-таки выход был, и она смогла им воспользоваться. Выпустив рукоять меча из пальцев, Лейан поймала оружие другой рукой; удар Балиана пришелся в цель, запястье пронзила боль — зато меч по-прежнему был при ней, и бой мог продолжаться.

Наблюдающие за поединком солдаты разразились аплодисментами и свистом, и даже Сигфрид одобрительно хмыкнул. Масштаб битвы был, разумеется, не тот, к которому он привык, но скорость и находчивость девушки из Эндерглида впечатлили его.

Однако Кристиан, более чем хорошо знающий мастерство Балиана и знакомый с умениями Лейан, в отличие от солдат, уже предвкушающих поражение юного захватчика, оценивал ситуацию более трезво.

— Ей не победить Балиана, — сказал он.

— Конечно! — кивнул Юан. — Мне тоже. Но это отнюдь не значит, — подмигнул он брату, — что мы не можем поставить его на место.