Сын своего отца

Марина Кистяева, 2021

Иван Коваль уважал двух женщин – маму и сестру. Его не могли увлечь ни стервы, ни трепетные лани. Его позиция была четкой – женщинам не место в армии. А раз пришла, будь готова к последствиям. Слава не служила в армии. Но была вынуждена надеть армейскую форму, чтобы исполнить последнюю волю деда. И уж тем более не была готова к встрече с полковником Ковалем. Военная база давно превратилась в заповедную зону для «шишек» из Управления. Слава оказалась не в том месте, не в то время. И осталась наедине с мужчиной. В доме, в который очень стремилась попасть и из которого теперь мечтала выбраться.

Глава 6

Грязно матерясь, не выбирая выражения, Иван натянул на себя штаны, потом принялся за девчонку, которая стояла и по-прежнему смотрела на него невидящим взглядом.

У неё шок.

Шок, черт побери!

Что тут только что произошло?

Девушка, которой он щедро заплатил за секс, себя так не поведет!

— Говори! — потребовал Иван, когда брюки девушки оказались на её талии.

Но, кажется, у незнакомки были другие планы.

Потому что внезапно она громко всхлипнула и толкнула его в грудь:

— Ты!.. Вы!.. — она подбирала слова, жадно хватая воздух, а он, ещё не отошедший от секса, смотрел на неё как последний придурок и терялся.

Глаза незнакомки ожили, в них появился притягательный яростный блеск, которым она грозилась сжечь его до горстки никчемного пепла. Иван, несмотря на последнее заявление девочки, зачарованно уставился на неё, не в силах оторвать взгляда.

Злость женщин раздражала его в ста процентах случаев. Даже мамина и сестрёнки.

— Тихо, — он поднял руку, усмиряя рождающуюся на его глазах тигрицу.

— Тихо? Тихо?! Вы… — она снова толкнула его в обнаженную грудь, уже сильнее. — Вы… Да лучше бы я в тюрьму пошла, чем с вами… вот так! И… и вообще! Вы же Коваль! Вы не могли…

Запал у девочки пропал так же быстро, как и появился.

Из её почти пламенной речи Иван выцепил лишь самое основное: её отправили сюда во избежание судебного срока. И что успела натворить эта малышка?

От былого удовлетворения не осталось и следа.

Иван Коваль никогда не был хорошим парнем, но и насильно девочек не брал.

Никогда.

В этом вопросе мама их воспитывала строго.

Любить — можно. Физически обижать — нельзя.

Иван моргнул. Что-то становилось паскудно на душе…

И это её «вы же Коваль» сказано с неким придыханием.

Но обвинительным.

Он ничего больше не понимал.

— Так, — сказал, обрезая новый поток надвигающейся истерики. — Хватит. Сейчас мы идем в кабинет, и ты мне всё рассказываешь. Кто тебя сюда прислал и зачем. А потом уже мы…

— Никуда я с вами не пойду! И отойдите от меня! Дышать не могу…

Последнее предложение прозвучало тоже обвинительно.

Иван расправил плечи и жестко продолжил:

— Мои слова не обсуждаются.

— Приказы, вы хотите сказать, да?

Она подняла руку и совсем по-детски кулаком убрала слезы со щек.

Второго акта точно не будет…

Не сегодня.

— Пошли.

— Нет. Я ухожу, и вы можете звать ваших людей, пусть они меня арестовывают! Я с вами… Ай!..

Ивану надоело слушать лепет Веснушки, и мужчина пошел на кардинальные меры. Хуже того, что он уже натворил, не будет.

Натренированными движениями ловко перехватил её за талию и поднял на руки, предусмотрительно предупредив:

— Только попробуй ещё раз ногти в ход пустить!

Сказал, а у самого засосало под ложечкой оттого, что серо-голубые глаза, в которых плескалась очевидная обида, всё ещё были наполнены слезами.

Ладно… Не в таких ситуациях бывал.

Она сжалась, натянулась, едва ли не превратившись в струну. Он, стараясь никак не реагировать, быстро направился в сторону кабинета.

Там есть бар. Нажрется. И её напоит. Чтобы нормально объяснила, что к чему.

И легкая какая… Пушинка просто.

Через пару шагов девочка и вовсе притихла. Он даже перестал слышать, как она дышит. Лишь чувствовал…

Его продолжало крыть.

Если Веснушку заставили прийти сюда и лечь с ним, что получается? Он её изнасиловал?

Но кто, сука, на такое осмелился? Кому жить на Руси хорошо надоело?!

Иван снова закипал. Он ведь узнает. И мотивы, и кто кому сколько заплатил. Доберется до основ, и тогда… Небо с овчинку покажется.

Пока шел, снова и снова прокручивал последние десять-пятнадцать минут в голове.

На территорию закрытой военной базы ни одна гражданская девушка не войдет. Блокпост остановит, плюс по территории камеры, ток пущен, собаки. Это на первый взгляд база выглядит нелюдимой, почти списанной. В реальности дела обстоят иначе. Всем в округе это известно.

И не в округе — тоже.

Какая существовала вероятность, что Веснушка гражданская? Плюс на ней армейская форма. Не гражданский камуфляж, а именно их форма.

Значит, служит.

Так?

Девочкам в армии в принципе сложно. Или ты каждый день доказываешь, что в тебе есть стержень, наравне с мужиками бегаешь по плацу, выполняешь команды, ездишь в командировки в тмутаракань, а то и в зоны боевых действий, или ложишься. Под кого? Тоже актуальный момент. Или находишь одного покровителя, который продвигает и оберегает тебя, а потом пристраивает на хлебное тихое место. Или под каждого, на кого укажут: под проверяющего, вышестоящего. Под любого. И хорошо, если заплатят, отблагодарят.

А его Веснушка? Что она забыла на его базе?

Мог ли он ошибиться и принять её не за ту? Не за девушку из второй категории? Тогда что она делала на базе? Как сюда попала?

И на блокпосту майор знал, что он приехал.

Чужих здесь не могло быть.

«Вы же Коваль…»

В памяти Вани снова всплыла именно эта её фраза. Звучала с подтекстом легкой викторианщины: вы же джентльмен, вы не можете поступить подло. Так выходило, или у него окончательный перегрев серого вещества?

Иван снова приглушенно выругался.

Как ни крути, а выходило, что в отношении Веснушки он порядком накосячил.

И капля крови не давала ему покоя.

Он, конечно, был немного несдержан, но не порвал же её до крови!

Ивану захотелось кое-кому проломить голову.

Кабинет находился рядом, его мужчина открывал ногой. Дверь была незакрыта, он недавно вышел из кабинета, просматривал документацию, прежде чем отправиться в спортзал. Тут же находился и телефон.

На базе почти никого не было. В кабинет без стука и разрешения не войдут. Высокотехнологичные камеры, доступ к которым имелся лишь у него, работали круглосуточно.

Войдя, так же ногой прикрыл дверь, отчего та захлопнулась с приглушенным стуком. Недолго думая, Иван сразу же направился к большому угловому кожаному дивану. На него усадил Веснушку и не без досады заметил, что девушка сразу подобрала под себя ноги, отгораживаясь от мужчины.

Полный треш.

— Как тебя зовут? — спросил ее, выдвигаясь к бару.

В ответ тишина.

Вот же ж…

Коваль с такой силой сжал зубы, что послышался скрежет. Напряжение в теле не покидало его, напротив, закручивалось спиралью.

Если узнает мама…

Он, конечно, большой мальчик, и гнева родительского давно не боится. Но на фоне недавнего разговора получится паршивенько. Екатерина Викторовна возьмет Веснушку под своё крыло, и тогда хрен он её больше получит. По крайней мере, в ближайшее время.

Коваль, ты совсем рехнулся?! Оборвал себя Иван. Не о том думаешь, озабоченный придурок! Веснушку, по ходу, не хило подставили. Тут в Иване проснулась некая темная сторона, оскалилась от какого-то садистского предвкушения… Да и его… тоже подставили. А он о чем думает? О том, что мать запрет красавицу за семью замками и заставит сына петь серенады под окном!

Иван налил сначала себе. И сразу же выпил. Горькая жидкость обожгла горло, но не расслабила ни тело, ни мозг. Иван плеснул виски во второй стакан.

— Я жду ответа, Веснушка.

Коваль развернулся и увидел, что девочка смотрит на него.

Уже хорошо…

Не забилась, не впала в ступор.

Напротив, судя по прищуренным глазам, настроена малышка по-боевому.

— Слава.

— Слава? — повторил он, пробуя её имя на язык. Подлинность имени не вызывала сомнений. Такое же яркое, необычное. — А полное? Ярослава?

— Да.

— Что ж… Вот и познакомились, Слава. Держи.

Коваль подошёл к дивану, попутно отмечая, что с его приближением Веснушка снова подобралась. И куда она в случае чего собиралась от него бежать? Или намеревалась на него наброситься? Неразумно.

Драться с ней мужчина не собирался.

Девочка посмотрела на стакан в его руке и покачала головой.

— Тебе надо выпить.

— А вы… уже снова всё решили за меня, да?

— Веснушка-а, — предупреждающе протянул он, наклоняясь.

Возможный близкий контакт привел девушку в движение. Она снова что-то неразборчиво пробормотала и быстро взяла у Ивана стакан. Не посмотрела на Коваля, поднесла стакан ко рту и принялась пить. Ваня как зачарованный смотрел на девушку. И чем больше смотрел, тем сильнее чувствовал себя не в своей тарелке.

Подмечал всё. Как гневно сверкают серо-голубые глаза. Как трепещут длинные ресницы. Как кровь приливает к щекам. Как открываются красивые губы… И как капля спиртного стекает по подбородку и падает в вырез майки.

Дыхание у Вани снова потяжелело, во рту пересохло. Его реакция на эту девушку была нездоровой. Сто процентов. Он, как маньяк, как долбаный сталкер, следил за каждым её движением.

Слава выпила всё до последней капли, несильно закашлялась. Девочка явно нечасто пила. Продолжая морщиться и приходить в себя, не смотря на него, протянула стакан. Иван взял. Отходить не спешил.

Продолжил смотреть на Славу.

Всё же красивое имя…

— Почему молчала? — процедил, не размыкая губ.

Этот вопрос тоже не давал ему покоя.

— Что почему? — недружелюбно уточнила девушка, отнимая руку ото рта.

— Почему, млять, молчала, когда я с тебя штаны стягивал? — Иван из последних сил сдерживался, чтобы не перейти на повышенный тон.

— А что я должна была делать? Драться?.. Звать на помощь? Я попыталась, а вы меня развернули и… Посмотрите на себя и на меня. У меня шок… Вы сзади, большой, сильный… Как орангутанг.

Кто?

Мать вашу, кто?!

— Сла-а-ва…

Они были знакомы совсем недолго, и поэтому она не могла знать, что когда полковник Коваль начинает говорить с вкрадчивой интонацией, лучше поостеречься.

— Я почти готов в тебя влюбиться и сто процентов — напиться.

— Вот по первому вашему замечанию — упаси боже. А второе… Вы не поверите, но я готова сделать то же самое, — Слава странно шмыгнула носом. — Напиться. И да, я считаю правильным вас предупредить, что у меня непереносимость алкоголя.

То есть эта зазноба сейчас таким образом послала его в пешую прогулку?

Чем дальше — тем интереснее.

Иван оглядел кабинет. Куда-то он закидывал футболку.

Наконец, обнаружил ее на рабочем кресле.

Орангутанг, значит.

Ну-ну.

Женщины его периодически сравнивали с горным животным и, пожалуй, чаще всего обзывали скотиной и ублюдком. Тут всё по сценарию. Ничего нового. Слава же… крыла. По всем фронтам.

Борясь с желанием раздавить стакан пальцами, Иван поставил его на стол, быстро натянул футболку на потное тело. Продолжит соответствовать названной регалии.

— И вообще… — голос Славы снова мгновенно забрал весь акцент на себя. — У меня стресс. Или уже постсиндромное состояние… Я не знаю. У меня сейчас истерика начнется.

— А вот этого не надо, Веснушка. Сейчас будет разбираться во всем.

— Стоит ли…

— Стоит. Уверяю.

То, что девочка не кричала, не ругалась, не пыталась выцарапать ему глаза, говорило о её стрессоустойчивости. Не зря она в армию пошла.

Или… не пошла?

Почему интуиция Ивана постоянно толкала именно в эту сторону? А чутье редко подводило Коваля.

В кабинете не было ничего из закусок. Вызвать повара? Чтобы принес нарезку? Иван посмотрел в сторону Славы и откинул эту мысль. Пока они не разберутся, что к чему, никаких посторонних людей.

Будут закусывать «таком». Быстрее опьянеют.

Коваль снова взял бутылку, достал небольшой поднос. Поставил на него бутылку. И два стакана. Откровенно не густо. Но что имеем.

Теперь вставал вопрос: куда податься самому Ивану? Присаживаться рядом со Славой — не вариант. Не исключено, что его присутствие рядом послужит спусковым курком, и девочка сорвется.

А она ему нужна в трезвом уме и не совсем трезвой памяти.

Слишком много вопросов.

Молодому мужчине пришлось импровизировать на ходу.

Он подкатил второе кресло к дивану. Между мебелью поставил небольшой столик.

Почти идеально.

Между Иваном и Славой находится мебель. Для девушки она должна послужить неким барьером, защитой от него.

Коваль незаметно сжал руки в кулаки. Мысль, что понравившаяся ему девушка — а Веснушка ему понравилась и сильно! — считает его недругом, от которого надо держаться подальше, сильно раздражала. Чего греха таить, не привык он к такому восприятию.

Да и чувствовать себя насильником — тоже.

Слава внимательно следила за его передвижениями. А он кожей чувствовал её взгляд, и, несмотря на случившееся ранее, он его возбуждал. Иван прилагал максимум усилий, чтобы держать себя в рамках разумного. В конце концов! Он же не… орангутанг, выбежавший из леса, и женщины для него не в новинку. У него нет потребности… спариваться, как обозначенное выше животное.

Бросив взгляд на Веснушку, Иван усмехнулся: или есть?

— В какой части ты служишь? — спросил, решив начать с малого. После чего наполнил стаканы, стараясь хоть чем-то себя отвлечь.

Слава приглушенно фыркнула, настолько тихо, что он почти не услышал.

Но всё же разобрал.

Та-ак…

— Я не служу.

Значит, интуиция Коваля не подвела.

— Подробнее можно?

С ответом Веснушка не спешила, свела брови на переносице и сильнее обхватила плечи руками.

А потом сокрушенно вздохнула, когда Иван протянул ей стакан.

— Пей.

— Я предупреждала вас… Повторюсь, у меня непереносимость.

— У нас у всех периодически случается непереносимость.

Слава взяла стакан, стараясь не соприкасаться с пальцами Ивана. Осторожничает…

Не подозревая, что с каждой проходящей минутой его интерес к ней только подогревается. Всем. Её взглядами, неторопливой речью. Запахом.

Если раньше Иваном двигали низменные инстинкты, сейчас пришла осознанность. Ещё не полная. Но чем больше времени он проводил в обществе Веснушки, тем сильнее в нем пробуждалась некая незнакомая ему потребность. В чем именно она заключалась — он и будет сейчас разбираться.

— Хм… Я вас предупредила. Дальше… как знаете.

Всё-таки она очаровательна.

Иван пять минут назад взял её насильно, а эта девочка его о чем-то ещё и предупреждает.

И где такие водятся?

Слава некоторое время смотрела на стакан, словно в нем не виски было налито, а яд. Потом снова сокрушенно выдохнула и решительно поднесла стакан ко рту. Иван не пил — наблюдал за ней. Не мог оторваться от девочки и всё тут.

Неужели невестка оказалась права? И он, как в своё время Дмитрич, сходу встрял?

Слава выпила, сильно морщась, потом прижала тыльную сторону ладони к губам, приходя в себя. Иван тоже выпил, попутно отмечая, что алкоголь пока не брал. Его организму была присуща некая черта: если того требовали обстоятельства, он мог пить, не пьянея.

Пока сам не определился, каким хочет по итогу быть: пьяным или слегка хмельным.

— Я ненавижу армию, — Веснушка начала говорить без его прямых вопросов. — Ненавижу всё, что связано с ней. Мой отец был военным… И из-за этого я жила не с ним. Вы военные — нехорошие люди. Возможно, не все, но многие. И не говорите мне, что военные не воюют, а защищают! Я столько раз слышала это, что…

Она махнула рукой, в которой по-прежнему находился стакан.

— Значит, ты, Слава, пацифистка.

А он военный. Сросшийся с армией человек…

— Угу. Наверное. Я не знаю. Не думала об этом. Потому что пацифизм — очень громко сказано. А я довольно скромный человек и… Ой, вот видите, я говорила, что неадекватно реагирую. Дальше будет хуже.

Разговорчивость девушки только ему на руку. Иван даже подался вперед, впитывая в себя информацию, которую она ему давала.

— Если ты не приемлешь ничего военного, как ты оказалась на закрытой базе и почему сказала, что лучше бы пошла в тюрьму? Какое преступление ты совершила?

Слава покачала головой, отворачиваясь.

А вот это зря.

Ивану не понравилась её реакция.

— Скажешь — и мы решим вопрос. Я накосячил с тобой и хочу исправить ситуацию. Хочу помочь. Веснушка, сама знаешь, где мы живем. Моя протекция дорогого стоит.

Она обмолвилась, что узнала его. Значит и про его возможности наслышана. Конечно, не про все. Про всё то, что может семейство Ковалей, знали единицы. Остальным — ни к чему. Крепче спят.

Но даже то, что всплывало наружу, впечатляло.

Поэтому девочка должна понимать, что его предложение о помощи — не для красного словца. Иван после разговора, каким бы он по итогу ни оказался, сделает звонок, и уже через пару часов у этой зазнобы будет подчищена биография. Весь негатив исчезнет, причем изо всех баз. Иван и себе ничего не оставит. Кого-кого, а эту малютку он шантажировать не собирался. Без надобности.

У него на неё другие планы.

— Ваша протекция… Ну да, — девушка вспомнила, что у неё в руках стакан, потянулась, поставила его на столик. При движениях лямка майки немного съехала с плеча, и глаза Ивана сразу же метнулись к небольшой, едва заметной ложбинке между грудями. Хороша…

— Скажите, вам знакома фамилия Ставрис?

По спине Ивана пробежался легкий холодок. Колкий, едва ощутимый. Такое часто бывало, когда он подходил к некой черте, требующей от него неоднозначного решения. Или когда он долго работал над тяжелым проектом и, наконец, достигал результата, полностью удовлетворяющего Коваля.

И да, ему была хорошо знакома озвученная фамилия.

— Вот, — между тем продолжила девушка, не замечая его тягучего молчания. — Моё полное имя Ярослава Ставрис.