Большой. Злой. Небритый

Марина Кистяева, 2019

Мы – близнецы. С детства вместе. Не разлей вода. Нас часто путают, и, порой, нам это нравится. Некая игра – детская забава. Сестра даже пару раз просила побыть ею…Как, впрочем, и я. Но сегодня о «замене» меня попросила не Рита, а ОН. Большой. Злой. Небритый. Ворвавшийся в квартиру сестры с огромными претензиями. Да и не попросил, скорее уж, потребовал…

Глава 3

— Я сварила кофе.

— Меня нет.

— Надюш… Надюша…

— Отстань, говорю.

— К кофе прилагаются круассаны. Свежие.

Я от любопытства всё же открыла один глаз.

— Встану, если скажешь, что ты их приготовила сама.

Рита, явно борясь с муками совести, прикусила нижнюю губу.

— Хочется сказать что я, вот этими самыми ручками-белоручками, но ты же знаешь, я не дружу с тестом.

— Знаю. Поэтому я сплю дальше.

Я демонстративно натянула одеяло выше плеч и повернулась к сестре спиной.

А нечего.

Вставать я не планировала.

Ни под каким предлогом.

— Я сварила две чашки кофе. Тебе и мне.

— Рита…

Её настырность должна меня была насторожить сразу.

— Время два часа.

— Да хоть пять. У меня выходные.

— У тебя свободный график.

— Вооот. Поэтому я и говорю — у меня выходные.

Послышался шумный вдох.

— Хорошо, ты меня вынуждаешь признаться.

— В чем?

— Я подделала твою подпись.

Сон, понятное дело, как рукой сняло.

Я резко села на кровати и воззрилась на нахалку, которая имела честь называться моей сестрой.

— На каком документе?

— Чиркнула в доставке курьерской.

— Таааак…

— Говорю же — вставай. Тебя ждет интересное утро. Вернее, день.

Пришлось вставать. Накинув на плечи халат и кое-как заправив растрепавшиеся после сна волосы, я требовательно сказала:

— Давай кофе и что ты там говорила про курьера.

Сестра кивнула в сторону двери, ведущей в просторную и светлую столовую.

— Всё там.

Кофе был сварен и ждал меня.

Как и огромная корзина с ярко-красными тюльпанами, стоящая на полу, рядом с журнальным столиком.

Я уставилась на корзину, потом посмотрела на сестру, что встала поодаль и скрестила руки на груди. В отличие от меня, она выглядела бодрячком.

— Это что?

— Цветы.

— Что цветы, я вижу.

— От кого?

— Посмотри сама.

Спрашивать, откуда не в сезон взялись тюльпаны в Москве, не стоило. Было бы желание и деньги, найдется всё.

— Красивые.

У меня, как и у любой девочки, была слабость перед цветами. Любила, когда мне их дарили, когда они стояли в доме. Но скажу честно, чтобы в корзине и таком количестве… Это, скорее, по части Риты.

Я, точно в замедленной съемке, подошла к корзине и опустилась на корточки. Аромат тюльпанов тотчас коснулся моего обоняния. Нежные лепестки притягивали взгляд. Бутонов было не меньше сотни, возникло совершенно детское желание их пересчитать.

Среди буйства красных красок виднелся и белый небольшой конверт.

От адресата.

И мне совершенно не хотелось его открывать.

— Ты уверена, что цветы мне? — негромко спросила я, не теряя надежды.

— Записку не читала, хотя и признаюсь, искушение было. В бланке у курьера стояло твоё имя.

— Но цветы доставили на адрес твоей квартиры.

— Значит, тот, кто отправлял, знал, что ты у меня. Всё просто.

Я вздохнула.

Знал он…

У меня почти не было сомнений, кто отправитель.

И всё же…

Я не спешила открывать конверт.

Пришлось. Любопытство — вещь такая, оно сгубило не только кошку, но и подвело ни одну женщину.

Я достала конверт, стараясь не потревожить ни одного бутона, и с нарастающим нетерпением открыла его.

«Я погорячился. А.А.»

— Вот как…

— Извинился?

Я медленно поднялась.

— То есть у тебя не было сомнений, кто доставил букет?

— После того, как ты феерично вчера сбежала из клиники, а Андрей на твоей спине едва дырку не прожег?

— Очень смешно.

— Если честно, есть немного.

— Рада, что у тебя веселое настроение.

— Глотни кофе и отпусти ситуацию.

В моем случае, кофе — панацея от дурного настроения. Кому, как не Рите, об этом было знать.

Я, положив конверт назад в корзину, прошла к дивану, села, положила руки на колени. Ни дать, ни взять, школьница на приеме у завуча, только в халате.

— Я даже знать не хочу, что он подразумевал, посылая цветы.

Рита села в кресло напротив.

— Надюш, расслабься. Маховик запущен, ты уже ничего не сможешь сделать.

— Даже не смей что-либо произносить вслух. Не смей, и всё тут.

Нахалка усмехнулась.

— Всё, что надо, я сказала выше.

Лучше всё-таки сначала принять дозу кофеина. Лучше — две.

Да, накануне я сбежала. Не ушла, а ретировалась. Как только в кафе клиники появился Адамиди-старший, я поднялась и направилась к выходу, постаравшись не столкнуться с ним лицом к лицу. Дождалась, когда он двинется в нашу сторону, обогнула столики и была такова.

У меня не было никакого желания оставаться в клинике. Я там без надобности. Рита… Не маленькая, разберется с Адамиди получше меня. У них в прошлом, как я поняла, были стычки, постоянные, им не привыкать пикироваться.

Такси я поймала сразу. Как только села в машину, у меня было искушение назвать адрес гостиницы. Или вообще уехать к родителям в пригород. К сожалению, своей жилплощадью я пока не обзавелась. У меня имелись небольшие накопления, Рита и родители открыто говорили, что готовы мне помочь, но я не хотела брать у них деньги. Ипотеку мне не давали, несмотря на то, что я несколько лет уже работала на издательские дома, для банков мой трудовой стаж и занятость не внушали доверия. Да и мне не хотелось брать обременение в несколько миллионов. Тогда Рита сказала: «Пока живи у меня». Нахлебницей я себя не чувствовала, и если предлагают жилплощадь, почему бы и нет? Мы часто бывали в разъездах и не стесняли друг друга. Да и скучали, долго не видясь. Любовников Рита к себе не приглашала ни на чай, ни на кофе. Я, естественно, тоже своих гостей к ней не звала. Мы идеально сосуществовали вместе. И я точно была уверена, что если в какой-то момент стесню сестру, она мне скажет: «Пора и честь знать».

Я обругала себя за малодушие. Ворвался в квартиру один раз нестабильный бородатый тип, и теперь постоянно ждать повторения? Глупо.

Как добралась до кровати, помнила плохо. Разделась, умылась и рухнула на подушку, не желая ни о чем думать.

Утро вечера мудренее.

Утро оказалось продолжением событий, начавших ночью.

Невоодушевляющее начало.

— У нас только круассаны? Существеннее ничего нет?

— Я на диете.

— Я хочу кашу. Пойду сварю.

— На меня тоже.

— Ты же на диете.

— Халявно приготовленная пища не считается.

— С тебя рассказ, чем закончилась вчерашняя ночь.

— Я жива, и это уже хорошо.

Я хмыкнула. И то правда.

Пока я готовила завтрак, мои мысли постоянно крутились вокруг семейства Адамиди. Назойливо не давала покоя мысль, что я эту фамилию уже где-то слышала. Ошибаюсь? На память я раньше не жаловалась. Последние полгода много путешествовала, переезжая из страны в страну, встречалась с новыми людьми и, возможно, с кем-то знакомилась, у кого созвучная фамилия.

Два брата. Один в больнице, другой рвет и мечет. Интересно, если бы Рита не объявилась, как далеко зашёл бы старший?

По спокойному поведению сестры я сделала вывод, что Грег пострадал не сильно. Я пока не знала, что Рита к нему испытывает, и что она ответила на его предложение руки и сердца. Почему во мне росла уверенность, что там не всё так просто? С расставанием, кстати, тоже.

Одни тайны, разгадывать которые я не планировала.

Живу я спокойной жизнью, и дальше собираюсь продолжать в том же роде.

Корзина тюльпанов ничего не решает.

Я влила в небольшую кастрюлю молока, воды, овсянки. Кашу предпочитала варить по старинке — на плите. В мультиварке тоже можно, но по мне по первому варианту она вкуснее получалась.

Сколько времени потребовалось овсянке, чтобы свариться? Минут пять-семь.

Когда я выключала конфорку, то на кухню заглянула Рита.

— И что это значит?

Увидев сестру, я скрестила руки на груди.

Рита за короткий срок успела переодеться в легкое платье-миди, собрать волосы в хвост и слегка припудрить носик.

Куда-то собралась.

— Позвонил Грег.

— И ты едешь к нему?

— Да.

Наши взгляды встретились. Я покачала головой и улыбнулась.

— Вот знаешь, сестренка, чем больше ваша история обрастает какими-то недомолвками, тем меньше я хочу знать подробности. На свадьбу пригласишь — подарок скажешь, какой вам купить. А так… Чем меньше я знаю, тем крепче сплю.

Рита, услышав моё заявление, откинула голову назад и засмеялась.

— Ты у меня самая лучшая.

— В курсе. Всё, езжай к своему возлюбленному, дай спокойно позавтракать и прийти, наконец, в себя.

— Ты тут особо не расслабляйся…

— Ты сейчас о чем?

Рита снова хмыкнула.

— Скоро поймешь. Ты дома будешь?

— Выходить никуда не планирую.

— Тогда я не буду ключи брать. Вечно их забываю. Всё планирую замок на отпечаток пальцев установиться, и никак руки не дойдут.

Она подошла, чмокнула меня и отбыла.

Я в спокойной атмосфере позавтракала, выпила остывший кофе и провела не меньше сорока минут под душем. Просто стояла и наслаждалась сильными струями теплой воды. Может, контрастный? Я как-то задавалась темой закаливания, но представив, что именно сегодня начну, вздрогнула. Нет, как-нибудь потом.

Выйдя из душа, посушила волосы и решила снова приготовить себе кофе. Просыпаться так просыпаться. Да надо почту просмотреть, мне должны скинуть ТЗ к новой книге.

Я успела пройти на кухню, когда снова раздался звонок в дверь.

Сердце сделало кульбит.

Наученная горьким опытом прошлой ночи, я едва ли не на цыпочках подкралась к двери.

— Кто там?

— Курьерская доставка.

О как.

Я посмотрела в дверной глазок. На площадке стоял высокий парнишка в белой рубашке и черных брюках. В кепке. Не Адамиди, и ладно.

Открыла дверь и тотчас ахнула.

А самое главное я и не увидела.

— У меня доставка для Надежды Романовой.

— Это я.

— Распишитесь.

Я расписалась.

Курьер, улыбнувшись, отбыл.

Я же осталась с ещё одной корзиной цветов.

На этот раз лилий.

У кого-то изощренное чувство юмора.

Честное слово.

Во-первых, несколько лилий в квартире — чудесно и романтично. Но корзина… Это уже целый цветочный магазин в доме, и запах нереально сильный. Мной тотчас было принято решение вынести корзину на веранду, благо у Ритульки она была квадратов двадцать.

Во-вторых, второй знак внимания от Адамиди предельно настораживал. Наверное, надо с ним как-то связаться. Цветы по умолчанию я принимала, он может расценить мои поступки неправильно. И не важно, что это он накосячил и подобным образом пытался извиниться.

В корзине так же имелась записка.

Дотащив кое-как корзину до веранды, я поставила её на небольшую деревянную скамью дизайнерской разработки. Некоторое время стояла, думая, стоит ли брать записку. Что там нового может мне сообщить Адамиди? У мужчин как. Сначала цветы, потом приглашение в ресторан. Дальше следовал номер. Оно мне надо? Цветы цветами, а в ресторан с невоспитанным громилой, тем более, небритым, я идти не собиралась.

К черту Адамиди.

К черту его извинения, приглашения.

К черту и записку.

Я развернулась и вышла с веранды.

Чтобы через полминуты вернуться и выудить записку из цветов.

Раскрыла и долго вчитывалась в написанное, чтобы потом едва ли не держаться за живот, смеясь и борясь со слезами, готовыми выступить из глаз.

Адамиди я не оценила. Или он переоценил своих сотрудников.

В записке говорилось уже знакомое:

«Я погорячился. А.А.»

Интересно, Андрей в курсе, что мне дважды отправили от него букет? Точнее корзину.

Оплошность секретаря Адамиди подняла мне настроение. Пусть сами разбираются. У меня же другие дела.

Через час я, наконец-то, проснувшаяся и окончательно пришедшая в себя, открыла любимый ноутбук и принялась просматривать почту и сообщения на мессенджеры. Я две недели назад закончила работу над очередной книгой, полюбившегося многим деткам автора. Но обстоятельства требовали более глобального заказа. Мне девочки из издательства намекали, что грядут перемены, и, возможно, будет новая хорошая серия, в которую готовы вложиться по максимуму. То, что мне нужно. Я хотела поработать именно над серийным оформлением, над книгами, где на каждой странице красивая, живая иллюстрация. Пока я в основном делала обложки, хорошо, если в книгу вставляли несколько страниц с черно-белыми иллюстрациями. Ранее было несколько заказов именно к книгам для малышей, и я помнила, с каким энтузиазмом работала над ними.

Имелось с десятка два сообщений от знакомых девочек, спрашивали, как я отдохнула, почему не выкладываю фото. Я не любила жизнь напоказ и во всех соцсетях ограничивалась рисованной аватаркой. Моя жизнь — только моя. Ни к чему её афишировать. Рита, например, и вовсе не была зарегистрирована ни в одной соцсети, некогда ей было.

Впрочем, некоторым особо дотошным личностям это не помещало собрать на неё полную информацию.

Неужели и на меня тоже…

Я откинулась на спинку кресла и задумалась. Рита намекала, что маховик запущен… Какой? Я не верила, что Андрей Адамиди воспылал ко мне страстью с первого взгляда. Напротив, у меня сложилось мнение, что наша встреча оставила у него неприятный осадок. Как и у меня. Симпатии, искры между нами не пробежало.

И всё же что-то не давало мне покоя.

Что-то я упускала.

Я посмотрела в монитор.

Рита поехала к Грегу, значит, тот ей не настолько безразличен, как она пытается мне показать.

Что дальше…

И тут, как обухом по голове.

Ну на фиг…

Не может быть!

Я сглотнула и порывисто принялась шарить по столу, поднимая бумаги, наброски, зарисовки. Я искала телефон. В самый нужный момент он, как всегда, куда-то запропастился.

Вспомнила, что оставила его на кухне. Просматривала новости, когда пила вторую чашку кофе. Вскочив, кинулась в соседнюю комнату.

Если я права… Если моя девичья память меня не подводит, я попала конкретно.

* * *

Рита столкнулась с Андреем в фойе. Хотела свернуть, чтобы не попасться ему на глаза, но поздно, он её заметил.

— Рита.

Голос он не повысил.

Рита остановилась и нацепила на лицо приветливо-саркастическую улыбку.

— Давно не виделись, Андреа.

— Не язви.

— Не могу. Как только вижу тебя, так и тянет сказать какую-нибудь гадость.

— Наша симпатия взаимна.

Андрей устал до мушек в глазах. Он не спал вторые сутки, те полчаса, что подремал у Грега в палате — не в счет. А эта зараза ещё и язвит, спешит выказать своё особое расположение к нему.

Да плевать.

Ему от неё надо было лишь одно — чтобы она провела с Грегом необходимое для его окончательной поправки время. Хотя, уходя от брата, Андрей заподозрил его в мухлеже. Тот как-то очень старательно страдал для здорового парня, любившего жизнь, спорт и девочек. Андрей мог с легкостью вспомнить с десяток случаев, когда Грег, будучи с переломанными костями, занимался спортом, бегал и кадрил красоток в офисе. А тут ушибы, растяжения, сотрясение мозга, а ни-ни, жесточайший постельный режим. Сразу же напрашивался вопрос: в чем подвох?

Подвох сейчас стоял перед ним с задранным кверху подбородком и с явным вызовом в глазах.

— Он тебя ждет, — огрызнулся Андрей, из последних сил удерживая себя в руках, чтобы не сорваться на откровенную грубость.

Рита кивнула.

— Тогда я пойду.

— Иди.

Им надо поговорить — Грегу и Маргарите. Может, сегодня они хотя бы договорятся до чего-то толкового. Андрей мысленно хмыкнул. Кого он обманывает? Его младший братец включил хитреца, жертву, и его пока всё утраивает. Все вокруг него бегают, суетятся, почему бы и не воспользоваться ситуацией?

Сам же Андрей с Ритой поговорит чуть позже.

Расставит акценты.

Он сделал шаг в сторону выхода, когда она его окликнула.

— Андреа, подожди.

Он остановился. Нахмурился. Обернулся.

— Не трогай мою сестру. Ты зря приплел её в нашу историю.

Андрей прищурил глаза.

— Ты, кажется, шла к Грегу, вот и ступай.

— Андрей, — голос подруги брата завибрировал от гнева.

Ничего, детка, тебе полезно позлиться.

Он мотнул головой и продолжил путь.