Не смей меня касаться. Книга 3

Марина Дмитриева, 2019

Пальчики подрагивали и холодели, тревога перекрывала дыхание, а кожа покрылась липким холодком страха… за него – некогда до беспамятства любимого мной человека. Гад, изменщик, непробиваемо наглый и, как показал наш последний разговор, жестокосердный тип, ты только живи… Живи, черт тебя дери! Что я делаю?! Зачем бегу сломя голову в больницу, пытаясь узнать хоть какую-то информацию о состоянии мужа моей младшей сестры? Не знаю, не могу иначе… Ведь фотографии с места происшествия, присланные бывшей коллегой по фирме «Эверест», были устрашающими. Мне необходимо убедиться, что с ним все хорошо. Ведь несмотря на множество причин его презирать, а то и ненавидеть, я никогда не желала ему смерти, даже в тот момент, когда разбился иллюзорный шарик моей выдуманной идеальной любви. Живи, Сашка, вдыхай своими легкими воздух, собирай себя по кусочкам, восстанавливайся, оставайся прежним великолепным мужчиной, один взгляд которого поражает наповал неискушенных офисных дев. Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Телефонная мелодия отвлекла от расчетов… Ладно, вру, от размышлений об одном человеке, которого мне никак не удается вытеснить из своей головы. После разговора с Шуваловым сама не своя хожу. Внутри или возмущение кипит, или тоска, а скорее все вперемешку. Взглянула на экран телефона, звонила подружка.

— Людмилка, привет!

— Привет!

— Ну как родители восприняли твой новый цвет волос и прическу?

— Знаешь, им, пожалуй, понравилось… Только бабушка сказала, что такой я похожа на лису Патрикеевну, надеюсь, это можно считать комплиментом. Но я, безусловно, почувствовала себе яркой… во всяком случае заметной.

— Если бы ты согласилась на последний писк моды, розовые волосы, стала бы еще заметнее, — пошутила я.

— Мне достаточно розовой юбки, которую я купила вчера, розовая юбка и розовые волосы — это, по-моему, перебор. Все бы подумали, что я впала в детство, или из-за недотра… упс… отсутствия мужика у меня поехала крыша.

— Перебор случился бы, купи ты зеленую сумочку, которую предлагала продавец.

Мы засмеялись, вспоминая вчерашнюю девушку из магазина, которая утверждала, что надо сыграть на контрасте, и к юбке цвета фуксия, лучше всего подойдет ярко-зеленая сумочка. Мы же с Людой единодушно решили, что в этом случае контраст получится уж слишком разительным, с головой выдающим дурной вкус их владелицы.

— Как прошло ваше знакомство с сыном хороших знакомых подруги твоей мамы?

— Никак, он в последний момент не смог прийти, у него случились какие-то срочные дела, но его родительница, которая вся-таки пришла к нам в гости, кажется, осталась мной, как потенциальной невесткой, очень довольной. Расширенный ужин с ее ненаглядным сыночком перенесли на завтра, а в воскресенье я уезжаю в Питер… Поэтому, знаешь что, пока я не растеряла боевой настрой и считаю себя яркой женщиной, давай сходим куда-нибудь повеселиться.

— Куда именно?

— Ну, допустим, в ночной клуб…. Мы с тобой так редко позволяем себе подобные развлечения. Надо же мне обновить юбку цвета фуксия и волосы цвета медь.

— Главное, чтобы там не играла электронная музыка… ненавижу электронную музыку.

— Я вот Дашку Кудину встретила, она хвалилась, что недавно в «Ночь» ходила, ей там понравилось, это что-то среднее между кафе, рестораном и ночным клубом. В пятницу, субботу и воскресенье у них обычно шоу-программа. Ну как, пойдем развлечемся?

Хорошая идея, пожалуй, мне в самом деле не помешает повеселиться, может тогда я перестану постоянно думать о том, «чье имя нельзя называть».

— Почему бы и нет, я люблю танцевать. Кроме того, у меня тоже есть вишневого цвета кожаная юбка, которую стоит обновить.

— Значит договорились, я позвоню закажу столик, — обрадовалась подружка.

— Договорились, — смеясь ответила я.

— Смотри, шоу-программа начинается в восемь вечера, но лучше туда выдвинуться к восьми, чтобы пока не очень громко, успеть немного поболтать.

— Окей, Людмила, тогда до вечера.

— До вечера, Танюшка, мы в розовой и красной юбке произведем сегодня фурор.

— Если ты хочешь фурора, то юбки лучше не надевать.

Людочка захохотала в трубку.

— Это для меня слишком экстремально. До вечера, Танюшка, давай я вызову себе такси и потом мы за тобой заедем.

— Хорошо, набери меня обязательно, когда приедет таксист, чтобы я успела выйти.

Отложила телефон… И снова задумалась. Мысли постоянно возвращались к нашему телефонному разговору с Шуваловым. Все же у него был какой-то странный голос, напряженный, а может, усталый или озабоченный, с нотками раздражения, даже злости… Впрочем, что ты хотела, Таня? Видимо, ты очень сильно задела его во время вашего последнего разговора. Это хорошо, очень хорошо, значит Александр Иванович не будет подстраивать наши последующие встречи, призывая к обязательной совместной работе. Ведь стоит нам только на несколько минут пересечься, да что там, перекинуться по телефону парой фраз, и меня несколько дней трясет. Все же у Шувалова был очень странный голос.

Телефон снова зазвонил, на этот раз меня хотел слышать бравый военный.

— Здравствуй, Танюшка!

— Привет, Миш…

— Танюшка, ужасно по тебе соскучился… и знай, свободна ты или не очень, сегодня я похищаю тебя в свою берлогу.

«Вот ты и доцеловалась, Танюша, Михаил теперь желает более тесного, точнее глубокого общения. И что мы будем делать?» — забеспокоилась во мне отличница. «Да что ты юлишь, умница, давайте называть вещи своими именами, конечно, он, как и любой взрослый мужчина, хочет трахаться, ну а если красиво говорить, то заниматься любовью». «А вот с любовью все сложно, Танюшка вон целый день думает о неправильном принце», — вздохнула мечтательница.

— М-миш… понимаешь, я не готова пока к берлоге…

— Обещаю, что не буду заставлять тебя убираться и готовить есть.

Значит, бравый военный настроен исключительно на секс.

— Вот поэтому и не готова…

— Тань, — ласково заговорил Мишка, — мне показалось там в машине… в общем, что ты не против поиграть в несильно раненного танкиста.

Там в машине… я думала совсем о другом человеке.

— Миш, прости, пожалуйста, но давай останемся пока на том уровне взаимоотношений, который у нас сложился в данный момент времени.

На другом конце провода застыло молчание.

— Понял… не дурак, ты не хочешь торопиться, стесняешься…

Мишке явно не понравилась прилетевшая к нему птица обломинго.

Шувалов наверняка бы сказал, что я набиваю себе цену. Возможно, Мишка тоже об этом подумал, просто не стал озвучивать свои мысли вслух. Но в случае с бравым военным дело в другом — просто он не вызывает во мне желания.

— Может, тебя напугали слова Надюхи насчет помощи в создании футбольной команды?

— Что-то типа этого, — уклончиво ответила я.

— Таня, она просто шутила…

— Не знаю, кто из умных сказал, но в «каждой шутке есть только доля шутки, все остальное правда жизни». А вообще, я настроилась танцевать сегодня, меня Людмила пригласила в ночной клуб. Тысячу лет не была в подобных заведениях.

— Предполагается чисто девчачья компания? — поинтересовался Мишка.

— Ну да… мы договорились с ней увидеться, повеселиться вместе, потом она надолго уезжает в Питер.

В трубке мобильного телефона опять воцарилось молчание. Видимо, Мишке совершенно не понравились мои планы на сегодняшний вечер.

— Танюш, когда я звонил тебе последний раз, то помнится, говорил, что у меня пятница-суббота — свободные дни, — в голосе бравого военного явственно слышалось недовольство.

–Но ведь ты не говорил, что хочешь увидеться.

— Таня, я всегда хочу тебя видеть… — начал меня отчитывать красивый-здоровенный. — Кроме того, когда девушки идут одни в ночной клуб, то они обычно нацелены, во всяком случае, предполагают знакомство с парнями.

— Мы нацелены только на танцы. Миш, ты что, ревнуешь?

— Это трудно себе представить?!

Представить не трудно. А вот что делать с ревностью и обидой, прозвучавших в словах бравого-военного, мне еще предстоит хорошенько подумать.

— Для ревности нет никаких причин, сейчас я не расположена заводить романы.

Резко захлопнула рот. Вот же дурочка прямолинейная, это ж надо было такое брякнуть.…

— Это хорошо, — натянуто засмеялся Мишка, — но, когда соберешься, не забудь — я первый на очереди.

Браво, укорил он меня красиво.

— Первый и пока единственный… Никакой очереди не существует, Миш.

— Ключевое слово «пока»?

— Ключевое слово, точнее слова: «очереди не существует».

— Это немного обнадёживает, — в голосе бравого военного снова появилась привычная теплота.

У меня опять заныла совесть, ну почему я так бесчувственна к такому отличному парню? Ведь мерзавчики никогда меня не привлекали, даже в юности, когда практически все девушки млеют от хулиганов, я не видела в них никакого притягательно-грешного ареола таинственности и всегда отдавала предпочтение умным серьезным парням. Так почему сейчас не могу забыть изменщика Шувалова? Да пошел он…

— Миш, поскольку ты ужасно соскучился, пойдем с нами в ночной клуб. Почему нет, думаю, Людмилка не будет против…

— Я тоже сотню лет не был в ночном клубе, но знаешь, ты все же позвони подружке и уточни этот момент.

***

Блин… как я раньше не подумал, вдруг мама все еще у меня на квартире? Когда мы выезжали на операцию «застань «любимую» блядь жену с любовниками», я позвонил Екатерине Юрьевне и сказал, что уже вернулся в город, поэтому сам заберу Юлю из института, ну еще мягко намекнул — ей лучше убраться из моего жилища, оставив нас наедине. Вот только поняла ли родительница мой тонкий намек? Не хочу, чтобы мама видела, понимала, до какой низости докатилась моя «женушка». Ей будет очень больно и обидно за своего любимого сыночка.

Екатерина Юрьевна вполне могла проигнорировать мои намеки и остаться, чтобы порадовать нас материнским ужином и потом типа семейными посиделками. Мама все еще надеялась, все еще рассчитывала, что из нас с Юлей получится настоящая семья. И надо сказать, Ля-ля-ляшка перед ней лебезила, конечно, мама ведь подбрасывала ей деньжат, сверх тех тридцати тысяч серебряников, которые я перечислял ей по условиям брачного контракта. При маме Юля была прямо золотая девочка, просто идеальная, по-настоящему любящая жена, а со мной притворяться уже не оставалось сил, гнилое нутро так и лезло из красивой оболочки. Хотя даже родительница заметила, что Юля слишком мало интересуется ребенком. Стараясь это исправить, мама постоянно привозила какие-то книжки о процессе протекания беременности и об уходе за ребенком в первые годы его жизни. Которые Юлька, скорее всего, даже не открывала, но всегда лучезарно благодарила маму за подарок. Заискивать перед людьми моя «ненаглядная» супруга умела.

Набрал телефон маминого водителя.

— Алло, Виктор, Екатерина Юрьевна дома?

— Да, Александр Иванович, только что приехали, заезжали ненадолго к Никите Алексеевичу и Марии Дмитриевне, к ним Мила приехала с маленьким Никиткой, она понянчилась немного, а сейчас пьет чай у себя в будуаре.

Моя бывшая жена родила прекрасного здорового мальчика, которому я совсем недавно стал крестным отцом. А моя дочка? Появления которой я так ждал, даже хотел… После всех этих эротически-наркотических приключений, которым подвергала ее беспутная мамаша, родится ли она здоровой?

Юля сидела в уголке автомобиля, смотрела в окошко и, наверное, придумывала какую лапшу навешать мне на уши в этот раз.

— Хорошо, что мама уже дома. Виктор, на всякий случай, возникли некоторые проблемы, смотри в оба за Екатериной Юрьевной. Никуда одну не отпускай, везде ее сопровождай, даже если она против…

— Что, так серьезно? — присвистнул мамин шофер.

— Выполняй инструкции. И смотри, маме о проблемах ни слова, — лаконично ответил я и отключился.

Серьезно или не серьезно, еще не совсем понятно, однако недооценивать ситуацию нельзя. Не знаю, какой размах был у волосатого Вазгена, но наркобизнес — это очень серьезная мафия, тут всякое возможно, и я больше не хочу быть неподготовленным лохом, теперь надо учитывать любую мелочь.

Кажется, Юля уже пришла в себя. Во всяком случае, взгляд затравленно метался по салону автомобиля, и мне прямо слышалась, как скрипят шарики в ее бл*дском мозгу, пытаясь придумать для себя оправдания. Даже интересно стало, какую сказочку поведает моя благоверная. Шахерезада отдыхает.

Мы подъехали к дому, я, конечно, джентльмен, но сейчас ручку своей беременной жене не подал… Не хочу к ней прикасаться, воротит.

— Виктор, ты пойдешь со мной, останешься в гостевой комнате.

Теперь и мне пришла пора озаботиться телохранителем. Я всегда был самонадеянным, стыдился ходить с охранником, точно какой-нибудь богатый старый хрыч, которому везде видятся хулиганы. Однако сейчас нельзя оставаться таким же беззаботным, головы можно лишиться. Хорошо еще сестра с семьей в Германии проживает, там ее не должны достать. Но на всякий случай следует позвонить Герхарду.

Квартира, как всегда, встретила нас чистотой, порядком и вкусным запахом маминого фирменного пирога. Блин, я сегодня практически целый день ничего не ел, но приятные, любимые с детства ароматы не возбуждали аппетит, а только усиливали тошноту. Прошел в гостиную, мне необходимо выпить, хоть как-то расслабиться, попытаться снять бушующий внутри стресс. Слабак ты, Шувалов… слабак. Хотя сегодняшнее зрелище любого бы выбило из колеи. И хорошо еще, что я никогда не испытывал к Юле чувств, застать действительно любимую женщину в таком виде и в такой компании врагу не пожелаешь. Можно с катушек съехать и поубивать всех к чертям собачьим, а потом самому отправиться прямиком в ад. Налил себе дорогого коньячку и без закуси хлобыстнул целую стопку. Алкоголь приятным жаром прошелся по горлу и пищеводу, а потом окутал теплотой желудок.

Вслед за мной в гостиную зашла белобрысая шлюха, моя уже совсем скоро бывшая жена. Разведусь с ней, как только она родит ребенка…

— Сашенька, — ласково-ласково пропела Юля.

Брезгливо поморщился.

— Я могу тебе все объяснить.

Да неужели?! Неужели у нее и правда найдутся слова, чтобы оправдать свое блядское поведение?!

Плеснул себе в стакан еще коньяка… Ничего не отвечая, прошел и сел на диван… расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Какой спертый, дурно пахнущий воздух у меня квартире, везде… где находится моя красавица-жена.

— Объясняй…

— Милый, это все потому так получилось, что я тебя очень сильно люблю, и боялась потерять.

Фыркнул, подавившись коньяком. Нда уж… такая странная любовь получается — в знак моей безграничной любви к тебе, пусть меня беременную оттрахает целая толпа. Даже круче «Истории О». Как всегда, Юлина наглость изумляла, бросала в растерянность, выводила из себя плохо контролируемой волной ярости.

— Бл*дь, только не надо про любовь говорить! Ты и понятия не имеешь, что означает это слово!

— Я тебя люблю Сашенька, сильно люблю, — продолжала настаивать Юля.

— И поэтому ты принимала наркотики, а также, ставя под угрозу жизнь нашего ребенка, профессионально трахалась со всеми подряд? — иронично поинтересовался я.

Абсурдность ее слов не укладывалась в голове.

В красивых голубеньких глазках появились слезы… По милым щечкам побежали прозрачные ручейки. Женушка жалобно-жалобно всхлипнула. Только тронуть меня этими липовыми крокодильими слезами невозможно.

— Это все Жоржик виноват, ну Игорь Карнаухов, он меня шантажировал, у него была одна запись — когда-то на вечеринке мне подсыпали в сок подарочек, то есть наркотик, и они вдвоем меня изнасиловали, — Юленька опять горестно всхлипнула.

Не верю, ни одному слову не верю. Хотя секс, конечно же, был, и наркотик тоже, а вот про изнасилование девочка заливает, добровольно проглотила подарочек и старательно их обслуживала, балдея от своей шлюшности.

— Жоржик сказал, что покажет тебе эту запись, он вынуждал заниматься с ним сексом.

— Вынуждал, говоришь… — зло прошипел я.

— Да, он постоянно меня шантажировал, обещал послать запись тебе, родителям, даже твоей маме. А у папы больное сердце, кроме того, он таких старомодных взглядов придерживается, убежденный коммуняка, отец бы не пережил правды.

Теперь и про больного папашу вспомнила.

— Саш, поверь мне, я бы сама никогда ни за что, — уже во всю ревела моя благоверная, размазывая тушь по милым щечкам.

— И судя по всему, Жоржик принуждал тебя к сексу не только с ним? — презрительно усмехнулся я.

— Да-да, — ухватилась женушка за эту мысль, — и с другим тоже… Это было так отвратительно, особенно с волосатым Вазгеном.

Юля даже словно в отвращении передернула плечиками. Актриса она знатная.

— Я только тебя люблю, Сашенька. Ты такой шикарный мужчина. Эти козлы не идут с тобой ни в какое сравнение.

Юлины запоздалые неискренние комплименты только злили. Нда, по сравнению с ее скотами-любовниками, я только-только народившийся ягненок. Практически агнец божий. Да, она шикарно сделала из меня лоха, полного идиота, было чему подхихикивать в машине. Млять, как мне теперь подчиненным в глаза смотреть?! Она даже, не занимаясь со мной сексом, поимела меня во все отверстия, затолкав кучу дерьма в душу.

— Подожди секундочку…

Больше не было сил слушать это вранье. Не поленился, сходил в кабинет, притащил оттуда ноутбук, вставил флешку… Черт, какая там минута? Ага вот… включил запись:

« — Как мне надоело прятаться по туалетам, Жоржи.

— Сама виновата, нахер было замуж выходить. И блядь, хватит болтать, — на колени, сучка, и давай полируй моего бойца.

— Жоржи, может, в писечку?.. Я тоже хочу кончить. Еще со вчерашнего дня хочу…

Парень заржал довольным ишаком.

« — Я подумаю… но начнем с минета, как обычно. Меня заводит, когда беременные девочки послушно стоят на коленках и сосут мой член».

Промотал немножко запись, теперь из ноутбука слышались омерзительные звуки горловой долбежки, которые сменил просящий девичий голос:

« — Жоржи, пожалуйста… Хватит, я тоже хочу кончить.

— Дура, кайф обломала…

— Ну Игоречек, ну пожалуйста. Вы*би меня по-настоящему».

— Это по-твоему похоже на принуждение?! — заорал я, так громко, что «ненаглядная» женушка вздрогнула. — Любой дурак, даже такой олух, как я, скажет, что данная случка в университетском сортире нравится обоим участникам!

— С Жоржиком я притворялась, потому что боялась его, он опасный человек! — закричала в ответ Юля.

Она еще смеет поднимать на меня голос. Поистине, наглость некоторых девиц не знает границ.

— Если бы ты знал, какой он сукин сын!

— Такой же, как ты, дорогая моя, сукина дочь. Уверен, вы друг друга стоите! Животные, для которых нет ничего святого.

— Я себя как-то странно чувствую… — вдруг перевела тему разговора Юля, — слабость какая-то.

— Надо меньше разной дряни принимать, — презрительно фыркнул я.

— Милый, поверь, я боялась злить Игоря, поэтому имитировала свое желание и удовольствие от секса. Он постоянно угрожал, твердил, что все тебе расскажет.

На меня смотрели кристально честные голубые глаза, искренне не понимающие, чем вызвана моя злость.

— Юля, млять, ты вроде бы не дура, должна понимать, что последние несколько дней тебя прослушивали… Я слышал не только это, а еще ваши сегодняшние приготовления к групповому траху с подружкой. Сука, хватит врать! Неужели ты думаешь, что я такой идиот, что куплюсь на твои россказни про большую любовь?!

Господи, как она меня раздражала, кажется, каждый нерв протестовал против ее нахождения рядом.

— Я б-боялась тебя потерять, — твердила, как попугай, Юля, — Алинка была заодно с ними. Вообще, это она меня втянула в эту грязь.

— Ты боялась только одного, что Жоржик лишит тебя подарочков? А я тут ни причем, абсолютно, разве что слишком маленькое содержание тебе назначил, не позволяющее наслаждаться жизнью на полную катушку. Ты вообще помнишь, что в твоем животе ребенок?! Мой, черт возьми, ребенок!! — снова не сдержался и повысил голос я. — Хотя в свете последних открытий этот вопрос требует более тщательной проверки… Неужели твоего умишка не хватило понять, мое расположение ты могла завоевать одним только способом… одним-единственным, причем для этого не надо было строить мне глазки, виснуть на шее, пытаться затащить в постель и уж тем более якобы из шантажа трахаться с каждым встречным поперечным… Если бы ты показала, что можешь стать хорошей матерью для нашей малышки, я бы, возможно, со многим примирился. Ты вообще когда-нибудь думала о ребенке в твоем животе?! Думала, мать твою?!! Или только о себе и своих скотских желаниях?!

Конец ознакомительного фрагмента.