Полихромия. Повесть

Марина Григенс

Это короткая повесть о подростке по имени Даник, которого привезли в Израиль.Герои повести – собирательные образы в предлагаемых обстоятельствах реальных событий.

© Марина Григенс, 2023

ISBN 978-5-0060-9317-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Марина Григенс

Глава 1

В салоне самолёта было тихо, одни пассажиры спали, укутавшись в пледы, другие смотрели фильмы на мониторах кресел, только стюардесса, стуча каблучками проходила по салону направляясь к кабине пилота, открыв дверь с улыбкой спросила:

— Как дела ребята, может быть чаю?

— Не до чаю сейчас, входим в зону турбулентности, объяви пассажирам.

Она взяла микрофон, чётко и спокойно произнесла:

— Внимание, самолет входит в зону турбулентности, просьба всем пристегнуться, убрать столики и поднять спинки кресел.

Проходя по салону в обратном направлении, будила людей, которые спали и не слышали объявление. Ее внимание привлекла молодая женщина с аккуратно заколотыми длинными пшеничными волосами, сидевшая в полуобороте к подростку лет 14, она нервно теребила в руках мягкий пушистый мячик. Мальчик, в свою очередь развернувшись к ней, смотрел на нее большими синими глазами, держа её руки в своих, и тихо говорил:

— Мам, все будет хорошо.

— У вас все в порядке? — спросила стюардесса.

— Не могли бы вы принести стакан воды? — подняв голову, попросил подросток.

— Да, конечно, — стюардесса посмотрела на молодую женщину, которая тяжело дышала. — Что с вами?

— Я с детства боюсь летать, а тут еще турбулентность…

— Ваш сын прав, все будет хорошо, садитесь ровно и расслабьтесь, — стюардесса, взяв ее руки в свои, присела на корточки рядом с креслом молодой женщины.

— А теперь дышите со мной, глубокий вдох и медленный выдох, вдох и выдох, вот так, молодец, — она обратилась к подростку, — продолжай дышать с мамой, а я принесу воды.

Самолет затрясло, молодая женщина крепко схватилась за ручки кресел, мальчик держал руку матери и тихо произносил: « Все хорошо — вдох и выдох», женщина слушала голос сына и дышала, паника постепенно отступала. Через несколько минут самолет вышел из зоны турбулентности и плавно летел через темное небо, в котором даже не было видно туч. К ним подошла стюардесса со стаканом воды.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, подавая стакан.

— Спасибо вам, вы мне очень помогли.

— Это ваш сын молодец, справился, — стюардесса подмигнула мальчику, он в ответ улыбнулся своей открытой улыбкой.

Молодая женщина задремала в кресле, а мальчик сидел и вглядывался в иллюминатор, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в кромешной тьме, которую бороздил самолет, но кроме мигающих бортовых огней на крыле самолета ничего не видел. «Полет в никуда», подумал он и, отвернувшись от иллюминатора, закрыл глаза, пытаясь задремать, но не смог, в голове крутились мысли: «Полет в никуда… А впереди темнота и неизвестность, и мы висим в этой неизвестности, отказавшись от своего прошлого ради призрачного будущего, преодолевая страхи, которые заложены в нас с глубокого детства, без какой-либо определенной цели, не зная, что нас ждет, но надеясь на лучшее, на чем основана эта надежда, непонятно…». Его мысли прервал голос уже знакомой ему стюардессы.

— Самолет идет на посадку, прошу всех пристегнуться, открыть жалюзи и поднять спинки кресел в вертикальное положение.

Мальчик посмотрел в иллюминатор, где-то там внизу сквозь темноту пробивались первые огни новой жизни, уже можно было разглядеть темные тучи, сквозь которые проходил самолет, как сквозь туннель, а за ними простирался город, весь в разноцветных огнях, как новогодняя елка, приглашая на праздник: « Вот она эта надежда на будущее, сверкает всеми цветами радуги», — подумал Даник и в это время почувствовал, как самолет последний раз тряхнуло — это шасси коснулись взлетной полосы. И вдруг воздух в самолёте задрожал, сотрясаясь благодарными воодушевленными аплодисментами. Аплодисменты в самолёте, как будто закончился какой-нибудь спектакль или концерт, и публика благодарит артистов за великолепное выступление.

— Что это? — спросил он маму.

— Как это трогательно, это пассажиры самолета аплодируют капитану корабля за мягкую посадку, — мама посмотрела на него с улыбкой и тоже захлопала в ладоши.

Багаж они получили удивительно быстро и зашагали к выходу в зал ожидания, где их ждали бабушка и дедушка. Проходя мимо молодой семьи с ребенком, подросток увидел, как маленькая девочка, теребив папу за руку спрашивала:

— Папа, папа, куда мы прилетели, что это? — отец, взяв девочку на руки тихо сказал: — Это Израиль, детка, — поняла она о чём говорил отец, или нет, но девочка успокоилась и с любопытством смотрела по сторонам. И тут до подростка донесся радостный возглас.

— Вот они, Кларочка, Даник, мы здесь! — кричала бабушка, махая руками, а рядом, опираясь на трость, стоял улыбающийся дедушка.

Старенькая «Тойота» летела по дорогам с многочисленными поворотами и перекрестками, оставляя позади шум аэропорта с его снующими пассажирами, а за окном в свете ночных фонарей мелькали пальмы, деревья и кусты, поражая своей красотой и пышным разноцветным цветением. Оно опадало на землю, устилая ее волшебным ковром из лепестков, как будто искусная ткачиха вплетала узоры в саму природу, или художник, который случайно разбрызгал разноцветные краски и отказавшись от своего первоначального замысла, решил оставить все как есть, а за ними возвышались высокие современные многоэтажки с освещенными окнами. В машине вместо музыки на чисто русском языке звучал мягкий женский голос с указаниями маршрута, бабушка рассказывала о предстоящих планах, о том, что им надо сделать в первую очередь, а Клара и Даник с любопытством смотрели по сторонам.

— Въезжаем в Тель-Авив — сказал дедушка.

Несмотря на темное время суток, Тель-Авив сверкал разноцветными огнями, а стеклянные небоскребы поражали воображение, Клара и Даник смотрели с открытыми ртами, затаив дыхание, и удивлялись, как современные технологии бетона и стекла вписывались в пышную зелень города в стране, где вода на вес золота. Въехав в старое Яффо, картинка немного изменилась, здесь были в основном старые постройки, узкие улочки, но по-прежнему было много зелени. Бабушка с дедушкой жили в одном из таких старых домов на сваях, внизу был какой-то магазин, а на третьем этаже они снимали трехкомнатную квартиру, в ней было все необходимое и привычное, необычными были только стены, они были совершенно белые, никаких обоев с рисунками, только кое-где висели картины с пейзажами и портреты, с которых смотрели еще молодые бабушка и дедушка. Матери с сыном выделили комнату, окна которой выходили на морскую сторону, после ужина, разложив свои вещи, они уснули, им предстоял еще один трудный день, надо было решать организационные вопросы.

Для того что бы успеть сделать все дела, новые жители Яффо проснулись рано, когда только первые лучи солнца пробились сквозь тучи. Клара, открыв окно и впустив в комнату легкий морской ветер, стояла, наслаждаясь тишиной еще не проснувшегося города. Бабушка уже копошилась на кухне, готовя завтрак, дедушка сидел в кресле и читал газету: «Надо же, есть еще люди, которые читают газеты, а не сидят в интернете» — подумал Даник. После завтрака все четверо вышли на улицу просыпающегося города, где уже появлялись люди, гуляющие с собаками, машины, горожане, спешащие на работу, — город оживал. Завершив свои дела в «Министерстве внутренних дел» и получив нужные документы, Клара и Даник записались в Ульпан*, для изучения иврита, в школу, которая была не очень далеко от дома и, проводив стариков домой, пошли гулять по-старому Яффо. Выйдя на морской пляж, они сидели на песке и, глядя как заходит солнце за морской горизонт, говорили о своей новой жизни и перспективах, которые им откроются.

Так прошла неделя, в разговорах у моря, с прогулками по Тель-Авиву и Яффо, а через неделю Клара вышла на свою первую работу. Через знакомых родителей ее устроили в поликлинику уборщицей. «Невесть что, — думала она, — но пока учу иврит, и это хорошо, жить на что-то надо». А Даниэль пошёл в школу.