Мо

Марина Гостневская, 2023

Планеты используются только для добычи ресурсов, а люди уже давно проживают на космических станциях. Смотритель крупнейшей галактики и его правая рука Алекс создали свое общество идеальных людей. Но кто-то затеял против них нечестную игру. Кто именно и какие цели преследует – в этом еще предстоит разобраться.

Глава 5. Алекс

Камеры стояли везде, весь этот треп про частную жизнь — разговоры в пользу бедных. Правда, доступ к полному наблюдению был далеко не у всех. У Алекса такой доступ был. Был, само собой, у Антона, у главы безопасников, медики тоже могли приглядывать за вверенным контингентом, но в соответствии с полномочиями и получив специальное разрешение. В жилых отсеках у самого Алекса и всех членов Совета камеры, конечно, не ставились, прослушка тоже была исключена. Максимум просматривались коридоры в целях безопасности. И браслеты они тоже не носили — хозяева ошейники не носят.

Праздного любопытства к личной жизни других у Алекса не было. Своя собственная жизнь была слишком насыщенна, забита под завязку разными задачами, которые требовали концентрации внимания и просчета разных комбинаций.

Они неделями могли обсуждать с Антоном новые идеи, разрабатывали всякие многоходовочки — честные, а чаще не очень. Для решения текущих вопросов вроде наведения порядка, бесперебойного снабжения, сопровождения уже налаженных торговых сделок — для этого у Антона были другие заместители или помощники.

Но с Алексом они обсуждали основную стратегию, так сказать, политику партии. На время решения всех этих интересных задач оба максимально концентрировались, не пили, ели немного, не замечая вкуса, отвлекать их в это время по текущим вопросам было строго запрещено.

Когда комбинация была полностью разыграна, оба позволяли себе уйти в полный отрыв. Бухали не один день с большой компанией приближенных, женщин особо не запоминали, могли спьяну играть в баскетбол, швырять пустые бутылки в экран кинотеатра или вылезти на тросах повисеть за бортом Станции. Как говорил Антон, «поблевать в открытом космосе». Романтик хренов! Благо охрана вовремя разгоняла свидетелей, чтобы не ронять авторитет Смотрителя в глазах простых обывателей. Среди жителей Станции он был идеалом: всегда собранный, умный, справедливый, в отлично сидящей военной форме. Отец нации, пример для подражания молодежи, тайная мечта молодых женщин.

Алекса тоже уважали, женщины на него заглядывались. Многие готовы были провести только ночь и потом всю жизнь вспоминать. Правда, вспоминать тихо, не делясь подробностями — с такими женщинами всегда грамотно работала служба безопасности, немного шантажа, запугивания — и все детали оставались за дверями элитных отсеков.

Алексу было интересно наблюдать, как вытягивались их красивые мордашки, когда герой их грез оказывался не героем, а совсем наоборот — чувство власти и страх в их глазах давали ему больше кайфа.

Были на Станции и специально обученные красотки для разных развлечений. Жили такие отдельно, благо начальников, любящих досуг, на огромной Станции было немало. Вроде элитных гейш для высших чинов, красотки первого разряда. Алекс, кстати, их не очень любил, весь этот профессионализм лез впереди красивых глаз и длинных ног, становилось неинтересно. Как манекены, все одинаковые, штамповка, да и с психологической обработкой космическим гейшам явно перегнули.

А вот приблизить кого-то посимпатичнее из обывательниц Станции было ему гораздо занимательнее. Новая игрушка, чаще одноразовая, поиграл и убрал в дальний ящик до лучших времен. Правда, лучшие времена для забытых игрушек никогда не наступали.

Новенькая из лаборатории привлекла его внимание. Не настолько, чтобы забыть про свои основные задачи, но вызвала некоторое любопытство. Скорее всего, игрушка будет не простая, головоломка. Тем интереснее.

Многие дела он разрабатывал, глядя в плоский тонкий планшет, иногда выводил проект на идеально белую стену.

Несколько раз смотрел по камерам, чем занимается новая игрушка, это отвлекало от текущих задач, когда проблема не решалась и надо было ненадолго отключить мозги.

Жизнь ее особо интересной не назовешь. Строем в столовую, потом лаборатория, вечерами бег и часовые заплывы в бассейне. Но, видимо, что-то в голове у нее там крутилось, раз такие километры наматывала, что-то гнало ее вперед. Он сам часто бегал, когда казалось, что впереди тупик и задача не решается.

Через пару недель Алекс знал про лаборантку все. Ну, почти все.

Видел первые тесты, где она сидела, как камень, но результаты выдала отличные. За это ее сразу взяли на Станцию, все эти гении-психологи быстро поняли, что сильный стресс от потери отца и дома на умственных способностях девчонки не сказался, а это очень даже хорошо. Истеричные бабы при их задачах тоже не нужны. Алекс видел снимки ее дома на Земле: довольно скромный, но вокруг рос большой цветущий сад. Знал в общих чертах биографию, вкусы, привычки. Хотя последних почти не было, и постоянно возникало ощущение, что это маскировка. Лаборантка не так проста и примитивна, как хочет казаться, а интуиция его никогда не подводила.

В пользу того, что игрушка не простая, говорили и восторги ее наставника, старого профессора Баннера.

Алекс по камерам видел его довольную физиономию, когда тот утыкался с девчонкой в очередные расчеты.

В принципе, чем заинтересовала его новая игрушка, Алекс не понимал, по правде говоря, и понять особо не старался. Расслабляли его прямые трансляции вечерних заплывов и ее мирный сон в капсуле. Как они вообще спят в этих гробах?

Алекс любил большие пространства, жить в норе не для него, хотя по долгу службы приходилось спать в самых разных местах. Но то было временное пристанище, а здесь его дом, просторный пятый сектор был целиком отдан в его распоряжение.

Алекса окружало большое светлое пространство, грамотно продуманный минимализм, когда он смотрится невероятно стильно и дорого. Вещей мало, но все — единичный экземпляр, все красивые и на своем месте. Это Антон тащился от ретроштучек, захламил все свободное пространство старыми артефактами. Причем собирал без какой-либо системы, видел что-то редкое и ценное — забирал себе, загребущие руки не могли остановиться.

Алекс, наоборот, любил простые, современные и практичные вещи. Среди почти пустых комнат выделялся только кабинет, там было огромное количество старых книг на разных языках. Какие-то он читал в подлиннике, какие-то через специальный переводчик, скользящую по страницам плоскую машинку. Многие книги были настолько старые, что страницы рассыпались в пыль. Все они были оцифрованы и компактно помещались в небольшом плоском планшете, но Алекс любил работать с подлинниками, получать информацию из первоисточников.

Привычка никому не доверять и постоянно быть настороже срабатывала даже при чтении книг.

Антон терпеть не мог его пятый сектор, называл его операционной, ворчал, что даже пить не может в таких стерильных условиях. Однажды он заказал Алексу доставку формалинового куста, чтобы хоть как-то разбавить белое пустое пространство. Куст прижился, стоял в углу, создавал атмосферу праздника, Алекс назвал его тоже Антоном.

Но все основные гулянки проходили в секторе «А», личном секторе Смотрителя, обставленном с изысканной роскошью. Там были и бассейны с фонтанами, и спальни с гостиными в разных стилях, и выставочные залы раритетных вещей, и длинные картинные галереи, но особая гордость Антона — своя личная оранжерея.

В отличие от оранжерей для общего пользования, где были только растения, у Антона росло множество живых цветов самых различных форм и размеров. Даже Алекса, равнодушного к цветам, оранжерея немного поражала. Восторгаться он не умел, в основном говорил каждый раз примерно одно и то же:

— Ничего себе эта хрень у тебя разрослась!

Антон и такой восторг ценил. Он вообще мало кого пускал в оранжерею, при всей своей щедрости рвать цветы никогда и никому не разрешал.

Конкуренцию его цветущему оазису мог составить только невзрачный домик на бывшей планете Земля с пышным садом.