Чужая невеста

Марина Весенняя, 2023

Что случается в Вегасе – остается в Вегасе… думала Моника, пока не узнала, что она замужем. Что весьма накладно, учитывая, что на носу собственная свадьба. Теперь вместо финальной примерки платья девушке предстоит поездка в Нью-Йорк, где ее ожидает таинственный Джеймс Питерс. Моника желает аннулировать брак, заключенный по ошибке и под действием алкоголя. А вот Джеймс на уступки идти не намерен. Мужчина жаждет не только познакомиться с милой женушкой поближе, но и отыграться по полной. Он задумал идеальную месть.

Глава 8

= Моника =

— Ву-у-у-у! — Джеймс сложил руки у своего лица, создав что-то вроде импровизированного рупора, и оглушительно взвыл, поддерживая свою команду. Готова спорить на что угодно, что мужчина даже не присел ни разу за все то время, что длится игра. Впрочем, только я выбивалась из всей толпы здешних болельщиков — сидела себе тихо, никого не трогала, не орала на судью и не впадала в истерику после каждой забитой шайбы.

— Неужели тебе неинтересно? — обратился мужчина ко мне, удивленный моей пассивностью. На его лице сияла улыбка. Без преувеличений. Джеймс лучился радостью, словно… я не знаю… словно это не хоккей, а… Нет, я определенно не могу назвать, что в жизни может вызывать такое выражение счастья на лице. Свадьба (нормальная, конечно), рождение ребенка? Не знаю… Только если при этом еще и объявят о мире во всем мире и в тот же день сообщат об открытии лекарства от всех болезней. Разве что так.

Мне кажется, что настолько беззаботно радоваться жизни способны только маленькие дети. Это у них праздник сменяется спокойным сном, чтобы на следующее утро снова открывать что-то невероятно таинственное и захватывающее. У меня так не получается, точно не получается. Тяжелая работа, бесконечные долги, такая же бесконечная подготовка свадебной церемонии, дурацкий и счастливый Джеймс Питерс… Целый ворох причин не тратить силы на улыбку, не подталкивать лицо к появлению первых мимических морщин.

— Что ты такая кислая? — Джеймс приземлился на пластиковое синее сидение рядом со мной и закинул руку на спинку моего. Но ко мне не притронулся. Установленный уговор, судя по всему, он был намерен соблюдать.

— А чему тут радоваться? — сложила руки на груди. Одеваться точно нужно было теплее. Не представляю, как можно было не догадаться, что если идешь смотреть хоккейный матч, то на трибунах может оказаться несколько прохладно. Топик без рукавов стал явно не лучшим выбором на этот вечер.

— Ну я даже и не знаю, — протянул мужчина соблазнительно. — Давай считать. У нас отличные места. Это раз. Рейнджеры ведут. Это два. И три — здесь весело.

Джеймс, кажется, искренне пытался заразить скучающую меня своим позитивом. Только у меня настроения чем-либо заражаться, тем более от этого мужчины, не было. Хотя, возможно, стоит признать — все труднее и дальше продолжать хмуриться, когда тебе настолько широко и искренне улыбаются. Это чистая физиология. Или психология, не знаю как правильно. Читала где-то статью по этому поводу — вроде как, если тебе улыбаются, ты рано или поздно тоже начнешь это делать. Инстинктами заложено. На любом континенте, в любом самом изолированном от остального мира племени, проявление эмоций у всех людей одинаково. Так что нужно быть конченой стервой, чтобы совсем не перенять толику всеобщего сумасшествия.

Я поджала губы, клятвенно обещая себе, что не буду получать удовольствия от времени, которое проведу с Джеймсом. Мне вообще сейчас должно быть стыдно, что я обманула Конрада и отправилась на развеселые гулянья с другим мужчиной. Так что если я начну еще и наслаждаться этим вечером, то не знаю, как потом буду договариваться с собственной совестью.

— Я даже не знаю, кто из них рейнджеры, — призналась честно. Хоккей ни разу в жизни не смотрела. Да и вообще, единственный спорт, к которому я имела хоть какое-то отношение — это школьный футбол. И то, откровенно говоря, мы собирались на трибунах с девочками только для того, чтобы поговорить о мальчиках.

— И я все равно ничего не вижу. Да и не понимаю, на что там смотреть? Двадцать взрослых мужчин катаются по льду, машут палками и пытаются попасть по черному кружочку.

— Во-первых, — возразил Джеймс. — Их не двадцать, а двенадцать. И катаются только десять. Вратари в основном стоят на воротах…

Спасибо, Капитан Очевидность.

— Во-вторых, если ты встанешь, тебе станет лучше видно, — прежде чем я успела вцепиться в сиденье, Джеймс подскочил на ноги и рванул меня за собой. И не просто рванул — обхватил за талию, поднял меня в воздух, будто я ничего не весила, и поставил на сидение, так что я возвысилась над остальными зрителями в нашем ряду на целую голову минимум.

Заложенные с детства правила хорошего поведения велели мне тут же спуститься на землю, но любопытство все-таки одержало пальму первенства. Последние полчаса я видела только несколько не самых приятных задниц в потертых джинсах, которые постоянно качались перед лицом.

С новой точки обзора, Меддисон Сквер Гарден стал выглядеть куда приятнее. И теперь я однозначно поняла, почему Джеймс предпочитал проводить матч стоя.

— Ничего не происходит, — заметила я осторожно, указывая на лед. — Они уже закончили? Можно идти домой?

— Нет, это только перерыв, — Джеймс не смог меня обрадовать. И я чуть не застонала от разочарования. — Скоро продолжим. Тебе принести чего-нибудь?

— Что?

На лед выехала группа чирлидерш в коротких красных юбках, и толпа фанатов взревела, так что я ни слова не расслышала, что там Джеймс произнес последним.

— Тебе чего-нибудь принести?! — прокричал он мне прямо в ухо. Горячее дыхание лизнуло мою кожу, по спине пробежали мурашки. Инстинктивно отшатнулась в сторону, не понимая — почему каждый раз я так реагирую на этого мужчину. Он вызывает во мне какой-то животный страх. Коварное, до ужаса скользкое «а что если?…» проскальзывает в мыслях, заставляя держаться от Джеймса подальше. Не хочу узнавать ответ на этот вопрос. Для полного «счастья» не хватало действительно подхватить предсвадебный мандраж и пуститься во все тяжкие.

— Соду, хот-дог?

— Попкорн! — крикнула я в ответ. Трибуны гудели, но даже они не могли перекрыть оглушающие басы бодрой песни, под которую десять девушек на льду начали взмахивать пушистыми помпонами, чтобы завести публику еще сильнее.

— Боже, кто есть попкорн во время хоккея, женщина? — Джеймс опять оказался слишком близко. Но иначе я бы просто не услышала, что он пытается мне сказать. — Ты знаешь, что ты извращенка?

Я? Это я извращенка? Если это так, что страшно подумать, кто такой Джеймс Питерс.

— Тогда давай доги. Стой! — окрикнула мужчину и схватила его за руку, до того, как тот успел убежать за закусками. — У тебя же «отпуск». Я схожу.

Хотя бы ненадолго окажусь в тишине. Да и без всех этих калорийных угощений.

— Не-а, я угощаю, — покачал головой Джеймс, отвергая мое предложение. — Ты не успеешь. Перерыв скоро закончится. А я лучше ориентируюсь здесь и успешнее расталкиваю народ в очередях. Жди, я быстро!

Ускакал.

Оставил меня одну стоять на сидении. Как дуру.

Я смотрела по сторонам, заставляя себя, наконец, перестать смущаться. Народ получает удовольствие от вечера и, вроде, никто не испытывает неловкости. Тогда почему я должна? Через два ряда от нас подростки пытались незаметно наполнить белые пластиковые стаканы пивом, которое как-то умудрились тайком принести с собой, еще через ряд влюбленная парочка ласкала друг друга руками, при этом сливаясь в страстном поцелуе и считая, что их никто не видит. Плохие новости для этих двоих — их сосед уже достал мобильник и включил видеосъемку. Завтра кто-то проснется порно-звездами в интернете.

И все равно — всем хорошо и весело, а я… Я-то просто стою на пластиковой сидушке, надежно закрученной в стальное основание. И не сильно выделяюсь на общем фоне. У кого-то тоже не хватало роста, чтобы с удобством наблюдать за матчем, поэтому я совершенно не единственная, кто взобрался повыше. В соседнем секторе одна девица вообще сидела на шее своего парня. Так что можно с чистой совестью записать себя в скромницы. Наверное.

Невероятно громкая музыка била по ушам, простые и незатейливые ритмы заставляли сердце стучать в такт. Странные ощущения. Кровь по венам разгонялась все быстрее, барабаны отстукивали все более резкий и частый бит, мышцы напрягались в ожидании кульминации.

Конец ознакомительного фрагмента.