Стать архитектором!

Марина Белякова

Книга позволит окунуться в завораживающий мир архитектуры. Действие происходит в России, в настоящее время, а также в 90-х годах прошлого столетия, в детстве главной героини, куда она попадает в своих воспоминаниях. Параллельно там разворачивается самостоятельная история, в которой участвуют ее родители. Герои романа – архитекторы разных поколений в разные периоды их жизни. У них нелегкие судьбы, но все они замечательные люди, преданные своей профессии, умеющие по-настоящему дружить и любить.

ГЛАВА 8. ДЕНЬ ЛОШАДОК

Сегодня Саша попросила Антона прийти пораньше. Просто попросила и все. Без объяснений и намеков. Антон внутренне напрягся. Что могло случиться? Действительно, он всю неделю возвращался домой поздно — задерживался на работе. Но Саша душевно сочувствовала и открыто радовалась его приходу, обычно они вместе ужинали. Вернее, ужинал Антон, а Саша пила травяной чай и рассказывала о последних домашних событиях. Она никогда ни о чем не спрашивала Антона в этот момент, зная, что нормально поесть ему удается только вечером, дома. Потом Антон недолго посвящал ее в свои дела и отпускал спать, а сам еще смотрел новости или читал газеты. Атмосфера в семье была хорошая. Саша мужественно держалась, при нем не плакала и не вспоминала о случившемся, но Антон знал, что она помнит, грустит и украдкой плачет. Маринка, Сашина подруга, встретив Антона на улице, неожиданно шокировала его:

— Я не представляю, как она дальше-то будет жить, так убивается, сердце не выдерживает, сопереживая.

Антон удивился, он и сам тяжело перенес случившееся, очень тяжело, просто до слез. Он не воспринимал себя черствым человеком, не способным сострадать и чувствовать радость, горе, любовь, потери. Напротив, он ощущал внутри излишнюю сентиментальность, когда слушал музыку или читал стихи. И, пожалуйста, его Саша, дорогой и верный друг, проявляя чудеса такта и невероятную силу духа, ведет себя при нем как ни в чем не бывало, а подружкам, чужим людям, открывает совсем иную сторону своего душевного настроения. Что такое, неужели она больше не верит в их союз, сомневается в его отношении к ней и детям? Действительно, эту ситуацию он принял, как невозможность сейчас иметь ребенка, сына, будущий ребенок для него не успел материализоваться. Даже Сашу он воспринимал не как маму и малыша, а как худенькую Сашу со смешным круглым животом.

Или она догадывается про Маршу? Но уж тут он совсем безгрешен. Ни словом, ни намеком. Да о чем собственно речь? Ну, пришла новая сотрудница, интересная девушка, но ведь это ничего не значит. Не может же он запретить себе думать о ней, хотя, если бы смог, то запретил. В Антоне назревало внутреннее раздражение, которое он всегда умел гасить. Возможно, она интуитивно чувствует. Иначе почему Саша вдруг резко, что несвойственно ей, ответила на его вопрос о том, хорошо ли Марша справляется с работой, мол, а ему какое до нее дело? Антон буквально опешил и даже не нашелся, чтобы свести все на шутку. Промолчал, а зря, теперь будет думать неизвестно что.

На прошлой неделе Бархин затащил его к себе, визит был согласован с Сашей, она искренне порадовалась за Антона, ведь он сможет, наконец, отвлечься от работы и пообщаться с близким другом. Общение затянулось, они немного приняли лишнего, так в запале разговора получилось, и Антон уже не пошел домой, а заночевал у Бархина. Саша сама звонила Женьке, узнавала, где Антон и посоветовала ему остаться, чтобы не ходить по ночам, да еще нетрезвому. Саша всегда боялась за него. Может, она подумала, что мы были с «девочками»? Антон даже рассмеялся вслух, хорошо, в кабинете больше никого не было.

С Бархиным, как водится, послушали диски, привезенные родственником из-за границы, среди них новый Pink Floyd «A Momentary Lapse Of Reason».

— Мне вообще—то не очень нравится, вполне традиционно, люблю их первый альбом, барретовский, «The Piper At The Gate Of Dawn», 1967 года

— Тебе не угодишь, — рассердился почему-то Бархин, — хотел дисок подарить, а он воображает.

Антон засмеялся:

— Ну, вообще-то альбом хороший, особенно в сравнении с тем, что у нас можно достать.

— А-а, сразу на попятную.

— Да нет, не возьму, тебе самому пригодится, ты меня и так балуешь.

— Вот, а Pixies тогда взял, не побрезговал.

— Да то ж любимое, «Surfer Rosa», не устоял.

— А как с Марией, устоишь?

— Ты о чем? — Антон так искренне удивился, что Бархин даже немного растерялся.

— Да ладно, будто я не понял, да и не я один.

— Ты сейчас кого имеешь в виду? Сашу?

— Ах, уже и до Саши слухи дошли? Ты верно совсем не догадываешься, что за чудо рядом с тобой живет, твое существование освещает! Какой она необыкновенный человек, я уж не говорю о внешних данных, это всем видно и понятно, но просто по-людски, она же образец женщины, жены и матери!

— Ты мне решил рассказать, какая у меня жена хорошая, я и сам это знаю, без твоих адвокатских выпадов.

— Ну, знаешь и…? А что ты для нее делаешь? Конкретно для нее. Она вот о тебе заботится, пытается не грузить проблемами, готовит, кормит, покупает продукты, убирает квартиру, воспитывает дочку, а что ты сделал в последнее время для нее лично?

— А что я? Я работаю.

— А она тоже работает! Причем на должности, которую три месяца назад ты сам занимал, так что представление имеешь, как ей достается! Можно подумать, от твоей работы ей самой какой-то прок. Зарплата громадная или еще что-нибудь? Она просто сознает, что для тебя это важно, вот и тешит твои амбиции. Понимает, что эта работа необходима для тебя, как для личности, а ее личность ты вообще не рассматриваешь как заслуживающую внимания. Принимаешь все от нее, как должное. Вот ты такой хороший — гениальный, окружающие обязаны тебе ручки целовать.

— Ну что ты говоришь, Женька, разве я такой?

— Да вроде и не такой! А начинаю углубленно думать, получается, что ты настоящий эгоист, замкнутый на своих интересах.

— Ну, вообще-то все мужчины эгоисты, просто тебе про себя сказать нечего, ты живешь один, сам с собой в ладу, а попробовал бы с другим человеком, даже самым хорошим, у которого свои взгляды на жизнь, на вещи, на быт, на воспитание детей. Приспособиться довольно трудно, встать на позиции другого, особенно женщины, ведь они совсем иные, у них и жизненные приоритеты свои, это огромный каждодневный труд. Попробуй не придираться, если тебя что-то раздражает, не высказывать обиды, если что-то обижает. Мне еще повезло, я сдержанный, могу эмоции прятать. Вероятно, иногда их окружающим и не хватает. Представь, вот все задерживаются после работы. Я как никто понимаю, что Саше надо домой, заниматься Лейлой. И она уходит, а остальной коллектив вкалывает, у них тоже есть личная жизнь, правда, пока все одинокие, но так недолго и в холостяках засидеться. А мне каково? Значит, для своей жены я делаю исключение. Я в это время фактически ее замещаю, если возникают вопросы. Но, обычно, не возникают. Я остальным всегда говорю, что переработки оплачиваются, и сам на работе торчу до посинения, чтобы кто-то чего-то не подумал про нас с Сашей.

— Раз не возникает проблем, значит, Саша хорошо справляется со своими обязанностями в основное рабочее время! Так? А получает за свой труд те же деньги. А ведь ей приходится работать более интенсивно.

— Да, так и есть, зачастую ее зарплата меньше, чем у других, а ответственность больше в разы, она же подписывается как начальник группы и как проверяющая.

— И сам свои переработки не учитываешь, точно?

— Не учитываю, конечно, я же руководитель, у меня вообще рабочий день ненормированный.

— Давай, давай, экономь деньги государственные. Кто-то тебе за это спасибо скажет, — беззлобно бухтел Бархин, подливая Антону виски.

— Знаешь, Женька, ты не волнуйся за Сашу, у нас все хорошо, а пройдет время, придем в себя, будет еще лучше.

— Да знаю, завидую, видимо. Я бы на твоем месте на руках ее носил, чтобы она туфельки не запылила, ничего бы делать не давал.

— Я бы тоже, но не получается, Жень! Знаешь, а хорошо, что ты мне это сейчас сказал. Даже не знаю почему, какие-то нелицеприятные вещи, а вот нужно было услышать, чтобы все у себя в голове расставить по местам.

Такой разговор произошел у Антона с Бархиным, тему Марши удалось пропустить, а она всплыла слишком неожиданно для Антона, ему даже показалось задним числом, что Бархин специально его позвал и устроил трепку за Сашу, чтобы предостеречь, непонятно только от чего. Но у Женьки свои взгляды на эту ситуацию, Антон понимал.

Антон старался прийти домой к семи, так попросила Саша, но в последний момент, когда он уже стоял в дверях кабинета, завалился главный конструктор из «Гражданпроекта» и, как ни в чем не бывало, начал вешать на Антона свои проблемы. Он насилу от него отвязался, причем собеседник остался озадаченным и разочарованным. Антона выручило то, что его до дома подвезли знакомые геологи, встретившиеся на выходе.

Открыв дверь ключом, Антон прислушался. В квартире стояла тишина, не было слышно ни голоса Лейлы, ни магнитофона, ни телевизора. Он вошел в комнату. За круглым столом сидели Саша в красивом платье и Лейла в еще более торжественном наряде, с бантами на косичках. Стол был празднично накрыт на троих, около каждой тарелки паслись игрушечные лошадки, точные маленькие копии настоящих — обожаемое развлечение Лейлы.

— Папочка! — восторженно закричала Лейла, — ура!

— Что такое у нас произошло? — спросил Антон, несколько секунд перед этим прокручивая все памятные семейные даты заодно с днями рождения любимых музыкантов и выходом знаменитых альбомов.

— Сегодня День лошадок, папочка! — Лейла была возбуждена и так громко говорила, вероятно, опасаясь, что ее не услышат.

— О, я очень рад! Давайте праздновать? А что наши лошадки кушать будут?

— Как, папочка, ты разве не знаешь, ведь лошадки любят сено!!!

— Да, да, точно, сено, а нельзя ли попросить и мне немного сена, я только что с работы пришел и проголодался! А у вас тут так вкусно пахнет свежеприготовленным сеном!

— Да, конечно, можно. Мамочка вкусно готовит сено, она его сварила, потом слегка обжарила, приправила солюшкой, — Лейла была в восторге.

— Что же ты, деточка, кулинарные секреты выдаешь, — засмеялась Саша.

— Ну, мамочка, я же папочке выдаю. Папочка, а ты сено будешь с чем?

Антон покосился на Сашу, ища подсказку. Саша тут же поняла и подхватила:

— Папочка будет сено с котлеткой, а Лейла с чем? С молочком?

Лейла кивнула. Взяла свою лошадку в руку и стала наклонять ее к тарелке, призывая родителей поступить также. Все лошадки начали дружно употреблять жареную картошечку.

— Ах, какое чудесное сено, надо теперь и папе попробовать, а то оно может остынуть, — забеспокоилась Саша.

Пока ужинали, Лейла умудрилась в промежутках между пережевыванием сена поведать родителям дальнейшую программу, в которую входили: хоровод с лошадками, запуск бумажных самолетиков, разбрасывание конфетти, поедание праздничного торта, прогулка на свежем воздухе, и еще, и еще…

Антон катал Лейлу на плечах, изображая скакуна, выправку которого Лейла высоко оценила. Потом ползал на коленях, а дочка запрягла его в уздечку, залезла на спину и требовала, чтобы он «мчал быстрее». Затем лошадку представляла Лейла, у нее была такая вещица, сохраненная Сашей еще из своего детства — полоска из кожи с нашитыми бубенчиками, с одной стороны к ней был пришит ремешок, который надевался через голову, а снизу к нагруднику с бубенчиками прикреплялись длинные веревочки, проходившие под мышками и обозначавшие поводья. Лейла носилась вокруг стола с согнутыми перед грудью ладошками, а Антон бегал за ней, держа вожжи и кричал: «Но-о-о, лошадка!!!». Между действиями Саша успела шепнуть ему:

— Спасибо тебе!

А он ей подмигнул и расплылся в своей обворожительной (знал об этом) улыбке.

На шум пришла соседка Люба, и веселье продолжалось уже с новыми участниками. Зарезали арбуз, хрустящий, густо-розовый, сладкий. Наконец наступила очередь десерта. Торт оказался потрясающим, потому что это и правда, был стог сена. Антон очень удивился:

— А как вы это?

— А вот так! — гордо объяснила Лейла, — закарамелизовали сахар!

— Ну, тогда все ясно, — Антон, кивнул головой, хоть ничего на самом деле не понял. Высокий тортик был обвит тонкими коричневыми нитями, а внутри оказался шоколадным, мягким, напоминающим пирожное «Картошку», — боже, как вкусно!

Этот чудесный вечер закончился совместной прогулкой по осеннему парку. Уже стемнело, но при свете фонарей все казалось еще более сказочным и загадочным.

Разволнованную событиями минувшего дня Лейлу с трудом удалось угомонить и уложить спать, прочитав три сказки, естественно про лошадок, что же сделаешь, день такой! Антон усыплял Лейлу, пока Саша убирала со стола. Когда он вышел к ней, в комнате уже все было чисто, только немного конфетти осталось лежать на ковре. Антон машинально нагнулся и поднял их.

— Ты самая хорошая! Самая!

Саша смотрела на него и улыбалась:

— Лейла все придумала, так захотела тебя увидеть! Ребенок-то умнее нас, ведь именно этого нам и не хватало — чтобы наступил День лошадок.