Последняя любовь Синей Бороды

Марина Белова

Подруги Марина и Алина, намериваясь устроить личную жизнь своей приятельницы Кати Журавлевой, познакомили ее с респектабельным бизнесменом Андреем Говоровым. Все сложилось как нельзя лучше, дело шло к свадьбе, были куплены кольца и разосланы приглашения на банкет, но незадолго до бракосочетания жениха застрелили в собственной квартире. Под подозрением невеста. Марина и Алина не могли оставить подругу в беде и начали свое расследование. Тут-то и выяснилось, что и на солнце бывают пятна. Оказалось, господин Говоров трижды вдовец. Все его жены, молодые и здоровые, трагически погибли. Что стоит за чередой этих смертей? Роковая случайность? Или эти женщины чем-то не угодили своему мужу? Подругам есть над чем задуматься.

Глава 3

— Сергей Петрович, здравствуйте. Это вас Марина Клюквина беспокоит.

— Узнал. А голос почему такой? — весело спросил Воронков.

— Видите ли, тут такое дело… У нашей подруги жениха убили. Мы сейчас как раз в его квартире… И сам он тут…

Как того и следовало ожидать, первые пять минут Воронков орал как не в себе, обзывая нас «божьим наказанием», «некрофилками», «пинкертонками несчастными» и прочими обидными словами — нового ничего не добавил. Все это мы уже слышали и много раз. Я даже на время отвела руку с трубкой подальше от уха, чтобы не раздражать громкими звуками барабанную перепонку. Возражать не имело смысла. По опыту я знала, сейчас он покричит-покричит и успокоится. Надо только время выждать.

— Адрес диктуйте!

Я зажала рукой трубку.

— Катя, адрес скажи.

Вслед за Катей я повторила название улицы, номер дома и квартиры.

— А в другом районе вы труп не могли найти? В полицию сообщили? — спросил Воронков, записав наши координаты.

— Нет… — протянула я. — Только в «Скорую» позвонили и вот вам.

— Почему мне звонили, понятно. По-вашему, я без работы сижу и, чтоб со скуки не умер, вы мне работенку решили подкинуть. В «Скорую» зачем звонили? Трупу температуру померить? — съязвил майор.

— Да нет, а вдруг… Нужно же удостовериться, что он труп?

Я вновь взглянула на растянувшегося у балконной двери Говорова. Сомневаться в том, что он мертв, не приходилось: кожа уже приобрела желтоватый оттенок, а глаза почти остекленели. Надо было бы закрыть ему веки, но сделать это до приезда полиции мы не рискнули.

— Сергей Петрович, — спохватилась я, — вы так и не сказали, вызвать нам полицию или нет? Наша подруга в таком состоянии, что сама, того и гляди, трупом упадет, отворачиваясь от Кати, прошептала я.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Воронков.

— Я в том смысле, что она вся на нервах, может и в обморок упасть.

— Вот как… Не надо никого вызывать. Я сам приеду, — буркнул майор в трубку и отключился.

— Ну вот, — вздохнула я. У меня словно камень с души свалился. — Мы вызвали специалиста, он во всем разберется. Не сыщик, а бультерьер. Вцепится — не отпустит.

— В кого вцепится? — испуганно спросила Катя.

— В преступника, разумеется.

— А… Преступника еще найти надо.

— Найдем, — сорвалось у меня с языка.

«Скорая помощь», которую Катя успела вызвать, приехала одновременно с бригадой Воронкова. Собственно, и полиция, и врачи появились в квартире Говорова довольно быстро. Времени Кате хватило только на то, чтобы сменить банный халат на джинсы и футболку и выпить успокоительные таблетки, дабы не разрыдаться в присутствии официальных лиц. Мы с Алиной даже не успели ее проинструктировать, что надо говорить полицейским, а что лучше утаить.

По большому счету мы толком так и не выслушали Катю. Она находилась в состоянии шока, а какой разговор может быть в таком состоянии? Одни лишь эмоции.

Молодой доктор, который приехал в карете «Скорой помощи», констатировал смерть, чуть коснувшись запястья покойника. И сделал он это только потому, что того требовала инструкция.

— Весьма сожалею, но медицина здесь бессильна, — сказал он, уступая дорогу Воронкову. — Ваш клиент.

— Наш, — кивнул майор.

Он прошел мимо меня и Алины, едва не наступив нам на ноги. При этом он даже не взглянул на нас, будто вообще не заметил. Меня его поведение ничуть не удивило. Есть у нашего приятеля такая особенность: если он злится, то в упор не замечает человека, будто того и нет вовсе.

Майор, присев перед Говоровым на корточки, стал разглядывать пистолет, который под ладонью покойного едва был заметен.

— Маленький какой! — воскликнула Алина. — Дамский, что ли? — ляпнула она и, спохватившись, прикрыла ладонью рот. Если пистолет дамский, то кому он мог принадлежать? Женщине! Мужчина не станет стреляться бабским пистолетом, тем более такой мужчина, как Говоров.

Воронков резко повернул к нам свое лицо.

— А эти почему здесь? — зло спросил он у своего напарника, кстати, хорошо нам знакомого лейтенанта Алексея Петрова.

Мы долгое время общаемся с майором и знаем практически всех его сослуживцев. Например, Леша сидит в соседнем с Воронковым кабинете и иногда оказывает нам мелкие услуги. Бывает, что мы обращаемся к нему с просьбой узнать чей-то адрес или по номерному знаку автомашины определить, кому она принадлежит.

— А мы свидетели, в смысле понятые, — вместо лейтенанта ответила Алина.

— В понятые вас никто не приглашал. Оставьте территорию, дамочки. Я с вами позже поговорю. Езжайте на работу, займитесь своими делами.

Услышав, что ее лишают поддержки, Катя заплакала навзрыд.

— Уведите пострадавшую, — ледяным тоном велел Воронков. — Как только мы здесь освободимся, я с ней поговорю.

Алексей отвел рыдающую Катю на кухню. Мы, чтобы не злить Воронкова, вышли вслед за ними. Переступив порог спальни, Алина косо взглянула на Воронкова и зашептала:

— Благими намерениями услана дорога в ад. Обругал ни за что. Все настроение испортил, — недовольно пробурчала она.

— А увидев мертвого Говорова, у тебя настроение не испортилось? — с сарказмом спросила я.

— Не придирайся к словам. Сама знаешь, о чем я. Воронков грубый и нетактичный. Мент, одним словом. К тому же недалекий. Глупо отказываться от нашей помощи.

— По-моему, он как огня боится нашей помощи, — вздохнула я.

— Конечно, боится оказаться не таким умным и удачливым, как мы.

— Удачливым? Он другого мнения. В чем наша удача? Новый труп нашли?

— Марина, но не о трупах же речь! Речь о том, что в расследованиях нам сопутствует удача. Ты же не можешь это отрицать? — спросила она. Я промолчала. — Рубль за сто даю, что мы быстрее Воронкова распутаем это дело и выйдем на убийцу.

— Алина, кажется, прошлое наше расследование было последним, — напомнила я.

— Никогда не говори «никогда». Мы же не можем вот так бросить Катьку? Смотри, как она, бедняжка, убивается, — сказала Алина, бросив тревожный взгляд на Журавлеву.

Мы стояли перед дверью в кухню, еще не решив, ехать нам в «Пилигрим» или остаться с Катей, несмотря на приказ Воронкова.

А Кате и впрямь было плохо. И чем больше ее успокаивал Алексей Петров, тем истеричнее она рыдала.

— Господи, ну что он делает? Ей наоборот сейчас надо выплакаться, тихо и спокойно излить слезами свое горе. А он своими неуклюжими сочувствиями только к истерике подталкивает. — Алина не выдержала и смело шагнула к Кате. — Леша, иди к шефу, — велела она.

— Командирши, — фыркнул Алексей. — Я показания должен взять.

— Когда она в таком состоянии? Побойся бога! Мы ее успокоим, тогда и придешь. Иди, помогай Сергею Петровичу.

— Ну ладно, — пожал плечами Петров и вышел, оставив Катю на наше попечение.

— Выпей воды, — я протянула ей стакан с очередной порцией валерьянки и носовой платок.

Катя мелкими судорожными глотками выпила воду, промокнула слезы и стала понемногу приходить в себя: ее дыхание стало размеренным, с глаз спала краснота.

— А как в последнее время вел себя Андрей? Не опасался ли чего-то или кого-то? Я не спрашиваю о сегодняшнем дне, вообще с момента вашего знакомства? Кстати, сколько вы знакомы? Две? Три недели?

Только сейчас до меня дошло, насколько скоропалительным было их решение жениться.

— Три недели, — вместо Кати ответила Алина. — Я две недели как езжу на новой машине. Плюс пять дней ушло на продажу и переоформление автомобиля.

— Ну да, три недели, — вздохнув, подтвердила Катя.

— Быстро вы…

— А если мы всю жизнь друг друга ждали? — Катя подняла на нас глаза полные скорби. — Я сразу, как увидела Андрея, поняла, что он моя половинка. Так же было и у Андрея. Нас даже током ударило, когда мы впервые коснулись друг друга руками. Разве это не знак свыше? Зачем, скажите, нам было тянуть? Мы уже не первой молодости, к черту условности, через неделю он сделал мне предложение. Я согласилась, не раздумывая.

— Ты переехала к нему?

— Наполовину.

— Это как?

— Оставаться оставалась, но вещи свои пока не перевозила. Жених должен забирать невесту из ее родного дома.

— Но вы же проводили вечера вместе?

— Да, практически все вечера мы проводили вместе, — подтвердила Катя. — Иногда, конечно, Андрей не мог со мной встретиться, но я не обижалась: все-таки он серьезный бизнесмен, а многие деловые встречи назначаются именно на вечер. Работа и карьера для мужчины даже более важны, чем семья. А я не собиралась мешать его карьере.

— А в те дни, когда вы были вместе, всегда ли у Андрея было безоблачное настроение?

— Ну да, — нахмурившись, протянула Катя. Она как будто пыталась прокрутить в уме каждую их встречу.

— И не было никаких телефонных звонков, после которых Андрей замыкался в себе, становился раздражительным?

— Когда ему звонили по работе, он всегда извинялся и отходил в сторону. Не помню я случая, чтобы из-за какого-то звонка он злился или был напуган. Знаете, он всегда отсекал неприятности на корню. Если звонок был ему не нужен, он не отвечал, сбрасывал вызов.

— А письма? Может, тебе на глаза попадались странные конверты или открытки без адреса.

— Почту Андрей всегда сам просматривал. Рекламные открытки и извещения сжигал в камине.

— В камине? — удивилась я.

— Ну да, квартира ведь на последнем этаже. В гостиной сложен самый настоящий камин, с дровами, с вытяжной трубой, которая выходит на крышу.

— А кому квартира отойдет? — поинтересовалась Алина, рассматривая дорогую кухонную мебель. — Родственники у Андрея есть?

Вопрос был отнюдь не праздный. Катя на имущество жениха претендовать не могла, а наследство после себя Говоров оставил приличное. Кстати сказать, и убить Андрея могли по той же причине. Поторопились убить, чтобы законной вдове ничего не досталось.

— Я уже говорила, он меня ни с кем не знакомил, — повторилась Катя.

— Да-да, ждал до дня бракосочетания. Впрочем, чему тут удивляться, вы знакомы три недели. Должно быть, не успел, — вздохнула Алина.

— Катя, а где список приглашенных на свадьбу гостей, который вы составили вместе? — вспомнила я. — Андрей сказал, что придут самые близкие. Я так полагаю, что родственники входят в их число. Принеси нам этот список.

Катя поднялась со стула, хотела идти, но в последнюю минуту передумала:

— Он в спальне, а там…

— Черт, опоздали, — чертыхнулась Алина. — Теперь его Воронков заберет. А по памяти ты не помнишь?

— Только своих. Вы, мама, двоюродная сестра с семьей, заведующая женской консультацией, несколько коллег. Кто еще? — вспоминала Катя.

— Катя, нас больше интересуют гости со стороны жениха.

— Нет, я не помню, — покачала головой Журавлева. — Ой, это ведь надо людям сообщить, что Андрея нет. И кто похоронами займется? Я? Но я даже не знаю, кому надо позвонить!

— Я знаю, что надо делать, — сказала я, приняв решение разделить траурные хлопоты. — Мы съездим в офис Андрея и расскажем о беде. Алина, ты знаешь, чем занимался Андрей?

— Да, я была у него в офисе, — кивнула Алина, поднимаясь со стула. — Не будем терять время. Можно прямо сейчас и поехать.

— Стоять! Куда это вы собрались? — Услышали мы за спиной гневный оклик. — Ну, я жду.

Воронков буравил нас тяжелым взглядом, требуя немедленного ответа.

Первой сориентировалась Алина:

— Сергей Петрович, вас не поймешь! Что значит, куда мы собрались? Вы же сами сказали: занимайтесь своими делами. Вот мы и едем, — сказала она, отводя взгляд в сторону.

— Мне надо поговорить с гражданкой, — рявкнул он. — Покиньте помещение.

— Да-да, мы уже уходим, — залепетала я, не на шутку испугавшись грозного вида майора.

Невооруженным взглядом было заметно, что наш приятель не в духе. Мне очень не хотелось, чтобы при Кате он начал нам вычитывать, какие мы «хорошие». Мы-то его рекомендовали как классного профессионала, профессора сыскного дела. Впрочем, и профессионал может быть грубым и невоспитанным, таким, каким иногда бывает майор Воронков.