Побег из смертельного рая. Научная фантастика

Марина Балуева

Инопланетяне в который раз озадачены поведением жителей Земли, всемогущие спецслужбы опять терпят поражение в битве с одиноким свободным человеком, темные силы материализуются, а борьба за бессмертие превращается в банальную пальбу, – вот далеко не полный перечень сюжетных линий сборника Марины Балуевой. Чуть ироничным, легким и точным стилем изложения автор удерживает внимание читателя от первой до последней страницы. Книга обращена к широкому кругу любителей традиционной научной фантастики.

Печаль моя светла

— СОБСТВЕННО, это всего лишь навсего небольшое усиление того, что дано природой, совершенно естественный процесс, и ненадолго, всего на месяц-другой, кхе-хе-хе… — произнес вдалеке незнакомый мужской голос.

Голос был мягким, вкрадчивым. Шприц в латексных руках медсестры показался в фокусе. Голубая капля на кончике иглы стала искриться и переливаться светом, как звезда, потом обрела очертания человеческой фигуры. Прекрасной женщины в сверкающем костюме и расплывающимся нечетким лицом. Женщина вдруг стала смеяться, все громче и громче. Лицо кривилось. Смех ее раскатистым эхом отдавал в ушах Игната…

Он очнулся на тротуаре. Перед глазами была мокрая брусчатка, в которой отражались разноцветные огни уличной рекламы, переулок напротив уходил вниз, как этого никогда не бывало в его городе, мимо сновали туда-сюда чьи-то ноги, обутые в сапоги, кроссовки, ботинки. Было холодно.

— Гражданин, эй, гражданин, — чья-то нога осторожно дотронулась до его колена. — Здесь нельзя лежать, вставайте.

«Опять алкаш в мое дежурство, ну до чего ж достало все, хочу домой, к пивасику и телику», — услышал вдруг Игнат. — «Оформлять его? Или дотащить до ближайшей скамейки, да и оставить там?»

— Я не алкаш, — хотел сказать он, но из его рта вылетали нечленораздельные звуки. Язык не слушался.

«Вроде запаха нет, может, инсультник какой? Для инсульта, вроде, молод слишком. Документов никаких… Таак-с… Вот проблема-то».

Чьи-то руки шарили у него за пазухой.

— Я встану, сейчас, подождите, я сам встану — проговорил он с трудом, на этот раз выговорив большинство звуков, и начал подниматься, поддерживаемый рукой тучного полицейского средних лет с простоватым красным лицом. Рядом с ним стоял напарник, юный, тощий и бледный, ну просто заморыш какой-то. Он переминался с ноги на ногу и шмыгал покрасневшим носом.

«А если это приступ, и мы не отправим его в больницу, и он умрет? Надеюсь, Михалыч знает, что делает».

На крыльцо бутика напротив вышла девушка в длинном норковом манто цвета кофе с молоком. Ее бледное лицо с правильными чертами было грустным. Она словно не решалась никуда идти, смотрела в сторону отрешенно. Игнату подумалось, что свободные современные девушки носят куртки, стоят в пикетах против убийства животных и всегда знают, что им делать. А те, что в норковых манто, стоят вот так на крыльце где-нибудь, не по своей воле, причины разные, но факт один — редкую даму такого сорта назовешь счастливой.

— Михалыч, — сказал Игнат, уже почти четко, лицо старшего патрульного при этом вытянулось, а бесцветные, слегка навыкате глаза выражали крайнее изумление. — Там вон, парень, что стоит возле дерева, возле туи в кадке, у бутика, капюшон на голове, он высматривает, у кого бы сумочку дернуть. Не решается, потому что вас видит. Уже двух дамочек подходящих упустил.

Разноцветная движущаяся реклама бутика на противоположной стороне пешеходной зоны, смутно знакомой, когда-то виденной в чужом городе (не в Москве ли?), делала сцену неправдоподобной, словно все происходило на дискотеке. Толпа двигалась в разных направлениях за спиной у Михалыча. Гул голосов сплетался с гулом мыслей, хотелось заткнуть уши, отключить мозг.

Пристальный взгляд патрульного заледенел. Он сказал младшему, не оборачиваясь и не спуская взгляда с Игната и крепко держа его за локоть

— Санька, вызывай наряд, это не простой жмурик. Кажись, дурит нам голову.

— Успеете вызвать. Лучше пусть перейдет улицу, парень в зеленой куртке с капюшоном на голове свернул за угол, он идет вниз по переулку за женщиной в шубе с большим пакетом, будет пытаться вырвать портмоне, когда она станет открывать машину.

— ИТАК, вы утверждаете, что незнакомы с подозреваемым Слепченко, и никаким образом не связаны с ним деловыми или иными отношениями, верно? — дознаватель, молодой человек лет двадцати пяти откинулся на спинку стула.

— Утверждаю, — кивнул Игнат

— И имени своего не помните, и кто вы, не можете сказать?

— Не могу

— А на попытку грабежа указали, потому что читаете мысли, так?

— Выходит, что так.

Бледное лицо дознавателя приобрело злое выражение.

— Ладно. Что я сейчас думаю?

— Вы думаете, что если двинуть мне как следует в челюсть, я быстро перестану ломать комедию и расколюсь как орех и, если бы не двадцать жалоб уже на ваше отделение, можно было бы быстро решить вопрос, а теперь приходится тянуть резину.

Тягостное молчание заполнило кабинет дознавателя. Затянувшаяся пауза довольно вовремя была прервана появлением человека в форме, который что-то сказал на ухо дознавателю. Губы дознавателя вытянулись в ниточку, и он выплюнул беззвучное ругательство.

— Сразу бы сказал… Ладно… — он встал и направился к двери. — Только время потратили… — Дверь за ним захлопнулась, и через минуту в этой неприглядной комнате с облезлыми стенами появился высокий господин в костюме из дорогой ткани и знаком приказал человеку в форме выйти. Потом он встал на табуретку, вынул из нагрудного кармана нарядный шелковый клетчатый платок и замотал им глазок камеры в углу. После этого сел напротив Игната и пристально посмотрел ему в глаза. Игнат не отвел взгляд, но и не ответил ничего. Наконец, незнакомец не выдержал и заговорил свистящим полушепотом.

— Хорошо. Спрошу вслух. Какого… хрена ты стал помогать ментам? Было сказано делать совсем другое. — Он держался прямо и даже улыбался слегка.

— Я вас вижу впервые. Не знаю, почему вы со мной на ты. Я помог не ментам, а девушке. Она только что из больницы после попытки суицида. Грабеж на улице мог бы вернуть ее в прежнее состояние.

— Ха, и ты помог богатенькой сучке, забыв про те цели, которые перед тобой поставлены. Те крупные цели. Недоумок.

Игнат промолчал. Еще несколько вопросов последовало от этого человека, который был ему знаком, но которому он не хотел ничего отвечать и сделал вид, что не узнает его. И когда уже он ехал в машине, в этом просторном благоухающем авто, он молчал, понимая, что диалог для него в любом случае не будет выигрышным, что выход из этой ловушки только там, где он сможет оставаться самим собой.

Еще в подростковом возрасте Игнат заметил у себя эту особенность: читать иногда чужие мысли, угадывать то, что скрыто. Например, идет в канцелярский магазин за тетрадками для школы, и уже знает откуда-то, что не попадет в магазин и не купит ничего. А ведь время не обеденное и не выходной день. Это если бы он забыл, и память подсказывала. Нет, не в памяти дело. Приходит, и в самом деле видит табличку «переучет». Не мог он знать об этом переучете, и нечего ему было забывать. Он знал то, чего знать не мог. Удивительно. Уже позднее Игнат предположил, что дело в эмпатии, в угадывании чувств тех людей, что работали в магазине. Ощущение того, что они не готовы к встрече с ним, покупателем. Возможно, так. Потом он начал отгадывать карты, показывал фокусы. Карты, конечно, не обладали чувствами. Тут было другое. Словно кончики его пальцев обладали зрением. Хотелось, чтобы кто-то объяснил, но жизнь затягивала и не давала ответа. Потом он пристрастился к игре, в которой ему везло именно по этой причине: мог угадывать. Причем, чаще он угадывал настроение людей: страх, гнев, разочарование. Пальцами считывал знаки с кусочков цветного картона. Мысли читались крайне редко. И потом, дар этот был не постоянный, он то появлялся, то исчезал. Им нельзя было управлять, нельзя было вызывать эти способности. Они давались только наитием, в особом состоянии спокойствия, ясности ума и отсутствия сильных эмоций.

И все равно, это помогало в игре. Он хорошо зарабатывал. Была забыта нищета, из которой десятилетиями не могли выбраться его родители, простые инженер и библиотекарь. Он жил бесшабашно, одним днем. Как-то постепенно забылись школьные увлечения; литература, история, мысли об университете. Все отошло на задний план, заслоненное игрой и деньгами.

Но тут его нашли эти. Сначала появился карточный долг. Конечно, тут вмешалось грубое шулерство, но как докажешь. Потом стали требовать деньги, поставили на счетчик. И вот уже он сам не заметил, как оказался в этой лаборатории, где ему вдруг стали рассказывать о великих целях спасения человечества путем раскрытия всех преступных замыслов повсюду вокруг, и что его великие способности должны служить общественному благу, и что в одной лаборатории ученые уже давно проводят опыты с интуицией и предвидением, они уже установили, какие участки мозга за это отвечают, и какие аминокислоты участвуют в этих процессах, они уже знают, как усилить эти процессы биохимически. Короче, все уже готово, а он вроде как подопытный кролик. И выхода у него нет. Живым оттуда не выйти после всех их секретов, которые он узнал, хоть и вовсе не просил об этом. А и вышел бы, куда пошел бы? Где взял бы денег? Квартиру забрали бы у мамы и сестры. Что было бы дальше?

Конец ознакомительного фрагмента.