Осколок его души

Марина Александрова, 2020

Найдет ли свое место в мире потомков драконов тот, кто не способен принять родную стихию? Трагическая смерть отца, казалось, навсегда изменила жизнь Ивлин Игнэ, превратив из наследницы рода огненных эвейев в проклятую всеми дочь предателя, что повинен в смерти императора. Страшный пожар пятнадцатилетней давности едва не убил и Ив, но вместо этого лишил ее памяти и навсегда запечатлел ужас перед стихией огня. У нее нет иллюзий относительно своей судьбы в мире жестоких традиций и законов. Ив давно живет с мыслью, что счастье, любовь, дружба навсегда останутся чем-то запретным для такой, как она. Но стоит ли пытаться предугадать судьбу? И вдруг то, что кажется предопределенностью, таковой вовсе не является? А совсем рядом жизнь готовит совершенно невероятный виток, и ей предстоит не только разгадать тайну прошлого и побороть собственные страхи, но и найти настоящую любовь, чтобы однажды встать на крыло.

Глава 6

Пришла в себя я, как это ни странно, испугавшись собственного стона. Резко распахнув глаза, я тут же зажмурилась. Из широкого окна, которое оказалось прямо напротив меня, лился яркий солнечный свет. Немного щурясь, мне всё же удалось разлепить отёкшие веки и кое-как собраться, чтобы сесть. Голова, казалась тяжелой, тело неохотно спешило включаться в работу, а ещё…перед глазами, точно наяву стоял этот странный сон. Такой реальный, живой и настоящий, что моё сердце до сих пор ныло в груди, то ли из-за сопереживания тому странному мальчику, что спас меня, то ли потому, что я сама испытывала в том сне. Я не могла толком понять, почему очередной кошмар, так сильно всколыхнул мои эмоции, словно невероятных размеров волна прошлась по глади души, перевернув всё вверх дном. Я была в растерянности. Могло ли это быть реальным воспоминанием? Или мои страхи и переживания наложились на те ощущения, что я испытала в зале Двенадцати, что мне ещё и дракон пригрезился?!

— Кошмар какой-то, — растерянно пробормотала я, проводя рукой по лицу и прогоняя остатки сна.

— Это уж точно, по-другому и не скажешь, — раздалось ворчливое замечание откуда-то со стороны.

И, только услышав этот уже ставший знакомым мне голос, я наконец-то поняла, что в принципе не так в этом утре! В моей комнатке не было широкого окна, а по утрам солнце не проникало внутрь из-за густых ветвей дерева, растущего прямо напротив него.

Резко обернувшись, я увидела картину в полном масштабе. И, это была катастрофа.

Я сидела в центре огромной постели. Нет, не так, я разворошила эту огромную постель, превратив её в странное подобие гнезда, перевернув и сбив всё, до чего смогла дотянуться. Но, даже это было ничего, по сравнению с взлохмаченным наследником, который сиротливо приткнулся на крошечной кушетке в углу этой комнаты. Китарэ выглядел так, словно он не спал несколько дней. Кажется, у него под глазами залегли темные круги. Да, и сам он, как сказал бы Рэби, был «не первой свежести». Лохматый, в мятом кимоно и босой, он полулежал на этом маленьком диванчике, поджав ноги и подперев голову рукой.

— Ты, в курсе ведь, что вряд ли когда-нибудь женишься? — буркнул он. — Ни одна женщина не выдержит тебя в постели, — устало закатил он глаза и широко зевнул.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — согласно кивнула, нервно сглотнув.

— Хорошо, иллюзии ни к чему хоро-о-о, — вновь зевнул он, поднимаясь с кушетки, и потянулся. — Демоны, это было лихо, — покачал он головой, направляясь, куда-то в противоположный угол комнаты и скрываясь за дверью. — Жди здесь, я не для того так мучился, чтобы ты по-быстрому убрался с утра, — проворчал он, прежде чем все звуки поглотил шум воды.

Я скажу честно, я не ушла бы, даже если бы он попросил. Сидя под одеялом, я глупо сверлила взглядом дверь, за которой исчез наследник, и понятия не имела, что мне делать в этой ситуации. А ещё, мне было интересно, зачем Китарэ поставил таз с водой рядом с постелью? И для чего рядом валялись разорванные влажные тряпки? Что вообще происходит?

— Ритуал, — выдохнула я, вспоминая свой позор.

Моё кимоно оказалось влажным в области шеи, и я боялась даже подумать, чем этот эвей занимался всю ночь… Неужели… Ухаживал за мной?

Сама мысль была настолько шокирующей и обескураживающей, что я продолжала сидеть, боясь лишний раз пошевелиться и до конца осознать саму возможность подобного.

Совсем скоро шум воды резко прекратился, а ещё через некоторое время из ванной вышел наследник в простых широких штанах, небрежно накинутом на обнаженное тело халате, с распущенными влажными волосами, которые он продолжал вытирать полотенцем. На самом деле, я не была такой уж прям высокосветской девой, которая не знала, как выглядят мужчины. Всё же тот же Рэби не стеснялся скинуть при мне рубашку и окатить себя из бочки ледяной водой. Но то был Рэби, а это… это… было другое. Чувство неловкости и стыда затопило меня с головой. Я не могла стыдливо прикрыть глаза руками или показать своё смущение, но и просто сделать вид, что всё нормально, было сложнее, чем я могла себе представить. Я даже про себя боялась озвучить мысль о том, что этот мужчина приковывает мой взгляд потому, что он…

— Значит так, — вывел меня из состояния, близкого к шоку, его высокомерный, холодный голос, — мои самые худшие опасения оправдались. Ты и сам это понимаешь, я надеюсь?

Я не понимала сейчас ровным счетом ничего, но согласно кивнула.

— Я надеялся, что мы сможем поговорить, как только ты придёшь в себя, но ты не приходил всю ночь и первую половину дня… Я не знал, где ты живёшь, поэтому ты здесь сейчас, — он бросил мимолетный взгляд туда, где стоял таз с водой. Потом посмотрел на меня, но к счастью, я вовремя отвела взгляд. Потому он, сделав вид, что закончил с волосами, швырнул своё полотенце на этот несчастный таз, чтобы я не успела его разглядеть и заподозрить наследника в уходе за мной. Молодец, избавил нас обоих от неловкой благодарности.

— Так или иначе, ты войдёшь в мою Нить, — сказал он, а я заметила, с какой силой он сжал челюсть, прежде, чем продолжить, — поэтому, нам стоит…

— Для тебя это сложно, — констатировала я очевидное, — я понимаю.

— Я не нуждаюсь в твоём понимании, — резче, чем должно быть хотел, ответил он.

Я не злилась на него в этот момент. Я действительно понимала. И будь я на его месте, то не уверена, что даже возможная целостность «нити» остановила меня прежде, чем его кровь на моих руках позволила мне отпустить мой гнев. Но, так или иначе, я знала и ещё кое — что — я просто не смогу стать той, кто ему нужен. В конечном итоге может стать только хуже.

— Есть несколько вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой так же, как у меня есть множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить. Ты подходишь мне. Я не могу не признавать очевидного, как не могу и не имею права противиться этому, — в каждом его слове чувствовалось сожаление и нескрываемая досада. — Но прежде, чем нам, — сделал он глубокий вдох, будто пытаясь заставить себя говорить дальше, — стоит начать двигаться дальше, я хочу знать, что с тобой произошло в Храме?

Я могла ответить на любой вопрос, даже самый интимный и нелепый, но я не желала обсуждать с ним свои страхи и проблемы. Он был совершенно посторонним для меня. Единственным, кто знал и мог говорить со мной об этом был Рэби. Всякий раз, когда о моих слабостях пытался говорить кто-то посторонний, я внутренне ощетинивалась. Это была больная тема. Моя слабость. Точно так же, как я не выносила собственного отражения в зеркале, я не выносила, когда кто-то посторонний переступал те самые границы, которые даже для меня были под запретом.

— Есть ли шанс, что тебе может подойти кто-то другой? — вместо ответа, спросила я.

— Я задал вопрос, — точно так же проигнорировал он меня, делая шаг вперёд и почти нависая надо мной.

— Как и я, — вспыхнула я, решительно поднимаясь с постели.

Сейчас мы смотрели друг другу в глаза, находясь так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Он был выше меня, потому мне ничего не оставалось, кроме как задрать голову вверх и с такой невыгодной позиции, пытаться выглядеть внушительно. И, вновь, стоило нашим взглядам пересечься, как картинки недавно пережитого сна, словно вспыхнули у меня перед глазами.

«Не забывай, Ив»

Слова, сказанные во сне неизвестным мальчиком или драконом, звучали так ярко, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упала, если бы в ту же секунду

меня уверенно не подхватил за предплечья наследник, удерживая на ногах.

— Я хочу знать, что с тобой не так, — почти шепотом, спросил он.

Казалось бы, что такого, чтобы прямо ответить на вопрос?

«Я калека, Китарэ. Я боюсь огня, и мне кажется, что стоит слиться с собственной стихией, и я умру, а твоя Нить так и не станет полной. Я стану вторым эвейем, который поставит под угрозу разрушения наш мир».

Простые и честные слова, которые никак не желали вырываться из моего рта. Я так презирала себя в этот момент за собственное малодушие, что готова была провалиться сквозь землю. Но, я должна была это сделать.

— Я не могу взаимодействовать с огнём, — желая сдохнуть на этом самом месте, сказала я.

— Что? — нахмурился он, а его хватка в тот же миг ослабла. И только в этот момент я почувствовала, с какой силой он всё это время сжимал мои предплечья.

— Я не могу взаимодействовать с огнём, — цедя каждое слово сквозь зубы, я чувствовала, как во мне просыпается злость. Я не просила и не желала такой судьбы, так почему же я должна быть виновата?!

— Я не глухой, я хочу знать, что это значит? Любой эвей с рождения чувствует течение родной стихии, она как колыбель для каждого из нас. И, если вчера, твоя кровь откликнулась, то значит, и ты чувствуешь огонь в этом мире, по-другому не бывает…

— Я…

Отчаянно собираясь с мыслями и прикидывая, как именно буду отвечать на его вопрос, объясняя такие личные моменты своей жизни постороннему эвейю. Китарэ уже ненавидит меня, а после услышанного воз-

ненавидит с новой силой, если такое вообще возможно. Сжав кулаки, я набрала в грудь побольше воздуха, и уже приготовилась ответить так, как следовало, когда в дверь кто-то забарабанил с такой силой, что я невольно дёрнулась, рухнув на постель позади себя.

Китарэ проводил моё падение суровым взглядом, покачал головой и, буркнув что-то типа «ненормальный», отправился открывать дверь.

Моим спасителем оказался взлохмаченный и запыхавшийся Дилай. Тот самый эвей, с которым я познакомилась на своей первой молитве в храме, и который показался мне тогда странно дружелюбным. Ну, что я говорю, он сразу понравился мне. Я бы хотела иметь такого друга, как он. Возможно, Верховный и впрямь был прав, говоря, что мы чем-то похожи на свои стихии. Может быть, и огонь во мне инстинктивно ждал поддержки от воздуха?

— Китарэ, — заголосил он с порога, потом увидел меня, поднимающуюся с развороченной постели, нахмурился, тут же что-то решил и широко улыбнулся, помахав мне рукой. — О, привет! — сказано было это так, словно мы и впрямь были приятелями. — Хорошо, что и ты здесь! Вы не появились на молитве, следом не явились на завтрак, но пропускать тренировки нельзя, потому я пришел. Почему ты в таком виде? — обратился он к Китарэ. — Посмотри на Ив, он уже собрался…

— Он и не разбирался, — буркнул Китарэ, пропуская друга внутрь. — Дай мне десять минут, — хмуро глянул на меня и добавил, — причесался бы тоже, на дикобраза похож, — покачал головой и отправился в сторону к высокому деревянному шкафу.

Мы шли по улицам храмового комплекса, а я ловила на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо эвейев. Не надо было иметь особую интуицию, чтобы

понять, что и кто именно стал предметом их заинтересованности. То тут, то там я слышала своё имя и понимала, что, скорее всего, уже всем известно, чем закончилась церемония этой ночью. Китарэ и Дилай всю дорогу обсуждали что-то и даже под страхом смерти, я не взялась бы повторить темы их разговоров. Мне было достаточно собственных мыслей. И сколько бы я не думала, то приходила к тому, что нам действительно необходимо серьёзно поговорить. Я должна собраться, задвинуть свою гордость на задний план, как и все неподобающие моему положению эмоции и чувства, и просто сказать, почему именно ему не стоит прекращать свои поиски последней «жемчужины». Ложь тяготила меня. А тот панцирь из обмана и недоговорок, которым я обросла за последние несколько дней, уже казался неподъёмным.

Я всё ещё плохо ориентировалась внутри комплекса, потому понять, как мы оказались на огромной песчаной площадке, огороженной по периметру высоким забором, мне было сложно. Но место напоминало тренировочную зону, и тому подтверждением было то, что те одиннадцать эвейев, включая наставника, были облачены в форму для тренировок. Разумеется, то, что Дилай и Китарэ, облачились в кимоно для тренировок под своими темно-коричневыми халатами, я смогла заметить только сейчас.

— Неужели решили почтить нас своим присутствием, — изогнув бровь, поинтересовался невысокого роста эвей, который, судя по всему, был ни кем иным, как нашим наставником. — О, замкнул свою Нить? — прищурился мужчина, разглядывая меня.

Китарэ и Дилай замерли в нескольких шагах от учителя и поклонились, ожидая дозволения встать в строй. Их примеру, пусть и с опозданием, последовала и я.

— Игнэ? — поинтересовался он, словно речь шла о сорте сливы для его пирога. Ни пренебрежения, ни агрессии я не почувствовала.

— Да, — отозвалась я.

— Ниром был выше, — констатировал он. — Чего скривился? — точно так же, без какого-либо пиетета, поинтересовался он у Китарэ. — Бесит тебя? — кивнув в мою сторону, поинтересовался он. — Так не сдерживайся, — мужчина всего лишь провел стопой по одному из шестов, что лежали у его ног, палка послушно перекатилась, подпрыгнула, оказалась на носке его ноги, а всего через долю секунды у него в руках. — Набей ему рожу, — немного кровожадно предложил этот с позволения сказать наставник, который больше всего напоминал мне маленькую коротконогую хрюшку. Мужчина ловко подкинул шест в сторону Китарэ, а наследник в свою очередь сноровисто поймал предложенное оружие.

Китарэ криво усмехнулся, снимая свой коричневый халат, и откладывая его в сторону на одну из скамеек, что стояла у самого забора. Я решила, что не стоит испытывать судьбу и последовала его примеру.

— Будешь работать с ним, — тем временем обратился ко мне наставник по Тай До, — в нашем искусстве нет места дешёвым эмоциям. Когда найдёте цену чувствам, поговорим.

На самом деле, мне было безгранично всё равно, с кем я буду практиковаться. У меня не было проблем с эмоциями. И даже на тренировках с Рэби и личными гвардейцами Дорэй, единственным, кто ко мне относился с долей симпатии, был именно он. Так, что мне было не впервые тренироваться с тем, кто меня терпеть не может. В этом не было ничего страшного или принципиально нового. Разве, что моими напарниками прежде были обычные солдаты гарнизона, люди, и уж никак не будущие правители. Ну, это так же было не страшно, боль я переносила хорошо. Не думаю, что тут дозволяется избивать учеников до смерти. И, лучше уж походить с разбитым носом, чем ненароком расквасить его наследнику.

— Мне без разницы, — обозначила я своё отношение к происходящему, самостоятельно поднимая шест.

— Смотри, Китарэ, похоже, ты в одиночестве со своей ненавистью, — засмеялся этот странный тип, — Игнэ на тебя наср…

Говоря откровенно, мне показалось, что я ослышалась. В голове не укладывалось то, что сказал этот эвей?!

— Не переворачивайте мои слова, — сама от себя не ожидала, что меня так заденет то, как он использовал сказанное мною. Но мне уже порядком надоело разгребать те кучи вранья, которыми меня обложили. Ещё не хватало, чтобы при мне мои же слова переиначивали.

Я прямо смотрела в глаза этому смуглокожему, коротконогому эвейю. Теперь он напоминал мне пельмень, который я с удовольствием бы скормила кому-нибудь.

— А парень-то с огоньком, — очередной противный смешок, и точно яд разлился по моим венам.

Рэби рассказывал мне, что бывают разные техники формирования учеников при занятиях Тай До. Но даже он, человек, считал самым дешёвым из приёмов который сводился к «провокации».

«Мы могли бы справиться с твоим страхом, тренируйся мы окруженные открытым пламенем огня. Пускай, не за раз, а за тысячу первый раз, но ты бы привыкла. Но чего бы стоила нам такая победа? И, что бы осталось от тебя в конечном итоге? Да и грош мне цена, как учителю, если я могу достичь цели, лишь причиняя боль своим ученикам».

Это были слова человека, который смыслил в боевых искусствах, гораздо больше, чем этот эвей.

Для чего были нужны нам эти тренировки? Молитвы? Особенные дыхательные практики? С точки зрения обычного человека, молодые эвейи занимались полнейшей ерундой последние три года до достижения своей половой зрелости. Я же занималась этой самой

«ерундой» столько, сколько себя помню. Рэби настаивал на том, чтобы каждый наш день начинался с молитвы. Середина дня была посвящена Тай До. Вечер — дыханию. Это было обязательной практикой в течение пятнадцати лет. Я не могу судить, насколько это приблизило меня к принятию собственной сущности, но одно то, что по большей части я могу ходить не прихрамывая, я списывала именно на ежедневные практики.

В мире эвейев считается, что энергия мира и энергия Полотна взаимосвязаны. Они сообщаются между собой, соединяясь в каждом из нас, проходя сквозь наши тела. Когда сквозь тело будет пропущен полноценный энергетический поток, который навеки свяжет обе наши сущности, то именно при помощи подготовленного тела и того, как мы умеем им управлять, будет зависеть то, как именно сумеем подчинять себе обретённую силу и могущество. Как хорошо будем контролировать свою вторую сущность и насколько едиными с ней станем.

Подбросив шест в руке, для себя я подметила, что он немного толстоват для моих пальцев. Но, дерево мне понравилось. Совсем не похоже на то, что мы использовали для тренировок дома.

— Что ж, — так и не дождавшись от меня реакции на свою глупую подначку, заговорил «наставник», — разбились на пары. Дилай, ты сегодня работаешь со мной, — гадливо улыбнувшись, посмотрел он сперва на меня, а затем на Китарэ.

Пожалуй, впервые, мы с наследником были солидарны, полностью игнорируя кого-то третьего.

— Ну, новенький, покажи, что тебе досталось от отца.

Думаю, это прозвучало достаточно двусмысленно, чтобы в очередной раз постараться задеть меня. Но к величайшему сожалению этого мужчины, я не помнила своего отца и любое упоминание о нем не вызывало во мне отклика. Я знала, что он сделал. И давно приняла это. На этом всё.

Все ученики заняли позиции в безопасном удалении друг от друга, чтобы тренировка не переросла в банальную потасовку. Китарэ встал напротив меня. Он был выше. То, как он держал шест в руках, его осанка, движения, говорили многое для меня о нём, как о воине. Он умел управлять собственным телом. Оно было послушно ему, точно годами настраиваемый инструмент в руках мастера. Его взгляд прозрачно-голубых глаз, казался невозмутимым и бесстрастным, словно сейчас его разум был где-то далеко отсюда. Я не могла понять о его намереньях, потому, какие эмоции отражались на его лице. Всё, что мне оставалось, это слушать его тело, наблюдать за малейшими изменениями в его дыхании и следовать за ним. Да, нам говорили, что все ученики в стенах Храма равны, но мне не десять лет, чтобы я и впрямь поверила в подобное. Но, тем не менее, наследник не был глупцом, чтобы не понять, если я буду намеренно уступать ему.

Бой начался стремительно. Дерево ударило о дерево, и вокруг поднялся оглушающий звон. С самого моего детства, я ощущала, как внутри меня рождается волшебство, стоило начаться схватке. В такие моменты, моя кровь точно оживала в венах. Она становилась такой горячей, настоящей. Разум прояснялся, а всё в душе затапливала радость. Я, словно появлялась на свет из убогой серости собственной жизни, в этом лязге метала, ярости и боли. Именно поэтому, я мечтала покинуть собственное родовое гнездо и отправиться к самым границам северных земель. Когда был азарт и гнев, то появлялась некая безумная красота моего существования.

К моему удивлению, Китарэ действовал осторожно, словно побаивался ударить меня во всю силу. Его движения были быстрыми, точными, но в то же самое время такими, будто он именно, что выполнял давно заученную связку, стараясь контролировать каждый свой удар и выпад. Я позволила ему наступать, желая посмотреть на него, почувствовать его, как противника. Но уже спустя несколько минут поняла, что это совсем не похоже на то, к чему я привыкла с Рэби. Быстро, ловко, красиво, но совершенно не по-настоящему. Мне становилось скучно. Мир, который не успел преобразиться, вновь сжимался до серой обыденности. В этом поединке не было… не было…

«Огня?» подумала я, и несколько смутилась от собственной мысли.

«Ты думаешь, огонь это только то, что тлеет в камине твоей тётки?», усмехнулся Рэби, беря с земли снег и отирая им перепачканное в крови лицо. «У огня есть душа», улыбнулся он так, точно вспоминая что-то родное и близкое ему.

«Когда почувствуешь её, тогда он станет понятным тебе. Не раньше».

Я никогда не понимала, что именно имеет он в виду. Но мне кажется, именно сегодня, я впервые всерьёз задумалась о его словах.

Китарэ нанёс очередной удар шестом, который я смогла отразить, но вместо того, чтобы отпрянуть от него, приблизилась как можно ближе и посмотрела прямо в глаза наследнику.

— Это скучно, — прошептала я так, чтобы услышать мог только он, — тебе правда нравится так жить?

Он не пытался отпрянуть от меня, а лишь изогнул бровь, явно не понимая, что я имею в виду.

— Перестань сдерживаться! Есть вещи, которые не нуждаются в контроле, — с силой оттолкнула я его, позволяя своей ярости ожить, а вместе с тем возвращая себе то, без чего не видела смысла в этих тренировках. Теперь уже атаковала я. Быстро и яростно, нанося удар за ударом, я позволяла себе почувствовать ту самую

«душу огня», о которой говорил Рэби. Да, моя стихия внушала мне непреодолимый страх. Но в такие моменты, как сейчас, я хотя бы могла почувствовать её рядом. Свою колыбель. Место моей силы всегда было так близко. Знал ли об этом Рэби, увлекая меня ежедневными сражениями? Знал ли, что это было единственным способом для кого-то вроде меня прикоснуться к собственному источнику? Я хотела спросить его об этом. Ведь именно это спасало меня все эти годы. Удар, ещё удар, уклониться, подпрыгнуть так высоко, словно у меня есть настоящие крылья, и ударить со всей возможной силой. Китарэ ни разу не пропустил моего удара. Он ускорялся вместе со мной. Дерево в наших руках трещало от той силы, с которой мы наносили удары друг другу. Пальцы онемели, но это было такой мелочью по сравнению с тем, каково это было осознать, что пусть и на краткий миг схватки, я чувствую дух собственной стихии, как часть себя.

Что-то изменилось в нашем сражении. Так, будто всё вдруг стало настоящим. Даже эмоции, которые то и дело мелькали в глазах Китарэ. Он и, правда, ненавидел меня. И своей ненавистью он питал огонь внутри меня, делая его ещё более сильным и яростным. Невозможно укротить пламя, подбрасывая в него пищу. Оно станет лишь ещё более жадным и сильным. Меня всегда угнетало безразличие, но никогда не делала беспомощной ненависть. Впервые мне показалось, что вместе с ним я могу сражаться бесконечно. Ощущение силы его ненависти отражалось во мне, делая меня бесстрашной. Оно раззадоривало и пробуждало скрытую годами сущность.

«Да, ненавидь меня, ненавидь, как никого в этом мире и я с радостью поглощу твою ненависть»

Не моя мысль, а точно отражение кого-то древнего и мудрого, словно нашла отклик в сердце откуда-то из далека, наполняя каждую клеточку тела силой и радостью.

Это был танец полный ярости, ненависти, злости и гнева. Столько было этих разных, таких сильных эмоций, что в какой-то момент они все слились воедино превратившись лишь в яркий поток энергии и силы. У силы нет цвета. Она ни черная и ни белая, ни плохая и ни хорошая, все краски придают ей лишь живые. Энергия это поток, который лишь ждет того момента, когда его направят. И сейчас, мы будто давали шанс нашему гневу на очищение и перевоплощение в этой схватке. Я так чувствовала! И моё сердце радостно стучало в груди, позволяя чувствовать себя кем-то совершенно новым. Даже в самых дерзких своих мечтах, я не могла себе представить, что однажды смогу ощутить нечто подобное рядом с наследником.

Всё закончилось резко и неожиданно, просто потому что Китарэ сломал свой шест, выбив из него целый сноп щепы, обрушив его о мой. Мы смотрели друг другу в глаза, а наше частое дыхание казалось обжигающе горячим. Я не слышала ни звука, и далеко не сразу смогла осознать почему? Оказалось, наш поединок привлек слишком много зрителей, которые вместо того, чтобы заниматься своими тренировками, сейчас молчаливо наблюдали за нами.

— Да, чувствуется огонёк, — проглотив смешок, как — то растерянно пробормотал новый наставник, разбивая повисшую тишину.

Я пропустила его реплику мимо ушей, продолжая поддерживать зрительный контакт с Китарэ. Его льдисто-голубые глаза, казалось, изменили оттенок на более темный. По лицу невозможно было понять, о чем он сейчас думает. Да мне и не хотелось особенно в этом разбираться. Наша схватка подошла к концу и сейчас начиналась самая неприятная часть преображения. Мой мир вновь возвращался, смыкая свои серые, безликие оковы вокруг. Впервые, за многие-многие годы, я осознала, что для меня означают эти тренировки. И, впервые, мне хотелось плакать, потому, что всё закончилось…

Не говоря ни слова, он отстранился от меня, а я поймала себя на мысли, что хотела бы ухватиться за рукав его кимоно, чтобы удержать его рядом, хотя бы на лишнюю долю секунды. Но, конечно же, не сделала этого. Просто смотрела на то, как он уходит. Пожалуй, следовало последовать его примеру. Потому, я просто повернулась, молча прошла мимо так называемого наставника, подхватила свой халат и отправилась прочь. На этот раз язвительной реплики у него почему-то не нашлось, хотя и ненадолго. В след мне летело что-то вроде: «Эй… обнаглели…не оставлю!»

— Плевать, — буркнула я себе под нос, понимая, что есть только один человек в этом городе, которого я обязана сегодня увидеть.

* * *

Оказалось, покинуть стены храма не так сложно, как проникнуть внутрь. Я уже накидала примерный план побега, в случае если меня откажутся выпустить через главные ворота. Даже дерево присмотрела с достаточно толстыми ветвями, по которым я смогла бы добраться до забора. Но всё же, решила сперва узнать, возможно ли покинуть стены Храма официально?

Не тратя время на переодевание и прочее, я прямиком направилась к главным воротам. Ночью во время дождя, мне не удалось достаточно хорошо разглядеть, есть ли здесь пост охраны? Но почему-то была уверена, что он должен быть. И не ошиблась, когда рядом с внушительными воротами обнаружилось несколько эвейев облаченных в легкий доспех, и которые явно скучали на своём посту.

— Простите, — постаралась я привлечь внимание одного из них.

Высокий худощавый мужчина в шлеме, явно изнывал от жары, но стоило мне приблизиться к нему, как я уловила едва ощутимый прохладный ветерок, который его окружал. Судя по всему, его стихией был воздух, и он умело ею пользовался.

— Как я могу ненадолго покинуть территорию? — поинтересовалась я.

На мой безобидный вопрос, он сначала непонимающе уставился на меня, а потом просто указал в сторону ворот:

— Через ворота, — озвучил он и без того очевидные вещи.

— А пропуск или дозволение нужно?

— Это не тюрьма, — усмехнулся он, — все послушники могут уходить и возвращаться в течение дня, когда им это нужно.

— Спасибо, — промямлила я, ощущая себя в который раз за день как-то «по-дурацки».

Найти постоялый двор, где обещал остановиться Рэби, оказалось несложно. Хотя и пришлось это делать под любопытными взглядами прохожих. Всё же стоило привести себя в порядок, прежде, чем куда-то выходить. Это в Турийских лесах эвейя днём с огнём не сыщешь. Но сейчас, в столице, было довольно опрометчиво выходить на улицу сразу после тренировки в изрядно помятом кимоно.

— «У порога Парящих», — прочитала я название постоялого двора. — Довольно поэтично, — пожала я плечами, решительно заходя внутрь.

Как и везде в Империи, вход был значительно ниже, чем рост среднего человека, потому каждый вошедшей волей-неволей отдавал дань уважения хозяевам и месту невольным поклоном. Стоило переступить порог, чтобы тут же оказаться в обеденном зале, где пахло дешёвым рисовым вином, уксусом и пряностями. За низкими столиками, прямо на полу, сидели люди, которые судя по запахам, совмещали приятное с полезным, особенно ни на кого не отвлекаясь. На севере не было традиции сидеть на полу за обедом. Не тот климат.

Пока я бестолково обводила комнату в поисках одного конкретного лысого черепа, ко мне подбежала молоденькая девушка в темно-коричневом кимоно, и глубоко поклонилась.

— Позвольте предложить вам…

— Не надо, — поспешно отказалась я. — Несколько дней назад у вас остановился лысый пожилой мужчина на голову выше меня, как я могу его увидеть?

Девушке потребовалось всего несколько секунд, чтобы найтись с ответом.

— Да, он взял комнату на третьем этаже с восточной стороны, вот только…

— Что только? — насторожилась я, заметив, как эта девушка поджимает губы, точно соображая, стоит ли ей говорить дальше.

— Он не покидал своей комнаты уже два дня, — промямлила она.

От её слов на душе стало как-то неспокойно. Рэби был человеком. Его здоровье и выносливость имела свои пределы, учитывая возраст. Вдруг, наше путешествие оказалось слишком сложным для пожилого мужчины?

Тысячи мыслей, где одна была ужаснее другой, роились у меня в сознании, пока я, не замечая никого и ничего, неслась по направлению к лестнице, чтобы оказаться на том самом этаже. Я проклинала себя за беспечность! За то, что забыла насколько люди хрупкие! За то, что полагала, что мой Рэби самый сильный мужчина из всех, что я знаю! Что позабыла, насколько он на самом деле стар!

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — кого и о чем я просила, я не имела ни малейшего понятия. Но одно я знала совершенно точно — Рэби не из тех, кто в здравом уме откажется от положенного обеда. И уж тем более его не запереть в одной комнате на несколько дней!

Я бежала, как сумасшедшая, но мне всё равно казалось, что я непозволительно медлительна. Стоило оказаться у нужной двери, как замерла в нерешительности. На миг стало так страшно, что произошло нечто непоправимое, что я боялась сделать этот последний столь необходимый шаг. Глубоко вздохнув, я всё же достала из кармана кимоно запасной ключ от двери и, вставив его в замочную скважину, повернула. Оказывается, Рэби предупреждал о том, что его может искать Ивлин Игнэ и в случае, если он будет отсутствовать, то они могли впустить меня в его комнату. Даже тут обо всем позаботился…

Стоило двери приоткрыться, как моё лицо тут же обдало жаром. За окном было довольно жарко, но в комнате Рэби было настоящее пекло. Оказывается, старик развел огонь в небольшом камине, передвинул свою постель поближе и сейчас только его тело, лежавшее на полу, мешало мне видеть сам огонь. Но я чувствовала его. Это было похоже на то, словно, мои ноги приклеили к полу. Внутри всё кричало о том, что я должна бежать к нему! Что с Рэби что-то не так. Но я стояла, как бесполезная дура, что боится войти из-за своих глупых страхов.

С силой сжав кулаки, я закрыла глаза и постаралась призвать себя к спокойствию. Да я чувствовала огонь, но так или иначе, я его не видела, а значит, могла представить, что его тут нет. Есть только Рэби и ему нужна моя помощь! С моим другом случилась беда, и я не имею права на малодушие. Волны паники и крохотные крупицы рационального, привели к тому, что я широко расставив руки, с распахнутыми от ужаса глаза, пере — двигая ногами, точно они и впрямь были приклеены к полу, ползла к нему со скоростью черепахи не в силах даже произнести его имя.

Он лежал на растрепанных одеялах. Его глаза были закрыты и, казалось, что он просто спит. Но его лицо было таким белым, точно кто-то неосторожно присыпал его мукой. Рэби загорелый мужчина, бледность кожи ему вообще несвойственна. Дыхание казалось рваным и прерывистым. Он выглядел так, точно постарел на несколько десятков лет за эти жалкие два дня.

Против воли из моих глаз покатились слёзы. Я видела его, но вместо того, чтобы броситься к нему, ползла, не в состоянии даже промычать, чтобы позвать хоть кого-нибудь на помощь! Дорога длинною в бесконечность, казалось, этот путь никогда не закончится. Я напоминала себе, что должна контролировать дыхание, иначе, я рисковала потерять сознание, так и не дойдя до своей конечной цели. Перед глазами уже плясали черные круги, когда я, наконец, оказалась рядом с постелью Рэби и буквально упала на колени, хватая его за руку! Ладонь оказалась ледяной, но стоило мне прикоснуться к нему, как произошло то, чего я никак не могла ожидать. Он вцепился в меня с такой нечеловеческой силой, дернул на себя, и подмял чуть ли не всем телом. Жалкие секунды, и я оказалась зажата в его стальных объятьях. Его тело сотрясала дрожь, но он продолжал сжимать меня всё сильнее и сильнее, словно пытался согреться, как если бы я была единственным источником тепла в этой до ужаса натопленной комнате. Должно быть, это было последней каплей для моего сознания, потому как в очередной раз попытавшись сделать глубокий вдох и освободиться от оков его рук, я просто потеряла сознание.