Знахарь

Марина Александрова, 2019

Перстень судьбы, крушащий на своем пути жизни и судьбы людей, которым довелось с ним соприкоснуться, попадает в руки Филиппа Одинцова от умирающего деда, который передал вместе с ним и тайны знахарства. Филиппу предстоит встреча с Григорием Распутиным, после которой перстень получит новую порцию разрушительной энергии…

Глава 5

На свадьбу съехались многочисленные родственники из Новгорода и соседних деревень. Филипп не успевал запоминать имен и родственных связей. Голова кружилась от обилия народа. Дети, старики, молодежь — кого только не было!

— Откуда все эти люди? — изумлялся он.

— Это наши родственники, Филипп, — иронично заметила Ольга.

На время он переселился к Алексею, а свой дом отдал гостям. У Алексея от покойных родителей остался небольшой, уютный домик, который очень понравился Филиппу.

— А ты оставайся здесь насовсем! — предложил Алексей и затаил дыхание в надежде, что Филипп согласится.

— Посмотрим. Если после свадьбы Ольги я не увижу свою хижину в добром состоянии, наверное, приму твое предложение, — ответил он, а потом, повернувшись, пригрозил, — только смотри у меня!

Перед самым венчанием Филипп решился поговорить с Ольгой. Задумка эта уже давно вертелась у него в голове, да не было удобного случая ее высказать. Теперь же самый момент.

В доме все было кувырком. Словно пчелиный рой, носились люди из одной комнаты в другую, с улицы в дом и обратно. Дети, собаки, пьяные, трезвые, озабоченные и веселые — кого только не было. Филипп физически чувствовал возрастающее напряжение и пытался быстрее уйти. Иначе ему не миновать участия в этой суматохе, чего он не желал.

Он с трудом отыскал комнату, где находилась Ольга, и постучал.

— Войдите, — прозвучал незнакомый девичий голос. Он вошел. Ольга в подвенечном платье, словно спустившийся с небес ангел, стояла перед ним, а какая-то незнакомка рядом приглаживала себе волосы.

Он остановился на пороге, не в силах отвести глаз. Ольга улыбалась все той же прекрасной своей улыбкой, но нервное напряжение сказывалось и на ней, оттого она казалась беззащитной и почти нереальной. Случись сейчас что-то ужасное, — и она испарится, исчезнет, так как этот мир не для нее.

— Боже! Да ты просто… — он не договорил и обнял сестру. И вдруг встретился взглядом с очаровательной девушкой, быстро опустившей ресницы, которые спрятали ее темно-зеленые глаза.

— Тебе нравится? Правда? — спросила Ольга, вертясь перед зеркалом. Филипп был под двойным впечатлением.

— Ну… конечно! Если б ты не была моей сестрой… — он покачал головой и посмотрел на незнакомку.

— Ах, да! — спохватилась Ольга, — Филипп, познакомься, это Диана Половцева, родственница мужа нашей двоюродной тети Маши Кречет.

— О, как это длинно и сложно! Пусть вы будете просто Дианой? — спросил Филипп. Девушка улыбнулась и смело вышла из-за спины Ольги.

— Пусть. Я согласна, — она протянула свою изящную маленькую ручку, и Филипп нежно коснулся ее своими губами.

— Да, теперь мне действительно кажется, что свадьба — это настоящее таинство, загадка, — сказал он.

Они недолго поговорили о прибывших родственниках, и Диана, извинившись, вышла.

— Думаю, мне тоже надо привести себя в порядок. Не к лицу родственнице невесты выглядеть как огородное чучело, — сказала она.

— Вы делаете незаслуженный комплимент чучелу, — заметил Филипп.

Диана, смутившись, вышла. Филипп проводил ее взглядом до самых дверей.

— Вижу, мой братец окончательно поправился! — сказала Ольга, заметив, что он очень заинтересовался Дианой.

Он только улыбнулся в ответ и сел. Облегченно вздохнув, он еще раз посмотрел на сестру и убедился, что принял правильное решение.

— Да, Ольга, я вот с чем пришел, — быстро отвлекшись от Дианы, он достал бумаги. Ольга тревожно смотрела на Филиппа:

— Что это?

— Это купчая на дом. Я дарю тебе небольшой домик в Новгороде. Если вдруг захотите покинуть Ближний, у вас есть, где жить, — он посмотрел на Ольгу и испугался, увидев, что сестре сейчас сделается дурно.

— Ты чего? Тебе плохо? — обратился он к сестре, которая сидела и смотрела на него своими синими глазами, ничего не говоря.

Она перевела взгляд с бумаг на Филиппа и тихо произнесла:

— Я беру свои слова обратно. Ты еще немного нездоров! Филипп!!! — она бросилась на шею брата и заплакала.

— Да ладно тебе, — пытался успокоить ее Филипп.

— Если бы ты только знал, как мы хотим уехать отсюда. Ведь Максиму и должность предложили в Новгороде! А мы… мы даже, — она поцеловала Филиппа и обняла еще раз. Как раз вошла Глаша.

— Мама! — кинулась Ольга к Глаше.

— О нет! Еще одного взрыва восторга и благодарности мое слабое тело не вынесет! Я пошел, — он протиснулся между двумя изумленными женщинами и, легонько стукнув Ольгу пальцем по носу, вышел.

Уже в сенях он услышал радостный и громкий крик Глаши.

— Павел! Филипп! — дальше он уже не слушал. Он искал в толпе Диану, но, вспомнив, что девушка наряжается, пошел в летнюю кухню перекусить. Там он застал Олега с Алексеем, и они поели, запив вкусные пельмени крепким вином.

— Смотри, на улице еще жарко. Много не пей, разморит — и не заметишь! — посоветовал Филипп, похлопав брата по плечу.

В церкви и вокруг нее собралось множество народу. Даже погода, казалось, благословляла молодых. Филипп отыскал Диану, и они вместе вошли в церковь.

Никогда раньше Филипп не испытывал таких смешанных чувств в церкви, как в этот день. Аура святой свободы делала его невесомым, а тайна священного служения опускалась на плечи и опутывала его.

«Рядом со мной Диана, — размышлял Филипп, — сестра — счастье, которой расцветает, и остальные родственники. У всех этих людей, собравшихся в святом обиталище, должны быть только чистые помыслы».

Незаметно для себя он нежно взял Диану под руку. Она лишь смущенно улыбнулась, но руки не отняла. Внезапно он ощутил чей-то пристальный взгляд. Он даже сумел определить, откуда на него смотрят. Выждал еще минутку, чтобы окончательно утвердиться в своем ощущении, и когда неприятное чувство не покинуло, а наоборот, возросло, повернулся.

Молодой незнакомый человек, слегка бледный, несмотря на жару, в упор смотрел на него: черные брови насупленно собрались у переносицы, взгляд зеленых глаз пробирал до костей, но Филипп легко его принял. Сражение двух пар глаз хотя и не выбивало искры, но оказалось настолько сильным, что рядом стоящие люди стали оборачиваться.

— Что случилось? — шепотом спросила Диана у Филиппа. Он отвел взгляд после того, как незнакомец вышел, и ответил:

— Ничего страшного, я просто… мне показалось, — Филипп крепче сжал ладонь девушки и прижал ее к груди.

— Тише! Успокойтесь, — шикнула Глаша.

Молодая пара приблизилась к алтарю и священный обряд продолжился.

* * *

Два дня справляли свадьбу Максима Парфенова и Ольги Полоз. Сколько было выпито вина и хмельного меду — уже никто не сможет сказать. Но даже в эти дни люди умудрялись пораниться, переесть и мучиться коликами, разбить по пьяному делу себе голову или упасть с лошади.

— Сходи к Варфоломею, — попросил Олег, — у него глаза закатились и не дышит вовсе. Я не знаю, что с ним.

Филипп устало вздохнул и, собрав свой сундучок, пошел к дому Варфоломея. Странно, что никто не встретил его у порога.

— Полотенце! Быстро! — услышал Филипп незнакомый голос.

Он вошел и увидел того самого незнакомца, с которым встретился в церкви. Этот зеленоглазый красавец склонился над Варфоломеем, который уже приходил в себя, и вливал в рот какой-то отвар.

Тут Филиппа заметила сноха больного и быстро подошла.

— Ох! Филипп, прямо и не знали, что делать, а тут как раз заезжий молодец рядом оказался. Мы сначала подумали, что это ты, а… Он тоже врач, из города только. Вы уж вместе как-нибудь посмотрите, — она теребила платочек и утирала сухие глаза.

Незнакомец поднял голову и встретился с проницательным и ревнивым взглядом Филиппа.

«Странно, но он и вправду на меня похож», — сказал сам себе Филипп и протянул руку.

— Филипп Одинцов, местный лекарь, — представился он. Незнакомец ухмыльнулся и не торопился протянуть руку. Одной он держал голову Варфоломея, а другую тщательно и медленно вытирал о маленькое полотенце. Эта медлительность показалась Филиппу наигранной, и он отдернул руку как раз в тот момент, когда незнакомец протянул свою.

— Дмитрий Богун, врач.

Теперь Филипп смотрел на него с чувством победителя.

«Какая-то мелкая и подлая, но победа!»

— Думаю, что делать мне тут нечего, — сказал Филипп и вышел из дома. Он не помнил даже, как дошел до дома, мучимый терзаниями и ревностью.

«Врач! Тоже мне, светило науки! Посмотрел бы я на него, когда мор в деревне или бабы рожают по две на день!» — чувство непонятной обиды на себя, на Дмитрия Богуна, на Варфоломея, на деда Игната неожиданно обрушилось на Филиппа.

Не раздеваясь и не поужинав, он лег спать. Когда он уже засыпал, в комнату кто-то вошел.

— Филипп! — раздался тихий плачущий голосок соседки Алены Петровой, — у дочери жар не на шутку. Г-горит вся, ты бы посмотрел, — она залилась слезами.

— Там у Варфоломея врач остановился. Важный, городской! Идите к нему теперь, оставьте меня в покое! — он повернулся на другой бок.

Алена расплакалась и вышла. Минут десять от силы мог выдержать Филипп. Оделся, и как только в руках оказался дедовский сундучок, он ощутил себя уже другим человеком, и пока дошел до соседнего крыльца, обругал сам себя последними словами.

Алена сидела над кроватью малышки и прикладывала на лоб смоченную в уксусной воде тряпку. Она успокаивала девочку, а слезы падали и падали на одеяло.

— Иди, воды мне нагрей, — приказал Филипп и подошел к девочке. Алена мигом вылетела на кухню, оставив Филиппа с дочерью.

— Ну, как ты, малышка? — ласково спросил Филипп. — Настя, ты не переживай. Скоро ты встанешь, и мы пойдем в лес собирать ландыши. Помнишь?

Настя открыла глаза и улыбнулась. Филипп поднял девочку на руки и переложил на большую кровать. Вздохнул и принялся за дело. Привычными движениями умело и легко осмотрел ее и достал из своего сундучка порошки и мази.

Через два дня Настя пришла и принесла Филиппу огромное яблоко. Скромно опустив глаза, она протянула подарок и сказала:

— Шпасибо.

Филипп улыбался. Золотые кудри девочки опять заблестели, как и раньше, когда он вместе с детьми ходил в лес и постоянно любовался ее волосами, сквозь которые солнце продевало свои лучистые нити и делало головку Насти сияющим шаром.

— Смотри, больше не болей, Одуванчик, — сказал он ей и погладил по голове.