В поисках Иуды

Марина Авакова

Как же трудно, когда предают самые близкие! Когда начинаешь подозревать тех, с кем прошла вся твоя жизнь! Когда каждую минуту ждешь удара в спину и все равно не успеваешь подготовиться! Вокруг главной героини Али Смирновой и ее брата плетутся интриги, гибнут люди, рушится бизнес. Но она не опускает руки и старается найти Иуду, так упорно пытающегося разрушить ее мир. Беда – проверка на прочность и верность. И Але удается не только распутать череду преступлений и сохранить друзей, но и обрести свое счастье.

Бьёт больнее всегда тот, кто рядышком был…

Тот, кто клялся в любви, а потом уходил…

Кому веришь, кому всю себя отдаёшь…

А в ответ — словно псину, продаст ни за грош…

Как Иуда предаст… да ещё поцелует,

И прошепчет чуть слышно: «Я не знал, что так будет…»

Лана Альтер

Во все века,

Всегда, везде и всюду

Он повторяется,

Жестокий сон, —

Необъяснимый поцелуй Иуды

И тех проклятых сребреников звон.

Сие понять —

Напрасная задача.

Гадает человечество опять:

Пусть предал бы

(Когда не мог иначе!),

Но для чего же

В губы целовать?..

Юлия Друнина

Бывают сны призрачные и легкие, а бывают мрачные и тяжелые, обволакивающие все твое существо липким кошмаром, когда пытаешься кричать, а из горла лишь сипло вырывается воздух, когда изо всех сил хочешь проснуться, разорвать сковавший все твое существо ужас и понимаешь, что все напрасно. Але снилось, что она убивает человека. Самозабвенно и с ожесточением колотит его руками и ногами, охваченная ненавистью и острым желанием убить. Ее пытаются оторвать от жертвы, но она вырывается и снова, как одержимая, бросается на лежащего на полу человека… Тело сводило судорогой, кисти рук были сжаты настолько, что ногти больно впивались в ладони. Впервые за последнее время ее обрадовал звонок будильника. Аля резко села в постели, пытаясь унять дрожь. Провела холодной рукой по лбу — он был мокрый от пота. Схватила с тумбочки стакан с водой, залпом выпила, закашлялась. Стало немного легче. Покосилась на спящего мужа. Ему точно не снились кошмары: Макс спал, закутавшись в одеяло, как голубец, лицо спокойное, довольное, дыхание ровное.

Последнее время она старалась как можно раньше лечь спать, и как можно дольше не просыпаться. Если бы не маленький Мишка и работа, она вообще не вставала бы с постели. У нее все болело: суставы, голова, желудок, а особенно зубы. Все ныло, тянуло и прибивало к земле, и хотелось тихонечко выть, и биться головой об стенку, или залезть в спасительную темноту под кроватью, скукожиться там в позе эмбриона в самом темном углу. Но она заставляла себя встать с постели, привести себя в порядок, заняться ребенком, отвести сына в детский сад, а потом делать все возможное, чтобы не возвращаться домой до того времени, пока Мишку не надо было забирать из садика. Поэтому она бралась за любой заказ, встречалась с клиентами, делала эскизы, ходила по магазинам в поисках нужной мебели или предметов интерьера. Только вне дома боль отступала, напоминая о себе лишь слабыми короткими вспышками. Мама, обеспокоенная плохим самочувствием дочери, заставила ее пройти полное обследование: ей брали кровь, делали кардиограмму, томографию и еще черт знает что, но ничего не обнаружили.

— Это психосоматика, дорогая моя, Клавдия Васильевна — сказал доктор, обращаясь к Алиной маме, пока сама Аля безучастно смотрела в окно. — Здесь психолог нужен, а я, извините, помочь вам не смогу.

* * *

Сутулясь и морщась от боли Аля вышла на кухню. Свекровь в шелковом халате невообразимой расцветки сидела за столом с традиционной чашкой кофе и сигаретой.

— Доброе утро, Наина Петровна, — надев на лицо улыбку, приветствовала ее Аля. — Я сегодня с клиентом за городом встречаюсь, может, вы Мишеньку в детский сад поведете? — Она налила себе кофе, села к столу. Свекровь посмотрела на нее с явным неудовольствием:

— Ты же знаешь, что я не справляюсь с твоим сыном на улице. У меня от него голова болеть начинает. — В Але начало шевелиться раздражение:

— К вашему сведению, Наина Петровна, Миша не только мой сын, но и ваш родной внук. — Она отпила кофе. Зубы стали болеть сильнее.

— Когда вы его заводили, меня не спрашивали. Так что избавь меня от своих претензий, — невозмутимо проговорила свекровь.

— Хорошо, — еле сдерживаясь, ответила Аля. — Тогда Миша останется сегодня дома.

Свекровь подскочила от возмущения:

— Ты что, с ума сошла? Я сегодня к парикмахеру записалась, что мне его с собой тащить? Перенеси встречу, ничего с твоим клиентом не произойдет. — Аля шлепнула чашку о блюдце, кофе расплескался. Не говоря ни слова, она вышла из кухни, зашла в спальню, нашла телефон. Руки дрожали. Просить мужа отвести ребенка в детский сад тоже не имело смысла: во-первых, он вообще не знал, где находится садик, а во-вторых, он так дорожил своим утренним сном, что Аля не избежала бы недовольных упреков, что его заставили встать на час раньше. Сегодня у нее была встреча с Ириной Самойленко, старым клиентом, вернее клиенткой, ставшей за несколько лет их знакомства близкой, и, как оказалось, единственной подругой Али. Поэтому можно было попробовать перенести встречу. Но Ирина просила ее приехать как можно раньше, потому что во второй половине дня у нее были запланированы другие дела.

— Ирина, добрый день, это Аля. У меня проблемы, ребенка в детский сад повести надо, может, перенесем встречу часа на два? — попросила она, чувствуя себя полной свиньей. Ирина немного поворчала, но, к облегчению Али, согласилась. Аля зашла в детскую. Пятилетний Миша спал и так сладко сопел в подушку, что будить его очень не хотелось. Она поцеловала его в лобик, щечки, носик. — Вставай, солнышко!

«Солнышко» обхватило ее обеими руками за шею и повисло на ней, как маленькая обезьянка.

— Мамуля, я тебя люблю! А когда мы собачку купим? — Это была больная тема: Миша обожал животных, как и сама Аля.

— Ты же знаешь, малыш, папа и бабушка против собак. Вот станешь взрослым, хоть десять штук заводи.

— А я хочу до взрослым! — заныл Миша. — Это еще долго!

Одев и умыв ребенка, Аля вышла на кухню, положила ему кашу, заранее сваренную вечером, и подошла к раковине помыть посуду. Свекровь курила очередную сигарету.

— Ты знаешь, вчера Нонночка заходила, — сообщила она светским тоном. Нонночка была первой женой Алиного мужа. — Она сказала, — продолжала свекровь, наблюдая, как невестка намыливает Fairy грязные тарелки, — что эти средства для мытья посуды страшно вредны и что надо покупать другое, правда, очень дорогое, зато абсолютно экологически чистое. А ты нас вот этим просто травишь.

— Я счастлива, что Нонночка так заботится о нашем здоровье, и не буду возражать, если она купит нам это необыкновенное средство, — не поворачиваясь, ответила Аля.

Свекровь, делая вид, что не поняла намека, продолжала:

— Кстати, у меня деньги кончились, ты же знаешь, сколько мой стилист дерет. Оставь перед уходом тысяч пять.

— Когда вы заводили своего стилиста, вы меня не спрашивали. Так что избавьте меня от своих проблем. У меня нет денег. — Месть удалась, свекровь поперхнулась дымом, закашлялась, чуть не упав со стула. Аля почувствовала, что голова и зубы стали болеть меньше.

* * *

Отвезя Мишеньку в детский сад, Аля поехала за город на встречу с Ириной Самойленко, с которой Аля познакомилась, когда та была еще Ириной Мгеладзе. Она была женой крупного грузинского бизнесмена, потом развелась с ним и вышла замуж за полковника ФСБ Дмитрия Самойленко. Бывший муж не оставил Ирину без средств к существованию. К тому же у нее были две фирмы, занимающиеся переводами: одна в Тбилиси, другая в Москве. Аля делала дизайн квартиры для ее дочери Вики, потом квартиры Ирины и Самойленко. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, женщины очень подружились, ходили вместе в театры, которые обе обожали, изредка звали друг друга в кафе, перекинуться новостями и свежими сплетнями. Аля очень любила бывать у Ирины в гостях, там было уютно, просто и тепло тем человеческим теплом, которое исходит от искренних и любящих людей. В отличие от Али, Ирина избегала визитов к своей подруге. Она была у нее единственный раз, который, кстати, стал и последним: тогда она пришла навестить заболевшего Мишеньку и, увидев Наину Петровну с медицинской маской на лице и с пульверизатором в руках, распрыскивающей раствор уксуса по всей квартире, просто ошалела.

— Что она делает? — спросила она Алю шепотом, закрывая нос платком.

— С заразой борется, заразиться боится, — так же шепотом ответила Аля.

— Извини, конечно, но это уже диагноз. И как ты с ней живешь? — Ирина еле сдерживала смех, но смотрела с нескрываемым сочувствием.

С тех пор в гости к Але она не ходила, говоря, что это выше ее сил.

— Лучше вы к нам, — цитировала она фразу из «Бриллиантовой руки».

Сейчас Ирина собралась переделывать старую дачу тетки своего мужа и, естественно, пригласила поработать Алю.

Але, а точнее, Алле Смирновой, было чуть-чуть за тридцать. Она любила рисовать, но ее попытка поступить в художественную академию встретила ярый протест у прагматичных родителей. «Ты что, картинами на Арбате торговать собираешься?» — возмутилась мама. Поэтому родители, оба экономисты по образованию, настояли на юрфаке, который Аля успешно закончила. Но работа по специальности ее не увлекла. Втайне от родителей Аля получила второе образование — дизайнера по интерьерам. Ее старший брат, Илюша, занимавшийся строительным бизнесом, помог с клиентами. Сейчас Аля была востребованным дизайнером, семья жила почти полностью на ее заработки. Свекровь со своим медицинским образованием никогда не работала, после смерти мужа-ювелира, жила, распродавая антиквариат и драгоценности. Аля вышла замуж за ее сына тогда, когда распродавать было уже нечего. Способность свекрови тратить деньги была просто уникальна. Как-то она заболела гриппом. Это были две недели кошмара: она стонала, заламывала руки, театрально откидывалась на подушки, уверяя всех, что она умирает. Аля и Макс сбились с ног, доставая ей деликатесы, витамины и лекарства. Через три дня температура упала, но она еще дней десять страдала, лежа на диване, жалуясь на головокружение и слабость. Прошел месяц. В гости к свекрови пришла первая жена Макса Нонна. — Когда долг будешь возвращать, — спросила она Алю, — выйдя на кухню.

— Какой долг? — Аля ненавидела долги, никогда ни у кого ничего не занимала.

— Как какой, — возмутилась Нонна, — тысячу евро!

Аля оторвалась от готовки, повернулась к экс-жене.

— Я у тебя брала тысячу евро?

Нонна замялась: — Ну, не ты, а Наина. Она сказала, что у вас денег на ее лекарства нет, я ей и дала.

Куда свекровь, не выходя из дома, могла потратить такую сумму, Аля выяснить так и не смогла. Макс был в недоумении, клялся, что первый раз об этом слышит. Тогда Аля первый раз за всю семейную жизнь проявила стойкость.

— Я понятия не имею, на что Наине понадобились деньги. — сказала она Нонне. — Кому в долг давала, от того и требуй. А следующий раз, будь добра, ставь меня в известность.

Как ни странно, Макс на этот раз ее поддержал. Свекровь дулась на нее целый месяц. Но потом ей понадобились деньги на подарок подруге и новое платье к ее юбилею, Аля деньги дала, и мир был восстановлен.

Аля познакомилась с Максом, когда работала в юридической фирме. Макс тогда разводился со своей женой, и ему понадобилась помощь юриста в связи с дележом имущества. Аля увидела его, когда он вышел из кабинета ее шефа: такую красоту она видела только в голливудских фильмах. Он был слишком гламурен и уверен в собственной неотразимости, и когда Аля вежливо отвергла его предложение выпить с ним кофе, был откровенно удивлен, как и секретарша, незаметно от Макса покрутившая пальцем у виска и смотревшая на Алю, как на сумасшедшую. Он взял Алю измором: цветы, якобы случайные встречи, билеты в театр, конфеты и игрушки на ее рабочем столе. И она сдалась. Они начали встречаться, потом поженились. Они жили у Али, в ее однокомнатной квартире, подаренной ей родителями и братом после окончания университета. Все было хорошо, пока Аля не забеременела. Макс был не в особенном восторге от мысли о предстоящем отцовстве, но Аля для себя решила, что рожать будет обязательно. Отношения стали прохладнее, но она так была поглощена новыми ощущениями и подготовкой к рождению ребенка, что не обратила на это особого внимания. Однако, когда появился Мишенька, остро встал материальный вопрос. Макс зарабатывал немного, и Аля вынуждена была выйти на работу. Она занялась дизайном. Поэтому решено было переехать в квартиру к Максу и сдавать Алину однушку. Но здесь в их жизнь вмешалась свекровь, которая могла без стука ночью войти в их с Максом спальню, требуя внимания, потому что ей плохо. От детского плача у нее начинались мигрени, а при виде того, как Макс обнимает Алю, она падала в обмороки. Любое предложение о размене квартиры встречалось в штыки:

— Подождите, мне немного осталось. Вот умру, делаете, что хотите, — говорила она, картинно хватаясь за сердце. Однажды Аля не выдержала:

— Не надо вести себя так, чтоб мы жили в ожидании вашей смерти! — вырвалось у нее.

Жизнь стала совсем невыносимой. К тому же она вдруг четко осознала, что не любит мужа. За гламурным фасадом скрывался мелочный эгоист. Макс работал в туристической фирме среднего калибра, трудовым энтузиазмом не горел. Фирма вскоре разорилась, и Макс завис дома, страдая комплексом неоцененности: красавец, эрудит, умница, казалось, все должны на руках носить, а здесь то жена попросит мусор вынести, то ребенок спокойно телевизор посмотреть не дает. Начались скандалы и упреки. Если бы не брат Али, устроивший его работать в свою компанию, он так бы и клянчил у Али деньги на карманные расходы. Но сейчас у него появился новый повод страдать: вставать по утрам пять раз в неделю и работать до вечера было подвигом, который должны были оценить все, а главное, Аля. Поэтому по субботам и воскресеньям все должны были ходить на цыпочках и говорить шепотом, чтобы не потревожить его сон. То, что Аля работала целыми сутками, вела дом, бегала в садик и по магазинам, никого не волновало. Она периодически огрызалась, как в это утро. Но ситуация не менялась. Аля была уверена, что свекровь обязательно нажалуется на нее Максу, будет дуться, и вечером состоится не очень приятное объяснение с мужем. При одной мысли об этом зубы заломило так, что потемнело в глазах.

* * *

— Ты что такая смурная сегодня, — спросила Ирина, когда они осматривали дом. Аля расплакалась.

Ирина усадила ее на старую скрипучую кушетку. — Рассказывай, — велела она, закуривая сигарету.

— Да что рассказывать, — всхлипывая, ответила Аля. — Зубы болят, голова болит, желудок. В общем, плохо мне — И снова заплакала.

Ирина подождала, пока Аля выплачется, протянула ей салфетку.

— Если тебе так плохо, то к врачу надо! У меня есть потрясающие специалисты. Хоть завтра тебя примут.

— Была уже! Нет ничего! — проскулила Аля.

— А доктор нормальный? — поинтересовалась Ирина.

— Очень! Мама с папой только к нему ходят, и Илюша и я. Он все анализы мыслимые и немыслимые в своей клинике сделал, все посмотрел, сказал, что физически я здорова, но болит же! — Аля аккуратно вытерла слезы салфеткой и смешно высморкалась.

Ирина смотрела на нее с нескрываемым интересом.

— Ну, если проблема не физическая, значит, она в голове, — уверенно произнесла она. — А зубы и все прочее всегда болят? — Аля подняла на нее удивленные глаза. — Вот когда ты мне эскизы делала, зубы или голова болели? — настаивала Ирина. Аля задумалась:

— Нет, вроде бы, — неуверенно сказала она.

— А сейчас что болит? — продолжала Ирина. Аля прислушалась. Ничего не болело.

— А когда больше всего болит? — Ирина сверкнула зелеными глазами, заранее зная ответ.

— Дома, — растерянно ответила Аля. Ирина кивнула.

— Правильно. Жизнь тебе менять надо! — вынесла она вердикт.

— Как менять? — Аля с надеждой посмотрела на подругу.

Ирина пожала плечами: — Здесь я тебе не помощник. Сама должна решать, что тебе надо, а что нет. Подумай, сопоставь, взвесь все плюсы и минусы, в себе покопайся.

Ирина прекрасно знала, что в действительности нужно Але. Что-то подобное в свое время пережила и она. Только у нее ничего не болело. Просто стало охватывать чувство нереальности и ненужности происходящего, когда в день по нескольку раз задаешь себе вопрос: «Зачем?» Она вышла замуж очень молодой. Тогда ей наивно казалось, что по очень большой любви. Хотя, почему, казалось, она действительно, была большая, эта любовь, но постепенно становилась все меньше и меньше, пока не исчезла совсем, оставив после себя недоумение и пустоту, которая, как черная дыра, втягивала в себя всю ее душу и силы. Тогда ее от полного опустошения спасла дочь, которая как якорь, держала ее в жизни. И наступил момент, когда разрыв стал желанен, и когда он произошел, то это стало началом ее освобождения и возрождения, когда можно дышать полной грудью и не задаваться бессмысленными вопросами о смысле жизни. Жизни без ошибок не бывает, и жалеть о них не стоит, надо идти дальше, не оборачиваясь назад, но учитывая приобретенный опыт. Только в третьем браке Ирина обрела счастье, покой и непоколебимую уверенность, что сделала правильный выбор. Аля тоже связала себя не с тем человеком, одна ее свекровь способна свести любого человека с самой устойчивой психикой. Но говорить об этом подруге она не собиралась. Каждый должен принимать решения сам, не перенося ответственность на другого.

Ирина отменила все дела в Москве. Вместе с Алей ходила по дому, обсуждая дизайн спален и гостиной.

— Ее построил муж тети моего мужа еще лет тридцать назад. Он ученый, академик, поэтому кабинет надо оставить почти в первозданном виде, — объясняла она. Аля делала первоначальные зарисовки, фотографировала. Потом они гуляли по осеннему золотистому лету, любовались холодной рябью заросшего камышом маленького озера. Домой очень не хотелось, но Мишку надо было забирать из садика.

* * *

— Мишунь, давай в кафешку зайдем, там пообедаем, я тебе мороженое куплю, — оттягивая поход домой, предложила Аля. Они долго выбирали меню, с удовольствием ели, и Миша с набитым ртом рассказывал ей, как подрался с мальчиком, потому что тот дернул Машку за косичку, а Маша плакала. Он думал, что воспитательница его накажет, а она, наоборот, сказала, что девочек защищать надо, только не кулаками. — А как по-другому защищать, мам? — развел он ручками. Аля слушала главного мужчину своей жизни, и ничего у нее не болело. «Права, Ирина», — подумала она и, вспомнив о том, что ей надо возвращаться домой, почувствовала ломоту во всем теле. Выйдя из кафе, они пошли к припаркованной поблизости машине. У Миши развязался шнурок на ботинке. Она нагнулась его завязать и увидела мужа в компании яркой девицы в блестящих сапогах до самой попы, на которой уверенно лежала рука Макса. Попа была хороша: круглая, упругая, большая, обтянутая короткой кожаной юбкой. Парочка только что вышла из автомобиля и направлялась в сторону дорогого ресторана. Раньше Аля умерла бы от ревности, но сейчас, к ее удивлению, ей было почти все равно. Более того, Аля почувствовала облегчение от того, что вдруг поняла, как ей надо изменить свою жизнь. Решение пришло почти сразу. Она завязала Мише шнурки и выпрямилась. Рядом был большой магазин игрушек.

— Мишунь, давай тебе игрушку купим, — предложила она сыну. Миша запрыгал от радости. Они зашли в волшебный мир кукол, машин, вертолетов и прочих удивительных мелочей, захватывающих дух не только у малышей, но и у ностальгирующих по детству взрослых.

— Этот молодой человек будет выбирать себе игрушки. У меня к вам просьба, присмотрите за ним минут пять. Я вернусь и оплачу все, что он выберет, — попросила он молоденькую продавщицу.

Оставив ребенка, увлеченно разглядывающего полки с игрушками, Аля, на ходу вытаскивая из сумки фотоаппарат, почти побежала к дверям ресторана, за которыми скрылся ее муж. Она часто бывала здесь со своими клиентами, поэтому ей не составило особого труда уговорить метрдотеля незаметно сделать несколько снимков целующейся пары. Сама она стояла у входа в зал и наблюдала за мужем. Аля прислушалась к себе. Ничего, кроме любопытства и брезгливости, она не испытывала. «Кого же я так избивала во сне? — подумала она. — Это был точно не Макс». Тут появился метрдотель и смущенно протянул ей фотоаппарат. Она лучезарно улыбнулась, опустила зеленую купюру в его карман.

— Вы меня очень выручили, спасибо большое! — и выскочила из ресторана.

Накупив сыну, к радости продавщицы, целую гору игрушек, Аля поехала к родителям.

— Мамуль, я Мишу у вас оставлю? — спросила она, не раздеваясь.

— Оставляй, конечно, — ответила мама, целуя повисшего на ней внука. — На ужин останешься?

— Нет, мамуль. У меня дела. Я завтра к вам приеду, все расскажу, — пообещала Аля и, перешагнув через пакеты с игрушками, направилась к двери. Миша увлеченно рассказывал бабушке про поход в магазин.

Прежде чем завести машину, она позвонила брату:

— Илюша, мне нужна твоя помощь.

* * *

Аля открыла дверь своим ключом. В квартире царила тишина. Она заглянула на кухню. Никого. В комнате свекрови горел свет. Аля сняла пальто, аккуратно повесила на вешалку и прошла прямо в спальню. Она договорилась с братом, что тот с утра поможет перевезти ей вещи: она хотела сразу увезти все, чтобы больше сюда не возвращаться. В ее маленькую Мазду все точно не поместится. Аля вытащила чемоданы и большие целлофановые мешки и лихорадочно принялась за дело. Она была возбуждена, щеки горели. Часа через два шкафы и полки были опустошены, вещи достаточно аккуратно уложены в три больших чемодана, игрушки, зимние куртки, обувь и ее шуба уместились в четыре огромных мешка. Аля огляделась, вроде бы все, и ужаснулась: она даже не представляла, что у нее с сыном столько вещей. «Бедный Илюша, — подумала она о брате, — надо ему сказать, чтобы взял кого-нибудь с собой, а то убьется эту тяжесть таскать». Ужасно хотелось пить, и она вышла на кухню. Свекровь сидела с новой прической: деньги все-таки нашлись. Аля молча включила электрический чайник, взяла чашку, налила чай.

— Ты хлеб и продукты принесла? — свекровь даже не спросила, где Миша. Аля присела к столу, насыпала в чашку сахар, помешала и только потом ответила:

— Нет.

Эмоции на лице свекрови зашкаливали: лицо покрылось пятнами, губы трясутся.

— Сейчас Макс с работы придет, его кормить нечем! — повысила она голос. Ирина отпила чай, подняла на нее спокойные глаза.

— Во-первых, он придет сытый, а во-вторых, вы на что? Могли бы в кои-то веки и хлеба купить, и обед приготовить любимому сыну.

— Ты мне денег на продукты не оставила! — задохнулась от возмущения она.

— Однако денег на прическу вам хватило! — от того, что высказывает вслух все, что думает, Але стало весело. — Тем более, что с сегодняшнего дня ваши финансовые проблемы меня больше не волнуют!

Прозвенел звонок. Аля не тронулась с места, продолжая пить чай. Свекровь рванулась к двери. Аля услышала возню в коридоре, потом ее возмущенный шепот. В кухню с мрачным лицом вошел Макс.

— И что все это значит? — раздраженно бросил он.

— Это значит, дорогой, что мне все это надоело, что я ухожу от тебя и подаю на развод. — Казалось, что огромная гора, давившая ей столько времени на плечи, закачалась, побалансировала на краю и скатилась, унося с собой всю боль и тяжесть. И стало легко и воздушно, и легкие наполнились кислородом, и она вздохнула полной грудью.

Свекровь охнула, села на краешек стула. Макс переваривал информацию. Потом решил перейти, как обычно, в наступление:

— Да иди, куда хочешь! Может, помочь? — с издевкой спросил он.

— Да нет, спасибо, я вещи уже собрала, завтра Илюша приедет, поможет перевезти. — Аля наблюдала за реакцией Макса. При упоминании Илюши он побледнел, до него, наконец, дошло, что слова жены — это не просто угрозы.

— Ты что, белены объелась! — заорал он. — Я не дам тебе развода! Если будешь дальше выпендриваться, я сына у тебя отберу!

Алю охватила ярость. Она вскочила, взмахнув рукой. Чашка упала на пол, издав жалобный звук, и раскололась ровно на две половинки.

— Только попробуй! Останешься вообще без средств к существованию, сразу вылетишь из компании моего брата! — с холодным бешенством произнесла она. — Посмотрим, на что шлюх своих по ресторанам водить будешь!

На этот раз Макс покраснел, глаза предательски забегали.

— Каких шлюх! Что ты несешь? — возмущение было ненатуральным.

— Тех самых! — Аля вышла из кухни, через минуту вернулась с фотоаппаратом в руках. — На, смотри! Узнаешь? — она сунула в лицо мужа фотоаппарат. Свекровь с проворством молодой гимнастки сорвалась со стула, забыв про все свои мнимые болячки, и заглянула в камеру через плечо сына.

— Нагляделись? — спросила Аля, выключая фотоаппарат. — Так что, эти снимки будут предъявлены при разводе, если не хочешь по-хорошему, — предупредила она. — А сейчас я иду спать. Постелите сыночку на диване в гостиной, — повернулась она к растерянной свекрови.

* * *

Рано утром Илюша приехал вместе со своим шофером, напоминающим братков девяностых огромным коротко стриженым детиной с золотой цепью на бычьей шее. Он легко взвалил на себя все мешки и, подмигнув Але, исчез.

Ни свекрови, ни мужа не было видно.

— Ты окончательно все решила? — поинтересовался Илюша, кивнув в сторону одной из дверей, за которой находилась спальня свекрови. Там что-то зашуршало. Подслушивает, — промелькнуло у Али. Получив утвердительный ответ сестры, Илюша подхватил чемоданы и довольно кивнул:

— Все правильно, раньше надо было. — Он, как и родители, никогда не одобрял брака сестры, но не вмешивался, разумно считая, что Аля сама разберется.

— Рано или поздно она поймет, во что вляпалась, — говорил он родителям, — и сама сделает правильный выбор. И не будет нас упрекать, что мы разрушили ей жизнь.

Аля последний раз оглядела комнату, не забыла ли чего. Взяла чемоданчик с ноутбуком. На руке блеснуло обручальное кольцо. Она сняла его, положила на тумбочку у кровати.

— Вот сейчас все, — сказала она Илюше, наблюдавшему за ней из коридора.

* * *

Аля ждала Ирину в кафе. Подруга появилась в дверях, уверенно подошла к столику, за которым сидела Аля.

— Я всегда удивляюсь, как ты в простых джинсах и футболке умудряешься выглядеть лучше всех разряженных в блестки дамочек, — восхитилась Аля.

— Я открою тебе маленький секрет, дорогая, — склонилась к ней Ирина, зеленые глаза лукаво блеснули. — Эти футболка, джинсы и кроссовки стоят намного дороже многих блестящих шмоток. — Она откинулась на спинку стула, потерла холеной рукой переносицу. — Что-то я устала сегодня. В офисе столько клиентов было! Девочки еле справлялись.

— Слушай, извини, конечно, но я давно хотела тебя спросить, — замялась Аля.

— Ну, спрашивай, раз хотела, — шутливо огрызнулась Ирина. — По своему опыту знаю. Любопытство разъедает. Я постараюсь ответить.

— Второй муж оставил тебе столько денег, что хватит на всю жизнь. И фирма твоя хороший доход приносит. Зачем ты работаешь?

— А я не могу иначе, — пожала плечами Ирина. — Мне надо чем-то заниматься, общаться с людьми, чувствовать себя нужной.

— Но ты и так нужна Диме, дочке. — возразила Аля.

— Дима целыми днями, а иногда и ночами, на работе. Да еще на опасной работе. Сама знаешь, в кабинете не сидит. Вика учится, снимается. С молодым человеком встречается. А мне что делать? Шопингом заниматься и в салоны красоты ходить?

— Да, мне трудно тебя представить гламурной леди, — засмеялась Аля. — Хотя, когда нужно, ты и ею можешь быть.

— Ну, это при самой крайней необходимости, больше из вредности, — улыбнулась Ирина. — А без дела я просто с ума сойду. Ты знаешь, у меня соседка по подъезду, я ею всегда восхищалась: ей лет семьдесят, всегда ухоженная была, одета со вкусом. Профессор, умничка, заведующая кафедрой английской филологии в одном из столичных вузов. А здесь недавно встречаю ее в магазине: волосы седые из-под шапки выбиваются, постаревшая, бледная, потухшая. Я ее даже не узнала сразу. Спрашиваю, что случилось, а она мне говорит, что на пенсию ее отправили, жизнь смысл потеряла. Я ей говорю, переводами займетесь? А она головкой качает, с компьютером не дружит, а рукописные переводы никто принимать не станет. — Ирина замолчала, отпила кофе, закурила тонкую сигарету.

— И что? — нетерпеливо спросила Аля.

— А ничего, — рассмеялась Ирина. — Я ей компьютер притащила, соседа нашего, на компах помешанного, к ней направила. Он ей все доступно объяснил, интернет провел, недельку походил. Потом пришел ко мне, довольно ухмыляется и говорит: — Идите, работу принимайте! — Я к старушке, а она в ворде работает, пальчиками по клавиатуре стучит: — Ой, Ириша, это даже лучше, чем на пишущей машинке! — Глаза горят, щечки розовые. Так я под нее новый контракт с издательством заключила, художественную литературу переводить начали! Она мне таких переводчиков привела — от бога! Сидят сейчас ее подружки старушки в своих квартирах и классные переводы делают. Все довольны! И они, и клиенты, и я!

— Здорово! — восхитилась Аля.

— Так вот, к чему я все это рассказала: если я не буду работать, я просто с ума сойду от безделья! Как твои болячки? — переключилась Ирина на Алю.

— Представляешь, с тех пор, как ушла от Макса, ни разу о них не вспомнила!

— А что он? — спросила Ирина.

— Хочет, чтобы я вернулась. Звонит, у дома моих родителей караулит. — Аля презрительно фыркнула. — А с той девицей все равно продолжает встречаться. Илюша свою службу безопасности попросил, ребята его вычислили.

— А зачем тебе? — удивилась Ирина.

— Чтобы при разводе не брыкался. — Аля положила в рот большой кусок торта. — Я же понимаю, что ему не я нужна, а мои деньги, и еще он боится, что, разведясь со мной, лишится работы у моего брата. Илюша ему сказал, что личное с бизнесом не путает, и что, если Макс будет нормально работать, никто его не тронет. Но ему все равно неймется. Пережить не может, что я его, красавца неотразимого, первая бросила. — Аля доела торт и сообщила: — Еще хочу сладкого!

Ирина с завистью посмотрела на подругу: — Ты себе можешь позволить лопать все подряд, а мне потом в спортзале калории сжигать придется.

Аля была тоненькой, высокой, с четко очерченными под свитером ключицами. Короткая стильная стрижка, узкие руки с длинными пальцами, вздернутый носик, карие глаза, крупные белые зубы, которые по определению болеть не могут, большой рот. Во всем ее облике было что-то такое хрупкое и трогательное, что ее все время хотелось защищать. Хотя Ирина знала, что постоять за себя Ася умела. Просто, как и все женщины, она боялась разрушить привычный ей мир, несмотря на то, что этот мир превратился в поле боя с бездарным мужем и ханжой свекровью. Но достаточно было одного толчка, и она без колебаний приняла верное решение и уже не отступит.

Выпив еще кофе и окончательно договорившись о работах на даче, подруги распрощались. Аля поехала к брату. Ее встретила невестка Катя и две собаки: золотистый ретривер Голди и карликовая такса Дикси. В отличие от псов, радостно виляющих хвостами и повизгивающих при виде Али, Катя выглядела расстроенной.

— Что у вас произошло? — спросила Аля, переобуваясь. — Опять поссорились? — Последнее время супруги выясняли отношения. Илюша всегда был одержим работой, но жену Катю и двух дочерей просто обожал. И Аля искренне считала, что было за что. Катя была не только умна, но и необыкновенно красива: в ней было намешано невероятное количество кровей. В результате получилось нечто потрясающее: Катя была высока, смугла, безукоризненно правильные черты лица освещались светом темно карих огромных глаз. Она умела принять гостей, поддержать беседу, была в курсе дел мужа. Ей пытались подражать и завидовали. Но недавно Аля застала невестку в слезах. Как выяснилось после настоятельных расспросов Али, Кате позвонили и сообщили, что ей изменяет муж. При этом прислали фото мужа в обнимку с женой его друга и партнера Бориса Яшина.

— Катя, ты с ума сошла! — возмутилась тогда Аля. — Во-первых, Илюша тебя любит, а во-вторых, он никогда не стал бы крутить шашни с женой своего близкого друга. — Илюша и Борис дружили еще с университета, Борис даже целый год жил у Илюши с Катей, пока не встал с помощью того же Илюши на ноги и не купил свое жилье. Борис женился сравнительно недавно на девице из Тьмутаракани с изысканным именем Жанна, обладающей, по мнению Али, единственным достоинством — внешностью фотомодели.

— Сама посмотри, — Катя протянула Але смартфон. На фотографиях, которые Катя дала посмотреть невестке, была запечатлена жена Бориса Жанна. На одном снимке она стояла у машины, прижавшись к Илюше и что-то шепча ему на ухо. На втором — садится в машину, на третьем — сидя на переднем сидении, перегибается в сторону Илюши для поцелуя.

— У меня такое впечатление, Катя, что это постановочные снимки. — Аля подняла глаза на невестку. — Посмотри, она явно позирует в сторону фотографирующего! А Илья вообще, как бревно.

— Зачем ей это надо?

— Ну, позлить тебя, например!

Але тогда удалось погасить конфликт. Она поговорила с братом, который пожаловался, что попал в двусмысленное положение: Жанна откровенно преследует его, а он не знает, что делать: не жаловаться же Борису! А Кате не рассказывал, чтобы лишний раз не нервничала. Катя на какое-то время успокоилась, но звонки не прекращались. Аля подозревала, что это делает сама Жанна, но не пойман — не вор. Катя психовала, Илюша обещал разрулить ситуацию сам.

На этот раз причина расстройства невестки заключалась в другом.

— У Илюши неприятности на работе, сделка крупная сорвалась, он ее полгода готовил. Все деньги в нее вложил, кредиты взял. Сам не свой, на нервах, наорал на всех. Заперся, никого не пускает. — Катя говорила шепотом, косясь на двери кабинета.

Аля, отодвинув невестку, уверенно вошла в кабинет. Илюша сидел за письменным столом весь в клубах дыма. Увидев сестру, он махнул рукой в сторону кресла. Аля села напротив брата, помолчала, потом не выдержала:

— Ну?

— Полгода готовили сделку, — начал Илюша, — все шло нормально, договорились с иностранными партнерами, денег в проект вбухали, кредиты огромные взяли. В самый последний момент все сорвалось. Сегодня партнеры отказались от контракта, обвинив меня в нечестной игре. Ничего не понимаю. Ни одного документа найти не могу, потому что мой юрист ушла в декрет, старая секретарша замуж вышла, а новая на работу второй день не выходит, на звонки не отвечает. Компьютер запаролен. Бардак, одним словом.

— Друзья-товарищи что говорят?

— А ничего! Сами ничего не понимают и на меня смотрят. А что я на данный момент могу! Завтра в офис с утра пойду, попробую разобраться. Но контракт сорван — факт. Мы разорились!

Конец ознакомительного фрагмента.